Взгляд человека в лампасах

Много трагедий под Новый год. Посему позволим себе высказаться не по военной теме.

К авиакатастрофе ведет, как правило, не одна причина, а совокупность нескольких. Ровно об этом нам и говорит видеозапись случившегося в Южной Корее. Почти две сотни человек погибли, как можно предположить даже сейчас, по следующим причинам:

1. Не вышла (как заявляют, из-за столкновения с птицами) передняя стойка шасси. В таких условиях безопаснее всего садиться без шасси вообще – что и было сделано в соответствии со всеми инструкциями. Само по себе это еще не приговор.

2. Мы не знаем, как часто экипаж отрабатывал такую посадку на тренажерах. Но что мы точно знаем – что этот экипаж, скорее всего, никогда доселе живьем на брюхо не садился. Это был первый в их жизни опыт – и, к сожалению, последний. А ведь посадка без шасси в разы сложнее обычной. Но и это обстоятельство еще не фатально.

3. Длина ВПП на данном аэродроме  – 2800 метров. Теоретически достаточно, чтобы погасить скорость даже при посадке на брюхо. В реальности мы видим, что машина коснулась полосы с большим перелетом, чуть ли не в середине ВПП. Тем самым экипаж в разы уменьшил свои шансы на безопасную посадку.

4. Это, однако, тоже еще не приговор – если за пределами полосы имеются т. н. концевые полосы безопасности (КПБ). Это несколько сотен метров ровной поверхности после бетонного поля ВПП. Ничем не застроенной, не имеющей заборов, оврагов, мачт, словом, любых препятствий. На всякий случай. Именно на такой, например.

5. Однако на аэродроме Муан сразу после окончания ВПП имеется насыпь высотой в несколько метров. В нее лайнер и врезался. В живых остались двое бортпроводников, находившихся в самом конце фюзеляжа.

Остается, конечно, еще масса вопросов, на которые ответит расследование. Какое влияние на развитие аварийной ситуации имело столкновение с птицами? Почему экипаж посадил самолет с таким большим перелетом? Кто и почему построил насыпь там, где должна была быть КБП? Почему самолет так мало теряет скорость после посадки? Мы ничего об этом не знаем.

Мы только видим в очередной раз, как влияют на срок нашей жизни случайности, совпадения и чьи-то ошибки.

Что показал этот год, хотя и не только в рамках украинской спецоперации, но прежде всего с учетом происходящего на данном ТВД?

Что блицкриг все еще работает. Тщательная разведка и планирование операции по-прежнему позволяют занять значительную территорию противника внезапным броском, причем иногда буквально за несколько дней. Чтобы выгнать его оттуда, требуются большие затраты ресурсов и времени.

Что оборона при всем при этом на данном историческом этапе при прочих равных сильнее наступления.

Что связь как инструмент и связность войск как результат – важнее, чем огневая мощь.

Что господство в воздухе в любой его форме – с помощью традиционной пилотируемой авиации, с помощью ли беспилотников или даже с помощью ПВО как «очистителя воздуха» – важнее любых наземных усилий.

Что с точки зрения разведки и связи еще важнее господство там, где воздуха уже нет – в космосе.

Что искусственный интеллект стал частью разведки и целеуказания (распознавания целей), но не систем принятия решений по управлению оружием.

Что для любых вооруженных сил нет угрозы страшнее «пятисотых».

Что доверчивого обывателя можно в короткий срок, да еще удаленно превратить в диверсанта-любителя.

Что искусство управления крупными соединениями, и тем более объединениями войск пока так и не восстановлено. И более того – возможно, более не понадобится никому и никогда в обозримой истории.

Что эффективной защиты от БпЛА ближней зоны так и не появилось.

Что классическая ствольная артиллерия больше не бог войны. А танк – больше не главная ударная сила сухопутных войск.

Что документы и уставы, регламентирующие сегодня применение и управление войсками – сотни и тысячи – требуется писать заново. И может быть, через несколько лет – снова заново.

Что аналогичным образом требуется пересоздавать систему военного образования: убирать то, что более никогда не понадобится, и внедрять обучение тому, что используется каждый день.

И что в следующем году что-то из этих выводов снова придется пересмотреть.

И кстати, по поводу управленческой структуры Вооруженных сил. Нет сомнений, что созданием ВБС дело не ограничится, и ярче всего необходимость таких перемен демонстрирует сегодняшний налет украинских БпЛА на Казань.

Позволим сделать прогноз: по итогам войны (а может быть, даже и до ее окончания) отдельным родом, а может быть даже видом Вооруженных сил снова станут войска ПВО, сейчас входящие в ВКС. Поскольку средства воздушного нападения – ракеты и беспилотники – стали главной ударной силой, нужен и единый инструмент противовоздушной обороны, имеющий самостоятельную вертикаль управления и соответствующие статус и полномочия.

Не так давно министр обороны поручил обеспечить защиту арсеналов и баз горюче-смазочных материалов в зоне досягаемости средств поражения ВСУ. Задача абсолютно справедливая и назревшая. Кто ее будет исполнять? Некая структура – часть, подразделение, батарея – которая прикрывает конкретный объект. Или это повесят на ближайшую к объекту часть ПВО?

Однако беспилотник или ракета противника летят десятки, а порою и сотни км, пересекая зоны ответственности различных систем ПВО. Каждая из которых действует в текущих условиях в значительной степени автономно. И прикрывает прежде всего саму себя, а затем – объекты, закрепленные конкретно за ней: аэродромы, склады, командные центры, населенные пункты. И только в третью очередь – нечто, что находится за пределами зоны ее ответственности. Неудивительно, что БпЛА противника долетают аж до Казани.

Задача прикрытия всей страны, ее ключевых объектов должна быть в итоге поставлена командующему самостоятельных войск ПВО. Чтобы этот командующий нес ответственность за прикрытие всей страны, а не отдельных, пусть и очень важных объектов.

Тут по поводу ВБС умные люди резонно иронизируют, что «надо не останавливаться и создавать войска пулемётные, минные, полевокухонные, и отдельно — войска прапорщиков. Представляете — в одном взводе 30 человек, и каждый подчиняется не командиру, а своему главкомату в Москве?».

Это смешно и содержательно, не спорим, и поэтому есть смысл уточнить. (Хотя, кстати, главкоматам подчинены объединения, а не отдельные военнослужащие).

Понятное дело, что тип вооружений как таковой к созданию соответствующего рода войск автоматически не ведет. Понятно и то, что у мотострелкового полка «мавики» не отберут, и корректировать огонь для артиллерии отдельный род войск не будет. Беспилотье стало обыденностью пехоты – и этот процесс надо не останавливать, а поддерживать и расширять.

При создании ВБС речь идет о принципиально другом. Управление войсками в данном контексте – это процесс создания и применения ударных сил в максимально необходимом и возможном масштабе. Массированного применения множества боевых единиц – прежде всего ударных – собранных в единый кулак, подчиненных единому замыслу, управлению, боевой задаче.

В продолжающихся вот уже почти три года событиях мы практически не видели ничего подобного. С обеих сторон танки применяются максимум взводами, самолеты – звеньями/эскадрильями, пехота – батальонными группами. Даже самые масштабные ракетные удары наносятся десятками, а не сотнями единиц, как было бы правильно и уместно. Причины понятны, но факт есть факт.

Так вот, беспилотники – единственная на сегодняшний день (технически и организационно) возможность создать ударный инструмент для по-настоящему массированного применения. Чтобы в одном залпе, налете, атаке участвовали сотни и тысячи единиц. Только тогда это будет работать настоящим образом.

А чтобы все это создавать, организовать, обучать, обслуживать, управлять, координировать, применять, побеждать этим, в конце концов – и нужны Войска беспилотных систем.

Эра пилотируемой авиации уходит на наших глазах. Именно так и стоит воспринимать заявление министра обороны о том, что предлагается создать новый род войск – Войска беспилотных систем. ВБС – будем привыкать к новой аббревиатуре.

Очевидные плюсы при создании ВБС:

1. Стандартизация. В данный момент зоне боевых действий используются десятки и даже сотни различных БпЛА. Зачастую – кустарной сборки, ничтожной серийности, с минимальной взаимозаменяемостью узлов. Иногда с этими аппаратами может работать только одно конкретное подразделение.

Создание тысяч однотипных или похожих аппаратов из одной серии снизит себестоимость и цену изделий, обеспечит массовость применения, повысит ремонтопригодность, улучшит качество и скорость обучения операторов. Этот стандарт можно разработать и задать только централизованно.

2. Экономика. Для массового, быстрого и дешевого производства нужен единый заказчик с крупным бюджетом. Ровно такой, каким для пилотируемой авиации сейчас являются ВКС.

3. Управление. Появление рода войск позволит скоординировать разработку разных беспилотных систем и увязать их боевое применение как друг с другом, так и с другими родами войск. В данный момент разработка БпЛА разной дальности, разного назначения никак не увязана.

Появится резерв БпЛА, которым можно будет маневрировать по фронту. Появятся отдельные части и может быть даже соединения, главной ударной силой которых будут БпЛА. Появятся уставы, наставления, программы и новые учебные пособия.

Россия в рамках ВКС оперирует сотнями пилотируемых боевых аппаратов. Как сказал в том же выступлении министр обороны, армией России ежесуточно применяется более 3,5 тысяч БпЛА. Таким образом, общая ударная мощь беспилотников, применяемых в зоне спецоперации, уже сейчас больше совокупной ударной мощи пилотируемых средств поражения. Это ли не аргумент для создания беспилотного рода войск?

И еще – перед нами только начало. Создавать собственные БВС будут теперь многие государства, даже те, у которых нет и не могло быть столь дорогого удовольствия, как пристойные ВВС. Тем самым они получат шанс почти из ничего создать дешевую и эффективную ударную силу, а это будет иметь в том числе политические последствия. Стоит вспомнить, как всего лишь несколько дней назад применяли БпЛа те, кто в итоге сегодня является новым руководством Сирии.

Самый неприятный для нас эффект от ракет ATACMS заключается вовсе не в самих по себе непосредственных результатах их возможного боевого применения. Оружие работает не только тогда, когда убивает. Угроза воздействия порой важнее самого воздействия.

Для происходящего в зоне конфликта это означает следующее. В данный момент главным ударным инструментом российских войск являются авиабомбы с УМПК – ФАБ-250/500/1000/1500/3000 и т. д. Страшная для врага вещь, поверьте.

Применяют ФАБ полки бомбардировочной авиации. Боевая эффективность этих полков – количество самолето-вылетов в сутки, количество полезной нагрузки – прямо зависит от расположения аэродромов базирования.

Чем ближе аэродром базирования к линии фронта, до цели – тем меньше подлетное время, тем больше самолето-вылетов в сутки можно совершить. Меньше дистанция полета – меньше топлива требуется для заправки, выше полезная нагрузка, больше бомб на точках подвески, выше их калибр. При взлете машин с аэродрома, находящегося в 100 км от цели, полк каждые сутки обрушивает на врага в несколько раз больше взрывчатки, чем при базировании на аэродроме на дальности в 400 км.

Одним только разрешением применять ATACMS на расстояние до 300 км Байден немедленно лишил нас возможности базировать авиаполки сразу на нескольких удобных и близких к ЛБС аэродромах. Просто из-за угрозы применения данных ракет – потому что это самая вкусная и очевидная для них цель. И тем самым – резко, в разы снизил мощность ударов, которые российские ФАБ каждый день наносят по украинским войскам.

Звучащие в США оговорки, что ракеты ATACMS в их дальнобойном варианте предназначены для применения ВСУ только «по Курской области» и только «в связи с наличием там войск КНДР», мягко говоря, смешны.

ATACMS, напомним – тактическая ракета с разными видами БЧ, в том числе кассетными. Она предназначена для поражения неподвижных наземных целей особой важности. Хорошая ракета, хотя наши ПВО и РЭБ уже научились с нею бороться.

ВСУ применяли ATACMS по нашим аэродромам, складам, хранилищам топлива, казармам, местам построения личного состава, системам ПВО, портам, штабам и т.д. По больницам били, по мостам. Это ракета для ударов по самым ключевым и уязвимым тыловым точкам. Заранее и хорошо известным.

Про «войска КНДР» ничего не скажем, но в Курской области ведутся в настоящий момент маневренные боевые действия. Там есть, конечно, штабы некоторых частей. Есть и склады, кто спорит.

Но в целом вся ключевая инфраструктура снабжения, обеспечения и управления группировки «Север», ответственной за изгнание ВСУ из Курской области, находится за пределами региона. Куда бить-то будут «атакмсы», если с нашей стороны там фактически рассредоточенные штурмовые группы и БПЛА в воздухе? Опять по больницам, видимо?

Впрочем, есть в области действительно серьезный объект – Курская АЭС. Что ж, будем считать, что намек мы поняли.

И еще немного про Су-57 и его показы в Китае.

Несомненно, все то искусство техники пилотирования, которым открыв рты любуются зрители – оно в боевой обстановке, на строевой, не выставочной машине, строевому летчику – не пригодится. Однако это не значит, что эти, как принято говорить, показухи делаются только для забавы массовой публики. Нет, тут есть чему восхититься даже уставшему от суеты таких выставок человеку с большим опытом и большими погонами.

Профессионал увидит важнейшую, может быть, даже ключевую именно для демонстрации настоящих боевых возможностей машины деталь. То, как безупречно, фантастически работают двигатели.

Если бы не поразительное совершенство движков Су-57, многие фигуры исполнить было бы невозможно. Это в принципе привычная для реактивных двигателей советской школы проблема – внезапное самовыключение при определенных режимах, маневрах, на определенной скорости.

Например, исполнение знаменитой фигуры «колокол» формирует специфический скос воздушного потока или даже задувание воздуха в сопло. Это часто приводило двигатели к факелению, помпажу и самовыключению. Двигатели некоторых моделей советских боевых самолетов при определенном направлении и скорости ветра невозможно даже запустить на стоянке – из-за нарушения обтекания машины.

Что увидит на этом показе потенциальный иностранный заказчик, привередливый и скептичный? За что ему отдавать миллиарды долларов, покупая партию Су-57Э?

За то, что при любых маневрах, любом направлении ветра, любом угле атаки, вообще при любых, даже самых экстремальных условиях взлета и полета в боевой обстановке – двигатель этого истребителя не захлебнется, не остановится, не потеряет тягу. Не подведет.

Создать двигатель такого уровня на планете могут меньше государств, чем у вас пальцев на одной руке. Это сложнее, чем постройка ракеты, способной вывести на орбиту гроздь ядерных боеголовок. Россия смогла. Это и показал в Китае своим виртуозным полетом полковник Сергей Богдан.

Восхищение от видео Су-57 на авиасалоне в Чжухае в полной мере разделяем. Но – с некоторыми примечаниями и оговорками:

1. Как уже замечено, видео явно ускорено. Иногда хвалят «бодрый взлет», но это – оптическая иллюзия. И странно, кстати, зачем – тяговооруженность машины настолько велика, что она и без иллюзий взлетит в несколько секунд.

2. И все же перед нами – не строевой, а специально подготовленный к выставке и подобного рода пилотажу самолет. Это значит, что он максимально облегчен: не несет оружия, заправлен по минимуму. Может быть, даже лишен некоторых систем, нужных для серийной, но лишних для выставочной машины. Чем меньше масса машины, тем выше тяговоруженность.

3. А почему он заправлен по минимуму, помимо прочего? Да потому что любой такой выставочный полет длится не более чем несколько минут. Выполнять фигуры сложного и высшего пилотажа умеют многие летчики. Но вот выполнять их подряд, в комплексе, один за другим – может далеко не каждый. На большее многим не хватит не только умения, но даже и здоровья.

4. Именно поэтому за штурвалом данного Су-57 – поистине легендарный летчик-испытатель, полковник Сергей Богдан. Он впервые поднял Су-57 в воздух. Он может на этом самолете буквально все. Летчик, уникальный в том числе тем, что может вытворять такое с истребителем в свои 62 года.

5. И да – эта демонстрация не для китайских потенциальных покупателей. По всем признакам, Китай будет закупать для своих ВВС аналогичные машины собственного производства. Но на выставке множество делегаций тех стран, которых Су-57 может заинтересовать и у которых нет и не будет доступа ни к американским, ни к китайским машинам такого класса.

Прошло три с лишним месяца с тех пор, как Украина получила систему вооружений, которую так долго вымаливала у Запада – истребители F-16. Первые десять машин.

За это время ВСУ уже точно потеряли как минимум одну машину – судя по всему, от дружественного огня комплексов «Пэтриот». Возможно, потеряны еще несколько от ударов «Искандеров», но об этом не заявляли официально ни МО России, ни тем более Киев.

Однако в любом случае за эти три последних месяца про украинские F-16 мы слышим гораздо меньше, чем за три предыдущих. Что это значит? Скорее всего:

1. И Запад, и ВСУ могут сколько угодно заявлять, что «летчики закончили обучение на F-16» – на самом деле это не так. Украинские летчики настолько неопытны, что командование просто не решается отправить их в бой – из-за слишком высокого риска потерь. Возможно, некоторые из этих летчиков способны уже воевать сколько-нибудь полноценно – но точно не все и точно не группой.

Даже в мирное время, даже если бы летчиков учили не по явно сокращенной и ускоренной программе, не два года, а несколько лет, как положено – по прибытии машин в строевую часть им надо доучиваться. И в данном случае – да-да, с западными инструкторами, которые должны находиться на украинских аэродромах.

2. Аэродромы эти наперечет, потому что F-16 – машина с крайне высокими требованиями и к качеству ВПП, и к системам обслуживания и ремонта. Создать их, особенно в такие короткие сроки, да еще в условиях войны, в значительном масштабе попросту невозможно. Скорее всего, Украина располагает не более чем тремя аэродромами, пригодными для базирования F-16.

3. Все эти аэродромы, как и ЖБУ, предназначенные для базирования F-16, в точности известны российской разведке. Конечно, укрытий этих значительно больше, чем машин, и неизвестно, в каком из них в каждый момент времени базируется самолет.

4. И потому все эти аэродромы – среди них наверняка и Староконстантинов – подвергаются регулярным ударам российскими дальнобойными средствами поражения. «Регулярными» – ключевое слово. Аэродром – сооружение гигантское, бить надо постоянно, не только и не столько по ВПП, которая ремонтируется в несколько часов, но и по любым зданиям, с которых выполняется руководство и обслуживание полетов.

Таким образом, на данный момент фактор появления у Украины столь дорогостоящей игрушки, как F-16, скорее всего, Россией нейтрализован.

К очередному «рейтингу сильнейших армий мира» не стоит относиться всерьез. Это просто медийная игра, попсовое мнение неискушенной публики. Тень, проекция массового сознания.

Однако в нем есть зерно, верно ощущаемое даже теми, кто никакого отношения к вооруженным силам никогда не имел. Зерно это в том, что любое дело при прочих равных лучше всего делает тот, кто занимается им регулярно. На ежедневной основе.

Как мы много раз отмечали, никакие, даже самые лучшие учения – а уж про их обычное качество мы промолчим – не заменят настоящих боевых действий. Как самой сильной армией XX века была Красная армия образца 1944-45 годов, так и самой сильной армией начала XXI века станет та, что победит в текущем конфликте на территории Украины.

Российские системы и расчеты ПВО сегодня, несомненно – лучшие в мире, по понятным причинам. Колоссальный опыт получила авиация. Равно как и тыловики и снабженцы, штурмовики и танкисты, артиллеристы и ракетчики, связисты и даже моряки. А все, кто работает с беспилотниками в любых их видах и формах – просто почти из ничего создают новую главную ударную силу армии. Все они варятся в одном котле, который называется спецоперацией.

Российская армия ежедневно учится и растет – да, через кровь, кто спорит. Поэтому – может быть, не сейчас, но по итогам этого конфликта ВС РФ точно должны стать первой армией мира – как армия победителей. Эта армия и станет гарантией того, что никто не посмеет бросить России вызов на поле боя – по крайней мере, в сколько-нибудь обозримом будущем.

Украина продолжает структурную реформу Вооруженных сил. После создания Сил беспилотных систем обсуждается «проект создания киберсил» как нового рода войск. О чем официально сообщает украинский Генштаб.

Россия, кстати, за последние десятилетия базовую структуру (рода и виды) Вооруженных сил не меняла.

Что такое род войск?

Это отдельная структура с собственным штатным расписанием, руководством (штабом), уставом, инфраструктурой, системой отбора и подготовки личного состава, собственными принципами планирования и управления и собственным политическим голосом внутри более крупной структуры (в данном случае ГШ ВСУ). У этой структуры собственный – и весьма значительный – отдельный бюджет.

Если Украина создает уже второй новый род войск за последние два года, следовательно, эксперимент с первым (БпЛА) оказался удачным. Сконцентрированные на данном направлении интеллектуальные, организационные и финансовые усилия себя оправдали. Так считает противник.

Теперь он хочет повторить этот успех на новом направлении, и бросить на это крупные (значительно более крупные, чем раньше) ресурсы. Именно так и следует понимать данное сообщение ВСУ.

Видим сообщения иностранных СМИ, что десять тысяч северокорейских солдат якобы прибыли в Россию тем, чтобы быть отправленными в зону боевых действий. Подтверждений нет, но даже если допускать это, скромно предположим, что они доставлены в Россию не для того, чтобы воевать. Или – по большей части не только для этого.

Их просто мало. Будь это не одна, а хотя бы несколько дивизий – об их влиянии на ход боевых действий еще можно было бы поговорить. Российская группировка только в Курской области в разы больше. Что может сделать в таких условиях всего лишь одна-единственная пехотная дивизия? Строго говоря, ничего – за одним исключением.

Она может учиться – и потом передавать этот опыт дальше своим войскам. Учиться воевать там, где прямо сейчас идут самые интенсивные, самые высокотехнологичные, самые динамичные и самые жестокие боевые действия современности. СВО – это конфликт такого типа, в котором КНДР не участвовала со времен окончания Корейской войны. Российские и украинские вооруженные силы имеют сегодня наиболее актуальный боевой опыт, применяют самую современную военную технику, сталкиваются с самым серьезным уровнем противодействия. Ничего подобного вы не найдете ни в Африке, ни на Ближнем Востоке.

Если армия не воюет – она гниет, и никакие учения не способны это в полной мере исправить. Понятно, что мы решаем с помощью взаимодействия с КНДР свои задачи. Но если поставить себя на место северокорейского генералитета, то их главная цель в данном случае была бы обучить личный состав тому, как вести современные боевые действия. Только ради этого они бы согласились послать пехотную дивизию в зону российской спецоперации. И кстати, вполне допускаем, что примеру северокорейцев могли бы последовать и другие страны или начать приглашать к себе наших инструкторов для передачи актуального военного опыта.

Информация по горячей теме

Элитные подразделения армии Северной Кореи

По разным оценкам, в составе Корейской народной армии (КНА) проходят службу от 80 до 120 тыс. сотрудников подразделений специального назначения.

В их составе – 10 снайперских бригад, 12 бригад легкой пехоты, 17 разведывательных бригад и один воздушно-десантный батальон.

Это очень значительное число по сравнению со спецназом других стран. Их основными задачами являются разведывательные и диверсионные операции, организация партизанского движения в тылу противника.

Официально силы специальных операций (ССО) КНДР именуются Чосонмингун Тексуджангун. В СМИ эти подразделения называют «Черные ниндзя».

Курс подготовки военнослужащих спецподразделений рассчитан на семь лет. Спецназовцы КНА осваивают десантирование с парашютом и без него, обучаются владению разными видами огнестрельного и холодного оружия, использованию в ближнем бою подручных средств. Особое внимание уделяется курсу выживания в полностью автономных условиях.

Важным элементом подготовки элитных бойцов КНА является и обучение методам «самоустранения»: спецназовцы готовы жертвовать собственной жизнью при возникновении непредвиденных обстоятельств, когда выполнение задания и отход становятся невозможными.

Про «Охотник» можно напомнить разве что самое очевидное:

1. Быть сбитым в зоне боевых действий – лучше, чем упасть из-за отказа двигателя на полигоне или в сибирской тайге.

2. Было официально обещано начать серийный выпуск машины во «второй половине» 2024 года. Что ж, появилось доказательство того, что в данном случае никаких «сдвигов вправо» не произошло. Будем считать, что это был образец из установочной партии. Хотя, конечно, в наших реалиях «вторая половина» года почти наверняка означает выкатку первой машины 31 декабря.

3. Задача данного аппарата – нести ракетно-бомбовую нагрузку. Это тяжелый БпЛА-бомбардировщик. Он, собственно говоря, в том числе потому и сделан в виде летающего крыла. Данная схема обеспечивает наибольшую величину внутреннего объема, и прежде всего отсеков вооружений.

4. У этой схемы есть еще одно преимущество – малозаметность. Нести бомбовую нагрузку аппарат должен незаметно для средств ПВО противника под руководством идущего на удалении самолета-оператора (Су-57, Су-35). Самолет-оператор контролирует в штатном режиме не один, а группу «Охотников» (до четырех).

5. Именно контролирует, а не управляет полностью. В значительной мере аппарат работает самостоятельно, в соответствии с рядом алгоритмов как с точки зрения техники пилотирования, так и с точки зрения наведения на цель и применения вооружений. То самое, что принято называть «военным ИИ». Машина изначально разрабатывалась именно для работы под управлением ИИ, а не оператора. Решение на пуск ракет или сброс бомб принимает летчик самолета-оператора.

6. И эти бомбы, несомненно, должны быть прежде всего планирующими. На десятки км до цели. Чтобы «Охотник» со временем заменил в роли фронтового бомбардировщика Су-34, но только с еще большей эффективностью. Так «длинная рука» УМПК станет еще длиннее.

7. Если к чему-то в наших ВВС еще применимо навязшее в зубах «аналогов нет», то именно к данному аппарату. Осталось сделать так, чтобы у «аналоговнет» было множество серийных аналогов в родных Вооруженных силах. Измеряемых как минимум сотнями машин и полками, способными их применять в боевых действиях. Тем паче что сотен летчиков для этого годами готовить не требуется.

Нам пишут:

🖋"Так как немножко в теме последнего вопроса.

Проблема не в том, что Яндекс что-то замазывает. Проблема в том, что спутники (компании , которые предоставляют доступ к снимкам с них) забугорные, и , соответственно, замазывают свои базы при передаче данных Яндексу, а вероятного противника не замазывают, а наши спутники трудятся в интересах военки, а гражданским фото высокого разрешения не передают.

Единственное что было бы неплохо, это как-то попросить уважаемый Яндекс не публиковать фото наших военных объектов. Ну и Гугла за компанию. И вообще, если взять OpenStreetMaps то там есть даже подписи на объектах.

Была просто смешная ситуация с другом который служил в РВСН и хотел показать свою часть, на OSM даже ангар с Тополями отмечен как "Ангар с Тополями" =)

Два майора

Помнится, многие возмущались тем, что «Яндекс.Карты» услужливо показывают ключевые объекты российских Вооруженных сил. Спутниковые снимки, на которых можно различить много интересных подробностей: ангары, склады и даже отдельные единицы техники и вооружений.

А тут недавно в фокусе внимания оказались не только российские, но и израильские военные склады и аэродромы. И внезапно выяснилось – см. скрин – что важнейшая авиабаза ВВС Израиля на картах «Яндекса» замазана. А важнейший аэродром российских ВКС – Энгельс – можно рассмотреть во всей красе.

Правильно ли мы понимаем, что для российской компании «Яндекс» безопасность военных объектов Израиля важнее безопасности военных объектов России?

В последнее время в западных источниках (например, CNN) звучат заверения в падении морального духа в рядах ВСУ. Но не стоит заблуждаться и тем паче на основе подобных заблуждений поддерживать басни про скорое обрушение фронта и тому подобное.

Фронт движется на Запад, подчищается Курская область, однако все это делается размеренно, пОтом и кровью.

Да, боец ВСУ, загнанный в окоп государственным насилием, воюет хуже, чем доброволец ВС РФ. Да, на отдельных участках, в отдельных частях воля противника к сопротивлению может быть подорвана. Да, в рядах ВСУ встречается и массовое дезертирство.

Но если обобщать, то армия – это отражение общества. Украинское общество все еще ослепленно верит в свою будущую победу, это показывают любые опросы. И заражает этим даже тех, кто зряч и трезв. Даже тех, кто выловлен на улице.

Моральный дух противника все еще устойчив. Пробросы про его низкий моральный дух не подтверждаются средствами объективного контроля.

Что такое в данном случае «объективный контроль»? Очень просто: статистика сдачи в плен.

Сейчас сдаются единицы. Если военнослужащие ВСУ регулярно будут сдаваться хотя бы сотнями, полками и батальонами – вот это и будет признак реального слома морального духа противника. И настоящий признак скорого обрушения фронта.

С точки зрения военного управления история с Telegram и арестом Дурова выходит далеко за рамки угроз системам связи в зоне спецоперации.

В ходе текущего конфликта Telegram превратился в масштабную распределенную систему военного образования, причем самого современного. Люди, прямо сейчас участвующие в боевых действиях, передают бесценный военный опыт и его осмысление в режиме реального времени. С учетом секретности, с помощью закрытых чатов и групп – боевым товарищам, в открытых каналах – всем желающим.

Этот опыт подкрепляется фото- и видеопримерами, комментариями сторонних участников, вопросами из зала и обратной реакцией. В этих обсуждениях, открыто или под псевдонимами, участвуют действующие и только что вышедшие в запас офицеры от лейтенантов до генерал-лейтенантов.

Педагогический уровень этих преподавателей, разумеется, очень разный, зато у них есть колоссальное преимущество перед кабинетными профессорами – естественный отбор. Преподает тот, кто имеет мысль, опыт, голову, кто владеет языком, умеет рассказать и увлечь. Практика боевых действий очень быстро и всем показывает, кто из них прав, а кто нет. Чья мысль ценнее, лучше уничтожает врага, сберегает жизни наших бойцов, приближает нашу победу.

А главное, никто из выпущенных в последние годы из военных училищ не изучал многое из того, что происходит сейчас в зоне боевых действий – хотя бы потому, что война 2022 года радикальным образом отличается от войны 2024-го. Действующая система военного образования отстает от происходящего на поле боя, даже после недавних нововведений. Ругать ее за это было бы несправедливо – образование как структура имеет даже большую инерцию, чем Вооруженные силы.

Условия для появления всей этой грандиозной военной академии нового, распределенного типа – невольно, разумеется, как одно из побочных последствий – создали Дуров и люди, продвигающие Telegram. Точно так же, как Telegram стал вынужденным заменителем закрытой военной связи – так же он стал если не заменителем, то как миминимум существенным дополнением современного военного образования. Поэтому давление Запада на Дурова с Telegram есть попытка удушить новую русскую военную мысль.

Поздравляя сегодня всех, кто имеет отношение к ВВС, хотелось бы обозначить следующее. Главный итог более чем столетнего развития этого вида Вооруженных сил – тот, что воздух победил всё. Стал превыше всего, в буквальном и переносном. При всем, что называется, уважении ко всем прочим родам и видам.

Господство в воздухе стало определять доминирование на поле боя вообще – и на земле, и на море. И произошло это только в последние годы, буквально на наших глазах, путем стремительного размножения авиационной компоненты как таковой. В ее беспилотном виде, конечно же.

В дополнение к аэродромам на сотни гектар и ценой в миллиарды рублей точкой базирования и взлета стала любая сколько-нибудь ровная лесная поляна.

В дополнение к истребителям ценой в десятки миллионов долларов – копеечные одноразовые квадрокоптеры.

В дополнение к сотням прошедших дорогостоящее обучение выпускников авиационных училищ – десятки тысяч бойцов, закончивших двухмесячные курсы управления БпЛА.

Все это беспилотье кипит и ширится прямо сейчас. Летчиком – в значении «человек, умеющий управлять летательным аппаратом» – становится каждый солдат, обученный орудовать джойстиком.

Поле боя больше никогда не будет только двухмерным. Понимание боевого значения воздуха стало требованием, необходимостью, неизбежностью. Это и есть главное, с чем стоит поздравить сегодня российские ВВС.

Масштаб происходящих событий принимает понятные очертания. Нападение на Курскую область по значению приближается к прошлогоднему «контрнаступу» и войдет в историю как одно из ключевых событий текущей войны. Больше нет оснований считать это небольшой пограничной вылазкой и «разведкой боем».

Об этом свидетельствует сочетание следующих обстоятельств:

1. сам факт вторжения на «старую» территорию России через ее международно признанную границу;
2. динамика операции;
3. тактика операции (усовершенствованный вариант событий в Харьковской области осени 2022-го);
4. количество и качество непосредственно вовлеченных сил и средств (до нескольких бригад ВСУ с усилением);
5. скоординированные атаки БпЛА ВСУ на соседние российские регионы;
6. значимые для ВСУ цели для установления контроля (ГИС «Сунжа» и Курская АЭС).

Просим прощения за банальность, но она актуальна вот уже который раз.

Когда лучше всего уничтожать противника? Не в окопе, не в блиндаже, не в укрепе. Это тяжелый путь – выковыривать и доставать защищенного и готового к обороне врага.

Легкий путь – уничтожение на марше. В походных колоннах, особенно на остановках. При перемещении противника через минные поля. Тогда, когда он не ждет атаки или не способен защищаться.

Делать это лучше всего авиацией (сегодня в т.ч. беспилотной) и другим высокоточным дальнобойным оружием (способным работать по движущимся целям). Собственно говоря, ровно это и делается.

В этом смысле, как ни парадоксально, спешить с уничтожением прорыва противника в Курской области не стоит. ВСУ обязательно бросят – и бросают уже – подкрепления, и в значительном количестве. Именно в момент движения этих подкреплений в сторону российской границы и уже на нашей территории – их и следует уничтожать.

На марше, повторим. Пусть они идут сами. Останется их только встретить – обнаружить и дать целеуказание.

И не забывать, что противник о нас думает ровно таким же образом. У него почти нет авиации, это правда, но есть много чего другого.

В который раз мы видим старую истину: в маневренной войне результат дает скрытная концентрация подготовленных войск на незащищенном участке, быстрота и межвидовое взаимодействие. Вторжение ВСУ в Курскую область демонстрирует именно это.

Прорыв украинских бтг в итоге сорван — он как минимум не достиг той глубины, на которую был изначально рассчитан. И разумеется, праздник на улице ВСУ будет длиться недолго. Тылы и резервы украинской группировки уничтожаются прямо сейчас, а без тылов и резервов много не повоюешь.

И уничтожаются в первую очередь с воздуха. Если ВСУ маневрировали мотопехотой и бронетехникой, то в распоряжении ВС РФ, к счастью, есть куда более мобильное и в то же время более мощное средство: штурмовая и бомбардировочная авиация.

Строго говоря, в классических условиях (подавленной ПВО, например) прорыв такого масштаба ликвидируется за несколько часов усилиями двух-трех бомбардировочных авиаполков / полков армейской авиации. Текущие условия по целому ряду причин далеки от классических, поэтому ситуация затянулась.

В любом случае т. н. «позиционный тупик» в зоне спецоперации — вовсе не тупик, а шаткое равновесие. Устоявшийся фронт балансирует и может сдвинуться в любой момент. И решающее значение в этом, рискнем предсказать, будет иметь маневр именно авиацией.

Как мы и говорили, никаких угроз для использования мобильных телефонов в целях выполнения боевых задач «законопроект о гаджетах» не несет. А чтобы это стало ясно без кривотолков, в текст сегодня добавлено предельно конкретно: «Данное положение не распространяется на военнослужащих и приравненных к ним лиц в случае, если указанные электронные изделия используются ими для выполнения своих обязанностей…».

Любые изделия, даже личные, даже бытовые, лишь бы использовались в настоящих боевых целях. Ни GPS-навигатор в кабине бомбардировщика, ни планшет артиллериста, ни телефон дроновода не являются предметом регулирования данного документа.

А если командир – самодур, он испортит дело и без этого закона.

Сопоставим две свежих официальных цифры.

Темп набора новых контрактников – около 1 тыс. человек в сутки.

Темп поставок FPV-дронов в войска – примерно 4 тысячи аппаратов в сутки. И это только FPV-беспилотники, без учета БпЛА других размеров и классов.

Судя по всему, в ВС РФ складывается условный стандарт, соотношение, которому должна отвечать современная армия: четыре БпЛА, управляемых от первого лица, на одного военнослужащего. Это и есть наглядная иллюстрация роли беспилотников в текущих боевых действиях.

Техническая информация. Добавлен новый электронный адрес для обратной связи с авторами канала: [email protected]. В связи ограничениями систем безопасности почта на предыдущий адрес (protonmail.com) могла не приходить.

Интерес т-ща Д. Булгакова к живописи показал, что бывший замминистра не чужд аллюзиям к генералам Русской Императорской армии. Что ж, будет не лишним напомнить, какими картинами обставлял свои квартиры русский генералитет конца XIX - начала XX века.

На фото квартиры: генерала от инфантерии Е.В.Богдановича; генерала от инфантерии А.Н.Куропаткина; помощника начальника Адмиралтейского Генерального штаба генерал-майора С.И.Зилоти; генерала от инфантерии В.В. фон Нотбека; генерал-майора, командира Собственного Его Императорского Величества Конвоя князя Г.И. Трубецкого.