Bunin & Co Telegram Gönderileri

После новогодних каникул информационный поток из Грузии значительно ослаб. Выборы закончились, несмотря на непризнание их итогов оппозицией. Правительство обновилось, коллегия выборщиков по новым правилам избрала президента. Надежды оппонентов власти на уличный протест и его поддержку извне не оправдались. Однако политические процессы на этом не закончились. И сегодня стоило бы обратить на них внимание, посмотреть на события в Грузии тогда, когда республика прошла через «зону турбулентности».

В 10-20-е числа января главным мировым событием была инаугурацию президента США Дональда Трампа. Политики и влиятельные общественные персоны всего мира озвучивали свои ожидания и сигналы от новой администрации. Не стала исключением и Грузия. Президент этой страны Михаил Кавелашвили поспешил поздравить своего американского коллегу с вступлением в должность. Он выразил надежду на том, что отношения США и Грузии выйдут на качественно новый уровень. Но глава государства в Грузии «царствует, но не управляет». Премьер-министр республики Ираклий Кобахидзе играет более значимую роль в процессе принятия решений. И он также поддержал 47-го президента США.

Здесь, правда, надо обратить внимание и на внутриполитический контекст и его связь с международной повесткой. Одним из принципиальных пунктов разногласий между властями и оппозицией Грузии стал пресловутый «иноагентский закон», который коллективный Саакашвили рассматривал как проявление пророссийских тенденций. 47-й президент США в первые дни своей новой каденции преподнес подарок «Грузинской мечте». Его администрация приостановила программы иностранной помощи на 90 дней. Кобахидзе трактует эти действия, как удар по антиправительственным грузинским НПО. При этом грузинский премьер дает следующую объяснительную модель: предыдущая администрация допустила «перегибы на местах», пытаясь дестабилизировать ситуацию внутри его страны. Но Грузия остается верным союзником США и надеется, что с Трампом отношения будут очищены и приведены к «первоначальному евроатлантизму».

Увидеть в этих тезисах пророссийский поворот- это надо уметь! Тем временем в СМИ обсуждают предстоящие совместные учения Грузии и государств-членов НАТО. Они пройдут в конце апреля-начале мая в Крцаниси. Как говорится, «все идет по плану», несмотря на критику действий коллективного Запада в отношении Грузии. В этом контексте также хочется обратить внимание на еще один сигнал. «Желаю вам всего наилучшего, счастливого и успешного Нового года». Процитированный выше текст- фрагмент поздравительного письма генсека НАТО Марка Рютте Ираклию Кобахидзе. Политики такого уровня не будут предаваться публичному эпистолярному жанру, не взвесив все за и против. Ясно одно: Альянс не хотел бы ставить точку в отношениях с Грузией, как минимум, делать это своими руками.

Таким образом, грузинские изменения касаются не смены внешнеполитического курса, а его корректировок. Акцент будет делаться на «суверенную демократию» внутри страны с сохранением стратегических связок с США и Евросоюзом. И в контексте трамповской политики «экономии» и «оптимизации» (но с сохранением такой цели, как американское доминирование, но с минимумом обязательств перед союзниками) эти грузинские новации могут быть приняты. Возможно не сразу и с оговорками. Но важно здесь и сейчас не видеть в них того, чего в них не было.

Сергей Маркедонов

Дональд Трамп как переговорщик.

1. Трамп – бизнесмен. Он видит перед собой не массу политических акторов, а конкретного партнера по переговорам, с которым надо договориться на выгодных для себя условиях (как в бизнесе переговоры ведутся между владельцами, а дальше сами владельцы коммуницируют с менеджментом, профсоюзами и др.). Остальные акторы его волнуют настолько, насколько они будут способствовать или препятствовать реализации его планов. Но при этом он заинтересован в максимально позитивном общественном мнении, которое благоприятствует политическим (а иногда и деловым) сделкам.

2. Трамп сразу начинает диктовать условия, позиционируя их как взаимовыгодные и единственно возможные – и смотрит на реакцию. Если он видит, что есть возможность продолжать, то идет дальше и торгуется, чтобы получить максимум возможного. При этом как бизнесмен понимает, что всего добиться нельзя (в бизнесе партнер по переговорам может капитулировать, только если разорен или находится на грани разорения). Если же Трамп приходит к выводу, что партнер «непробиваем» (нет стимулов для сделки, не устраивают ее параметры и др.), то прекращает попытки диалога. Как это произошло с Ким Чен Ыном во время первого трамповского срока.

3. Трампа не волнуют общепринятые правила работы с общественным мнением. Он неоднократно с 2016 года нарушал неформальные правила во внутренней политике США – и обычно выигрывал (и на выборах 2020 года победил бы, если не пандемия). Один пример: в 2016-м на ежегодном ужине Эла Смита, организуемом католической архиепархией Нью-Йорка, Трамп начал не шутливо, а всерьез пикироваться с Хиллари Клинтон, нарушив неписанные нормы этикета – и католики пошли за него голосовать. Трамп почувствовал, что люди, которые могли за него проголосовать, хотят именно серьезной борьбы, а не вежливости и компромиссности - а те, кто никогда за него не проголосует, его совершенно не интересовали. И он дал им эту серьезность, невзирая на любые ограничители, обычно свойственные политикам. А в 2024-м Камала Харрис даже не явилась на этот ужин – и пришедший Трамп не упустил возможность вдоволь поиздеваться над ней.

4. Поэтому в публичной составляющей, которая сопровождает предложение переговоров и последующей сделки Трамп выделяет именно то, что может увеличить число союзников. В украинском вопросе он активно продвигает тему мира, которая популярна в странах Глобального Юга и увеличивает популярность в большинстве европейских государств. И стремится публично возглавить «миротворческий» процесс, причем важная конкретика (на каких именно условиях договариваться) здесь отходит на второй план. Как Рональд Рейган с «нулевым вариантом» в ядерном вопросе, который можно было просто объяснить европейской аудитории. Что, кстати, помогло США разместить свои ракеты в Европе, когда СССР при Леониде Брежневе этот вариант отверг.

5. Проблемная сторона Трампа, которая, возможно, со временем будет еще более усиливаться – «разброс». Он хочет всего и сразу – и во внешней, и во внутренней политике. Во внешней, например, одновременно хочет идти на сделку с Россией и обрушивать нефтяные цены (у Рейгана была логичная последовательность – сначала предложил «нулевой вариант», а после отклонения стал договариваться с наследным принцем – затем королем - Фахдом). Такое желание быстрых результатов на всех направлениях может привести к тому, что вместо ожидаемых побед будут возникать новые проблемы.

Алексей Макаркин

21 января министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян посетил Москву. В этой новости сразу все интересно. Визит главы армянского МИД состоялся на фоне очередной дискуссии об «окончательном развороте» Армении на Запад. Незадолго до визита состоялось подписание Хартии о стратегическом партнерстве между Вашингтоном и Ереваном. За несколько дней до этого события национальное правительство Армении направило в парламент проект «О начале вступления в Евросоюз». Добавим к этому регулярные жесткие заявления представителей армянской власти по поводу ОДКБ и фактическую «заморозку» участия Армении в этой интеграционной структуре и получается «картина маслом».

Однако Мирзоян едет в Россию. И не просто едет, а посещает Москву по приглашению своего российского коллеги Сергея Лаврова. После переговоров армянский министр особо подчеркнул, что в последний раз встреча в подобном формате имела место в июле 2023 года. Значит, затянувшаяся пауза закончилась. «Армения заинтересована в продолжении эффективного политического диалога с Россией», - подвел своеобразное резюме Мирзоян.

Министры нашли и позитивные моменты в двусторонних отношениях последних лет, в частности речь шла о проведении в Москве 23-й сессии двусторонней Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. В итоге Сергей Лавров принял приглашение Арарата Мирзояна посетить Армению. Налицо, интерес к поддержанию диалога.

Но бросается в глаза определенная избирательность. Министры подчеркнули рост двустороннего товарооборота. Собственно, к участию в ЕАЭС у Еревана нет особых претензий. Более того, позитивное влияние этой евразийской интеграционной структуры становится определенным препятствием на пути для широко разрекламированного «европейского пути» Армении. Но это- экономика. По вопросам безопасности «все сложно». Тот же Мирзоян дипломатично намекнул на «односторонние трактовки», которые наблюдаются в подходах и действиях российской стороны. Но главе МИД по статусу положено быть политкорректным. Спикер национального парламента Армении Ален Симонян может позволить себе быть более откровенным. С его точки зрения, «российская сторона теряет в регионе в контексте Армении» и это «является следствием шагов самой России и того, что Россия оставила нас одних в регионе и покинула регион». Такая оценка прозвучала синхронно с визитом Мирзояна. И ее вполне готовы разделить коллеги спикера по правящей партии, а также и в общественном мнении республики эти настроения представлены. По словам российского министра, Москва не занимает ничьей стороны в конфликте этой страны с Азербайджаном. И хотя примерно такую же позицию отстаивают и США, и ЕС, в Армении некоторые политики видят в оценках Москвы причину для усиления диверсификации своей внешней политики.

Выхода в такой ситуации два. Признав наличие болевых точек в двусторонних отношениях, начинать сеанс дипломатической терапии. Или, напротив, начать расчесывать раны. Наивно веря, что вместо одного союзника явится какой-то совершенный во всех отношениях партнер, который вместо своих интересов вдруг начнет трогательно заботится о других.

Сергей Маркедонов

Дональд Трамп вспомнил о забытом президенте – и не случайно.

Об Уильяме Мак-Кинли до нынешней недели мало кто вспоминал. Разве что в связи с двумя обстоятельствами. Первое – это один из убитых президентов США. Его смертельно ранил анархист, видевший в нем олицетворение американской буржуазии. Тогда анархисты убивали государственных лидеров вне зависимости от того, руководили ли они монархиями или республиками – так погибли французский президент, итальянский король и даже императрица Австро-Венгрии. Второе – после его гибели президентом стал куда более яркий и известный Теодор Рузвельт.

Тот факт, что именно при Мак-Кинли США серьезно усилили свое влияние в мире - присоединили Гавайи, а после выигранной войны с Испанией в разных формах установили контроль над Кубой, Филиппинами, Пуэрто-Рико и Гуамом (два последних острова и сейчас являются «неинкорпорированными организованными территориями» США) – тоже как-то забылось на фоне деятельности Теодора Рузвельта. Куда более яркого политика, чем его предшественник, и к тому же непосредственного участника боевых действий на Кубе.

Правда, портрет Мак-Кинли был изображен на пятисотдолларовых купюрах США образца 1928 и 1934 годов, выпускавшихся до 1945-го. Однако эти банкноты свободного хождения не имеют и интересуют только коллекционеров. То есть использовать их как законное платежное средство теоретически можно, но банк, в который такая банкнота попадет, обязан сдать ее в министерство финансов для последующего уничтожения. И появился этот портрет при однопартийце Мак-Кинли, республиканском президенте Калвине Кулидже, тоже сейчас изрядно подзабытом.

И вдруг о Мак-Кинли вспомнил Трамп – в связи с горой на Аляске, самой значительной вершиной Северной Америки. Местные жители называли ее Денали (Великая). Русский – Большой горой. Через несколько десятилетий после покупки американцами Аляски, когда стала известна величина этой горы, ей присвоили имя только что ставшего президентом Мак-Кинли – как символ американского влияния на континенте. На самой Аляске к этому отнеслись равнодушно – там жили своими местными интересами, а не глобальными амбициями. С 1970-х годов шел процесс переименования горы в Денали, который после ряда перипетий завершился в 2015 году подписанием указа Бараком Обамой.

А теперь Трамп подписал новый указ, причем поставив аляскинцев перед фактом. С обоснованием, что «присвоение названий нашим национальным сокровищам, включая захватывающие дух чудеса природы и исторические произведения искусства, должно отдавать дань уважения вкладу дальновидных и патриотичных американцев в богатое прошлое нашей страны». И что президент Мак-Кинли «отдал свою жизнь за нашу великую нацию» и надо достойно признать «его историческое наследие защиты интересов Америки и создания огромного богатства для всех американцев».

Одновременно Трамп переименовал Мексиканский залив в Американский – так что период политкорректности закончился. И то, что Трамп вспомнил о Мак-Кинли, расширявшим территорию США, вписывается в контекст его гренландско-панамских заявлений. Президент США возвращается к позабытой «имперской» стилистике, которая, кстати, не предусматривает прямого вмешательства в любой международный конфликт (вспомним, как осторожно Америка втягивалась в Первую мировую войну), но связана с представлением о том, что США в любом случае должны остаться в выигрыше. И это не старый изоляционизм, популярный среди трампистов, требующих сосредоточиться на сугубо внутренних интересах. А тоже нечто старое, только куда менее предсказуемое.

Алексей Макаркин

В конце прошлой недели премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе посетил с рабочим визитом Баку. В его повестке была встречи с президентом Ильхамом Алиевым, главой азербайджанского правительства Али Асадовым. Главное мероприятие визита- десятое заседание двусторонней межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. В состав грузинской делегации в ходе бакинского визита входили первый вице-премьер, министр экономики и устойчивого развития Леван Давиташвили, министр иностранных дел Мака Бочоришвили, министр окружающей среды и сельского хозяйства Давид Сонгулашвили, министр культуры Тинатин Рухадзе и руководитель аппарата правительства Леван Жоржолиани.

На первый взгляд, рутинное дипломатическое мероприятие. Глава кабмина республики посетил соседнее государство, сверил часы, наметил точки общих взаимовыгодных интересов.

Но визит визиту рознь. И хотелось бы привлечь внимание к тому, что Кобахидзе решал в Баку далеко не только вопросы экономической кооперации с Азербайджаном, что вне всякого сомнения важно для Грузии. С учетом роли прикаспийской республики в грузинской национальной экономике. Итак, Кобахидзе совершил свой первый зарубежный визит после завершения избирательного цикла (который включал в себя парламентскую кампанию и выборы президента по новой конституционной схеме). Выборы в Грузии стали серьезным испытанием для властей и для правящей партии. Оппозиции явно симпатизировали многие американские и европейские политики. С учетом выборов в США и поствыборного транзита в Белом доме многим в Вашингтоне было не до Тбилиси. Однако и того уровня поддержки было оппонентов «Грузинской мечты» извне было достаточно, чтобы беспокоиться по поводу выхода из кризиса.

На конец января 2025 года внутренний кризис в Грузии выглядит преодоленным, оппозиции не удалось навязать властям свою игру. Самое время заняться внешней политикой, поблагодарить за поддержку тех, кто практически сразу же поддержал итоги грузинской избирательной кампании и победу правящей партии. Ильхам Алиев стал вторым после венгерского премьера Виктора Орбана лидером зарубежного государства, кто поздравил «Грузинскую мечту» с победой. Особую ценность этой поддержке придает географический фактор. Азербайджан - сосед Грузии, инвестирующий в ее экономику реализующий вместе с ней инфраструктурные проекты.

По итогам переговоров двух лидеров соседних стран в Баку Ильхам Алиев заявил, что победа «Грузинской мечты» на выборах принесет стабильность в регион Южного Кавказа. Он также особо подчеркнул «образцовые политические отношения» Азербайджана и Грузии. Следовательно, визит Кобахидзе в Баку помимо экономического содержания имел и политико-символический смысл.

Сергей Маркедонов

Возвращение Джексона.

В Белый дом вернулся Эндрю Джексон – в виде портрета. Дональд Трамп в 2017 году уже поместил этот портрет в Овальном кабинете, Джо Байден его оттуда убрал, а сейчас произошло возвращение седьмого президента США.

Выбор портретов для Овального кабинета обычно связан с политическими месседжами нового президента. Но так как число выдающих лидеров ограничено (обычно это те, кто изображен на долларовых купюрах), то изменения, на первый взгляд, не столь велики. Например, трудно представить президента, который бы удалил из Овального кабинета портрет Джорджа Вашингтона, но даже с ним есть свои особенности.

Иногда случается экзотика – так, Рональд Рейган поместил в Овальном кабинете портрет президента времен своей юности Калвина Кулиджа, которого историки не относят к числу выдающихся. При нем государство старалось как можно меньше вмешиваться в экономику, что импонировало Рейгану. Но последующие президенты симпатии Рейгана к Кулиджу не разделяли.

Во время первого срока Трампа кабинет украшали несколько портретов. Три рядом над камином – Вашингтон (в центре как общенационального символа), Александр Гамильтон и Томас Джефферсон (слева и справа от него – как символы двух американских политических традиций). Также были помещены портреты Авраама Линкольна и Эндрю Джексона. Портрет Джексона уже находился в Овальном кабинете при таких разных президентах ХХ века как Линдон Джонсон, Рональд Рейган, Джордж Буш-старший и Билл Клинтон – казалось бы, ничего неожиданного в его возвращении не было.

Но к 2017 году о Джексоне в США все меньше вспоминали как о военном герое, «народном» президенте, который бросил вызов олигархии, упразднил банк-монополист, боролся с коррупцией, ввел популярный тариф и погасил государственный долг. А все чаще как о рабовладельце, который к тому же массово переселял индейцев с их земель, которые передавались фермерам – эту аграрную модель в советских учебниках со ссылкой на Ленина называли американской, противопоставляя «прусскому» консервативному пути.

При Бараке Обаме и Джо Байдене обсуждался вопрос о том, чтобы заменить портрет Джексона на двадцатидолларовой купюре изображением афроамериканки-аболиционистки Гарриет Табмен. Так что тогдашнее возвращение Джексона в Овальный кабинет было расценено как политический жест Трампа. Левые подвергли его критике, правые одобрили.

А во время свержения памятников рабовладельцам в 2020 году протестующие попытались снести и знаменитый памятник Джексону в Вашингтоне. Это первая конная статуя в США и вторая в мире (после малоизвестного памятника тирольскому эрцгерцогу Леопольду) на двух точках опоры – то есть конь стоит на двух ногах без дополнительной опоры на хвост для устойчивости. Такие памятники довольно редки – в России, например, это статуя Николая I в Петербурге (кстати, большевики подумывали ее снести, но уникальность памятника стала сильным аргументом в пользу его оставления на прежнем месте) и недавно установленный памятник Михаилу Воронцову в Ейске. Попытка сноса памятника Джексону стала одним из переломных моментов в ходе кампании. Так как речь шла об общепризнанном произведении искусства, полиция разогнала толпу и снесла лагерь протестующих, а Трамп назвал их действия «позорным вандализмом».

Байден, придя в Белый дом, предсказуемо удалил из Овального кабинета портрет Джексона, а над камином выстроил сложную конструкцию из пяти портретов – в центре большой портрет демократа-реформатора Франклина Делано Рузвельта, слева – Вашингтон (он остался, но его значение было уменьшено) и Линкольн, справа – Джефферсон и Гамильтон. Также при Байдене в Овальном кабинете появился портрет Бенджамина Франклина.

Вернувшись в Белый дом, Трамп вернул в Овальный кабинет Джексона, убрал Рузвельта, вновь поместил в центр Вашингтона, но оставил Франклина. История продолжается.

Алексей Макаркин

Инаугурацию Дональда Трампа далеко не все в Америке встречали с радостными чувствами.

Джо Байден в последний момент превентивно помиловал доктора Фаучи, генерала Милли, членов Конгресса (в том числе Лиз Чейни) и других участников расследования штурма Капитолия в январе 2021 года. Но помиловать всех, кто вызвал гнев Трампа, он не мог. Тем более, если речь шла не об уголовном, а о гражданском судопроизводстве, в которое президент США вмешаться не может.

А здесь значимым событием стало дело, которое может стать прецедентным. Впервые в истории США победитель президентских выборов подал в суд на социолога за предвыборный опрос, результаты которого разошлись с голосованием. Ранее политики предпочитали не ссориться с социологами, а победитель вообще предпочитал почивать на лаврах. Но Трамп является исключением – в президентство Байдена он сам был фигурантом нескольких уголовных дел и понимал, что в случае поражения на выборах мог оказаться в тюрьме. А это никак не способствует всепрощению.

В декабре Трамп подал иск в суд в Айове против социолога Джей Энн Зельцер и компании, выпускающей местную газету Des Moines Register. Зельцер провела перед выборами опрос по заказу газеты. Результаты стали сенсационными – Камала Харрис обходила Трампа в Айове в соотношении 47 к 44%. Айова – ярко выраженный «трампистский» штат, все остальные опросы, проведенные в нем, давали значительное преимущество Трампу. И вдруг такой результат.

Важным фактором в этой истории стала личность Зельцер – она, пожалуй, самый известный электоральный социолог в Айове, проработавший в этой сфере с 1996 года. Получила докторскую степень в местном университете – так что не специалист с Восточного побережья или Калифорнии, заехавший на пару дней в «красный» штат, а местный ученый, прекрасно знающий настроения глубинки.

Были в ее практике и неудачи – как у любого социолога. Так, в 2004 году она предсказала победу в штате Джона Керри, тогда как выиграл Джордж Буш-младший (Буш юридических претензий к ней не предъявлял – но и противостояние в американском обществе тогда не было столь жестким, как сейчас). Но успехов было намного больше. Славу в общенациональном масштабе ей принес опрос, согласно которому Барак Обама выигрывал демократический кокус в консервативной Айове в начале 2008 года. В 2014-м Зельцер успешно предсказала победу республиканского кандидата на выборах в сенат от Айовы, хотя большинство экспертов прогнозировали победу демократа. В 2016 году она правильно спрогнозировала уверенную победу Трампа на президентском голосовании в Айове.

Поэтому опрос Зельцер стал активно обсуждаться и интерпретироваться. Что женщины из глубинки восстали против политики республиканцев в отношении абортов. И что если даже в Айове Трамп и может выиграть (три пункта – небольшая разница), то в Пенсильвании или Висконсине женщины с аналогичными настроениями точно помогут Харрис победить. Небольшой региональный опрос масштабировался на национальный уровень.

Результат выборов в Айове – победа Трампа с перевесом в 13 пунктов (значит, Зельцер ошиблась на 16 пунктов – такого в ее карьере не было). И женское восстание против Трампа оказалось фантомом. Через несколько дней после выборов 68-летняя Зельцер объявила о своем уходе из сферы избирательных опросов, заявив, однако, что она планировала сделать это раньше. Но Трамп публично обвинил ее в «возможном мошенничестве на выборах» и призвал провести в отношении нее расследование. Юристы Трампа заявили, что Зельцер нарушила закон штата Айова о мошенничестве в отношении потребителями, который запрещает обманные действия, имеющие место в сфере продаж или рекламы.

Неясно, сможет ли Трамп «засудить» Зельцер – прецедентов нет. Но судебный процесс – дело затратное, и он может нанести сильный удар по финансам социолога. И, кроме того, он способен стать предупреждением для других экспертов и журналистов, занимающихся социологическими исследованиями или заказывающими их. Цена ошибки, которая раньше была чревата лишь репутационными последствиями, может многократно вырасти.

Алексей Макаркин

В Болгарии сформировано новое правительство. Сколько оно просуществует, не знает никто.

С апреля 2021 года, после отставки третьего кабинета Бойко Борисова, в Болгарии было только два недолговременных коалиционных правительства, опиравшихся на парламентское большинство. Первое действовало около полугода в 2021-2022 годах и было сформировано по принципу «негативной коалиции». Четыре партии – либералы, консерваторы, социалисты и популисты – объединились для того, чтобы не допустить возвращения к власти партии ГЕРБ Борисова. Долгое время такое правительство, объединенное только неприятием фигуры бывшего премьера, просуществовать не могло по определению.

В 2023-2024 годах девять месяцев действовало правительство «большой коалиции» - ГЕРБ и либеральная коалиция «Продолжаем перемены – Демократическая Болгария». Межпартийные договоренности предусматривали чередование премьеров – первые девять месяцев кабинет должен был возглавлять либерал, вторые девять – представитель ГЕРБ (дальше не планировали). Однако перед ротацией между партиями возникли противоречия по составу обновленного кабинета, и коалиция рухнула.

Все остальное время Болгарией управляли назначавшиеся президентом Руменом Радевым «служебные» (технические) правительства. Несколько выборов не привели к созданию дееспособной коалиции, способной управлять страной хотя бы год.

И вот теперь, после «очередных внеочередных» выборов (всего за последние четыре года состоялись семь парламентских выборов), прошедших в октябре прошлого года, сформировано новое правительство. Премьер – представитель ГЕРБ Росен Желязков, давний соратник Бойко Борисова. Был секретарем софийской мэрии, когда Борисов являлся главой города, и секретарем кабинета министров в его первое премьерство. Во втором кабинете Борисова занимал пост советника премьера по вопросам государственного управления и электронного правительства. В его третьем кабинете был министром транспорта, информационных технологий и коммуникаций. В период «большой коалиции» являлся спикером парламента.

Новые партнеры ГЕРБ по коалиции – социалисты и популистская партия «Есть такой народ». Также правительство опирается на поддержку одной из двух партий, образовавшихся на базе распавшегося Движения за права и свободы, партии болгарских турок (своих министров в кабинете эта партия не имеет). Только так удалось получить минимальное депутатское большинство – 125 голосов «за» из 240.

Социалисты и популисты многие годы резко критиковали не столько ГЕРБ, сколько прежде всего лично Борисова – поэтому репутационные проблемы не позволили бы войти их представителям в состав возглавляемого им кабинета. Поэтому премьером стал Желязков – протеже Борисова, не вызывающий такого неприятия со стороны представителей других партий.

Ведущие посты в правительстве заняли члены ГЕРБ – они стали министрами иностранных дел, внутренних дел, обороны, финансов, юстиции. Вопрос в том, почему социалисты и популисты согласились на роль миноритариев, чреватую падением рейтингов. Дело в том, что их рейтинги уже упали. Фракция социалистов в парламенте сократилась с 2017 года с 80 до 20 депутатов. В прошлом году в отставку подала лидер социалистов Корнелия Нинова, при которой партия все это время не слишком удачно боролась за голоса евроскептиков. Новое руководство настроено более проевропейски; оно уже исключило Нинову из партии. Популисты в 2021 году имели в парламенте 65 депутатов, сейчас же – 18 (а на выборах 2022 года они вообще не преодолели 5%-ного барьера).

В любом случае, новая коалиция выглядит неустойчивой – так что Болгарию могут ждать новые внеочередные выборы. И в болгарской политике усиливаются уже не популисты, а националисты. Раньше в парламенте была одна националистическая партия («Возрождение»), теперь добавилась еще партия МЕЧ («Мораль, Единство, Честь»). В сумме они имеют 47 депутатских мест. Это сравнительно немного, меньше, чем у ГЕРБ (69 мест), но вспомним феномен Кэлина Джорджеску, который чуть было не стал президентом соседней Румынии на фоне разочарования в проевропейских партиях.

Алексей Макаркин

Владимир Путин и Масуд Пезешкиан подписали договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Ираном.

Подписание договора планировалось еще в октябре прошлого года на саммите БРИКС, но тогда оно не состоялось. Представляется, что тогда иранские реформаторы, находящиеся у власти, ждали результаты президентских выборов в США. Они желали победы Камалы Харрис, так как у демократов есть опыт заключения договора с Ираном по ядерным вопросам еще при Бараке Обаме. А Дональд Трамп эту сделку разорвал – кроме того, были введены американские санкции против главного архитектора «ядерного» договора, тогдашнего главы МИД Мухаммеда Зарифа.

Теперь Зариф вице-президент в администрации Пезешкиана, надеющийся на новый компромисс с США. Но победа Трампа привела к тому, что шансы на такой исход резко уменьшились – новый президент США не склонен дифференцировать иранский политический класс на реформаторов, с которыми можно иметь дело, и неприемлемых консерваторов.

В нынешнем месяце отставной генерал Кит Келлог, назначенный Трампом спецпредставителем по Украине, посетил Европу, где, однако, занимался не украинским, а иранским вопросом. Он встретился с эмигрантами из Национального совета сопротивления Ирана – этот бренд используют иранские моджахеды, которые еще в начале 1980-х годов организовали ряд терактов против лидеров исламской революции (убили президента, премьера, главу Верховного суда), а во время ирано-иракской войны сотрудничали с Саддамом Хусейном. Келлог заявил, что нужно воспользоваться «слабостью» Ирана, оказать на него давление: и военное, и экономическое, и дипломатическое, чтобы изменить страну «к лучшему». Понятно, что никакого оптимизма в Тегеране это не вызывает.

И еще в президентство Джо Байдена начала рушиться «Ось сопротивления», которую Иран (в том числе усилиями убитого в президентство Трампа генерала Касема Сулеймани) выстраивал десятилетиями. Свергнут режим Башара Асада в Сирии, сильнейшие удары нанесены по «Хезболле», новые президент и премьер-министр Ливана не связаны с этой организацией. Внутри Ирана нарастают экономические проблемы, которые не смогло решить правительство Эбрахима Раиси. А Пезешкиану с ними справиться еще сложнее, так как он, в отличие от Раиси, не опирается на парламентское большинство.

Так что Пезешкиан поехал в Москву. Хотя по сирийскому вопросу позиции сторон сейчас различны. Для нынешних властей в Дамаске Иран полностью неприемлем, а Москва готова с ними разговаривать. Но особого выбора у Пезешкиана нет – партнеров у Тегерана стало меньше, и Россию он отталкивать не может, особенно в ожидании президентства Трампа. Тегеран демонстрирует США, что может еще более сблизиться с Москвой, если Трамп будет пытаться «дожать» Иран.

Подписание договора не означает заключения союза между Россией и Ираном – в нем нет положения о том, что стороны оказывают помощь друг другу в случае военных действий. Есть статья 3, в которой говорится, что если одна из сторон подвергнется агрессии, то другая «не должна оказывать никакой военной или иной помощи агрессору, способствующей продолжению агрессии». То есть эта статья не создает нового качества отношений, а лишь фиксирует уже существующую реальность. В статье 5 подробно говорится о формах военного сотрудничества между странами – это обмен военными и экспертными делегациями, заходы военных кораблей и судов в порты сторон, подготовка военных кадров и др. Пожалуй, самое значимое здесь – это проведение совместных военных учений. В статье 6 отмечена «приверженность развитию военно-технического сотрудничества».

В статье 11 сказано о неприемлемости любых попыток «ограничить суверенное право на регулирование и обеспечение безопасности национальных сегментов» Интернета. В статье 20 - о взаимодействии в целях создания независимой от третьих стран платежной инфраструктуры, перехода на осуществление двусторонних расчетов в национальных валютах.

Таким образом стороны демонстрируют сближение друг с другом, а его реальный масштаб будет ясен из последующих практических действий.

Алексей Макаркин

2024 год в новейшей истории Абхазии запомнится, в первую очередь, отставкой главы республики на фоне нарастания сложностей в отношении двух асимметричных союзников Москвы и Сухума. Аслан Бжания досрочно покинул свой пост, что со всей неизбежностью поставило вопрос о досрочных президентских выборах.

Практически сразу же после новогодних каникул республика перешла в режим подготовки к избирательной кампании. 16 января ЦИК завершил регистрацию кандидатов. 15 февраля состоится голосование, хотя не исключено, что выборы на этом не закончатся, второй тур выглядит весьма вероятной перспективой. Кто же они, претенденты на пост главы республики?

Аслан Бжания ближе к новогодним каникулам решил, что, уходя, надо уходить. Выдвигаться на новый срок он не будет. Фактически его преемником и продолжателем станет Бадра Гунба. Он пребывал в тени Бжании, но после отставки экс-президента стал и.о. главы республики. И практически сразу же столкнулся с энергокризисом и доказал свои качества управленца, готового действовать в условиях «чрезвычайки». Скорее всего, Гунба попытается в той или иной степени реанимировать инвестсоглашение между Абхазией и Россией, с пониманием всех острых проблем и коллизий на этом пути.

Наверное, главным конкурентом Гунбы станет лидер Абхазского народного движения, оппозиционер Адгур Ардзинба. В период президентства Рауля Хаджимбы он занимал посты вице-премьера и министра экономики. Несмотря на жесткую критику оппонентов и обвинения в национализме и антироссийскости, этот кандидат публично всячески подчеркивает: его личный выбор, выбор абхазского общества в пользу Москвы неизменен. Два других кандидата Олег Барциц и Роберт Аршба пытаются продвигать себя, как «третью силу». Адгур Хурхумал- фигура на фоне других претендентов не слишком заметная.

Количество кандидатов в президенты могло быть и большим. Но в ходе подачи документов две инициативные группы (Кана Кварчия и Беслана Квицинии) отозвали свои заявки. Не стал в итоге баллотироваться и Шамиль Адзинба, выдвинутый Народной партией Абхазии. Таким образом, как и прежде, представлены «сто цветов». Абхазская политика продолжает оставаться конкурентной, какие бы сложности это ни создавало.

Но с завершением голосования проблемы для нового президента только начинаются. Во-первых, ему крайне важно будет представить свой успех, не как победу только его «ядрового электората», но и всей республики. Значит, необходимо уйти от стигматизации оппонентов. Иначе сценарии 2020 или 2024 года будут воспроизведены на новом витке развития. Как бы ни звали нового главу республики, ему нужно будет сшивать разрезы и внутри политикума, и внутри всего общества. Во-вторых, для развития Абхазии нужны средства, и кроме, как из России и у России их просто неоткуда взять. Но для нового президента важно пройти между Сциллой экономической целесообразности и Харибдой национальной уникальности. Задача явно не из простых!

Сергей Маркедонов