ПРИНЦИП РЕАЛЬНОСТИ

КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА
I. «Сошествие в Ад»

Понятие "Перехода в зрелость" подходит для обозначения того, что обычно называют средним возрастом.

Это понятие передает идею процесса трансформации – в данном случае в направлении зрелости. Это аналогично понятию "подростковый возраст", которое означает трансформацию во взрослую жизнь.

Точно так же, как изгнание из племени, типичное для подросткового возраста, часто содержится в цикле героических мифов, посвященных испытаниям посвящения, которые герой должен пройти, чтобы считаться взрослым членом общества; особые перипетии перехода в зрелость в мифах проявляются в период, известный как «Сошествие в Ад».

Именно в этот момент герой проходит через серию испытаний, которые делают его “человеком”.

Сходное представление можно найти и у Ницше. Концепция, называемая Untergung (нем. Крушение), обозначает капризы судьбы, упадок, нисхождение, направленное на личное прозрение, происходящее от воссоединения с ‘истоками’ или основами жизни.

Во время "Сошествия в Ад" герой часто сталкивается со своими умершими предками, он пересекает непроходимый темный лес, совершает ночное путешествие, спасает символический предмет, который дает ему новые знания, и так далее. Результатом всего этого может стать его возвращение в город с новыми знаниями о жизни, с чем-то ценным, чем он сможет поделиться с другими людьми.

Почему подростковый возраст и период перехода в зрелость - два самых важных периода в цикле героических мифов?

Можно подумать, что эти две стадии важны, потому что изгнание из племени совпадает с половым созреванием, а сошествие в ад - с мужским и женским климактерическим периодом, и что их соматические процессы (физиологические, метаболические, гормональные) требуют дополнительной психической работы.

Революция, происходящая в теле, настолько значительна на этих двух этапах жизни, что приводит к субъективному дисбалансу, который может привести к экстремальной реакции в результате психической работы, которую они вызывают.

Именно это, по-видимому, изображает миф о герое в "сошествии в ад", попытке представить процессы, происходящие в соме в начале перехода в зрелость.

Таким образом, точно так же, как подростки могут быть изображены перед зеркалом, внимательно наблюдающими за "взрывом" своего тела, мы можем представить зрелых людей также перед зеркалом, свидетельствующим о "взрыве" их тела: ‘имплозии’.

Обе позы влекут за собой неуверенность и страх перед каким-то сверхъестественным возбуждением, а в случае зрелости - страх перед старостью и смертью.

Человеческие существа, по-видимому, обусловлены двумя великими мораториями.

Первый из них Эриксон (1951) назвал мораторием подросткового возраста, а второй можно было бы назвать мораторием зрелости.

В современном западном обществе мораторий для подростков требует откладывать деторождение, даже если этого настоятельно требует биологический императив.

Неудовлетворение этой потребности в постпубертатном возрасте - вот что приводит к вышеупомянутой психической работе и порождает подростковый возраст как психический феномен.

Нечто подобное должно происходить и во время климактерических стадий, потому что они вводят мораторий, который откладывает другой биологический императив – в данном случае смерть.

Взрослые особи больше не нужны для "плана" природы, потому что они не могут продолжать размножаться, но они сопротивляются смерти, "изобретая" старость – редкое явление среди других видов.

Моратории как для подростков, так и для зрелых людей не просто откладывают выполнение биологического долга. Быть человеком - это не просто вопрос продолжения рода и умирания.

Являясь одним из самых важных парадоксов в человеческой жизни, эти два моратория являются точками жизненного цикла, в которых человек может достичь истинного роста и важных субъективных изменений, включая межсубъективную и внутренную аутентичность.

Продолжение - в следующих постах.

G.J.Montero, «Psychoanalysis of maturescence», Int J Psychoanal (2015)

#Психоанализ #Кризис_среднего_возраста

ПЯТИУРОВНЕВАЯ МОДЕЛЬ НЕВРОЗА

Ближе к концу своей карьеры Фриц Перлз разработал пятиуровневую модель невроза.

Эта модель имеет форму "чистки луковицы" на пути к центральному ‘слою’ аутентичности.

1. Уровень клише – это уровень обычной светской болтовни. Культурные нормы могут соблюдаться запрограммированным образом. Примерами такого поверхностного уровня общения являются разговоры о погоде или приветствие "как дела?" без реального интереса к правдивому ответу, который обычно может быть банальным "о, прекрасно”.

2. Уровень роли или ролевой игры - как следует из названия, отдельные функции в роли. Человек действует и приспосабливается к своей роли, будь то "жесткий" менеджер или “уязвимый” клиент или “заботливый” терапевт. Если такой тип взаимоотношений сохранится, люди могут оказаться привязанными к своим ролям в этом неаутентичном образе бытия.

3. Уровень тупика – это состояние, характеризующееся тупиковостью. На уровне тупика существует внутренний конфликт между тем, чтобы оставаться в тупике и возвращаться к относительному комфорту жизни с помощью ролей и клише. Этот уровень характеризуется экзистенциальной тревогой и замешательством, и терапевт должен поддержать клиента в том, чтобы он оставался наедине с неизвестным в вере в то, что из внутреннего конфликта клиента что-то выйдет.

4. Имплозивный слой, который иногда называют слоем смерти. Клиенту необходимо сделать осознанный выбор, но существует так много вариантов, которые будут двигать клиента в разных направлениях. Его мышцы тянутся и толкаются в разных направлениях. Перед лицом этих противоположных вариантов клиент оказывается парализован. Здесь у терапевта может возникнуть соблазн предложить какое-то направление, но это может лишить клиента возможности обнаружить свое аутентичное "ядро".

5. Уровень взрыва/ аутентичности – здесь клиент соприкасается со своим подлинным "я". Перлз выделил четыре типа взрыва: "...взрыв радости, горя, оргазма, гнева".

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Фриц_Перлз

СТЫД И ВИНА

Вообще говоря, вина возникает в ответ на действие, которое кажется неправильным, стыд — в ответ на образ бытия, который кажется неправильным — и то, и другое характеризуется потребностью спрятаться.

Упрощенно можно сказать, что чувство вины возникает, когда я совершаю ошибку, а стыд - когда я сам - ошибка. 

И стыд, и вина формируются в отношениях, но могут поддерживаться и углубляться в изоляции.

Они характеризуются разрывом между человеком и его полем.

Впоследствии человек впускает в себя только ту информацию, которая усиливает его восприятие себя неправильным.

В то время как отчужденность предотвращает любую переработку фиксированных гештальтов, поддерживающих нездоровое чувство вины и стыда, включенность со всеми возможностями получения поддержки, которые потенциально могут действовать как противоядие, может содержать столько страха, что практически гарантирует избегание.

Процесс интроекции играет ключевую роль в формировании и поддержании чувства вины и стыда.

Перлз утверждает, что интроекты формируются из-за чрезмерного контроля со стороны окружающей среды.

В первую очередь он говорил о явных сигналах, связанных с авторитарным воспитанием детей.

Это не единственные интроецированные убеждения, которые могут направлять нас. На более глубоком уровне существуют неисследованные установки и убеждения, которые Макконвилл (2001) называет ‘базовыми интроектами’.

Суть этого более глубокого материала состоит из усвоенных убеждений о том, что поведение, ощущаемая потребность или часть образа бытия человека неприемлемы в его среде.

Базовый интроект того, что какая-то часть личности не принимается полем, не просто проглатывается целиком, но впитывается из окружающей среды посредством процесса, более похожего на осмос.

В условиях воспитания, основанного на грубом стыде или чувстве вины, человек вдыхает свою неправоту в каждый момент своего младенчества.

Люди живут и растут в контексте взаимоотношений. Что касается стыда, то люди также съеживаются и сжимаются в контексте патологических взаимоотношений.

Поведение, неприемлемое в поле, формирующем индивида, может привести к возникновению связи вины и стыда с "запрещенным" поведением или потребностями.

Например, родитель отстраняется от ребенка, когда тот просит о помощи, и продолжает делать это постоянно. Чтобы сделать окружающую среду безопасной, младенец творчески приспосабливается к ней, делая что-то неправильным в себе.

Поступить иначе – значит подвергнуться риску быть покинутым, что может привести к формированию у ребенка привязки между страданием и стыдом.  

Убеждение ребенка в том, что его страдание опасно для отношений, может сохраниться на всю жизнь.

Хотя я иллюстрирую связь страдания и стыда, это всего лишь один из примеров привязки к стыду – выберите свою потребность, и она может перерасти в привязку к стыду.
 
Часто именно потребности приводят к стыду. 

В среде, которая не поддерживает потребность, человек теряет право голоса.  

Всякий раз, когда возникает потребность, связанная со стыдом, человек испытывает стыд, чтобы иметь возможность жить в какой-то гармонии со своим жизненным пространством.

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Стыд

Можно сказать, что есть определенные разочарования, которых трагические герои (и героини) не могут признать; на самом деле трагедии — это рассказы о последствиях непризнанного или незавершенного краха иллюзий.

И это может быть одной из связей с тем, что говорит психоанализ.

С психоаналитической точки зрения каждая стадия развития включает разочарование: рождение — разочарование в единстве, отлучение от груди – в утрате контроля над объектом потребности, Эдипов комплекс — в том, что ты не являешься единственным, подростковый возраст – в авторитете и привлекательности родителей и так далее.

Крушение иллюзий может быть трагичным, вернее, может иметь свою трагическую сторону, но истинный хаос трагедии, с точки зрения психоанализа, заключается в избегании разочарования.

Дело не в том, что Дездемона неверна; дело в том, как намекает Кэвелл, что Отелло не может смириться с тем, что она не находится под его дистанционным контролем.

Когда обычные катастрофические потери иллюзий подавляются, они возвращаются с удвоенной силой.

Когда Рай потерян, люди просто не могут двигаться дальше.

Adam Phillips “Missing Out: In Praise of the Unlived Life” (2012)

#Адам_Филлипс #Психоанализ

С аналитической точки зрения, - пишет Лакан в семинаре по этике, - единственное, в чем человек может быть виновен, - это в том, что он отступил в том, что касается его желания...

Откуда вы знаете, в чем заключается ваше желание?

Это то, что заставляет вас чувствовать себя виноватым, когда вы предаете его. Не тогда, когда вы предаете кого-то другого, а когда вы предаете себя.

Действительно, для Лакана самопредательство, самоотречение от своего желания, является источником вины.

#Адам_Филлипс #Лакан #Психоанализ

Желание быть понятыми может быть нашим самым мстительным требованием, может быть причиной того, что, став взрослыми, мы цепляемся за свою обиду на наших матерей, причиной того, что мы никогда не позволяем нашим матерям сорваться с крючка за то, что они не удовлетворяли все наши потребности.

Желание быть понятыми, будучи взрослыми, может быть, помимо всего прочего, нашей самой жестокой формой ностальгии.

Adam Phillips “Missing Out: In Praise of the Unlived Life” (2012)

#Адам_Филлипс #Психоанализ

ПОДАВЛЕНИЕ ВЫРАЖЕНИЯ ЭМОЦИЙ
 
Экспрессивное подавление — это стратегия, которая включает в себя постоянное подавление поведения, выражающего эмоции, для уменьшения субъективных эмоциональных переживаний.

Например, воздержание от плача, когда грустно, или улыбка, когда испытываешь гнев.

Люди, использующие эту стратегию, полагают, что подавление выражения эмоций позволит контролировать эмоции.

Фактически, хотя стратегия подавления экспрессии может уменьшить негативные эмоциональные переживания на субъективном уровне индивидов, исследования показали, что она неэффективна для снижения эмоциональной активации на физиологическом уровне.

Более того, она может даже усиливать эмоциональные физиологические реакции, такие как повышение уровня электрической активности кожи и повышение артериального давления.

Стратегия подавления экспрессии приводит к эмоциональной замкнутости.

Исследования показывают, что привычное подавление выражения эмоций может негативно повлиять на удовлетворенность личной жизнью и ощущение счастья.

Это может увеличить риск сердечно-сосудистых заболеваний, привести к одиночеству и помешать социальной активности.

Люди, использующие эту стратегию в течение длительного периода времени, часто менее нравятся другим и воспринимаются как более враждебные и замкнутые.

Кроме того, люди, которые привычно используют стратегии подавления эмоций, не только подавляют отрицательные эмоции, но и демонстрируют поведенческие симптомы, которые подавляют выражение положительных эмоций.

Например, люди, применяющие стратегии подавления, демонстрируют менее интимное поведение со своими сексуальными партнерами.

После ссоры они могут предпочесть убежать, а не пытаться обнять или прикоснуться друг к другу.

Подавление эмоционального выражения приводит к усилению субъективного напряженного возбуждения и ухудшает память о событиях, произошедших во время применения этой стратегии регуляции.

M. Zou et al. “The association between aspects of expressive suppression emotion regulation strategy and rumination traits: a network analysis approach”, BMC Psychology (2024)

#Клиническая_психология #Эмоции

ДЕСЕНСИБИЛИЗАЦИЯ
Анестезия чувствующего «Я»

Человек цепенеет, как в острой фазе реакции горя.

В чрезвычайной ситуации, такой как автокатастрофа, нас может не затронуть весь ужас ситуации.

Такое подавление наших эмоций помогает нам перейти к активным действиям, например, организовать похороны или вызвать службу спасения и оказать первую помощь – мы действуем на ‘автопилоте’.

С другой стороны, этот процесс может проявляться в психологической отстраненности от физической боли; например, у альпиниста появляются волдыри, но он перестает чувствовать боль до тех пор, пока не достигнет места назначения.

Более тревожный пример можно увидеть у человека, который использует аналогичный способ творческой адаптации, чтобы пережить абьюз.

В любом аддиктивном поведении присутствует определенная степень анестезии, будь то компульсивное переедание, сексуальная зависимость или злоупотребление психоактивными веществами.

В нашей быстро меняющейся жизни мы часто можем в какой-то степени потерять чувствительность, поскольку давление, с которым мы сталкиваемся, приводит к тому, что у нас остается недостаточно времени для того, чтобы обдумать свои переживания и полностью их прочувствовать.

Практическое упражнение

Уделите больше времени следующему приему пищи. Обратите внимание на запахи, текстуру, дайте блюдам и напиткам подольше ощутить вкус. Позвольте себе задержаться на еде, обращая внимание на свои ощущения.

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Десенсибилизация

ФРУСТРАЦИЯ

Есть один неизбежный факт, один опыт, который является неотъемлемой частью нашего развития, чем-то структурным для человеческих отношений с самого начала: если кто-то может вас удовлетворить, он также может вас фрустрировать.

Только тот, кто доставляет вам удовлетворение, может вызвать у вас разочарование. Это то, что мы все испытали и переживаем. Вы знаете, что кто-то важен для вас, если он может вас расстроить.

Если мать может с самого начала заставить ребенка чувствовать себя живым, удовлетворяя его желания, она тем самым может заставить его чувствовать себя опустошенным в ее отсутствие.

Все истории любви – это истории фрустрации. Как и все истории о родителях и детях, которые, по мнению Фрейда, также являются любовными историями.

Влюбиться — значит вспомнить о фрустрации, о которой вы даже не подозревали; вы кого-то хотели, вы чувствовали себя лишенным чего-то, а потом оно вроде бы есть. И в этом опыте обновляется интенсивность фрустрации и интенсивность удовлетворения.

Независимо от того, осознавали ли вы, что в вашей жизни чего-то не хватает, вы это поймете, когда встретите человека, которого хотите.

Что психоанализ добавит к этой истории любви, так это то, что человек, в которого вы влюбляетесь, на самом деле является мужчиной или женщиной вашей мечты, что вы выдумали их еще до того, как встретили, из предшествующего опыта, как реального, так и желаемого.

Вы узнаёте их с такой уверенностью, потому что вы уже в определенном смысле их знаете, и поскольку вы в буквальном смысле ожидали их, вам кажется, что вы знали их всегда, и в то же время они совершенно чужды вам.

Но в этой истории очень примечательно одно, то что как бы сильно вы ни хотели, ни надеялись, ни мечтали встретить человека своей мечты, только встретив его, вам начнет не хватать его.

Кажется, что присутствие объекта необходимо для того, чтобы почувствовать его отсутствие. Их появлению, возможно, предшествовала своего рода тоска, но вам придется встретиться, чтобы ощутить всю силу своей фрустрации в их отсутствие.

Можно сказать, что до того, как вы встретили мужчину или женщину своей мечты – или вообще какую-либо страсть своей жизни – вы чувствовали своего рода свободно плавающую диффузную фрустрацию; и то, что вы сделали, найдя чудесный предмет, — это определили источник вашей фрустрации.

Источники, которые мы ищем, — это источники нашей фрустрации.

Было бы логично думать, что смысл выяснения того, чего нам не хватает, состоит в том, чтобы восполнить это; что, по крайней мере, первый этап восполнения лишений — это обнаружить, чего именно мы лишены.

Нам нужно знать или ощутить то, что мы потеряли, чтобы найти это заново.

Обнаружение объекта, говорит Фрейд в знаменитом высказывании об эротической жизни, всегда является переоткрытием объекта.

И все же Фрейд также подвергает сомнению – так же, как и более поздние психоаналитики – реальность этих потерянных и найденных объектов. Он намекает – и прямо заявляет – что, возможно, у нас никогда не было этого объекта и что мы не можем его вернуть.

Потому что объект, человек, которого мы ищем, и никогда не можем снова найти, никогда не существовал, кроме как в наших желаниях.

Другими словами, мы никогда не оправимся от нашего первого ложного решения проблемы фрустрации – изобретения идеального объекта желания, с которым мы никогда не почувствуем разочарование, которого боимся.

Идеальный человек в нашем сознании становится убежищем от более реального обмена с более реальными людьми.

Adam Phillips “Missing Out: In Praise of the Unlived Life” (2012)

#Адам_Филлипс #Психоанализ #Фрустрация

ИНТРОЕКЦИЯ
 
«Самая трудная битва — быть никем, кроме самого себя, в мире, который день и ночь делает все возможное, чтобы сделать тебя кем угодно другим.»

Э.Э.Каммингс

Процесс интроекции можно описать простыми словами как проглатывание целиком сообщений из окружающей среды.

Когда у малыша начинают прорезываться зубы, выбор увеличивается, так как появляется возможность жевать то, что попадает в организм.

Однако окружающая среда должна способствовать этой возросшей способности к дифференциации, поскольку при принудительном кормлении со стороны опекунов этот процесс отбора может быть замедлен, и младенец может научиться принимать все, что ему предлагают, без какого-либо различения.

Этот процесс не ограничивается физическим питанием, и степень, в которой мы «перевариваем» получаемую информацию или сообщения, будет отражаться на том, как мы относимся к миру.

При интроекции человек безоговорочно принимает на вооружение отношение, черту характера или способ существования, заимствованные из окружающей среды, что приводит к созданию интернализованного свода правил "должен" и тому подобных абсолютов.

Человек, реагирующий на интроецированный материал, обычно бессознательно, будет чувствовать сильное давление, заставляющее его соответствовать этим внутренним правилам, и, вероятно, будет чувствовать себя некомфортно, если он пойдет против них.

Интроекция сама по себе не является ни негативной, ни позитивной. Интроекция — это часть процесса обучения.

Возможно, нам придется проанализировать то, что мы узнали, но сначала нам нужно усвоить полученные знания, что может означать сначала проглотить их целиком, а затем усвоить их позже.

Практическое упражнение

Вспомните свое детство. Какие сообщения или инструкции были частью вашей повседневной жизни? Какие сообщения вы получили о своем теле, честности, морали? Теперь подумайте, скольким из этих ранних инструкций вы все еще следуете. Все ли из них вы выбрали сами, став взрослым, или есть какие-то, по которым вы просто живете, не задавая вопросов?

Многие проблемы коренятся в вере человека в то, каким он должен быть в мире, которая никогда не подвергалась сомнению.

Людям, которые привычно интроецируют, не хватает чувства собственного Я, и поэтому они часто находятся в поиске того, какими они «должны» быть и что они «должны» делать.

Поведение может формироваться в ответ на архаичный интроект: «Не будь таким, какой ты есть, будь таким, каким я хочу, чтобы ты был».

Или, например, человек может интроецировать убеждение, что он не заслуживает любви, или такие запреты, как «не злись» и «не создавай проблем».

Подвергая сомнению свои интроекты, можно обнаружить, что задавать вопросы — это нормально и что изменения возможны.

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Психоанализ #Интроекция

САМОКРИТИКА

Ничто не делает нас более критичными, более сбитыми с толку, более подозрительными, потрясенными или даже слегка удивленными, чем предположение о том, что нам следует отказаться от всей этой безжалостной самокритики; что она должна производить на нас меньшее впечатление.

Или, по крайней мере, что самокритика должна перестать иметь над нами ту власть, которую она имеет.

Если бы мы встретились с этой фигурой в обществе, так сказать, с этим обвиняющим персонажем, с этим внутренним критиком, мы бы подумали, что с ним что-то не так.
Он был бы просто скучным и жестоким. Мы могли бы подумать, что с ним случилось что-то ужасное. Что он пережил какую-то катастрофу. И мы были бы правы.

Мы постоянно, пусть и неосознанно, калечим и деформируем свой собственный характер. На самом деле, это внутреннее насилие настолько неумолимо, что мы не представляем, какие мы без него.

Мы практически ничего не знаем о себе, потому что судим о себе до того, как у нас появится возможность увидеть самих себя, как будто в панике.

Это как будто соучастие — не противостоять, не оспаривать эту внутреннюю тиранию со стороны того, что является лишь одной частью — маленькой, но громкой частью - нашего "я".

Мы соглашаемся с этой интерпретацией; мы верим, что наши самобичевания справедливы; мы находимся под чрезмерным впечатлением от этого, не замечая, то, чем мы на самом деле являемся.

Вы можете понять все, что имеет значение — сны, невротические симптомы, литературу, — только переосмыслив это, рассмотрев это с разных сторон как результат множества импульсов.

Переосмысление здесь означает отказ от какой-либо одной интерпретации, какой бы убедительной она ни казалась.

Действительно, подразумевается — и в этом заключается постоянная подозрительность или амбивалентность Фрейда по отношению к психоанализу, — что чем более убедительной, неотразимой, авторитетной является интерпретация, тем меньше она заслуживает доверия.

Такое толкование может быть насильственной попыткой установить предел там, где никакого предела быть не может.

Самокритика - это суверенный интерпретатор.… Она сообщает нам то, что мы считаем правдой о самих себе.

Самокритика - это, так сказать, не запретное удовольствие. Кажется, мы наслаждаемся тем, как это заставляет нас страдать, и считаем само собой разумеющимся, что каждый день приносит свою необходимую долю разочарования в себе.

Что каждый день нам не удастся быть такими хорошими, какими мы должны быть, но без того, чтобы у нас были ресурсы и язык, чтобы задаваться вопросом, кто или что задает темп, или откуда берутся эти довольно суровые стандарты.

Как получилось, что мы так очарованы своей ненавистью к себе, так впечатлительны и легковерны перед лицом собственной самокритики, такой лишенной воображения, какой она обычно бывает?

И почему это похоже на суд без участия присяжных?

Это не значит, что никто никогда не виноват, это означает, что вина всегда будет сложнее, чем кажется, чувство вины всегда недооценивается…

Самокритика, когда она бесполезна в том смысле, в каком может быть полезен любой самокорректирующий подход, - это самовнушение.

Это суждение как заклинание или проклятие, а не как беседа; это приказ, а не переговоры; это догма, а не интерпретация.

Adam Phillips “Against Self-Criticism” (2015)

#Психоанализ #Адам_Филлипс

НЕЗАКОНЧЕННЫЕ ДЕЛА
Эффект Зейгарник

В гештальте мы верим, что у людей есть естественная склонность и потребность создавать значимые целостности из своего опыта.

Гештальт-концепция незавершенного дела связана с нашей потребностью завершить незавершенное.

Незаконченное дело также известно как эффект Зейгарник, названный в честь Блюмы Зейгарник, советского гештальт-психолога, которая изучала влияние незавершенных задач на отдельных людей.

В ходе своего исследования она обнаружила, что незавершенные дела приводят к напряжению, которое, в свою очередь, побуждает нас к завершению.

Ее исследование показало, что незавершенные задачи занимают больше психологического пространства, чем завершенные.

Она обнаружила, что официанты, с невыполненными заказами с готовностью вспоминали их, в то время как, как только заказы были выполнены, они тут же забывались.

Приписывая идеи о незавершенных делах скорее себе, чем оригинальной работе Зейгарник, Фриц Перлз сказал, что наша жизнь - это, по сути, не что иное, как бесконечное количество незавершенных ситуаций, или незавершенных гештальтов.

Как только одна задача или ситуация выполнена, возникает другая. Эти незавершенные гештальты могут варьироваться от относительно тривиальных, таких как выполнение домашних обязанностей, до важных жизненных событий, таких как продолжающийся процесс скорби (горевания).

В реальной ситуации может оказаться невозможным или неуместным завершить некоторые незаконченные дела.

Однако, если нам не удастся найти какое-либо решение, мы можем оказаться загроможденными этими неразрешенными ситуациями, которые затем будут искать выражения в психологическом стрессе и физических заболеваниях.

Стереотипы, в которых избегается завершение, приводят к формированию фиксированных гештальтов, в которых осознание блокируется, удовлетворение подавляется, импульсы направляются вовнутрь, а возможность предоставить себе психологическое пространство отрицается.

Ключевая задача гештальт-терапевта – помочь клиентам смело и творчески найти путь к достижению завершенности и завершению незавершенного.

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт

ЗДОРОВАЯ АГРЕССИЯ

Просто задумайтесь на несколько минут о слове «агрессия». Какие образы вызывает это слово?

Разъяренные хулиганы, враждебные враги? Первые слова, которые появляются на моем компьютере как по значению, так и по синонимам, — это «насилие», за ним следуют «нападение» и «враждебность».

Теперь добавим к этому "здоровая", т.е. здоровая агрессия – не противоречие ли это в терминах?

Слово «агрессия» обычно используется для описания неспровоцированного нападения, но его более широкое значение, используемое в гештальт-терапии, включает «все, что организм делает, чтобы установить контакт с окружающей средой».

Высвобождение здоровой агрессии позволяет человеку жить творчески и спонтанно.

С помощью здоровой агрессии мы мобилизуем и организуем свою энергию для действия в своем поле и удовлетворения возникающих потребностей.

Нам нужна агрессия, чтобы поддерживать здоровый баланс сил по отношению к нашей ситуации, извлекать пользу из окружающей среды, когда это необходимо, и защищаться, когда условия указывают на необходимость самозащиты.

Чтобы избежать того, что является токсичным, вредным для здоровья или нежелательным в окружающей среде, часто требуется акт агрессии.

Ребенок, который не хочет есть, сжимает челюсти или выплевывает еду, а взрослый ‘выплевывает’ неразумную просьбу другого.

Когда здоровая агрессивная реакция не поддерживается окружением, это может привести к тому, что границы нашего контакта станут менее проницаемыми, или мы можем начать избегать конфликта путем слияния.

Фриц Перлз проводил параллели, между тем как мы едим и как мы воспринимаем информацию, утверждая, что при усвоении психологической "пищи" должен происходить аналогичный процесс деструкции (“пережевывания”), как и при усвоении реальной пищи.

Практическое упражнение

Возьмите один абзац из сложной теоретической книги, проанализируйте его, разложите по полочкам, хорошенько обдумайте (“пережуйте”). Рассмотрите каждую фразу, каждое слово и критически разберите их на части. Решите, что значат эти слова для вас. Какой вывод вы делаете из тех частей, которые вам трудно понять?

Перенаправляете ли вы агрессию на себя в этих местах, говоря себе, что вы не очень умный?

В конце концов, может быть, этот автор непонятен и неудобоварим.

Гештальт-терапевт Исидор Фромм положительно охарактеризовал агрессию как благотворную, творческую и самовыражающую силу и утверждал, что агрессия, которая приводит к враждебности, властолюбивому поведению и всем видам насилия, не является результатом свободной спонтанной агрессии, обсуждаемой в гештальт-теории.

Он считал, что это происходит из-за сдерживаемой агрессии или страха перед бессилием, что приводит к стремлению к власти и контролю.

Можно сказать, что здоровая агрессия побуждает к действию, к контакту и приносит удовлетворение.  

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Агрессия

КОГДА ПОРА ЗАКАНЧИВАТЬ

В этом есть много стыда. И мне пришло в голову, что сдаваться — это то, что мы должны уметь делать в определенных ситуациях.

Если мы живем в культуре, в которой высоко ценится настойчивость, умение доводить дело до конца и доводить начатое до конца, сдаваться становится чрезвычайно сложно.

Все мы знаем по опыту, что от некоторых отношений, безусловно, следует отказаться, от некоторых интересов мы отказываемся.

На мой взгляд, это связано с тем, как некоторых из нас учат терпеть и не иметь возможности задуматься о том, действительно ли мы получаем от чего-то удовольствие. В некоторых ситуациях, чем труднее, тем, кажется, лучше.

Я хочу провести различие между реальной трудностью овладения чем-то, что человек ценит, и трудностью другого рода, которая заключается в отказе от того, чем он действительно не хочет заниматься.

Очевидно, что вы не можете стать спортсменом или пианистом, не пройдя через множество страданий, потому что эти навыки требуют преодоления сопротивлений.

Но некоторые сопротивления означают, что вам что-то действительно не нравится — это не для вас.

Я помню, как пришел на родительское собрание к своей дочери, и учительница сказала мне: “Проблема в том, что она работает только над тем предметом, который ей интересен”. И я подумал, что это хорошо для нее.

Мне кажется, что наше отношение к нашим желаниям, к нашему аппетиту очень показательно с точки зрения того, насколько сильно мы хотим жить — хотим ли мы как можно больше удовольствия и удовлетворенности от жизни, или же мы хотим как можно меньше.

Это связано с отношением людей к удовольствию. Проблема с удовольствием в том, что, с одной стороны, оно может подавлять, а с другой стороны, если кто-то или что-то доставляет нам удовольствие, мы можем начать чувствовать себя зависимыми от них или даже оказаться в наркотической зависимости.

Удовольствие - это очень проблематичная вещь. Это то, что поддерживает нас, но потенциально опасно.

Психоанализ может рассказать об этом много интересного. Мы можем бояться удовольствия так же сильно, как и страдания.

Адам Филлипс в интервью Стиву Палсену (2024)

#Адам_Филлипс #Психоанализ

ЗАДАЧИ ПСИХОАНАЛИЗА

Психоанализ исходит из того, что исцеления не существует, но что нам нужны разные способы примирения с самими собой.

Самое замечательное в психоаналитическом лечении заключается в том, что оно не работает в обычном смысле этого слова.

Я не имею в виду, что оно не касается человеческих страданий.

Я лишь хочу сказать, что огромное количество человеческих страданий просто невозможно преодолеть, что в каком-то смысле характер человека не поддается преодолению. Люди меняются, но всему есть предел.

Одна вещь, которую вы обнаруживаете при психоаналитическом лечении, — это пределы того, что вы можете изменить в себе или своей жизни.

Я не имею в виду, что психоанализ не меняет симптомов. Я по собственному опыту знаю, что это так. Но, по-моему, самое интересное в этом - непредсказуемость.

Если вы покупаете холодильник, вам гарантированы определенные вещи. Если вы покупаете психоанализ, то нет. Это реальный риск, и в этом тоже его суть.

Пациенты приходят, потому что они от чего-то страдают. Они хотят, чтобы их страдания были облегчены.

В идеале, в процессе проведения анализа они могли бы обнаружить, что их страдания облегчаются или видоизменяются, но также они могли бы обнаружить, что есть более важные вещи, чем облегчение страданий.

Анализ должен выполнять две взаимосвязанные задачи. Речь должна идти о восстановлении аппетита (желания) и потребности не знать себя…

Симптомы - это формы самопознания. Когда вы думаете: "У меня агорафобия, я застенчивый человек", - что бы это ни было, это формы самопознания.

Что психоанализ в лучшем случае делает, так это излечивает вас от самопознания. И от вашего желания познать себя таким последовательным, повествовательным образом.

Вы можете восстановить свой аппетит (желание), если сможете позволить себе быть неизвестным самому себе. Потому что смысл познания себя в том, чтобы выдержать свою тревогу по поводу аппетита (желания).

Стоит знать только о том, ради чего стоит жить, и о том, есть ли на самом деле вещи, ради которых стоит жить.

Адам Филлипс в интервью Полу Холденгрэберу (2018)

#Адам_Филлипс #Психоанализ

НЕВРОЗ ТРЕВОГИ
Страх жизни

Страх безумия — состояние, многие аспекты которого отражают все оттенки чувств и реакций, испытываемых пациентом: от «безумной» потери самоконтроля до дезинтеграции или разрушения идентичности или самооценки.

Достаточно ясно поэтому, чего так непереносимо боится страдающий неврозом тревоги: разрушения собственного существа, которое чаще переживается в форме социального Я, но также и телесного Я, то есть образа тела.

Отличительным свойством события, вызывающего страх, является то, что оно не происходит.

Людей, страшащихся безумия или смерти от инфаркта, такая судьба постигает не чаще, чем со статистической вероятностью.

В действительности подобные страхи скорее свидетельствуют против возможности инфаркта или развития психоза. Однако статистические данные не убеждают пациентов или имеют кратковременный эффект.

Именно потому, что индивид не может в полной мере предвидеть собственную смерть и способен пережить ее лишь в воображении и по аналогии, окончание жизни остается тайной, являющейся объектом рассуждений и фантазий.

Любое тщательное исследование пациента с неврозом тревоги последовательно обнаруживает, что за переживанием относительно смерти и разрушения у пациентов скрывается завуалированная тревога по поводу жизни, страх жизни.

Это открывает психоанализу доступ к происхождению беспомощности и к преодолению такого состояния с помощью терапии.

В процессе терапии страх смерти или утраты психической или физической сущности (страх остановки сердца или психотической утраты контроля) трансформируется в биографические ситуации опасности и беспомощности, с которыми пациент когда-то не справился, но которые теперь при более благоприятных условиях могут быть преодолены. 

Helmut Thomäs, Horst Kächele, Psychoanalytic Practice (1985)

#Психоанализ #Тревога

ТРЕВОГА И ТРАВМА

Как однажды резюмировал Фрейд, тревога — «фундаментальный феномен и основная проблема невроза».

Невроз тревоги характеризуется свободно плавающей тревогой, которая, кажется, возникает без очевидных причин и потому переживается как неизбежная, неконтролируемая и потенциально фатальная.

Среди телесных дисфункций, которыми сопровождается приступ тревоги, Фрейд упоминает нарушения сердечной деятельности, сердцебиение и аритмию, тахикардию, нарушение дыхания, нервную одышку, потливость, дрожь, приступы диарреи, головокружение.

Для невроза тревоги типично то, что он проявляется в приступах и сопровождается ипохондрическими ожиданиями.

Часто один компонент синдрома приобретает в опыте пациента главенствующую роль, и нет ничего необычного в том, что тревога связана в основном с одним симптомом, например, тахикардией, нервной одышкой, потливостью или диарреей.

Одним из важных критериев дифференциации при постановке диагноза является более или менее тесная связь невротических приступов тревоги с конкретной ситуацией.

Фрейдовская объяснительная модель состоит в том, что реакция тревоги восходит к ситуации опасности:

«Реальная опасность есть опасность известная, и реалистическая тревога есть тревога по поводу известной опасности такого типа.

Невротическая тревога есть тревога по поводу неизвестной опасности.

Невротическая опасность, таким образом, — это опасность, которая еще должна быть обнаружена.

Выводя в сознание доселе неизвестную Я-опасность, аналитик ликвидирует различие между невротической и реалистической тревогой и делает возможным обращение с первой, как со второй.

Мы можем узнать об этом еще больше, если, не удовлетворившись выведением тревоги из опасности в прошлом, продолжим исследование сущности и смысла ситуации опасности.

Очевидно, эта ситуация состоит в оценке субъектом собственных сил в сравнении с могуществом угрозы и в его признании своей беспомощности перед лицом опасности — беспомощности физической, если опасность реальна, и психической, если она инстинктивна.

Назовем эту последнюю ситуацию беспомощности переживанием травматической ситуации.

В этом случае у нас есть веские основания для различения травматической ситуации и ситуации опасности.

Сигнал тревоги означает: «Я ожидаю ситуации беспомощности», или: «Настоящая ситуация напоминает мне одно из моих прошлых травматических переживаний.»

Поэтому я предвосхищаю травму и веду себя так, как если бы она уже была нанесена, хотя еще можно было бы это предотвратить.

Тревога, таким образом, это, с одной стороны, ожидание травмы, а с другой — ее повторение в ослабленной форме.»
(Фрейд, 1926).

Helmut Thomäs, Horst Kächele, Psychoanalytic Practice (1985)

#Психоанализ #Тревога #Травма

САМЫЕ ПЕРЕСЫЛАЕМЫЕ ПОСТЫ КАНАЛА

ЭФФЕКТ СПОРТА ПРИ СТРЕССЕ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАЩИТЫ

СТЫД И САМООТЧУЖДЕНИЕ

РАСЩЕПЛЕНИЕ МЕЖДУ ЛЮБОВЬЮ И ПОХОТЬЮ

ПЯТЬ ФАКТОРОВ ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ

ПЯТЬ ФАКТОРОВ ВЫБОРА ПРОФЕССИИ

ВОСЕМЬ СТАДИЙ РАЗВИТИЯ ПО ЭРИКСОНУ

ЛЮБОВНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ

НАРЦИССИЧЕСКИЙ ВЫБОР ПАРТНЕРА У ЖЕНЩИН

ШЕСТЬ ПРИЗНАКОВ БЛАГОПОЛУЧНОГО БРАКА

ЭМПАТИЯ В ОТНОШЕНИЯХ

ИСЦЕЛЯЮЩИЕ ОТНОШЕНИЯ

ШЕСТЬ ФАКТОРОВ ПОДДЕРЖАНИЯ СЕКСУАЛЬНОГО ЖЕЛАНИЯ В ОТНОШЕНИЯХ

ТРИ ЭЛЕМЕНТА САМОСОСТРАДАНИЯ

ПЯТЬ ИСТОЧНИКОВ МОТИВАЦИИ

ДЕПРЕССИЯ ПОКИНУТОСТИ

ДЕСЯТЬ КЛЮЧЕВЫХ СПОСОБНОСТЕЙ ИСТИННОГО "Я"

УСТАЛОСТЬ ОТ СОСТРАДАНИЯ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФИЛЬМЫ

«Этот смутный объект желания», 1977 г.
«Скромное обаяние буржуазии»,1972 г.
«Дневная красавица», 1967 г.
«Холодные закуски», 1979 г.
«Стыд», 2011 г.
«Бассейн», 1969 г.
«Самурай», 1967 г.
«Под покровом ночи», 2016 г.

СЛИЯНИЕ

В географии слияние (англ. Confluence) описывает точку, где две реки сливаются в одну.

В гештальте это слово имеет схожее значение – слияние или растворение границы контакта, что приводит к отсутствию дифференциации друг от друга.

Такое отсутствие дифференциации может быть прекрасным и обогащающим жизнь опытом, например, когда вы наслаждаетесь моментами слияния во время занятий любовью, ощущением растворения в группе или толпе, поющей как единое целое, слиянием со своим окружением при завершении творческой работы или ощущением единства с тем, во что вы верите духовно.

Прекрасным примером переживания слияния является то, что, когда мы влюбляемся, мы "выпадаем" из себя в другого.

Человек, находящийся в слиянии, опирается на другого, поскольку отрицает различия. Если оба партнера заключают "контракт о слиянии", их установки, убеждения и чувства не отличаются друг от друга, они могут вести себя так, как если бы они были одним человеком. Они могут начать одеваться похожим образом и даже выглядеть одинаково. Слияние характеризуется пресловутым "мы", при этом избегается любой конфликт, который угрожает разрушить систему слияния.

Такие системы ни в коем случае не ограничиваются семейными парами, но могут возникать в любых отношениях между отдельными людьми, группами или организациями, включая терапевта и клиента.

Там, где такое слияние имеет место, даже относительно незначительная проблема, скорее всего, будет угрожать отношениям тех, кто в неё вовлечен.

При полном отсутствии трений в этом низкоэнергетическом образе жизни не хватает живого контакта.

Человек, склонный к слиянию, "плывущий по течению", может оказаться не там, где ему действительно хотелось бы быть, но он потратит очень мало энергии, чтобы добраться туда.

Человек, который ищет дисфункциональную близость в отношениях, демонстрирует нежелание раскрывать свои собственные ресурсы.

Человек, который инвестирует в полярную противоположность слияния, изоляцию, демонстрирует нежелание вступать в здоровую зависимость.

Человек, обладающий способностью плавно перемещаться по континууму между этими полярностями в зависимости от меняющихся ситуаций, с которыми он сталкивается, демонстрирует способность быть здоровым.

D.Mann, “Gestalt Therapy – 100 Key Points and Techniques” (2010)

#Гештальт #Слияние