Бесполезная классика

​​ДЕТСКАЯ ИСТОРИЯ И ВЗРОСЛЫЙ КЕЙС

Недавно я выступал на дне знаний в корпорации «Газпром нефть». Компания – честь ей и хвала, - организовывает для своих сотрудников обучающие и мотивирующие занятия. Чтобы люди развивались: читали, думали, расширяли свой кругозор. Чтобы могли посмотреть на свою профессиональную деятельность со стороны.

Передо мной выступал лектор и говорил о фрейме – мировоззренческой рамке, которую использует человек для понимания своих действий и мотиваций. Аудиторию спросили, какую рамку они воспринимают как свою. Одна сотрудница подняла руку и сказала: «Мне близка Лягушка-путешественница. Я часто ассоциирую себя с ней». Тут я не выдержал и, встряв в чужую лекцию, громко сказал: «Но как закончила лягушка? Что с ней стало в конце». На что мне ответили, что, «конечно, в конце она упала, но ведь до этого летела».

А теперь давайте обратимся к тексту. Это сказка Гаршина. Лягушка с самого начала думает о том, что скажут о ней другие. Она даже боится квакать, чтобы не уронить собственное достоинство В ГЛАЗАХ ДРУГИХ ЛЯГУШЕК. Потом, как известно, на болото прилетают утки и рассказывают лягушке о Юге. Лягушке хочется на Юг, но ей отвечают, что у нее нет крыльев.

Лягушка ныряет на дно, ЧТОБЫ ЕЙ НИЧЕГО НЕ МЕШАЛО СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ, и выдает гениальную идею – путешествие с помощью прутика. Любопытно, что Лягушка действительно изобретательна и для того, чтобы что-то придумать, он уходит вглубь и тишину от повседневности.

Это очень мудрый ход. Т.е. перед нами незаурядная личность. И утки берут лягушку с собой не потому, что любят ее, не из сострадания, а восхитившись ее замыслом. Т.е. лягушке удалось: а) придумать идею, б) продать ее, в) осуществить. Ну, чем не прекрасный фрейм для понимания собственных действий в жизни?

Но… вспомним, что главная героиня была самовлюбленной и очень зависела от чужой оценки. Она не выдержала. Потому что утки – по ее же просьбе – стали лететь ниже к земле, чтобы она слышала восторги людей. Она уже получила признание, но этого мало. Она испугалась, что не все поймут, что это именно она придумала идею с прутиком и клювами уток. Хвастливый крик. И мгновенная расплата.

Что же мы имеем в итоге?

1. Изобретательность и упорство важны, но это еще не все. Мы часто не осознаем, для чего мы что-то делаем. Лягушку бы ждал успех, если бы она «сжав зубы», стремилась бы к цели. Но какова была цель?

2. Мы часто не осознаем движущие силы собственных действий. Мы хотим что-то изобрести? Куда-то полететь? Или мы хотим одобрения и похвалы. Это совсем разные вещи.

3. Очень полезно знать и помнить текст. Или мы подсознательно забываем то, что нас расстроит?

​​АВТОР И ЕГО ЧИТАТЕЛИ

Недавно у меня состоялся очередной литературный квартирник (не путать с литературной гостиной, десятый выпуск которой я планирую записать в середине декабря). Обсуждали с друзьями роман Владимова «Генерал и его армия». Это мощная русская проза, вписанная в классическую традицию, потому что текст Владимова постоянно «рифмуется» с «Войной и миром». Это невероятный русский язык, когда каждое предложение и слово можно как будто пощупать руками, ощутив его тяжесть и многозначность. Это трагический сюжет и несколько очень светлых и цельных характеров. Это Георгий Владимов, великий русский писатель второй половины 20 века.

Напомню, что литературный квартирник - это когда собираются не филологи, а просто умные люди, которые прочли роман. В этот раз я дал всем дополнительное домашнее задание, чтобы каждый мог лучше подготовиться к общему разговору. Нужно было выбрать отрывок, который понравился больше всего. Прочесть его вслух во время обсуждения и объяснить свой выбор. Сразу скажу, что мой методический прием сработал: люди читали внимательно, кто-то специально взял бумажный вариант книги, а чтение вслух еще больше вовлекает читателя в проблематику романа. У меня тоже есть несколько любимых сцен, и я ждал, будут ли совпадения и пересечения. Они были. Но я хочу рассказать не о них. Один из участников обсуждения сказал, что он выбрал сцену воздушного боя. Вот начало этого отрывка:

- Ты, Галаган? - спросил генерал, хотя ни треск в самой трубке, ни рев «Юнкерса» уже далеко за спиною не смогли этот знакомый голос исказить. Куда ж твои соколы подевались?

- У меня не соколы, - сказал Галаган с неба. - У меня - орлы. Ты их не порочь, они у меня обидчивые. Хлопцы, расходимся! Каждый себе дружка выбирает по личной склонности...

Краснозвездная шестерка - четверо «МИГов» и две «Аэрокобры», заканчивая взмыв в вышину, перевалив невидимый хребет, плавно и красиво расходясь веером, опускалась на «юнкерсов». Одна «кобра» была самого Галагана, другая - его ведомого. Ни больше ни меньше, как сам командующий воздушной армией вылетел на охоту.

- Хлопцы, прошу внимания! - командовал Галаган, живя полной жизнью. Вот этого, сто сорок шестого, который чуть Фотия Иваныча не обидел, не трогать, это мой... Надо его наказать примерно... Сейчас я морду ему набью...

Мне стало интересно, почему человек выбрал именно эту сцену. Повторюсь: роман написан настолько мастерски, язык настолько сочный, яркий, образный, что можно ткнуть буквально в любое место текста, но все-таки описание воздушного боя – не самая ключевая сцена большого романа.

«Все очень просто, - сказал участник нашего разговора, - мой отец рассказывал мне, как они с семьей эвакуировались из Киева на пароходе и как он, маленьким ребенком наблюдал воздушный бой между нашими и немецкими самолетами. Наши самолеты тогда защитили корабль. Отец выжил. И вот сейчас я имею возможность читать и обсуждать русскую литературу».

А я подумал, что текст жив в каждом отдельном читателе, и у каждого читателя свой опыт, свои переживания. Своя оптика. Писатель пишет книгу. Он направляет сюжет, придумывает героев, рисует декорации. А дальше – начинается работа читателей. Обыкновенных людей. У нашего участника, который выбрал отрывок про воздушный бой, выступили слезы во время чтения. Это прекрасные слезы. В них не просто семейные воспоминания, в них сопричастность тексту. Осознанный читатель – почти соавтор. Без него роман не живет. Как не может ничего сделать генерал, если у него нет армии.

Более ста преподавателей встретились в Ноябрьске на третьем педагогическом форуме. В этом году учителя освоят практики, направленные на развитие восточного вектора в ямальском образовании 💫

🔵Педагоги посетят лекторий известного филолога и преподавателя Леонида Клейна. Его программа рассчитана на два дня и охватит историю, философию, литературу, кино, анимацию, письменность и традиции Востока.

🔵Представители региональных сообществ «Ямальские пеликаны» и «PROВоспитатели Ямала» проведут образовательные сессии, на которых поделятся знаниями и опытом участия в профессиональных конкурсах, дадут рекомендации по организации образовательного процесса.

🔵Завершит форум первая научно-практическая конференция по актуальным вопросам теории и практики преподавания востоковедения, восточных языков и культур.

​​ВНИМАНИЕ: ЦИТАТА! ИЛИ ТОТ, КТО ВСЕ ПРОСПАЛ

Есть невероятно мощные фильмы, которые – по разным причинам - плохо известны массовому зрителю. Американская картина «Инцидент» 1967 года как раз из таких. Интересно, что она демонстрировалась в советских кинотеатрах в середине 70-х годов, хотя это, конечно, тоже было очень давно…

Сюжет простой и страшный. Ночью в вагон нью-йоркского метро (напомню, что в Нью-Йорке подземка работает круглосуточно) садятся два бандита, блокируют двери и начинают методично измываться над всеми пассажирами. Там много людей, но, кроме женщин, ребенка и пожилой пары, есть много молодых мужчин. Но никто не сопротивляется, не объединяется, не вступается за слабых. Оцепенение и беспомощность. И только в самом конце…

Впрочем, я не об этом, а об одной очень важной художественной детали. Все пассажиры напуганы и деморализованы. Все, кроме одного. Он нищий и пьяница. И он без сознания спит. К нему не интересно приставать, и бандиты его не трогают. Когда все заканчивается, он просыпается. Он был вместе со всеми и не был одновременно. Он избежал позора, страха, мук совести. Он не прожил эти два часа кошмара. Он был пьян.

Точно такая же деталь есть и в фильме «Захват поезда «Пэлем 1-2-3» 1974 года. Начало сюжета обоих картин почти одинаковое: в вагон нью-йоркского метро садятся члены банды, они вооружены. Но тут же появляются и различия. В «Инциденте» молодые люди избивают пассажиров от скуки, ради забавы, в «Захвате поезда» - перед нами грабители. Им нужны деньги, а пассажиры становятся заложниками. И опять тот же персонаж, только на этот раз – женщина. Она пьяна, лежит на сидениях и ничего не понимает. Когда все заканчивается и люди уже на свободе, она сонно спрашивает, какая сейчас станция…

Вот такая очевидная цитата. Комментировать жизненный выбор пассажиров я не возьмусь. Посмотрите эти фильмы.

​​КОРПОРАТИВНЫЙ ЗАПРОС. БЕЗ МИШУРЫ

…Через две минуты после начала зума, я понял, что меня не пригласят в качестве лектора. Это был стандартный запрос из банка. Просили прочесть мотивирующую лекцию для сотрудников. Мы договорились пообщаться в зуме для уточнения тз и ожиданий. На экране появилась бодрая, молодая и очень уверенная в себе девушка. Внутренний тренер или эйчар.

- Наша задача в том, чтобы сделать так, чтобы люди с удовольствием ходили на работу! – Она улыбалась, она была вдохновлена, и она с удовольствием произносила свою речь.

А я тут же подумал, что такую задачу выполнить невозможно, потому что иногда для того, чтобы ходить на работу с удовольствием, нужно… ходить на другую работу. Поменять компанию. Или даже профессию. Но такие кардинальные перемены никак не входят в планы корпоративного обучения. У компании уже есть сотрудники, и надо работать с ними… И это совершенно логично.

В нашей беседе принимал участие и непосредственный заказчик. Он был руководителем бизнес-подразделения. Умное и уставшее лицо. Человек полон забот и обязательств.

Он сказал: «Хотелось бы сделать так, знаете, хотелось бы, чтобы СОТРУДНИКИ ДОБРЕЕ ДРУГ К ДРУГУ ОТНОСИЛИСЬ». Он так и сказал: ДОБРЕЕ.

Я не смог скрыть удивления.
- Да, именно добрее. А то знаете, проводим совещания, вроде, договорились обо всем, а потом никто ничего не делает, подводят друг друга.

У этой истории не будет вывода. На лекцию меня не пригласили, но не в этом дело. А в том, что начальник, который каждый день сталкивается с безответственностью сотрудников, сформулировал то, что выходит за рамки любого технического задания и любых управленческих запросов. Я знаю, что мне ответят, что все дело в том, что они там не могут правильно организовать процессы. Но это известная компания, большой банк.

Это не корпоративный запрос. А гуманитарный. И, если угодно, этический. Можно обучить сотрудников различным навыкам, но как сделать, чтобы они добрее относились друг к другу на работе? Да, и в жизни. Это запрос начальства. Это почти крик души. Но у сотрудника все хорошо. Он ходит на работу и получает зарплату. А удовольствие – где-то в другом месте.

​​РАССКАЗ ЧЕХОВА

Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело разговаривать с таксистами. Теперь равнодушно сажусь в экипаж и равнодушно гляжу в затылок вознице или в экран телефона; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!

Но этот заговорил сам.

- Вам на N-скую улицу, да? А то недавно человек сел, я уже повез, а он, оказывается другое такси ждал… - Энергичная, бодрая речь, но в то же время мягкая, уютно укутанная в киношный грузинский акцент. Разговор завязался сам собой. Свежее круглое лицо водителя, пухлые губы, молодой взгляд.

- А вот у меня у одноклассницы недавно мама умерла, она мне позвонила, я собрал всех друзей, кто в Москве, мы приехали к ней, а она, знаете, много пила, кричала, никакой благодарности… Я понимаю, у нее горе, но я не ожидал ее увидеть в таком состоянии. Хочешь человеку помочь, посочувствовать, а потом думаешь, что он ведет себя не так, как ты от него ожидаешь…. -Я что-то ответил про благодарность.

Водитель на минуту замолчал и продолжил:
- Вот вы очень на профессора похожи. Вы профессор, да? Я очень люблю людей, которые умные. Я сам в молодости больше девочками увлекался, но я люблю, когда человек умнее меня, можно поговорить и поучиться. Вы меня извините, я тут исследование провожу, и у меня к вам вопрос. Можно?

- Можно.
- Вы вот профессор. Вы верите в Бога?
- Верю.

- Знаете, я уже спросил 14 человек, которые были профессоры. Часто умные люди в такси садятся. Были люди из МГУ, МГИМО, РУДН, других вузов. И все ответили, что не верят. Один даже сказал мне: «То, что ты называешь Богом, имеет научное объяснение, но у тебя нет мозгов это понять». А вы первый, кто сказал, что верит.

- Ну, я поверил в Бога, увидев людей, которые верят. Прекрасных, сильных и светлых людей. Моя вера – это опыт общения с этими людьми.

- А я с детства, еще в Грузии был в церкви и помогал во время службы. Все молитвы знал, обряды там. И что? В двадцать лет у меня уже была и кома, и клиническая смерть, родных нет. Приходишь домой после работы и думаешь: «А может Бог просто забыл про меня?»

Мы как раз подъехали к N-ской улице. Нужно было что-то сказать. Я подбирал слова.

- При этом вы не стали злым человеком. У вас доброе лицо.

- Не стал, не стал. Поверите, я всегда больше отдаю, чем беру. Всегда. Ой, мне ничего не надо, у вас уже оплачено картой, я просто поговорить. Спасибо. Спасибо.

Я уверен, что почти все помнят. Но все-таки. Почему мой пост называется «Рассказ Чехова»?

Один из лучших преподавателей математики в нашей стране, прекрасный поэт, замечательный человек, дружбой с которым я горжусь, - Дмитрий Шноль сейчас руководит школой в Ташкенте. И рассказывает в этом видео о проблемах школьного образования в Узбекистане. Все это очень актуально и для нас. Все, что говорит Дмитрий Шноль, - это очень правильно и умно. Но это должно быть нормой. Как далеки мы от нормы!!! Очень рекомендую посмотреть интервью Дмитрия.

​​КАК ЭТО МОЖЕТ УСТАРЕТЬ?

Несколько дней назад я опубликовал в инстаграме осеннее фото и прикрепил знаменитые тютчевские строчки: «Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора…» И дальше я написал, что эти стихи УСТАРЕЛИ! Что осеннюю красоту мы сейчас воспринимаем по-другому. Одна подписчица тут же отреагировала: «Как это может устареть?» А другой мой читатель тут же привел строки современных поэтов про осень. Вот они:

Сентябрь выметает широкой метлой
Хитиновый мусор, наряд кружевной,
Как если б директор балетных теплиц
Очнулся и сдунул своих танцовщиц.

Или вот:

Ржавчина и желтизна — очарованье очей.
Облако между крыш само из себя растет.
Ветер крепчает и гонит листву взашей,
Треплет фонтан и журнал позапрошлых мод.

Да, строчки могут устаревать. Более того: они должны устаревать, потому что жизнь меняется, и мы люди XXI, а не XIX века. И сегодня, любуясь осенней красотой мы меньше всего думаем о сельскохозяйственных работах. А для Тютчева это было важно:

Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все — простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.

Не все понимают, что такое «борозда», но даже если понимают и помнят, то «серп»… Для современного дачника? Для современного горожанина? Нет. Нужны новые образы и слова. И они появляются. Вот еще осенняя строчка из современной поэзии:

«Я приду этой осенью каменной».

Безветренная погода. Тишина. Как будто все окаменело. Но культура не камень, она изменчива.

Лет двадцать назад я вел урок литературы в шестом классе. Начало учебного года. Мы обсуждали какое-то стихотворение с детьми. Я спросил, могут ли они, не зная автора определить, в каком столетии написано стихотворение? Были разные догадки. В конце урока я сказал, что смысл литературного образования заключается в том, чтобы уметь датировать текст хотя бы с точностью до 50 лет… Одна ученица подняла руку и спросила: «Леонид Джозефович, а зачем это нужно? Зачем это уметь?» Действительно, зачем?

Дорогие читатели моего канала. Теперь мои видео можно смотреть не ...........только там, где вы их раньше смотрели))), но и в сообществе ВК. Сегодня выложил пять роликов проекта ЧИТАЙДОДЫР

​​КАК ИЗ ЯЗЫКА СДЕЛАТЬ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ?

У Екатерины Манойло есть роман, который называется «Отец смотрит на запад». Прекрасное название, цепляет сразу. Хочется прочесть, хотя еще не знаешь, о чем книга. Я уже прочел, но о смысле названия продолжаю думать. И восхищаться мощным талантом писательницы. Обожаю находить и отмечать для себя новые образы. Вот только один пример. Это уже в конце романа, много ужасов произошло, события накаляются, кульминация близка, и непонятно, выживет ли главная героиня повествования. Озлобленный, склонный к безнаказанному насилию мужчина, садится в машину, чтобы догнать свою жертву.

Тулин задергал рычаг коробки передач. «Жигули» сначала помолчали, словно не желая вмешиваться в ход событий, затем долго и гортанно прокашливались и наконец завелись.

Машина не сразу завелась, потому что «не хотела вмешиваться в ход событий»! Как это прекрасно сказано. Даже неодушевленный предмет не хочет участвовать в преступлении, а человек уже завелся и не может остановиться…

Это и есть литература, потому что дело не в сюжете (который остросюжетный!) и не в проблематике (которая наша, современная, болит, кричит, плачет и рвется наружу), а в языке. Кажется, ведь это так просто придумать такой образ. Все слова известны. И все сто раз сидели в машине и знают, что такое, когда двигатель не сразу заводится. А вы попробуйте описать это так, как сделала Екатерина Манойло. Ключ зажигания есть только у писателя.
И, кстати, как вы понимаете смысл названия романа?

#спросиуклейна Присылайте ваши вопросы в комментариях

ОПАСНОЕ ЗАНЯТИЕ

Несколько дней назад я почти в шутку рассказал о том, что мои студентки после одного-двух семестров академического чтения жаловались мне, что им сложно будет выйти замуж, потому что их бывшие одноклассники кажутся им теперь глупыми и необразованными…

На самом деле это не шутка, потому что чтение – это не только приятное и полезное занятие, но еще и… ОПАСНОЕ.
В повести «451 градус по Фаренгейту» главный герой, пожарный Монтэг, приносит домой книгу. Все помнят, что книги запрещены и сжигаются, но он нарушает запрет. Дома – жена и ее подруги. Они щебечут о какой-то глупости, они не живут, а защищаются от жизни словами, телевизорами, покупками. Монтэг раскрывает книгу и начинает читать стихотворение английского поэта начала 19 века. Вот что происходит, когда чтение заканчивается:

Миссис Фелпс рыдала. Ее подруги смотрели на ее слезы, на искаженное гримасой лицо. Они сидели, не смея коснуться ее, ошеломленные столь бурным проявлением чувств. Миссис Фелпс безудержно рыдала. Монтэг сам был потрясѐн и обескуражен. – Тише, тише, Клара, – промолвила Милдред. – Успокойся! Да перестань же, Клара, что с тобой? – Я… я… – рыдала миссис Фелпс. – Я не знаю, не знаю… Ничего не знаю. О-о… Миссис Бауэлс поднялась и грозно взглянула на Монтэга. – Ну? Теперь видите? Я знала, что так будет! Вот это-то я и хотела доказать! Я всегда говорила, что поэзия – это слѐзы, поэзия – это самоубийства, истерики и отвратительное самочувствие, поэзия – это болезнь. Гадость – и больше ничего! Теперь я в этом окончательно убедилась. Вы злой человек, мистер Монтэг, злой, злой!

Дальше там идет прекрасный монолог главного героя, но найдите его сами. Художественная литература не учит, как жить, но она всегда касается самых сущностных, самых серьезных вещей, с которыми мы сталкиваемся. Мы встревожены, мы смятены, мы не можем забыть то, что прочли. И не случайно.

Меня научили, что любой пост должен заканчиваться вопросом). Читатель ждет уж рифмы розы – ну, на, лови ее скорей!
«451 градус по Фаренгейту» была издана в 1953 году! Сколько деталей современного мира, предсказанного и придуманного Брэдбери, существует сейчас в реальности? Если вспомните, то напишите. Ах, да, забыл. Для этого нужно прочесть повесть.

Дорогие читатели моего канала!
У прекрасного поэта Ларисы Миллер и ее мужа Бориса Альтшулера – большое горе: У НИХ ПОЛНОСТЬЮ СГОРЕЛА КВАРТИРА!!!! Это страшный удар для любого, а Лариса и Борис – пожилые люди! Давайте поможем им справиться с бедой. Я перевел деньги. Переведите и вы. Я лично знаю Ларису Миллер и Бориса Альтшулера! Вот варианты для перевода денег:
1) карта Сбербанка: +79151499629 Лариса Емельяновна М.
2) PayPal: [email protected]
(для pozhar).

С небольшой задержкой продолжаю тему "списка литературы".

1. Почти все эти тексты написаны сто пятьдесят или даже двести лет назад. Они архаичны и просто НЕПОНЯТНЫ современному школьнику.

2. Но даже если разъяснить значение слов и даже если погрузить ученика в исторический контекст, то все равно ОБРАЗ ПЕТРА ПЕРВОГО В ПОЭМЕ "ПОЛТАВА" НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ ПОДРОСТКУ О ЕГО ЛИЧНОМ ОПЫТЕ!

Список составлен так, что он бесконечно (не намеренно ли?) далек от реальной жизни школьника и полностью игнорирует его как читателя. В этом основная проблема. Читателя нет, нет его выбора, его вкусов и предпочтений, его мнений, его возраста и условий жизни. Кстати, нет и учителя, потому что вряд ли преподаватель литературы в свободное от работы время запоем перечитывает "Записки охотника". Скорее всего, для него это такое же обязательное "чтение", как и для его учеников. Но на уроке учитель демонстрирует уважение и любовь к тексту, а ученик - в лучшем случае, - покорность и лояльность системе. Отличный контекст для воспитания будущего читателя 🙀🥱.

Кстати, о "Записках охотника". Там есть несколько потрясающих рассказов. "Живые мощи", например. Или "Конец Чертопханова". Но, как вы понимаете, они в школе не изучаются. На уроках литературы школьники с увлечением 😬 задаются вопросом: кто же лучше - Хорь или Калиныч? А вы когда-нибудь после школы перечитывали "Записки охотника"?

С таким списком любовь к чтению не привить. Завтра напишу, почему я так считаю. А вы как думаете?

​​КАК ПРИВИТЬ ДЕТЯМ ВКУС К ЧТЕНИЮ? 10 СОВЕТОВ, КОТОРЫЕ РАБОТАЮТ 📌

🔹Ищите хорошего учителя. Причем, не позже 5-го класса. Дети формируются достаточно рано: в семь лет уже можно идти на исповедь.

🔹Читайте сами. Ребенок обязательно начнет читать только в том случае, если вы сами читаете. Но – настоящую литературу. Книжка «Ешь, молись, люби» – это не литература.

🔹Читайте «старые» книжки по-новому. Все гениальные детские книги написаны талантливыми взрослыми. И говорят о сущностных вещах. «Мэри Поппинс» – книга о том, что у родителей нет времени заниматься детьми. И что детство обязательной уйдет. «Дюймовочка» – это мощный художественный пасьянс семейных отношений. «Винни Пух» – потрясающий набор характеров.

🔹Находите актуальное в самой «лохматой» классике. Уверяю вас, что обыкновенная школьная программа при правильном разговоре о ней становится для ребенка именно актуальной. Про его жизнь, его переживания, про шум времени и общественное устройство, которое не меняется по сути – об этом и Онегин, и Печорин, и «Мертвые души». У нас просто глаз замылен.

🔹Обсуждайте. Если вы действительно хотите, чтобы ребенок встал на путь чтения, нужно разговаривать с ним о прочитанном. И еще смотреть хорошее кино и обсуждать его с ребенком. Говорить обо всех культурных объектах вокруг, мимо которых идете, едете.

🔹Читайте вслух. Очень рекомендую аудиокниги – и не нужно бояться, что дети чего-то не поймут.

🔹Читайте лично. Не перекладывайте чтение на плечи няни. Когда вы читаете своим детям, вы передаете им прекрасное. И эта личная передача прекрасного – то, что будет связывать вас всю жизнь.

🔹Никогда не читайте сокращенные издания. Это все равно, что купить машину с тремя колесами.

🔹Не гонитесь за количеством. Наша школьная программа в этом смысле несовершенна. Мы читаем в школьные годы много, а о чем читаем – не понимаем.

🔹Попробуйте писать. Письма, эссе, рассказы. С детьми можно играть в эту игру. Сказки придумывать, записывать их. А потом обсуждать, чем твоя сказка, например, отличается от сказок Андерсена.

#спросиуклейна

​​БЫСТРАЯ ЖИЗНЬ. МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

Один из важных культурных стереотипов современности состоит в том, что скорость жизни увеличилась по сравнению с предыдущими эпохами. Что объем информации возрос на порядки, а концепции, навыки и методики сменяют друг друга чрезвычайно быстро. Что человеку нужно научиться адаптироваться к меняющемуся миру и поспевать за инновациями в самых различных областях…

Не будем обсуждать сейчас, правда ли это, и действительно ли сто лет назад никто никуда не торопился и не ощущал на себе влияние быстро меняющегося мира. Важно вот что: человек, который торопится (или которого убедили, что он должен торопиться), не может расслабиться и сосредоточиться. В частности – НЕ МОЖЕТ МЕДЛЕННО И ВНИМАТЕЛЬНО ЧИТАТЬ. Он ограничивается кратким содержанием, выжимкой, конспектом, пересказом…

Между тем, наш житейский опыт подсказывает, что даже сегодня, в век великих скоростей и вихря событий, - есть много занятий, которые мы не убыстряем, не хотим закончить скорее или вовсе от них отказаться. Бокал хорошего вина в дружеской компании, ленивое воскресное утро, любимая песня любимой певицы, красивый закат на берегу моря… перечислять можно долго, но всем ясно, что в каком-то смысле мы живем ради тех моментов, которые хочется продлить, повторить, остановить. Что на самом деле мы не хотим торопиться.

Но каким-то дьявольским образом процесс чтения выпал из парадигмы того, что мы по-настоящему любим. Нам внушили, что в книгах есть знания и польза, что их написали великие люди, что читающий человек умен и образован, но… все эти очевидные ШКОЛЬНЫЕ МОТИВАЦИИ работают плохо. Нам хочется научиться скорочтению, найти консультанта, который расскажет нам, стоит ли открывать «этот толстый том», или можно легко обойтись без него, мы готовы, чтобы нам рассказали «основную идею книги». Мы хотим глотать, не прожевывая. Или… извлечь пользу, не получая удовольствия.

В этом все дело. Школа не научила получать удовольствия от чтения. Но этому можно научиться. Это большой и серьезный разговор. Который нельзя свести к двум-трем советам. Отложите смартфоны, которые трезвонят о быстро меняющемся мире. Давайте не глотать смыслы и рассуждения. Давайте будем читать книги не торопясь. Ведь автор не торопился. И выиграл. Читатель тоже может выиграть. Если он, конечно, читатель, а не глотатель букв.

​​КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ ПОЭЗИЯ?

В фильме Ильи Авербаха «Объяснение в любви» (мощнейшая картина, шедевр отечественного кинематографа, о котором я обязательно расскажу отдельно) есть две сцены, связанные с поэзией. Главный герой, молодой, влюбленный, наивный, творческий, талантливый, образованный и очень ранимый, читает стихи. Его возлюбленная просит прочитать его собственные стихотворения, и герой декламирует:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

«Но ведь это не твои стихи», - возражает девушка. – «Мои, мои», - отвечает молодой человек.
Другая сцена далека от романтического контекста. Главный герой, советский журналист, находится в командировке на одной их больших строек социализма. Он сидит у костра и беседует с людьми. Ночь. Вдруг к костру подходит очень странный человек: нищий, оборванный, больной, истеричный. Сразу видно, что он выброшен из новой жизни, что он не участник строительства и… что он интеллигентный человек. Он лишенец. Он одинок. Он хочет есть. Он садится у костра и заводит очень странный разговор о смысле жизни, о сути истории. Обрывки мыслей и фраз. И вдруг начинает декламировать:

Раз, в угоду Прометею,
своему любимцу, с неба
чашу полную нектара
унесла Минерва людям.
Чтобы созданных Титаном
осчастливить и вложить им
в грудь святой порыв к искусствам.

Невольные слушатели ничего не понимают, один из них говорит, что «стишки каждый может написать, а вот по-настоящему работать...» И тут главный герой говорит: «Это не он, это Гете…»

Итак, в первом случае человек читает Пушкина и «присваивает» себе его творчество. Во втором – непонятные строчки оказываются не «стишками, которые может сочинить каждый», а отрывком из стихотворения великого немецкого поэта.

Для текстолога важно установить авторство текста, но для читателя, для «пользователя» поэзии важно другое: вжиться в текст, прожить его, в каком-то смысле присвоить себе. Сказать что-то про себя и про мир через стихи, которые он глубоко прочувствовал, сделал своими.

В первой сцене герой хотел не свои стихи продемонстрировать, а свою любовь. И «чужой» Пушкин пришел на помощь. Во втором случае человек читает стихи, не очень рассчитывая, что его кто-то поймет. Или даже спросит об авторе. Но его понимают. Начитанность и эмпатия главного героя приходят на помощь. Голодный, лишенный прав и цели жизни, оказывается образованным человеком. У него ничего нет. Нет, есть. Поэзия, которая всегда с ним. И этого не отнять.

​​ЛУЧШАЯ РОЛЬ. ВТОРОГО ПЛАНА

Я уверен, что это цитата, уж очень много совпадений. У Бергмана в «Земляничной поляне» есть такой персонаж - экономка главного героя, профессора Исака Борга. Ее зовут Агда. Почти эпизодическая роль. За время действия Агда появляется два раза: в начале и в конце фильма, но в жизни профессора она играет роль огромную, потому что в течение многих десятилетий ведет его домашнее хозяйство. Они оба пожилые люди, оба знают друг друга много-много лет и живут бок о бок.

Профессор старше, выше ростом и неизмеримо выше по социальному статусу: он хозяин, она прислуга, он ей платит. Он известный врач и ученый, у него большой дом, она всего лишь экономка в этом доме. Но у Агды своя власть над главным героем, потому что он, как это часто бывает с мужчинами, беспомощен в быту, к тому же одинок и не может жить без служанки. Исак и Агда мило и трогательно бранятся, мирятся, что-то обсуждают… Они не женаты и живут в разных комнатах, но под одной крышей. Исак Борг живет своей жизнью, а Агда – жизнью профессора.

В советском фильме «Кафедра» 1982 года тоже есть экономка при профессоре. Николай Николаевич, крупный отечественный ученый давно потерял жену и в своей большой квартире живет вместе с домоправительницей Дарьей Степановной. Она о нем заботится, беззаветно предана ему. Он побаивается Дарью Степановну, советуется с ней, раскаивается, когда грубит ей. Переклички двух фильмов очевидны и несомненны: обе картины начинаются с того, что главным героям снится сон! И в «Земляничной поляне», и «Кафедре» сон связан со смертью, в двух картинах главные герои переосмысливают свою жизнь, вспоминают прошлое и… умирают.

Зритель фокусирует свое внимание на главных героях. Так устроено кино, так устроена жизнь. У пожилого профессора есть что вспомнить. Есть, чем гордиться. Есть, в чем раскаиваться. У него заслуги и достижения. Он на виду, на первом плане. Но кто-то обустроил его жизнь, согрел ее своим теплом. Верностью, терпением и любовью. На кинофестивалях есть такая номинация: «Лучшая роль второго плана». Хочется переименовать: «Лучшая роль. Второго плана».

#спросиуклейна

​​ЧТО НА НАС ВЛИЯЕТ

В 1978 году вышел фильм Ланы Гогоберидзе «Несколько интервью по личным вопросам». Когда я в своих постах упоминаю о каких-то кинолентах, то думаю, что кто-то из моих читателей посмотрит фильм, о котором я рассказываю, но в этот раз говорю напрямую: «Я очень советую посмотреть эту картину».

Главная героиня – журналистка и пишет на острые социальные темы. Она откликается на письма, приходящие в редакцию газеты, разговаривает с людьми, пытается помочь, борется за справедливость. Ее жизнь – это бесконечный калейдоскоп монологов различных людей, которые жалуются, плачут, радуются, отвечают на вопросы, стесняются, откровенничают, противоречат себе… Главная героиня вмещает в себе жизнь множества людей, как будто несет сосуд, наполненный исповедальными слезами. В сосуде перемешалось все: это и «скопище душ», как сказано у Заболоцкого в стихотворении «Прохожий», и социальный очерк.

Но есть не только работа, есть муж и дети, и мама, и две тети. Муж все время один, потому что жена мотается по республике, решая проблемы чужих людей, муж не выдерживает и заводит отношения с другой женщиной…

И тут в фильм врывается главная тема, событие, которое осветило всю жизнь главной героини. Когда-то давно, когда она была маленькой девочкой, у нее арестовали маму, а ее саму поместили в детский дом. Тут необходимо сделать отступление. Я не являюсь профессиональным кинокритиком, но все-таки неплохо знаю отечественное кино советского периода. Я не припомню ни одного фильма доперестроечной поры, где был бы упомянут арест и возвращение из лагеря. Конечно, и тут все показано очень «мягко». Не арест, а визг тормозов у дома и страшный стук в дверь. Не возвращение из лагеря, а «мама вернулась с Севера»… И тем не менее любому внимательному зрителю понятно все. Главную героиню забрали в детский дом.

Ей повезло, родные люди не бросили ее, вероятно, удочерили и взяли к себе. Она выросла. Стала журналисткой и, всматриваясь в лица незнакомых людей, пытается улучшить этот мир. Пытается справиться с травмой. Не мстить, а вылечить, не озлобиться, а быть доброй. Один из героев ее газетного очерка встречается с ней в кафе и благодарит за статьи и невероятную социальную активность, которая помогла восстановить справедливость. Он пожилой человек и говорит: «Вы молодая, ваше поколение не знает страха, а мы боимся всего…» Главная героиня молчит. Визг тормозов. Стук в дверь. И безнадежный детский взгляд из окна детского дома…

В этом канале я редко пишу о личном, но сейчас сделаю исключение. Наверное, мне было лет 8. Или 9. Начало лета. Мы с сестрой и бабушкой едем в Эстонию отдыхать. Впереди три блаженных месяца на пляже прибалтийского побережья. Мы сидим в электричке «Таллин – Пярну». Вдруг в какой-то момент бабушка говорит: «Вы должны знать, что ваш дедушка, мой муж был арестован и провел 6 лет в лагерях». – За что? – спросили мы. – За что он был арестован? «Ни за что, он был ни в чем не виноват. Это была такая эпоха».

Я подошел к окну вагона и высунул голову в открытую верхнюю часть окна. Ветер охлаждал лицо, но легче не становилось. Поезд мчался в Пярну, уютный курортный городок, где все хорошо и тихо. Где длиннющий пляж, холодное море и пломбир с лимонной глазурью за 18 копеек. Такого мороженого в Москве не продавали.

​​ЗАЧЕМ ЭТО ПИСАТЬ? ЗАЧЕМ ЭТО ЧИТАТЬ?

Такие вопросы задал мне один из участников нашего квартирника, на котором мы обсуждали роман Томаса Манна «Будденброки».

Но обо всем по порядку. Кроме литературной гостиной, проекта «Читайдодыр», блога «Бесполезная классика», кроме моих бизнес-лекций и лекций просветительских, - кроме всего этого у меня есть еще один жанр: мы с друзьями собираемся вместе и обсуждаем книги. Моя роль – нечто среднее между модератором и ведущим. Участники квартирника не профессиональные филологи, а просто умные состоявшиеся люди, у которых есть время и запрос на медленное, вдумчивое чтение.

На обсуждении присутствовало 12 человек, и все прочли роман, довольно объемный текст. Неторопливое повествование, почти 800 страниц, тяжелая и безысходная история гибели одной немецкой купеческой семьи. Все начинается за здравие (ну, почти) и заканчивается за упокой. И вот прозвучали эти два вопроса: «ЗАЧЕМ ЭТО ПИСАТЬ? ЗАЧЕМ ЭТО ЧИТАТЬ?»

Ну, во-первых, в этих вопросах выражена свобода взрослого человека, который никогда не мог их задать на уроках литературы в школе. Это очень важно: во время урока нас приучили впитывать «правильную» точку зрения, рассуждать о том, что «хотел сказать автор» и абсолютно наплевать на наши собственные ЧИТАТЕЛЬСКИЕ мысли и чувства. Собственно, для этого и существуют квартирники, чтобы свободно, расслаблено и по-взрослому говорить о прочитанном, чтобы, наконец-то, не боясь оценок или осуждения, выразить собственное мнение. И сказать, что «ЭТА КНИГА МНЕ НЕ ПОНРАВИЛАСЬ!» Не понравилась, и все. Хочу другую. Или не хочу вовсе. Или «не понравилась», но я готов обсудить и послушать другие мнения. Это очевидные «права и свободы» читателя, но мы их лишены в школе…

Во-вторых, на этот вопрос нет прямого исчерпывающего ответа, и я об этом часто пишу в своих заметках. Художественная литература существует не «зачем», а «потому что». Она просто существует, и мы вольны открыть книжку и закрыть ее. Можем извлекать уроки, пополнять свои знания, или просто получать удовольствие от процесса чтения.

Но все это общие рассуждения. Почти все герои романа Томаса Манна живут неправильно. Фальшиво. Изменяют своим желаниям, следуют навязанным сверху правилам. Страшно далеки от счастья. А в конце книги ясно, что род прерывается, что все усилия, направленные на поддержание имени и статуса семьи Будденброков, что все компромиссы, грехи, вся погоня за суетным, - в конце концов вся жизнь прошла тщетно. Ничего не остается. Сын главного героя, хилый и впечатлительный Гано, не интересуется коммерцией, его волнует музыка. Да и это неважно, потому что мальчик умирает от тифа, и на этом все. Конец. А так все хорошо начиналось… Первая сцена романа: праздник по случаю новоселья, глава семейства в окружении жены, сына и детей. Гости, поздравления, вкусный обед и благополучие, которое кажется незыблемым.

Да, зачем об этом написал молодой немецкий писатель? И зачем нам об этом читать?

По поводу писательского замысла я напишу в какой-нибудь другой раз, а сейчас – одно наблюдение из собственного читательского опыта. Когда я первый раз прочел «Будденброков», то подумал, что теперь я знаю, откуда Маркес взял историю угасания рода, откуда этот образ движения вниз по наклонной, эта картина времени, которое неумолимо заканчивается.

Сын Томаса Будденброка, последний из рода как бы случайно проводит черту в семейной книге, тем самым знаменуя, что «ничего уже больше не будет». Зловещий символ. Мальчик сделал это не специально. Ему просто захотелось провести черту. Отец страшно рассердился, но уже ничего не исправишь. Аурелиано Буэндия в самом конце романа Маркеса пытается дочитать книгу, в которой рассказывается об истории и гибели его семьи.

Пересечения этих двух сюжетов меня очень волнуют. Без Томаса Манна не было бы Маркеса, и при этом «Сто лет одиночества» совершенно не похожи на «Будденброков». Совершенно. И при этом очень похожи. Художественный образ продолжает жить в других формах. В другой стране, в другом языке и другой эпохе.

Так какую книгу мы будем обсуждать в следующий раз?...

КАЧЕСТВО СВЯЗИ

Несколько месяцев назад у меня умерла мама. В сентябре диагностировали рак, в конце февраля мамы не стало. А 16 января у нее день рождения. Что подарить человеку, который тяжело и неизлечимо болен? У прекрасных московских поэтов Кукина, Федорова и Гадаева вышел поэтический сборник «Куфега» (название состоит из первых слогов фамилий авторов). Я попросил их всех подписать книгу маме. Мы полетели в Израиль, и мама получила подарок, но читать у нее уже не было сил…

После смерти мамы я в очередной раз говорил с папой, спрашивал, как он себя чувствует, как настроение? Необходимые вопросы, хотя ответы на них заранее известны. И вдруг папа сказал, что взял книгу, которую мы привезли маме. Папа стал рассказывать, что он никогда раньше не слышал об этих поэтах, но стихи ему очень нравятся.

- Я хочу тебе прочесть одно стихотворение прямо сейчас, - сказал папа. Я, конечно согласился. Но я был за рулем, и 3G связь не всегда надежна. Я подумал, сумею ли я прослушать все стихотворение от начала до конца? Вот оно. Прекрасный текст Михаила Кукина:

Косте Гадаеву

Утром, Костя, на дороге
встретил я, оторопев,
загорелых, длинноногих
на велосипедах дев.

Кудри черные вилися
по плечам и по спине.
Тихо мимо пронеслися,
как видение, оне.

Гром небесный не раздался!
Не ударили в набат!
Только в воздухе остался
парфюмерный аромат.

Я пошел своей дорогой
за бетонку по грибы,
размышляя понемногу
о превратностях судьбы.

Что-то о судьбе я думал.
Что — и сам я не пойму.
Знаешь, этакие думы,
непостижные уму.

Что-то о свободе воли,
о начале всех начал…
А как перешел я поле,
вовсе думать перестал.

Просто шел с пустой корзиной,
с сыроежками двумя,
по лесной дороге длинной,
папироскою дымя.

Папа читал не торопясь, и было слышно, как он улыбается, какое удовольствие он получает от процесса чтения. Я ехал по московским улицам, а папа из своей комнаты в доме под Иерусалимом читает мне стихи. И я вспомнил, как мы с мамой в детстве, в Пярну, ходили в лес за ягодами. Мы ехали в автобусе, и мама читала нам стихи наизусть. Кажется, первое стихотворение, которое я от нее услышал, была баллада «Вересковый мед». Я помню, как мы подходим к лесу, я держу маму за руку, и слушаю поэзию.

Мамы больше нет, но папа открыл для себя новых авторов, а я –окунулся в теплую волну родительской любви. Мы потом поговорили о каких-то рутинных делах, и разговор закончился. Мессенджер предложил мне оценить качество связи. Качество – прекрасное.