История войн и оружия

В историю немецкий балочный крест, или balkenkreuz, вошел благодаря событиям Второй мировой войны. В военные годы стилизованное изображение креста можно было встретить на всей германской боевой технике. Балкенкройц в годы войны был основным опознавательным знаком вермахта, его использовали в люфтваффе и кригсмарине. При этом само изображение креста использовалось ещё в средневековье различными германскими рыцарскими орденами, а стилизованное изображение «железного креста» до сих пор является опознавательным знаком боевой техники бундесвера.

Сам крест, который широко использовался на немецкой военной технике в годы Второй мировой войны, представляет собой стилизацию тевтонского креста и креста Святого Николая (Николая Чудотворца). Очень часто в литературе можно встретить неправильный перевод самого слова «балкенкройц» (немецкое Balkenkreuz). Ошибка, при которой такой крест называют «балканским», встречается как в русском, так и в английском языке. При этом крест не имеет ничего общего с Балканами и расположенными на Балканском полуострове государствами. С немецкого языка «Balken» переводится как деревянная балка, перекладина или брус.

Первыми, кто начал использовать черный крест в качестве опознавательного знака, стали германские рыцари, это произошло ещё в средневековье в эпоху знаменитых крестовых походов. Латинский крест черной эмали с белой эмалевой границей стал на долгие годы официальным символом Тевтонского ордена. Рыцари ордена широко использовали стилизованное изображение черного креста на белом фоне на своих щитах, а также плащах, одежде и знаменах. Уже в XX веке нацисты считали себя продолжателями дела Тевтонского ордена и в идеологическом плане реализовывали именно средневековую доктрину «Натиска на Восток». Правда, в отличие от Тевтонского ордена, который просуществовал несколько веков, Третий рейх был благополучно похоронен советскими войсками и войсками союзников и просуществовал всего 12 лет.

Впервые в XX веке крест появился на германской военной технике в годы Первой мировой войны. В самом конце войны в середине апреля 1918 года балкенкройц стал официальным опознавательным знаком имперских военно-воздушных сил Германии. Новый символ вводился для улучшения опознавания немецких летательных аппаратов с земли и в воздухе.

В 1935 году к эмблеме в форме балочного креста вновь вернулись, но теперь уже в нацистской Германии. Данный символ стал сначала основной эмблемой люфтваффе, вновь образованных германских ВВС.

Впервые на бронетехнике эмблемы в форме креста были нанесены во время вторжения вермахта в Польшу в сентябре 1939 года. В начале кампании использовался большой белый крест с прямоугольными равными сторонами. Кресты наносились краской на башни и корпуса танков. Эмблема была хорошо различимой и предназначалась для визуального отличия своих бронированных боевых машин от техники противника. Однако вскоре выяснилось, что белые кресты очень сильно демаскируют бронетехнику, представляя собой идеальную цель для польских артиллеристов.

Позднее с учетом полученного опыта было принято решение о закрашивании центра крестов краской темно-желтого цвета, при этом белой оставалась только окантовка креста. Уже в конце военной кампании в Польше был окончательно принят вариант, который широко использовался в люфтваффе, так называемый «открытый» крест или балочный крест.

В наши дни опознавательным знаком и главной эмблемой бундесвера по-прежнему остается крест, но уже не балкенкройц, а стилизованное изображение самой известной немецкой военной награды — «Железного креста», которая стала стилизованным представлением лапчатого, или тамплиерского, креста.

Рыцарский турнирный доспех, произведенный вероятно в Дрездене или Аннаберге между 1580–1590 годами. Эти доспехи предназначались для использования в «Scharfrennen», рыцарском поединке, который проходил на открытом поле без разделительного барьера между двумя всадниками, вооруженными достаточно острыми (по турнирным меркам) лансами. Этот вид турнира оставался популярным при дворе курфюрстов Саксонии еще долгое время после того, как он вышел из моды в других частях Европы (вероятно, по причине высоких рисков получения увечий или даже смерти участников).

Период формирования Польского государства в X–XI веках проходил у северо-западных славян примерно также, как и у их восточных соседей. Историки отмечают доминирование пехоты над конницей. Конные отряды представляли собой феодальные дружины, что было типично для Восточной Европы, а пехота – ополчение городов.

К началу XII века славяне, жившие на берегах рек, сбивались в ватаги и на ладьях совершали набеги вплоть до Норвегии (ответочка, так сказать). Конницы к тому моменту стало больше, но легкой, а использовала она тактику соседних пруссаков и литовцев (удивительно, но что первые, что вторые были в первую очередь конными воинами). То есть всадники атаковали противника на полном скаку, забрасывали дротиками и короткими копьями и стремительно отступали. Историк Д. Николь рассматривает ее как близкую кочевым, а не оседлым народам. Правда есть в ней ключевое отличие, всадники эти не пользовались главным оружием кочевников – луком.

Сражаться с соседними язычниками-пруссами, литовцами, жемайтами приходилось и летом, и зимой, потому что именно зимой они чаще всего и совершали свои набеги, угоняя людей в плен. Потом эту же тактику переняли у них войска Тевтонского ордена, убивавшие мужчин, но старавшиеся захватить побольше женщин и детей. В то же время уже в XIII веке многие славянские князья того, что в настоящее время является прибалтийскими провинциями Германии, стали полноправными членами христианской немецкой военной аристократии.

Несмотря на огромное влияние со стороны Германии, в том числе и в военной сфере, польские славяне никогда не «онемечивались» очень уж сильно, но то, что, начиная с 1226 года они находились под сильным немецким влиянием и их военная организация служила им главным примером – несомненно. А дальше пришел 1241 год, разгром польско-германского войска монголами при Легнице, показавший, как много для всадника значит умение стрелять из лука с коня. Но ничего это не изменило! Традиция есть традиция. Традиции кочевников с Востока полякам были чужды. Поэтому луки хотя и применялись ими с X века, оставались оружием лишь польской пехоты, но не всадников! В том же X веке военная культура поляков была ближе к немецкой, чем к культуре их соседей, например, в той же Паннонии. К тому же именно из Германии в Польшу импортировалось и большинство мечей, как, впрочем, и наконечники копий, и другое оружие. Правда, некоторые виды оружия, как, например, топоры с длинными рукоятками и шлемы характерных очертаний, так и остались специфической особенностью их славянского арсенала.

Альшпис (нем. Ahlspiess) из коллекции Метрополитен музея, буквально «шило-копьё», разновидность европейской пики. Появилось в XV веке среди швейцарских и бургундских наемников, позднее распространилось почти по всей Европе. Не приходится сомневаться в том, почему была выбрана такая форма наконечника, это нанесение колющих ударов пехотой, где граненный шиловидный наконечник позволял игнорировать кольчугу, с легкостью пробивал бригантину, а также отлично влезал в сочленения латных доспехов. Стоит отметить, что длина древка сильно варьировалась в зависимости от применения.

По большому счету, альшпис – это древковое воплощение распространившегося в то время граненного колющего оружия. Например, среди мечей этому же принципу следовали панцербрехер, эсток и кончар, а среди кинжалов – мизерикорд и стилет.

Армия Османской империи в эпоху ее максимального расцвета в XV–XVII веках была устроена весьма нетривиально. Структурно турецкая армия состояла из трех частей:

1. Во-первых, это были лично преданные султанам профессиональные воины – «рабы Порты» (kapi kullari). Причем рабы в юридическом смысле, набирались они из числа христианских мальчиков Балканского полуострова, которые проходили прекрасное по тем меркам обучение в специальных учебных корпусах. Причем такие «рабы» составляли не только костяк армии, но и костяк государства, самые способные или проявившие себя в дальнейшем назначались на крупные государственные должности. Янычары – это самая значительная и известная часть kapi kullari. Численность янычар в лучшие годы вряд ли превышала 15 000 человек. Понятно почему, централизовано обучить большее количество высококлассных профессионалов тогда на представлялось возможным. В дальнейшем увеличение числа янычар связано с падением качества их обучения и размытием этой прослойки.

Однако, артиллеристы и инженеры также являлись частью kapi kullari и видимо также выпускались из специализированных учебных корпусов. Вообще, инженерное дело и производство артиллерийских орудий было налажено на высоком уровне и внимание таким вопросам уделялось самое пристальное.

2. Второй важной частью османского войска являлись сипахи (спахи) – в этих частях служили люди, поселенные на государственной земле, и обязанные за это служить султану. Наверное, аналогия с российскими помещиками XV–XVII веков видна невооруженным взглядом. Но на самом деле, корни такого принципа комплектования войск следует искать в арабских икта. Наделы их, кстати, назывались тимарами, потому сипахов также именовали тимариотами (владетелями тимаров). Однако, тимары могли выдаваться государством и за иную службу, потому каждый сипах был тимариотом, но не каждый тимариот сипахом.

3. Третья часть войска состояла из вспомогательных подразделений, а как мы знаем «вспомогательные подразделения» — это политкорректное название всякого сброда, который, как правило, годился для грабительских рейдов, земляных работ, обороны обоза и прочих не сильно престижных, но необходимых во время войны дел. Среди них были азабы (или азапы, буквально «холостяки»), серахоры и мартолосы.

Азабы служили в частях лёгкой пехоты, набиравшейся в султанских землях. Серахоры, в основном, несли нестроевую службу – возводили мосты, чинили дороги, служили носильщиками. Мартолосами называли рекрутов из христианских провинций, которые в мирное время составляли отряды местной стражи. На самом деле названий и типов таких отрядов гораздо больше, но какого-то стратегического значения они все равно не имели.

Наиболее известный случай применения китайских колесных кораблей империи Сун произошел в ходе эпической осады Сянъяна (современный Сянфан в провинции Хубей) в 1267–1272 гг. Это было отчаянное сопротивление Южного Сун наступающим с севера монголам. В ходе осады Сянъяна были впервые применены требюше с противовесом (высшая ступень развития камнеметных машин, когда импульс снаряду подавался за счет противовеса).

Широкое применение во время осады нашли и колесные речные корабли. Два героя царства Сун повели конвой из 100 колесных судов, груженных различными припасами, в осажденные города Сянъян и Фанчен, лежавших друг напротив друга по берегам реки. Конвой подождал наступления темноты, прежде чем пуститься в обратный путь, но монголы подожгли по берегам стога сена, осветив реку. Суда приняли прямоугольный строй, каждый корабль был вооружен требюше с запасом бомб и древесного угля, а также тяжелыми арбалетами. Корабли шли по реке, держа красные фонари в качестве позиционных огней, монголы начали обстрел флота из требюше. По сообщениям источников, палуба китайских кораблей была «по лодыжки залита кровью».

Конструкция колесных кораблей позволяла использовать их как в наступлении, так и в обороне, поскольку фальшборт состоял из раздвижных щитов, которые можно было открыть и метать в противника стрелы и гранаты. Также интерес представляет численность колесных экипажей. Так в 1203 г. четырехколесный корабль приводился в движение 28 матросами, тогда как более крупный, но также четырехколесный корабль требовал экипажа в 42 человека. Наиболее многочисленный колесный экипаж, отмеченный в письменных источниках, составляет 200 человек. При этом, вероятно, использовалась та же система, что практиковалась вплоть до XIX века, когда с помощью нескольких соединительных тяг и эксцентриков три топчака соединяли с одним колесом.

Немного об особенностях вооруженных сил Священной Римской империи во времена XI–XIII веков. Удивительно, но в Германии оставались большие, но часто плохо обученные и недостаточно вооруженные контингентов пехоты, чего не было уже ни в Англии, ни во Франции, в остальной Европе тогда воевали уже только рыцарской конницей. То есть крестьянство в ряде земель Германии еще долгое время играло определенную роль на полях сражений.

Поскольку власть императора-короля в XII веке ослабела, свои военные обязательства феодальная элита исполняла не слишком охотно. Скажем так – даже менее охотно, чем феодальная элита Франции и Англии. Поэтому так же, как и в Англии, и во Франции, все это время шел процесс повышения роли наемников, а само наемничество стало играть важную роль в уже конце XII и начале ХIII веков. Много наемников Империи поставляли Брабант, Нидерланды, соседняя Фландрия и, конечно же, Генуя, поставлявшая контингенты арбалетчиков. Причем большая часть таких «военных людей» принадлежала к пехоте. Пехотинцы, вооруженные копьями, пиками с крюками и другими видами колющего и рубящего древкового оружия пехоты, с некоторой эффективностью использовались даже в начале XIII века.

То есть удивительно, но «сельские ополченцы» в Германии просуществовали много дольше, чем в той же соседней Франции, хотя сохранявшуюся роль пехоты следует связывать прежде всего с ростом немецких городов, ставших главными источниками людей и денег в Империи. Городские ополченцы вскоре стали богаче и, соответственно, намного лучше вооружены, на что указывает возросшая эффективность тех же фламандских городских ополчений, успешно сражавшихся с французскими королевскими войсками в XIV веке (три победы и три поражения из шести крупных сражений между 1302 и 1382 годами).

Кроме того, раннее использование артиллерии в Германии было напрямую связано с такими городами, как Мец, Аахен, Девентер, Зоест, Франкфурт-на-Майне и Кельн, а также городами соседней французской Фландрии. Все самые ранние ссылки указывают на применение огнестрельного оружия в Рейнской области и бассейне реки Маас. Единственное исключение – это Штирия на крайнем юго-востоке немецкого королевства. Хотя есть и еще более ранние, но очень смутные ссылки на получение огнестрельного оружия через границу Италии, хотя и она, конечно, все это время хотя бы формально находилась в пределах Империи.

То есть социальное развитие различных областей Германии напрямую отражалось на развитии в них военного дела. Так, например, поскольку ее западные регионы были сильно урбанизированы, в них важное значение приобрели городские ополчения и набранные магистратами отряды наемников. Районы, где развивалось земледелие, имели традиционную феодальную структуру «армии» — феодальная конница и сопровождавшая ее челядь, и небольшие контингенты крестьян, наиболее пригодных к воинской службе. В швейцарских горах, на фризских островах, в болотах Дитмаршен или среди восточных поселений на реке Везер также главную роль продолжало играть ополчение, но только сельское пехотное. Но здесь главной причиной являлась их социальная и экономическая изоляция. Появление конных стрелков в некоторых частях южной Германии, возможно, было связано с влиянием Восточной Европы, Венгрии или Балкан, поскольку именно оттуда сюда приходили всадники, которые умели сражаться не только сугубо рыцарским оружием, но и стрелять из лука прямо с коня.

Немного дополню пост о пехоте империи Сун (960–1279 годы). Начать стоит с базы. В независимости от региона, будь то Шотландия, Фландрия или Южный Китай, чтобы пехота могла эффективно противостоять тяжелой коннице в период, когда еще отсутствовало эффективное огнестрельное оружие типа мушкет, она должна была выставляться глубокими построениями по 10 шеренг и более. Построения состояли из трех типов воинов: первые шеренги вооружены длинными копьями, далее воины с тяжелым рубящим или ударно-дробящим оружием на длинном древке (собственно, алебарды), далее стрелки: лучники или арбалетчики. В зависимости от региона, особенностей местности и быта населения, какие-то детали такого построения могли меняться (например, у швейцарцев практически не было стрелков, а с развитием огнестрельного оружия, воинов с алебардами становилось все меньше).

В империи Сун, в особенности, когда на смену киданям пришли чжурчжэни, число копейщиков и воинов с тяжелым оружием неизменно росло. И даже не обошлось без местной экзотики. Например, боевое применение получает китайский двуручный однолезвийный меч чжанмадао на длинной рукояти. Также активно применяются топоры на длинной рукояти. Такое вооружение позволяло противостоять конному воину в тяжелом доспехе после того, как вражеская конная атака гасилась длинными копьями. Принцип абсолютно такой же, как и в далекой Европе. Ну а арбалетчики, усиленные лучниками, старались ослабить натиск еще на подступах. И да, каждый пехотинец должен быть облачен в тяжелый, не уступающий вражеской кавалерии, доспех, благо ресурсы и производство империи позволяли.

И армия Сун оказалась настолько эффективной, что успешно отражала вторжения Цзинь (империя чжурчжэней) в течение столетия до конца правления Цзинь в 1234 году, а затем еще 4 десятилетия сражалась с монголами, пока не была поглощена Хубилаем, став одним из последних великих средневековых государств, павших под натиском великих ханов.

Империя Сун (960–1279 гг.) произвела настоящую революцию в области производства доспехов. Произошло это по двум причинам: во-первых, Сун с самого начала испытывала проблемы с конями и соответственно конницей, и их пехоте требовались какие-то козыри в борьбе с кочевой конницей, во-вторых, при Сун произошел резкий рывок в развитии ремесел и металлургии.

В частности, очень распространенным в Сун был тяжелый доспех Бо ренцзя (步人甲), упомянутый в военных трактатах Сун, таких как «Полные основы военной классики». Согласно документу, Бо ренцзя состоял из более чем 1000 металлических пластинок, соединенных кожаными ремнями и заклепками. Они весили около 30 кг, а те, которые носили бронированные арбалетчики и лучники, были несколько легче.

Интересная конструкция шлема, которую я больше нигде не встречал с развитой ламеллярной бармицей, которая, когда ее опускают, обеспечивает отличную защиту головы и шеи. Но также бармица может быть поднята и закреплена на месте кожаным ремнем (как показано на фото). Этот тип шлемов также часто можно было увидеть и у кавалерии Сун.

В конце II века н.э. в империи Хань начинается тяжелейший кризис власти, похоронивший империю Хань и не прекращавшийся вплоть до конца VI века. Историки часто называют данный период китайским средневековьем. И удивительным образом здесь можно обнаружить процессы, подозрительно похожие на процессы, происходившие в Европе.

В Китае никогда не было феодализма в полном смысле, ключевую политическую роль здесь большую часть истории играла конфуцианская бюрократия. Однако, когда хаос и распад государственных институтов длится почти 4 столетия, процесс феодализации неизбежен.

Вот, например, еще в конце II века на территории Китая начинают появляться свои аналоги европейских замков. Процесс абсолютно логичный, когда государство перестает выполнять свои базовые функции (например, осуществлять оборону земель), люди на местах берут ситуацию в свои руки. Местные крупные землевладельцы строят укрепленные поместья, называвшиеся убао (坞堡), дословно «дом со стенами». А для обороны убао собирают и вооружают отряды, по сути, аналог дружины или двора (в его военном значении).

По своей сути, убао — это поместье с внутренним двором, окруженное прямоугольной стеной, оснащенное укрепленными воротами и башнями лучников, расположенными на углах стены. Обратите внимание, что башни лучников расположены по диагонали, чтобы обеспечить наилучшие углы стрельбы. Часто эти самодостаточные мини-форты включали колодцы, конюшни, коровники, курятники, а иногда и оружейные склады.

Так родилась самодостаточная феодальная структура. Каждый из этих хозяев поместья стал фактически феодальным лордом, которому было поручено защищать клановое жилище в поместье и окружающую сельскую местность. Каждый обладал большой властью в управлении близлежащими фермами и координации обороны небольшой территории. Со временем большая сеть этих укоренившихся семей образовала взаимные связи для совместной обороны, и самые могущественные из них сами стали магнатами и великими лордами.

Однако, речь идет о Китае и закрепиться такая система окончательно не смогла. Как только Северный Китай объединился под властью Северной Вэй (386—535 годы), которая стала налаживать дела и традиционно опиралась на конфуцианскую бюрократию, и эта новая феодальная элита ей была нафиг не нужна. В итоге Вэй внедрили новую политику распределения земли, называемую «Системой равных полей», где вся пахотная земля была напрямую отчуждена императором, а затем перераспределена между крестьянами (такая практика, кстати, повторялась неоднократно и оказывала крайне благотворное влияние на дела в Поднебесной). На этом история китайского феодализма окончилась.

Хотя нам Столетняя война знакома в основном по великим сражениям при Креси, Пуатье м Азенкуру, она состояла преимущественно из осад, «шевоше» (chevauche – грабительский конный набег) и морских рейдов. Целью таких осад и набегов было обычно стремление навязать противнику открытое сражение в невыгодных для него условиях. Особенно характерна такая тактика была для первой фазы войны, в которой английский длинный лук продемонстрировал свои исключительно высокие боевые качества.

В первые годы войны французы редко использовали пехоту для прикрытия флангов своей конницы, как это делали англичане. Французские военачальники просто не понимали, как можно использовать на поле боя крупные части вооруженной арбалетами пехоты, а главное – зачем они, когда есть прекрасная рыцарская конница?

Несколько крупных неудач при массированных атаках французской тяжеловооруженной конницы привели их в смятение.

Ведь обычно такая конница шла в атаку в сомкнутом строю в 2–3 шеренги глубиной и, вероятно, пустив сначала лошадей шагом, так как так как в противном случае плотный строй скорей всего бы разрушился (кто-то поскачет быстрее, кто-то медленнее). Затем непосредственно перед строем противника они могли переходить в легкий галоп, в расчете на то, что ее психологический эффект способен расстроить ряды неприятельской пехоты еще до того, как конница с пехотой сойдется в решительной схватке.

Но англичане, укрывавшиеся за плотным частоколом из заостренных кольев, оказались способны обрушить на атакующего врага десятки тысяч стрел прежде, чем он достигал их рядов. Держались они стойко, и это приводило к плачевным для французов результатам. Коней нельзя было заставить скакать на колья, а стрелы противника, хоть и не причиняли особого вреда всадникам, наносили многочисленные раны животным, особенно при учете, что в XIV веке конский доспех был еще далеко не совершенным. Лошади падали, шарахались в разные стороны, упирались и не слушались всадников, в итоге плотное кавалерийское построение разрушалось.

Есть свидетельства, что при Креси лошади просто ложились на землю – вполне естественная реакция для раненого животного, которое не может бежать. Как только атака была остановлена или строй кавалерии нарушался, преимущество тут же переходило к легкой и подвижной пехоте противника, которая могла атаковать упавших на землю всадников.

Французские военачальники отреагировали на все это достаточно оперативно, хотя их нововведения далеко не всегда приводили к успешным результатам. Например, французские тяжеловооруженные всадники стали спешиваться перед сражением подобно своим английским противникам.

После битвы при Пуатье их командиры стали приказывать атаковать неприятеля в пешем строю, что имело целью обеспечить себе большую неуязвимость от вражеских стрел. Впервые такая попытка была предпринята в битве при Ножан-сюр-Сен в 1359 году, но здесь французские латники не смогли обойти фланги английских лучников, и победа была одержана только благодаря атаке с тыла французских бригандов.

В целом, медленно, но верно Столетняя война заставляла закостенелых аристократов меняться и осваиваться в новых условиях.

Империя Сун (960–1279 годы), объединившая Китай после очередного периода раздрая и хаоса, добилась впечатляющих успехов в экономике и внутренней политике, тем не менее уже на старте столкнулась с серьезной проблемой. Север Китая был занят мощной китаизированной некогда кочевой империей киданей Ляо (забавно писать китаизированные кидани, так как слово «Китай» пришло в русский язык от названия этого этноса, которые в другой транскрипции называются китаями). И вот в чем тут проблема – основные пригодные для выпаса коней пастбища находились как раз на севере Китая, плюс Китай активно закупал лошадей у кочевников. А тут мало того, что все приграничные кочевья находились под властью недружественной и амбициозной Ляо, которая была крайне не заинтересована, чтобы продавать Китаю коней, так Ляо еще и заняла пастбища в самом Китае.

В связи с этим Сун имела очень незначительный конный контингент, и она в итоге сделала упор на тяжеловооруженную панцирную пехоту. Основу этой пехоты составляли воины, вооруженные тяжелыми арбалетами. Дело в том, что тяжелые арбалеты неплохо справлялись с волнами тяжелой конницы еще на дистанции. Ключевым недостатком арбалета является его низкая скорострельность, причем, чем мощнее арбалет, тем дольше происходит перезарядка. Поэтому арбалетчики усиливались лучниками примерно 1 лучник на 2 арбалетчиков. Безусловно, стрелков нельзя выводить на поле боя без воинов ближнего боя. Поэтому стрелков усиливали еще более тяжело бронированными воинами, вооруженными копьями, алебардами и двуручными мечами. И подобная тактика худо-бедно работала на протяжении почти трех столетий.

Венецианский фошар или фальшарда, Венеция, начало XVII века. Наконечник, представляющий собой широкое лезвие с односторонней заточкой и иногда крюком с противоположной стороны насаживался на длинное (иногда до 3-х метров) древко. Такая длина древка обусловлена целями применения осадного ножа, а именно тем, что применялся он, как понятно по названию, при осадах штурмующими, позволяя им наносить удары по обороняющимся и всячески мешать вести оборону.

Что примечательно, если другие разновидности древкового оружия использовались максимум до XVII века (в XVIII только в качестве парадного), то осадные ножи продолжали использоваться и в XVIII (разумеется, как правило, иррегулярными армиями). Видимо это обусловлено особенностями осады, которая кардинально отличалась от полевых боев. В частности, если в полевых сражениях полководцы стремились вести армию максимально организованно, то при штурме все скатывалось к множеству малых, но ожесточенных стычек, где какое-либо применение хотя бы подобия строя было невозможно.

Ну а данный образец с его богатыми узорами исключительно парадное оружие.

Реконструкция доспеха тяжеловооруженного всадника Северной Вэй (существовала в 386—535 годах на территории Северного Китая до реки Янцзы, в основании империи стоял кочевой китаизированный народ Тоба). Реконструирует один из самых ранних образцов тяжелого доспеха, созданного для конного бойца. Достаточно удачная конструкция, которая с одной стороны защищает воина почти целиком, с другой – минимально снижает подвижность. В дальнейшем доспехи будут меняться и улучшаться, но конструктивно они будут следовать именно в этом направлении.

Столетняя война наиболее известна современному читателю своими сухопутными сражениями, такими как битвы при Кресси, Пуатье и Азенкуре, а также множеством менее известных баталий. Однако, Англию и Францию разделял Ла-Манш, потому как бы ни хотелось противоборствующим сторонам обойти морскую войну стороной, сделать этого они не могли. При этом морских империй в Европе тогда еще не было, потому корабли XIV века не были предназначены для боя, в особенности оборонительного. Военные корабли, если их можно назвать таковыми, были устроены таким образом, чтобы с их помощью можно было бы нападать на торговые суда, а также перевозить войска для рейдов на прибрежные земли противника. Очень широко было распространено каперство и пиратство, а также нападения на одиночные суда или же на небольшие группы неприятельских кораблей, стоявших на якоре.

Типичным судном северных морей в это время был когг – высокобортный, короткий, но широкий корабль, с надстройками на корме и на носу. Эти надстройки имели также деревянные борта из толстых досок, нередко с зубцами, похожими на зубцы башен и стен средневековых крепостей, за которыми было удобно укрываться стрелкам – арбалетчикам и лучникам, и которые именно поэтому назывались «кастли» («замки»). Таким образом воины, находившиеся на когге, могли с достаточным удобством действовать разом и с кормы, и с носа этой плавучей деревянной крепости. Еще одна «огневая точка» находилась на мачте, где в «вороньем гнезде» могли находиться 3–4 лучника. Большой прямоугольный парус не позволял круто лавировать к ветру, но зато эти суда уже имели настоящий руль, тогда как на судах Средиземного моря все еще использовались рулевые весла.

И французы, и их союзники-испанцы плавали также на галерах – более мощных парусно-гребных боевых судах, которые, однако, не были приспособлены для плавания в условиях суровых северных морей.

Естественно, что все члены экипажа судна того времени так или иначе были вооружены. Например, доспехи и вооружение экипажа небольшого галиота в 1330 году могло состоять из кольчуг, гамбезонов, щитов разной формы, шлемов-бацинетов, ну, и конечно, у него были арбалеты со стрелами, луки и копья. Экипажи более крупных судов-нефов имели похожее вооружение. На галерах у воинов имелись и тяжелые шлемы бацинеты, и шлемы-капелины. Надевать все это требовалось быстро, равно как и снимать, поскольку, оказавшись в воде, будучи облаченным в доспехи, мог с легкостью пойти на дно.

Так как пушечное вооружение появится на кораблях только в начале XVI века, то единственная применяемая тактика в сражениях – это абордаж. При сближении лучники, арбалетчики, а также пращники закидывали вражескую команду метательными снарядами, а во время абордажа в сражение включались уже латники. Понятно, что при такой тактике в кораблях важны были укрепления для защиты экипажа от стрел, вместимость, потому что при абордаже побеждает тот, у кого больше солдат, а также какая-ни какая маневренность, чтобы иметь возможность подвести к абордажу одного судна 2 или даже 3 корабля.

Маленький отрывок из интервью историка Леонида Боброва (специалист по военному делу кочевников). Интервью посвящено появлению тяжелой конницы на основе симбиоза кочевых традиций и промышленной базы Северного Китая в государствах Тоба Вэй, когда в IV–VI веках Северный Китай фактически управлялся кочевыми сяньбийскими племенами.

«Я хотел бы сказать об ещё одном очень важном эксперименте, который появляется именно в сяньбийский период. Когда у вас есть твёрдое седло, стремена, мощное копьё, вам больше ничего не надо (подразумевается тактика таранного копейного удара – прим. авт. тг-канала). Но иногда, когда ломается копьё, вам нужно клинковое оружие. И здесь начинается история одного из самых известных видов длинного клинкового оружия: история сабли.

Первые самые ранние образцы сабель можно наблюдать ещё в эпоху Античности в Европе. Экспериментировали с изогнутым клинком самые разные народы (здесь можно спорить, т.к. в Античности как правило клинок загибали в противоположную, как у ятаганов, сторону, что имело как свои преимущества, так и недостатки – прим. авт. тг-канала). Но именно с сяньбийской эпохи (IV–VI века – прим. авт. тг-канала) сабля постепенно начинает завоёвывать свои позиции. Потому что упор в стремена, наличие твёрдого седла обеспечивают всаднику дополнительную мощную точку опоры и позволяют нанести мощный рубяще-режущий удар по противнику. А это идеально делает оружие с изогнутым клинком. Первые сабли уже есть в сяньбийский период, но свои классические варианты они приобретут уже в тюркский период (VI–VIII века – прим. авт. тг-канала) и вместе с тюркоязычными народами распространятся по Евразии.»

https://www.youtube.com/watch?v=WtRX6mlFZvA&t=1s
Не прошло и трех лет, как я осилил создание видеороликов, а главное, какое удачное время для выкладывания чего-либо на ютьюб выбрал🙃
Так что, если кто не боится уснуть под заунывный голос - милости просим.

Распознавание свой-чужой на поле боя всегда было немаловажным элементом войны. Благо, когда сражения велись плотными построениями, где твой это тот, кто с тобой в одном строю, а чужой, который в противоположном. А если строй развалился, то уже не имеет значения, где свои, а где чужие. Но Столетняя война принесла новые вызовы, когда целый регион мог, как лоскутное одеяло контролироваться противоборствующими силами. И ладно, французы могли отличить англичан хотя бы по языку, а как распознать французов, лояльных английскому королю?

Жан граф д’Арманьяк решил этот вопрос очень просто. Он приказал всем своим дворянам, равно как и просто сторонникам, и челяди носить на своей одежде прямые белые кресты. Белый крест, как символ Франции, упоминался с XIV в. Носили его и французские роялисты, сражавшиеся с бургиньонами в 1414 г. В середине XV века его стали использовать всё чаще и чаще. Так что со временем он стал своего рода противовесом красным крестам англичан и чёрным крестам бретонцев.

Таким образом вопрос с опознаванием решился очень просто. Когда на голубую, красную, либо и вовсе посконную куртку нашивался белый крест любого размера, то было ясно, что перед тобой француз. Если же напротив – точно такой же крест был из ткани красного цвета, то – англичанин.

Однако, была в этой заварухе и особая фракция, которая в разное время поддерживала разные стороны, герцогство Бургундское, которое по факту добивалось собственной короны и независимости. Бургундцев отличал косой крест красного цвета. Последний использовался на штандартах в армиях герцогов Бургундских со времён Жана Санса Пера (1371–1419). А затем уже в междуусобной войне между арманьяками и бургундами, где сражавшимся также пришлось столкнуться с английским и французским крестами, он очень пригодился, так как был совершенно не похож на прямой крест, и с его распознаванием никаких проблем не возникало. Использование косого креста (креста св. Андрея) было признано Аррасским договором 1435 года и распространено по всему Бургундскому государству.

Немного о зарождении и раннем развитии тяжелой конницы в Китайской военной науке от знаменитого британского историка К. Пирса. Как известно, зарождение тяжелой конницы с жестким седлом и стременами, оснащенной длиннополым тяжелым ламеллярным доспехом, происходило на севере Китая и соседних степях в IV–VI веках.

Однако, несмотря на появление приспособлений, повышающих устойчивость всадника, который вполне уже мог осуществлять таранный удар, держа копье подмышкой (как европейские рыцари), китайские всадники все это время продолжали держать копья двумя руками точно так же, как это делали сарматские и парфянские катафракты, а удары ими наносили сверху вниз, высоко поднимая правую руку над головой.

По мнению К. Пирса, новый род войск распространился в Китае в течение IV в. н.э. очень быстро, однако тактика таранного удара сомкнутым строем сложилась здесь несколько позднее. До этого тяжеловооруженная конница, помимо копий, использовала алебарды и многие другие виды древкового оружия, а также выступала в роли конных лучников, неуязвимых для стрел.

Типичный доспех тяжеловооруженного китайского всадника в это время обычно состоял из ламеллярных нагрудника и наспинной части, соединенных между собой ремешками на плечах и с боков. На некоторых изображениях видно, что наспинник иногда снабжен небольшим стоячим воротником. Панцирь дополняли ламеллярные набедренники или «юбка», закрывавшие ноги примерно до колен, иногда ламеллярные наплечники, доходившие до локтя. Последний вид защиты очень часто отсутствовал.

Что же касается распространенной в Европе кольчуги, то в Китае она использовалась крайне ограниченно, и чаще всего это были военные трофеи. Например, поздние средневековые китайские документы сообщают о трофейных кольчугах из Туркестана. По всей видимости, отмечает К. Пирс, такой вид доспеха был слишком сложным для массового изготовления, потому не подходил для огромных китайских армий (тем более обеспечиваемых за счет государства) и, не имея существенных преимуществ перед другими типами доспехов, не получил в Китае широкого распространения.

Во время Столетней войны французы, скажем прямо, были весьма впечатлены боевыми способностями английских лучников, из которых примерно на 2\3 состояло войско англичан и которые отлично себя показали в битвах при Кресси (1346 год) и Пуатье (1356 год). Разумеется, французы захотели себе таких же, и государство пошло привычным ему путем, а именно законодательным.

В 1448 и снова в 1451 году Карл VII издал указы, в которых провозглашалось, что каждым 50 домам следует выставить одного лучника и одного арбалетчика, причем из мужчин с хорошей репутацией (о как!), годных для несения военной службы по возрасту, здоровью и имеющих навыки обращения с оружием. Назван был этот новый вид ополчения франк-аршерами (francs archers – «вольные стрелки»). Они должны были каждые выходные и праздники тренироваться во владении луком/арбалетом, а за это государство снимало с них все налоговые повинности. И, казалось бы, отличный план, надежный, как швейцарские часы.

Не учли только одного, реальности. Английские лучники были как правило выходцами из семей свободных фермеров с территории вольного Уэльса и Северной Англии, где они обладали правом охотиться, отчего учились владеть луком еще с детства. В зарегламентированной феодальной Франции ничейных лесов не было, все принадлежало кому-то, а за браконьерство грозили суровые наказания.

А когда стали формировать франк-аршеров, вдруг выяснилось, что людям к ним причисленным в выходные хочется отдыхать, и проще дать человеку, ответственному за их тренировки, взятку, благо после освобождения от налогов их финансовое состояние улучшилось. А вскоре и зажиточные купцы и ремесленники смекнули, как им снять с себя налоговое бремя, просто дав кому надо на лапу и формально включиться в состав франк-аршеров. В итоге идея не только не взлетела, но и нанесла ущерб бюджету страны, поэтому от нее вскоре отказались.

Очень богатый, очень красивый доспех XVIII века, принадлежавший высокопоставленному офицеру империи Цин (1644–1912 годы). Этот доспех бригантинного типа с приклёпанными под шёлковой основой металлическими пластинами. Бригантинный доспех в Китае известен еще как минимум с монгольского периода, но применялся и раньше. Однако во времена Цин бригантинный доспех стал чуть ли не единственным. Отличала его одна деталь: в маньчжурском (то есть цинском) доспехе юбка была отдельным элементом, а нагрудник отдельным.

Еще одна интересная особенность маньчжурского снаряжения состоит в нетипичном креплении меча. В отличие от общепринятого, меч крепился рукоятью назад, так он не мешал извлекать стрелы из колчана, крепившегося также с левого боку. А когда требовалось достать меч, воин подбивал левой рукой ножны, чтобы взяться за рукоять.

Коринфский шлем – настоящий символ Древней Греции сегодня, хотя применялся он гораздо меньше, чем принято считать, уже в эпоху завоеваний Александра Македонского от него полностью отказались.

Различные виды коринфского шлема можно было увидеть в многочисленных экранизациях истории 300 спартанцев. В этом нет ничего удивительного, в боевом применении такие шлемы прославились в V веке до нашей эры во время греко-персидских войн.

Свое название шлем получил по городу Коринфу на Пелопоннесе, где было налажено их производство. Соседями Коринфа были воины Спарты, которые также предпочитали использовать эти полностью закрытые шлемы. Считается, что первые подобные шлемы появились еще в VII веке до нашей эры.

Шлем олицетворял собой подъем ремесленного производства после «Темных веков», которые сопровождались закатом Микенской цивилизации.

Шлем был глухим и целиком защищал голову бойца, лицо обычно полностью не скрывалось. Конструкция отличалась сложными обводами, вырезами для глаз. В качестве украшений на шлеме часто использовался гребень из конских волос, такие изображения шлема сохранились на многочисленных дошедших до нас вазах.

Чаще всего шлем разделялся в области рта, но во многих греческих полисах производились шлемы совсем сплошные – только с прорезями для глаз. Большинство же дошедших до нас шлемов внешне напоминают котелок, в котором имелись прорези для глаз и дыхания – характерной Т-образной формы.

Глухой коринфский шлем давал античным воинам хорошую защиту, но ограничивал обзор. Греческая фаланга была крайне плотным построением, где не было нужды постоянно следить за действиями противника на флангах. Но вот уже для македонской фаланги, собранной не таким плотным строем, коринфский шлем не подходил.

Первое время в тактике монголов было слабое место: они ничего не могли поделать с городскими укреплениями. Однако, монголы быстро учились у своих визави. Для любой армии того времени осада крепости была долгой и дорогой операцией, требовавшей особых знаний. Недостаток умения монголов в этом виде военного искусства сказался в 1209 г., когда Чингисхан осадил крепость Чун-Сюн китайского царства Си-Ся. Монголы разумно начали рыть канал, чтобы затопить город, но вместо этого затопили свой лагерь.

Поэтому монголы стали брать к себе на службу китайских, а затем и мусульманских специалистов осадного дела. Первое упоминание об иностранных специалистах относится уже к 1211 г., и с той поры китайские инженеры неизменно участвовали в осадах.

На взгляд западного специалиста, привыкшего к виду европейских требушетов, действовавших на принципе противовесов, китайские осадные катапульты выглядели очень странно. Они работали по принципу рычага. Несколько рычагов (до десятка) соединялись друг с другом и уравновешивались. На один конец рычага клался снаряд, а другой солдаты дергали за несколько канатов. Дальнобойность зависела от числа людей, дергавших за канат. У однорычажных катапульт за два каната дергало 20 человек, а у самых больших катапульт число канатов доходило до 125, а «обслуживающий персонал» состоял из 250 человек. Большие катапульты метали снаряды массой до 40 кг. Сначала дальнобойность катапульт была невелика, но в одном из трактатов XII в. упоминается о том, что конструкция катапульт была заметно улучшена, так что однорычажные катапульты с расчетом в 10–15 человек стали метать снаряды на 250–270 шагов. Относительно «дальнобойных» катапульт хронист говорит о дальности стрельбы в 350 шагов, но трудно представить себе, как практически могли действовать многочисленные «расчеты» таких метательных орудий, не мешая друг другу при стрельбе. Также рекомендовалось при осаде использовать глиняные снаряды, раскалывавшиеся при ударе, чтобы их, в отличие от камней, невозможно было использовать против осаждающих.

Использование мусульманских осадных орудий, в частности требушетов, действующих за счет противовеса, впервые упомянуто при описании пятилетней осады Хубилай-ханом города Сяньян в империи Сун. В 1273 г. хан получил требушеты от своего двоюродного брата Ильхана, правившего в Персии. Массивные требушеты метали каменные снаряды массой около 70 кг с такой силой, что они врезались в глиняные стены на 2–2,5 м.

Подданные империи Сун использовали артиллерию в виде стационарных арбалетов, в которых до трех арбалетных рогов совмещалось в один. Монголы приняли эту идею и стали устанавливать подобные арбалеты на деревянных лафетах, но эти орудия были настолько тяжелы, что их перемещали с огромным трудом. Их взводили несколько человек, вращая колесо. Тройной арбалет обслуживало не менее ста человек. Эффективная дальность стрельбы достигала 200 м.

Интерес представляют снаряды, наполненные порохом или зажигательными материалами. В 1232 г. Читань, защищавший от монголов город Лоян, применил метаемые катапультой «громовые бомбы». Это был железный сосуд, наполненный порохом, фитиль которого воспламенялся при запуске. При взрыве снаряд издавал сильный грохот. Известна картина из «Свитка о монгольском вторжении», изображающая взрыв гранаты перед всадником.

Во время осады Багдада в 1258 г. монголы использовали в качестве снарядов к катапультам зажигательные стрелы и горшки с нефтью. Вероятно, «нефтяные горшки» содержали «греческий огонь»: смесь нефти и негашеной извести. В империи Сун было известно несколько типов зажигательных материалов, в том числе промасленная пенька и хлопок. К 1273 г. были найдены средства для борьбы с зажигательным оружием. Крыши строений стали обкладывать десятисантиметровым слоем рисовой соломы и обмазывать глиной. Ядовитые газы впервые применили в XI в. «Ядовитая дымовая бомба» представляла собой снаряд массой 2 кг. Ее заполняли серой, селитрой, аконитом, маслом, угольным порошком, смолой и воском.

В продолжение темы терракотовой армии Цинь Шихуанди можно также упомянуть еще интересный типов доспеха, отраженный в статуях. Боевые колесницы, ставшие в бронзовом веке геймченджером на полях сражений, к периоду империи Цинь (III век до н.э.) потеряли свое определяющее значение, однако, все еще применялись. И что всегда оставалось неизменным, так это то, что колесничие обеспечивались самым дорогим, самым тяжелым и самым эффективным доспехом, каковой вообще был доступен в ту эпоху. Это было связано с ценностью колесничих, которые являлись высококлассными и дорогими специалистами своего времени, на подготовку коих уходили годы и которые как правило комплектовались из числа элит. Ну а вторым фактором была чрезвычайная уязвимость колесничих на поле боя, ведь скорость колесниц оставляла желать лучшего, а колесницы могли увязнуть во вражеском строю.

Так вот, доспех колесничего, набранный из пластин, сделанных из кожи носорога. Сам нагрудник в целом повторяет типичный пехотный, но его также дополняют тяжелые рукава, обеспечивающие максимальную защиту рук (которая колесничим объективно требовалась) и длинный фартук.

Древнегреческий кавалерийский шлем, прославленный всадниками Александра Македонского, которые были одеты в такие шлемы повсеместно. Историки считают, что он изобретен в Беотии – одном из регионов Греции, по месту появления и назван историками беотийским шлемом. Вероятнее всего, это произошло в V веке до нашей эры.

Не секрет, что доспехи создавались на основе известных современникам предметов, часто предметов одежда. Так и беотийский шлем открытого типа внешне напоминал шляпу древнегреческих крестьян, которая отличалась наличием широких полей для защиты от солнца.

Изготавливался шлем из цельного листа бронзы с использованием шлемовидного «каркаса» из известняка, один из них уцелел до нашего времени. А это в свою очередь делало изготовление таких шлемов дешевым, а значит массовым.

Так как шлем был открытым, он не ограничивал обзор и слух воина, что было важно в боевой обстановке. При этом наличие расширяющихся наклонных полей со складками обеспечивало дополнительную защиту, как и в случае с более поздней шапелью. Поля отчасти прикрывали шею от ударов мечом сверху.

На момент своего использования шлем считался вполне комфортным для длительного ношения, в том числе в жарком климате.

Как известно, впервые Китай (точнее, его северо-восточная часть) был собран в империю великим и ужасным Цинь Шихуанди в 221 году до н.э. Им же была основана империя Цинь, которая, впрочем, просуществовала до 206 года до н.э., хотя и создала почву для гораздо более долговечной империи Хань. В гробнице Цинь Шихуанди была обнаружена знаменитая терракотовая армия, включающая 8 100 (!!!) фигур солдат из глины. А благодаря им мы можем с уверенностью говорить, чем солдаты его империи были вооружены и защищены.

Большинство воинов терракотовой армии одеты в доспехи из кожаных прямоугольных пластин, так как металл тогда еще был довольно дорогим и некачественным. Особенно ценились доспехи, сделанные из кожи носорога (в тот период в регионе водилось немалое количество носорогов, прочную кожу которых в Китае использовали еще с начала I тысячелетия до н.э.), прочность которых оценивалась чуть ли не выше прочности металла. Считалось, что панцири, сделанные из кожи двурогих носорогов, служат 100 лет, а изготовленные из кожи однорогих — 200 лет. Из описаний повествовательных источников следует, что шкура животного тщательно выделывалась, покрывалась киноварью и лаком, а затем раскрашивалась. Качественный панцирь отличался гладкой поверхностью, аккуратным и тугим плетением шнуровки, точной подгонкой к корпусу воина.

Наиболее распространённым являлся панцирь из довольно крупных кожаных пластин, присоединявшихся к мягкой основе при помощи металлических заклёпок. Такой панцирь полностью покрывал грудь, спину, бока и плечи воина. Отдельно к нему могли крепиться наплечники и подол из пластин без мягкой основы, которые соединялись между собой шёлковым шнуром. Часть панциря, закрывавшая верхнюю часть торса, состояла из двух частей: нагрудной, собиравшейся из восьми рядов пластин, и наспинной, составленной из семи рядов. Такие панцири использовались тяжеловооруженными пехотинцами, стоявшими в первых рядах построений.

Миланский доспех, изготовленный в 1623–1630 годах. Этот доспех представляет собой роскошную версию типичного кирасирского доспеха. На всякий случай напомню, кирасирами в XVI–XVII веках называли тяжелую конницу (несколько облегченную по сравнению с рыцарями), отказавшуюся от рыцарского копья в пользу пистолетов (причем по принципу «чем больше – тем лучше», вплоть до 6 штук на всадника, если только позволяли его финансовые возможности).

В бою же кирасиры подбирались поближе к пехоте и начинали расстреливать ее с безопасного расстояния. На ранних этапах в пехоте не было большого количества стрелков, потому ей не чем было ответить соразмерно. В итоге всадники просто расстреливали пехоту, пока та не отступала. Позднее, когда пехота обзавелась большим количеством тяжелых мушкетов, кирасиры выстрелами пытались проделать во вражеском строю бреши, в которые уже на скаку врывались.

Кстати, в первой половине XVII века в отличие от представленного образца всадники как правило отказывались от закрытых шлемов с забралом. Новые условия боя диктовали новые решения, теперь большую роль играла возможность видеть поле боя без ограничений, которые накладывало забрало. Получить копьем в лицо уже можно было не опасаться, а пулю и забрало как правило не могло остановить.

Рисунок Ангуса МакБрайда из альманаха «Новый солдат». На нем изображены воины «огневого боя» второй половины XVI – начала XVII века:

1. Стрелец литовского князя Радзивилла, 1564 г. Так как Речь Посполитая была крайне феодально раздробленным государством, то каждый крупный польский или литовский магнат содержал собственное войско, куда могли входить хоть стрельцы, хоть крылатые гусары.

2. Московский стрелец конца XVI века.

3. Городовой казак начала XVII века. Да, казаки XVI–XVII веков на государственной военной службе представляли собой пехоту, вооруженную огнестрельным оружием. Кавалерий казаки стали позднее в XVIII веке.

Бацинет с забралом, изготовленный в Германии около 1450 года. Бацинеты проделали немалый исторический путь, эволюционировав в начале XIV века из металлических подшлемников, надеваемых под топфхельмы (это те шлемы, что напоминают ведро, надетое на голову). Топфхельмы обеспечивали хорошую защиту при копейной сшибке, но из-за плохого обзора и невозможности повернуть голову не подходили для обычной схватки. Потому рыцари обычно их скидывали и бились уже в подшлемниках. Постепенно размер подшлемников рос, пока они не превратились в полноценный, отдельно используемый шлем.

Конкретно этот экземпляр уже достаточно эволюционировал по сравнению с типичными бацинетами XIV века.

XIX век, точнее его военная часть вспоминается нами в первую очередь, как эпоха умопомрачительных ярких мундиров невероятной вычурности и красоты. Признаться, военная форма и техника первой половины XX века навевают на автора грусть и уныние своими блеклыми грязно-зелеными и серыми тонами. Однако, форма цвета хаки появилась как раз в XIX столетии. И первопроходцами среди европейцев здесь были британцы.

Применение красных мундиров имело место на протяжении всего XIX века, например, во время Англо-зулусской войны и Англо-египетской войны (1882). Однако многие британские офицеры придерживались гораздо более практичного подхода в отношении одежды своих солдат, и прежде всего это имело место в Индии. Известно, что форму из ткани цвета хаки – слово на языке урду, означающее «пыль», впервые надели индийские иррегулярные подразделения на Северо-Западной границе ещё в конце 1840-х годов. То есть она встречалась уже во время Восстания. Во время Второй англо-афганской войны 1878–1880 годов одежда цвета хаки использовалась уже очень широко.

Дело в том, что деньги на обмундирование получал командир полка, и покупать дорогую ткань для одежды, в которой ко всему прочему было ещё и очень жарко, многие из них стали считать попросту бессмысленным. Поэтому начали покупать дешёвую хлопчатобумажную ткань местного производства, а униформу из неё шить непосредственно в полку. Выгоды от подобной замены оказались в денежном выражении очень значительными, поэтому поставки этой ткани в скором времени начали осуществляться централизованно.

В 1885 году был запатентован дешёвый минеральный краситель «пыльного» серого цвета, форма цвета хаки была разрешена во всех полках индийской армии. В Африке у генерала Уолсли на солдатах была лёгкая серая шерстяная униформа, специально изготовленная для них ещё во время Седьмой англо-ашантийской войны 1896 г. Эти и другие мундиры цвета «хаки» из серой саржи или хлопчатобумажной ткани песочного цвета британские войска носили и во время Махдистской войны 1884–1885 годов. Таким образом, с середины 1880-х годов строевая форма цвета хаки была обычной походной одеждой британских войск в империи, а официальной «заграничной одеждой» стала уже в 1897 году.

А в 1901 году военная форма цвета хаки была принята для всех родов войск. Гетры, которые носили с 1859 года, в 1900 году были заменены обмотками. Военная фуражка стала частью военной формы одежды солдат и офицеров с 1905 года. Полковые знаки различия нашли своё место на воротнике и над козырьком фуражки. Звание офицеров указывалось на лацканах и на галунах вокруг лацканов. Полевая форма кавалерии отличалась от пехоты только полковыми знаками различия. Патроны носили в патронташах.

Начиная со Смуты и знакомства Михаила Скопина-Шуйского с тактикой передовой в тот момент шведской армии, в России начался процесс вестернизации войск. В течение 1630-1670-х гг. в России кроме стрельцов появились так называемые «полки нового строя». В период с апреля 1630 года до конца 1633 года было сформировано 10 полков «нового строя» общей численностью до 17 000 человек.

Наибольшее распространение среди них получили солдатские полки, рейтары, драгуны, и даже гусары. Правда, к 1680 году драгуны были ликвидированы как род войск и переведены в солдаты. Тем не менее роль дворянской поместной конницы всё равно очень сильно упала, ведь пехоты теперь было в 3–4 раза больше, чем конницы. Но и пехоте, и коннице, как старой, поместной, так и нового строя, требовалось огнестрельное оружие, а взять его было негде.

Например, в 1631 году тульские мастера могли выпускать лишь 2 000 пищалей в год, тогда как в каждом полку нового строя было 1600 человек в пехоте, и 1000 в коннице. Подобными черепашьими методами вооружение всех полков растянулось бы на долгие годы. Поэтому в том же 1631 году в Западной Европе было закуплено 19 000 мушкетов и 5 000 шпаг!

В 1647 году, готовясь к войне с Польшей, царь Алексей Михайлович распорядился закупить на Западе для конницы 2 348 пар пистолетов, а в 1660 году ещё 2 000 пар таких же пистолетов с колесцовым замком. Так что с одной стороны русская рейтарская и гусарская конница были вооружены самым первоклассным по тому времени оружием, но собственное его производство находилось на совершенно неудовлетворительном уровне.

А между тем оружия требовалось очень много. Ведь армия непрерывно росла! В 1663 г. в ней было уже 80–90 тысяч солдат пехоты (55 полков) и 20 000 рейтаров (20 полков), т. е. пехотинцев в четыре раза больше конников. Но только вот пехотинцу требовался всего один ствол, тогда как всадникам 2, а то и 3 (включая, кроме двух «пистолей», ещё и «пищаль мерную»).

Взрывной рост армии не мог удовлетворяться силами местной производственной базы. Европейские ремесленные цеха складывались и развивались еще с XII–XIII веков, на Руси же этот процесс начался гораздо позже. Опять же, невозможно сравнивать возможности современной промышленности с той эпохой, когда требовался труд большого числа квалифицированных ремесленников, обучение которых занимало годы, а располагаемые ресурсы были значительно меньше. Нельзя также забывать, что на территории России отсутствовали необходимые залежи качественного железа, которое также требовалось закупать в Европе, где таких проблем не было.

Итальянский (венецианский) барбют с назальной пластиной, изготовленный в середине XV века. Барбюты были чрезвычайно распространены в Италии XV века, в основном среди пехотинцев. При этом Y-образный вырез данного экземпляра явно копирует античные шлемы гоплитов. Кстати, в Италии XV–XVI веков слово «барбют» использовалось также для обозначения численности латников в отряде (например, «отряд в 1000 барбют»). Несмотря на удачную обтекаемую форму, барбют все же стеснял движения головы, потому на рубеже XV–XVI веков был вытеснен сладом, более коротким и удобным шлемом, который за счет полей вокруг головы предоставлял примерно такую же защиту.

Шлем конного аркебузира, изготовленный, вероятно, в Королевских мастерских в Гринвиче между 1630–1640 годами, Великобритания. Конные аркебузиры были последним типом кавалерии, носившим доспехи в Англии, прежде чем они вышли из употребления в середине-конце XVII века. Этот шлем аркебузира редок и важен своими богато гравированными полосами украшений, покрытыми серебром, и высоким качеством его изготовления в целом. Эти особенности позволяют предположить, что он был изготовлен в королевских мастерских в Гринвиче, которые были основаны Генрихом VIII в 1511 году и находились в эксплуатации до 1640-х годов.

На всякий случай напомню, рейтары и кирасиры XVII века, обладая тяжелой броней и вооружившись пистолетами в количестве от 2 до 6 штук, подъезжали к вражеской пехоте на максимально близкое расстояние, расстреливали ее почти в упор и врывались в расстроенные ряды (как правило).

Конные аркебузиры же действовали как вспомогательные отряды, они могли расстреливать врага с гораздо большей дистанции благодаря длине ствола, но несли с собой только 1 огнестрел, поэтому выбирали удобное место, подъезжали туда, производили залп и отступали для перезарядки.

Очередной пример сумрачного гения, правда, на этот раз не немецкого, а российского, пищаль пятизарядная, с последовательным заряжанием, первая половина XVII века, длина: 122 см; калибр: 23 мм. Как видите, заряд помещался в эти металлические задвижки, которые поочередно начиная с дальней, задвигались и подпаливались. А до выстрела задвижка находилась в стволе отверстием, которое не мешало проходить пуле с более дальней задвижки.

Французский медиевист Филипп Контамин выделяет 3 основных вида построения пехоты в Средние века: стена, круг и глубокое построение.

Стена.

Линейные построения применялись на протяжении всего средневекового периода. Это самое очевидное, что можно составить из пехоты, даже плохо подготовленной. Такая тактика применялась еще германцами, вторгавшимися в пределы Римской империи, называемая сегодня как правило «хирд» или даже «стена щитов» (стена щитов более популярное название благодаря сериалам о викингах).

При таком построении щиты располагались вплотную друг к другу или внахлест, когда воин прикрывал свою левую половину и правую половину воина, стоящего слева от него, и пытался поразить противника, который находился справа от него (звучит криво, но одним предложением это сложно описать). Такие построения сохранялись и после того, как в позднем Средневековье от щитов повсеместно отказались. Построения могли варьироваться по глубине в 3 и более шеренг.

Круг или корона.

Это построение, которое Дж. Ф. Вербрюгген называл «короной», использовалось пехотой для круговой обороны от кавалерии. Оно уже более изощренно и требует от солдат и командиров большего профессионализма и слаженности, хотя по своей конструкции предельно просто. Солдаты просто выстраивались по кругу, не оставляя тылов и флангов, куда могла бы протиснуться конница. Известно, что оно использовалось фламандцами, швейцарцами, шотландцами и скандинавами, особенно активно в XIV столетии.

Глубокие формирования.

Швейцарцы отдавали предпочтение глубоким построениям, которые в русской историографии именуются баталиями. Реконструкция развертывания сил Цюриха в 1443 году дает представление о построении шириной в 56 человек и глубиной в 20 человек, при этом ширина построения составляет 51 метр, а глубина – 43 метра. Получается эдакий прямоугольник. Основные силы швейцарцев в битве при Морате состояли из 10 000 человек, внешние 4 ряда были сформированы из пикинеров, внутренние ряды - из алебардщиков, при этом площадь построения составляла примерно 60 на 60 метров. В итоге баталия получилась наиболее совершенной из всех построений, она в отличие от стены почти не имела слабых мест и в отличие от круга, могла маневрировать на поле боя, тогда как круг годился только для неподвижной обороны, и в случае наступления или отступления требовалось перестраиваться в колонну. И так баталия просуществовала до Тридцатилетней войны 1618–1648 годов.

Кольчато-пластинчатый доспех был основным металлическим доспехом Руси, Причерноморских степей, Османской империи, Ирана, Центральной Азии на протяжении XV–XVII, а кое-где и XVIII веков. Основными разновидностями его были, называемые на Руси бехтерец, юшман и колонтарь. Впервые конструкция кольчато-пластинчатого доспеха, по предположению М.В. Горелика, появилась в конце XIV века на Ближнем Востоке. Оттуда в следующем столетии она распространилась на Среднюю Азию, а затем через Золотую Орду — на территорию Московской Руси и Великого княжества Литовского. Траекторию этого заимствования можно проследить на примере названий, под которыми кольчато-пластинчатые доспехи упоминаются в документах. Все они имеют среднеазиатское, персидско-татарское происхождение.

Наиболее известным типом кольчато-пластинчатого доспеха был бехтерец. Это название происходит от монгольского слова бэктер — «панцирь» или «кольчуга», которое, в свою очередь, возможно, происходит от персидского слова бегтер с тем же значением. Как сам доспех, так и его название пришли на Русь из Средней Азии в XV веке. Бехтерец XVI–XVII веков изготавливался из мелких прямоугольных пластин, соединённых кольцами с двух коротких боковых сторон и собранных вертикальными рядами с двойным или даже тройным нахлёстом пластин друг на друга. Количество пластин, использовавшихся для изготовления доспеха, могло доходить до 1 500. Наиболее популярными были бехтерцы с 3–9 рядами пластин на груди и спине и кольчужными рукавами, боками и подолом. Картинка слева.

Название «юшман» происходит от персидского названия наборного панциря джоу-шен, передававшегося татарами как юшан или юмшан. Как и бехтерец, этот тип доспеха первоначально появился на территории Средней Азии или Ирана, а оттуда проник в Турцию и Россию. Впервые юшман упоминается в Духовной грамоте Григория Васильевича Жукова-Оплечуева 1540–1541 годов. Внешне юшман несколько напоминал бехтерец: его также кроили в форме куртки, часто при этом снабжая воротом, короткими рукавами и подолом. Большинство юшманов имели осевой вертикальный разрез и застёгивались на груди как кафтан. Главной особенностью этого типа доспехов был более крупный размер передних пластин, соединявшихся друг с другом, как и у бехтерца, в вертикальные ряды внахлёст при помощи кольчужных вставок. Правая верхняя картинка.

Происхождение термина «калантарь» остаётся неизвестным. Первое упоминание о калантаре встречается в Кирилло-Белозерском списке «Задонщины», датируемом 1470-ми годами. В бехтерцах и юшманах пластины находили одна на другую, образуя вертикальные ряды. В калантаре пластины вплетались в кольчужное полотно со всех четырёх сторон, имея вдоль каждого своего края отверстия для продевания колец. Колонтарь таким образом становился более уязвимым для атак, но оставался таким же гибким, как и кольчуга, имея, однако, защитные свойства получше. Правая нижняя иллюстрация.

После заката Римской империи в феодальную эпоху понятия единообразной униформы в европейских армиях не было в принципе. Первая армейская униформа стала появляться в ходе Тридцатилетней войны 1618–1648 годов, когда образ солдата продолжал всё больше стандартизироваться, при том, что беспорядки последних лет войны показали обратную тенденцию. Батальная тактика с применением двух типов пехотных юнитов: мушкетеры и пикинеры, вела к стандартизации вооружения, снаряжения, а дальше и костюма.

Впрочем, в то время дело с униформой обстояло довольно просто. Военный костюм почти всех солдат состоял из кожаных колетов, ниспадающих воротников, широких шаровар и фетровой шляпы с широкими полями. Цвет колета, поскольку его шили либо из замши, либо из выделанной кожи, всегда был только один – желтовато-коричневый разных оттенков. Воротники были всегда белыми, шляпы традиционно чёрными, так что оставалось менять только разве что цвета штанов.

Подобное «обмундирование» было весьма характерно для облика солдата Тридцатилетней войны. Офицеры обычно были одеты точно так же, но имели более пышные украшения. Правда, одежду солдатам приходилось оплачивать по большей части из собственного жалования, но уже в это время командиры полков всё чаще стали закупать вооружение и ткань для мундиров оптом. А шили их потом там же, где полки находились на постое. Тогда уже были крупные швейные мануфактуры, которым было нетрудно выполнить такой заказ. Вот так стандартизация военной одежды и происходила.

Реконструкция доспеха воина Казанского ханства XVI в. Музей Казанского кремля. Отчетливо видно Восточноазиатское влияние. В ламеллярном доспехе похожего типа могли сражаться как знатные соратники Чингисхана, так и воины раннего периода империи Мин (1368-1644 годы) Разумеется, такой доспех могли себе позволить только знатные батыры.

Судя по известиям русских летописей, «панцири и доспехи», «панцири и шлемы» постоянно отмечались как самое обычное оружие татарской аристократии. В набор знатного воина, как правило, входили сабля, булава или боевой топор-чекан, пика, лук со стрелами в дорогом саадаке и полный набор защитного снаряжения, включавший стальной шлем, один из видов панциря, щит и наручи. Лошади имели роскошные конские уборы из высоких седел-арчаков, драгоценной узды и чепраков. Казанский воин мог использовать чалдар — доспех из металлических блях, защищавший бока и грудь боевого коня.

Двуствольный пистолет с кремневыми замками, изготовлен британским оружейником Джорджем Стерманом между 1841–1848 годами. Этот большой пистолет хорошего качества с его простым функциональным прикладом является квинтэссенцией английского стиля. Необычайно поздно для кремневого замка, механизма, который к 1840-м годам давно был заменен ударным воспламенением, а в США в 30-х годах так и вовсе уже был запатентован револьвер. Вероятно, этот пистолет был изготовлен по заказу консервативного клиента или собран из старых деталей.

Я уже неоднократно писал о венгерских гусарах, их появлении, а также о появлении гусар в Польше и Литве. Однако, первый шаг к распространению гусар, как рода лёгкой кавалерии (уже без национальной привязки, ну кроме необычной формы) по всей Европе, вероятно, сделали австрийцы. В 1686 году австрийская армия была реорганизована и, готовясь к дальнейшим ударам на восток, австрийский император Леопольд I в 1688 году создал первый регулярный австрийский гусарский полк. Эта дата стала годом рождения гусарской кавалерии, созданной на регулярной основе.

До этого австрийская армия имела «сезонные» отряды легкой кавалерии численностью до 3000 человек. Их возглавляли венгерские и хорватские дворяне, которые могли в одночасье сменить присягу, особенно если венский двор пытался заставить их исполнить свои феодальные повинности. Поэтому Леопольд приказал графу Адаму Чобору выбрать 1000 человек и сформировать имперский гусарский полк, который должен был оплачиваться из имперской казны и быть верным короне. Он должен был состоять из мужчин в возрасте от 24 до 35 лет и иметь лошадей ростом от 14 до 15 ладоней и возрастом от 5 до 7 лет. На момент формирования полк имел штаб и десять рот по 100 гусар в каждой.

Офицеры других австрийских регулярных кавалерийских частей были невысокого мнения о гусарах, считая их «немногим лучше разбойников на лошадях». Однако они были очень эффективны на войне, поэтому в 1696 году был сформирован второй полк под командованием полковника Деака; а в 1702 г. и третий под командованием полковника Форгача. Во Франции первый гусарский полк появился в 1692 г., а в 1695 г. в Испании. Ну и далее гусарские полки стали формировать уже по всей Европе.

Бронзовый позолоченный шлем XVI века, принадлежавший Великому визирю Хадиму Синану-паше. Шлем снабжён назатыльником и парой нащёчников. Стальная стрелка, зажатая винтом, могла опускаться для защиты лица. Трубка рядом с ней использовалась для крепления султана из перьев.

Байдана XVII века. Изготавливалась из крупных — 15 мм в диаметре, — плоско раскованных колец в виде шайб. Крупные кольца байданы вырубали из железного листа, затем им придавали слегка выпуклую форму, повышавшую их прочность. Окружность кольца обычно использовали для украшений или надписей. Этот доспех надёжно защищал своего владельца от скользящих сабельных ударов, но из-за большого диаметра колец легко пробивался колющим оружием. По этой причине байданы, как правило, носили поверх кольчуги или мягкого доспеха.

Успехи Тимура (более известного у нас, как Тамерлан), жившего в 1336–1405 гг., в его завоевательной деятельности были напрямую связаны с прекрасной организацией армии. В своем военном строительстве он руководствовался боевым опытом монголов и правилами Чингисхана (что, собственно, неудивительно, так как Тимур вырос и стоил свою империю на территории Чагатайского улуса, хранившего наследие Чингисхана).

Военная организация войск была построена как у монголов по десятичной системе: десятки, сотни, тысячи, тумены (10 тыс.). Тут стоит отметить, что названия эти чисто тактические и не соответствуют реальным цифрам, так как обычно тумен представлял собой отряд реальной численность в 3–6 тысяч воинов.

Личную гвардию эмира (Тимур всю жизнь прожил с титулом эмира, и формально ни на что большее не претендовал и претендовать не мог, так как не являлся чингизидом, а ханом мог быть только чингизид, и такого ручного чингизида он при себе держал) составляли исключительно представители племени барлас. Особое внимание Железный Хромец уделял подбору командиров. «Начальник, — говорил он, — власть которого слабее кнута и палки, недостоин звания». На низшем уровне сохранялась «военная демократия» — десятники выбирались в своем десятке. Сотники, тысячники и командующие назначались.

Отличие от армии Чингисхана заключалось в том, что все воины получали определенное жалованье. Десятник получал жалованье своего десятка, то есть он был заинтересован в повышении ставок своих воинов, сотник — жалованье шести десятников и т. д. Дисциплинарным взысканием было удержание десятой части жалованья. Широко применялись меры поощрения — прибавка жалованья, подарки, чины, звания (в частности, храбрый богатырь), знамена для частей. Ветераны могли получать пенсии, что для того времени, прямо скажем очень прогрессивно.

Основу армии Тамерлана составляла конница, хотя имелась и пехота на постоянной основе. Стандартизировалось вооружение. В соответствии с законом конный воин должен был иметь лошадь, лук, 20 стрел, топор, пилу, шило, иглу, аркан и бурдюк для воды. На 19 воинов полагалась кибитка. Это что касается легкой конницы. В тяжелой коннице воин имел две лошади, шлем, доспехи (кольчуга, пластинчатый доспех), меч или саблю и лук со стрелами, а в кибитке размещалось пять человек.

Легкая пехота Тамерлана в походе следовала на лошадях, а для ведения боя спешивалась, чтобы увеличить меткость стрельбы. У пехотинца на вооружении были меч, лук и до 30 стрел. В обязанности пехоты также входило строительство земляных укреплений, перед которыми устанавливали массивные щиты. Пехота была большей частью легковооружённой и в основном состояла из лучников, однако в армии имелись также тяжеловооружённые ударные отряды. Воины тяжёлой пехоты сражались саблями, топорами и булавами и были защищены панцирями, шлемами и щитами. В городах формировались отряды ополчения, они обороняли города во время осад и могли участвовать и во внешних походах. Существовала в армии и специальная горная пехота, которую использовали на пересечённой местности и при взятии горных крепостей. Были выделены саперные войска. На службе состояли метатели «греческого огня», техники осадных машин и понтонёры (те, кто наводит мосты). Таким образом, в войске Хромца использовалась вся новейшая военная техника того времени.

Во время Войны за независимость 1775–1783 годов новоиспеченное государство США столкнулось с необходимостью создания армии, не имея при этом ни опыта, ни ресурсов. Одной из приоритетных задач было создание кавалерии, без которой тогда было совсем никак. Но, как и в России, в США очень остро стоял вопрос о кавалерийских лошадях. Поэтому во время войны численность американской регулярной кавалерии никогда не превышала 1 000 человек, и редко бывало так, что сразу несколько сотен собирались в одном месте.

В начале 1777 г. из провинциальных ополченцев и добровольческих частей были сформированы четыре полка континентальных легких драгун: люди, имевшие опыт и средства просто формировали свои полки из того, что есть под рукой, получая при этом звание полковника и полк под свое командование. Американские легкие драгуны напоминали своих британских коллег по организации и оснащению. В каждом полку было по 6 рот, гипотетическая совокупная численность которых составляла 280 человек, но на практике это число никогда не превышало 150.

Жокейская каска, украшенная хвостом – вот что стало их характерным отличием, так же, как и укреплённый на ней латунный гребень. Не имея стандартного снаряжения и вооружения, каждый приходил к месту сбора с тем оружием, которое у него было, так что в арсенале первых американских драгун встречались даже индейские копья и томагавки. Так, 2-й драгунский полк, например, вооружили 149 палашами, которые драгуны полка принца Людвига Брауншвейгского побросали после их поражения при Беннингтоне в 1777 году.

И американские драгуны даже смогли отличиться на поле боя. 80 солдат 4-го драгунского полка и 45 конных ополченцев Макколла под командованием полковника Уильяма Вашингтона отличились в битве при Каупенсе в 1781 году, когда они разгромили 200 драгун Тарлтона, а ещё 17-й британский полк легких драгун. И в итоге вынудил деморализованную британскую пехоту сложить оружие.

В годы Первой мировой войны на поля сражений вышли первые танки — опасный и почти неуязвимый для пехоты противник, который одним своим видом вселял в солдат ужас. Так как активное применение бронетехники на полях сражений пришлось на конечный этап Первой мировой войны, специальных средств для борьбы с ними даже не успели создать. Но в промежуток между двумя мировыми войнами многие страны мира осуществляли работы по созданию образцов различного оружия для борьбы с танками. Противотанковое оружие пехоты должно было быть достаточно мобильным и обеспечивать вывод из строя бронетехники на достаточном расстоянии. Одной из первых стран мира, где такое оружие создали, стала Великобритания.

В ноябре 1937 года было официально принято на вооружение британской армии противотанковое ружье, получившее обозначение «Boys Anti-Tank rifle Mark I» (противотанковое ружье Бойса модели 1). При угле встречи с целью 90 градусов на расстоянии 100 метров пуля типа W Mk.I со стальным сердечником массой 60 грамм могла пробить 16-17 мм брони. А пуля типа W Mk.II, обладавшая вольфрамовым сердечником (масса пули 47,6 грамма) на расстоянии 100 метров под углом 70 градусов пробивала 20-мм бронеплиту. Такие характеристики позволяли использовать ПТР Boys Mk I против любых бронетранспортеров и автомобилей, а также легких танков. Особенно эффективным ружье было против полевых укреплений противника.

С технической точки зрения противотанковое ружье Boys Mk I представляло собой многозарядное оружие с поворотным цилиндрическим затвором. Запирание канала ствола осуществлялось поворотом продольно скользящего затвора. Перезарядка ПТР производилась вручную. Питание ружья боеприпасами осуществляется из однорядного коробчатого магазина, рассчитанного на 5 патронов.

Заказы на эти ПТР от английской армии поступали до января 1942 года, когда стало ясно, что они становятся малоэффективными против современной бронетехники. С появлением большого количества средних и тяжелых танков, отличающихся хорошим бронированием, использование ПТР Бойса по назначению почти сошло на нет. Теперь противотанковое ружье применялось лишь для борьбы с легкой бронетехникой и укреплениями. На смену данным ПТР пришел английский гранатомет РIАТ.

Однако и после завершения Второй мировой войны ПТР Бойса еще использовались в различных военных конфликтах. Так они применялись во время войны в Корее, революции на Филиппинах в 1946–1954 годах, а также, по свидетельствам некоторых очевидцев, во время восстания в Конго в 1964-1965 годах. Общий выпуск данных противотанковых ружей превысил 60 тысяч единиц.

Идея создания сверхтяжелого танка — это попытка разработки танка неуязвимого, который можно было бы использовать для преодоления сильно укрепленных оборонительных полос противника без сопутствующих тяжелых потерь в технике. Работы по созданию таких стальных монстров довольно активно велись во многих странах, которые обладали развитым танкостроением и бронетанковыми войсками (в частности, в Великобритании, Франции, Германии, СССР). Однако в подавляющем большинстве случаев данные проекты не имели материального воплощения, оставаясь лишь «бумажными» разработками. При этом во Франции в самом конце Первой мировой войны создали сверхтяжелый танк прорыва Char 2C, который даже удалось запустить в мелкосерийное производство.

Танк Char 2C (в некоторых источниках обозначается как FCM 2C) — это созданный во Франции сверхтяжелый танк. Его разработка была произведена еще в годы Первой мировой войны, но в боевых действиях танк участия не принимал. Char 2C стал крупнейшим по метрическим размерам среди всех танков, которые когда-либо принимались на вооружение и вторым по величине из когда-либо построенных в металле, уступив лишь российскому «Царь-танку» на колесном шасси.

Основным вооружением танка стала 75-мм пушка АРХ 1897, которая располагалась в башне с сектором обстрела в 320 градусов. Дополнительное вооружение боевой машины состояло из четырех 8-мм пулеметов Hotchkiss, один из которых размещался в кормовой башне, два по бортам корпуса (под основной башней) и еще один — в передней части корпуса танка. Под стать вооружению было и бронирование, которое могло противостоять снарядам наиболее распространенной в годы Первой мировой войны 77-мм немецкой полевой пушки 7.7 cm FK 16. Лобовой лист корпуса имел толщину 45 мм, бортовые листы — 30 мм.

Танк создавался для прорыва сильно укрепленных линий обороны в условиях позиционной войны и стабильной линии фронта. Он находился на вооружении французской армии вплоть до начала Второй мировой войны, однако, как и близкий к нему советский тяжелый танк Т-35, к этому моменту безнадежно устарел технически и морально.

Тяжелая европейская конница XVI-XVII веков, рейтары и кирасиры, обладая тяжелой броней и вооружившись пистолетами в количестве от 2 до 6 штук, действовали следующим образом: подъезжали к вражеской пехоте на максимально близкое расстояние, расстреливали ее почти в упор, после чего врывались в расстроенные ряды (разумеется, если удалось их расстроить). Однако стоимость таких конных подразделений была зашкаливающе высокой: тяжелый латный доспех «три четверти» и приличное количество пистолетов с колесцовыми замками требовали высокого уровня оплаты. При этом эффективность с каждым десятилетием снижалась. Потому численность рейтаров или кирасир была как правило невысокой.

И в европейских армиях часто прибегали к услугам вспомогательных конных отрядов - конных аркебузиров, они, в отличие от тяжелой конницы, могли расстреливать врага с гораздо большей дистанции благодаря длине ствола аркебузы, но несли с собой только 1 огнестрел, поэтому выбирали удобное место, подъезжали туда, производили залп и отступали для перезарядки.

Вооружение конных аркебузиров составляли аркебуза, какой-нибудь клинок и минимум доспехов либо вовсе без таковых. Указанное сильно удешевляло содержание таких отрядов, но и боевые задачи, которые могли выполнять аркебузиры, были иными.

В 1898 году братья Вильгельм и Пауль Маузеры создали винтовку, которая впоследствии имела весьма долгую жизнь и была выпущена огромным тиражом. Винтовка получила обозначение Gewehr 98 и была принята на вооружение германской армии 5 апреля 1898 года.

Данная винтовка пережила огромное количество модификаций. В 1935 г. в качестве единого образца личного оружия для всех родов войск вермахта была принята очередная модификация «гевера» универсальный 7,92-мм карабин "Karabiner 98 kurz" (Kar.98k или просто К98k) с магазином на 5 патронов. Карабин получился довольно компактным оружием, пригодным для вооружения различных родов войск (пехоты, кавалерии, мотоциклистов, артиллеристов, саперов и т. д.).

Массированные штыковые бои были нехарактерны для Второй мировой, поэтому в целях экономии с конца 1944 г. винтовки даже перестали комплектоваться штык-ножами.

К началу Второй мировой успели выпустить большое количество таких изделий и сделать их наиболее массовым оружием пехоты. Производство карабинов продолжалось до 1945 г.; было изготовлено около 14,6 млн единиц. Удивительным здесь было то, что Германия по сути являлась единственной участницей Второй Мировой войны, которая в качестве основной винтовки использовала укороченный карабин.

Все дело в том, что в Германии использовалась оригинальная структура стрелкового отделения. Его центром являлся пулемет, а прочие бойцы должны были защищать пулеметчика и обеспечивать его эффективную работу. В такой роли стрелки могли использовать магазинный карабин и, как считалось, не нуждались в другом оружии.

Появление драгун в европейской истории связывают с необходимостью создания мобильных пехотных частей. В частности, впервые появились они во время одной из многочисленных итальянских войн между 1552 и 1559 годами, когда французская армия заняла Пьемонт. Французский маршал де Бриссак, которому угрожали испанские войска, приказал своим самым смелым аркебузирам и мушкетерам сесть на коней и получил таким образом конную пехоту, которая использовала лошадей только для передвижения, а сражалась пешим порядком, как и обычная пехота.

В XVII веке другие государства также последовали этому примеру и сформировали конно-пехотные части, которые назвали драгунами (достоверно неизвестно, почему их назвали именно так, но этимология восходит к дракону). Первые драгунские полки были сформированы в Голландии в 1606 году, в Швеции – в 1611, но массовыми они стали во время Тридцатилетней войны (1618–1648). И организация, и вооружение у них были практически идентичны пехотным частям. В кавалерийских частях подразделения назывались эскадронами, в каждом из которых есть знаменосец и трубач; драгуны служили в ротах и батальонах вместе с барабанщиками, также конными. В драгунских полках обычно было от 10 до 15 рот, в каждой примерно по 100 человек, что делало их многочисленнее, чем их кавалерийские полки, в которых в то время редко было более 500 солдат.

В первые десятилетия XVII века униформа драгун мало чем отличалась от одежды пехотных мушкетеров. Туфли и чулки, случалось, заменяли сапогами со шпорами, а шляпу иногда заменяла каска, но вряд ли всё это годилось для кавалерийского боя. Только у офицеров были пистолеты, а рядовые имели мушкеты с фитильным замком, непригодные для боя верхом. У каждого драгуна была шпага, к тому же в его снаряжение входила небольшая кирка, которую можно было использовать для того, чтобы привязывать лошадь, когда они действовали пешком. Интересно отметить, что австрийские имперские драгуны имели в своём составе пикинеров в кирасах и офицеров с алебардами вплоть до 1625 года.

Драгунские кони были маленькими и дешёвыми и не могли противостоять на равных крупным кавалерийским лошадям. Иногда драгун обучали стрелять верхом, но чаще всего они действовали именно как пехотинцы. А лошадей использовали для повышения мобильности, но никак не в бою. Исключение составляли шведские драгуны: их основная задача заключалась в огневой поддержке кавалерии, и они в бою спешивались редко.

«Испанская дорога» - военно-логистический проект испанской короны невиданных по меркам XVI века масштабов. Причиной стала революция в Нидерландах, до того принадлежащих испанской короне. Нидерланды были невероятно прибыльной частью испанских владений, доходы с них превышали доходы с американских колоний. Потому Испания не могла так просто отказаться от брильянта в своей короне. Но была одна проблема: Нидерланды были значительно удалены от других испанских владений, где они бы могли взять необходимое количество войск.

Пришлось вести отряды солдат из Ломбардии (Северная Италия) сухопутным путем, а расстояние было совсем не близким – около 620 миль (примерно тысяча километров) при средней скорости движения пехотинцев 14 миль в день.

В испанском языке, кстати, с тех пор появилась идиома «Poner una pica en Flandes» («привезти пикинера во Фландрию») – так говорят, если нужно решить какую-то особо сложную и трудновыполнимую задачу.

Знаменитому герцогу Альбе было поручено разработать маршруты и провести первый отряд. Он успешно справился с заданием, и Испанская дорога (El Camino Español) действовала потом более 50 лет. По тем временам это был просто уникальный логистический проект, который произвел большое впечатление на современников и доказал эффективность испанской административной системы, способной решать даже такие сложные задачи.

По разработанным Альбой и его сотрудниками маршрутам Испанской дороги удалось провести в Нидерланды более 120 тысяч человек (а по морю за то же время перевезли всего около 17 с половиной тысяч солдат).

В начале 1600 года произошло извержение вулкана Уайнапутина на территории современного Перу, которое вызвало на Руси… Смуту. Выглядит, как кликбейт, однако, вот в чем штука. Это был мощнейший взрыв вулкана с выбросом гигантских объемов пепла. Вулканологи предполагают, что выброшенные в стратосферу соединения серы привели к уменьшению потока солнечного света. Земля остыла на несколько градусов и изменились ветра. При этом, наиболее тяжело падение температуры переживает сельское хозяйство в северных регионах, таких, как Россия, которая и в лучшие годы давала очень скромный урожай.

В итоге начался Великий голод, продлившийся с 1601 по 1603 годы. В это время на Руси правил Борис Годунов, к легитимности которого было немало вопросов, странную смерть царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, многие приписывали Годунову уже тогда. Достаточно жесткое правление Годунова с максимально суровым подавлением всякой оппозиции. А тут еще и чудовищный голод. А в 1604 году «чудом выживший» царевич Дмитрий начал свой поход на Москву, ну а что было дальше, вы наверняка знаете.

Разумеется, Великий голод, вызванный извержением вулкана в Перу, был лишь триггером. К тому моменту созрели серьезные социальные противоречия. В частности, главная опора царского режима, поместное войско, было крайне недовольно своим положением. С одной стороны, царь им жаловал земельные наделы с крестьянами за службу. Однако, служба была таковой, что уже никакому наделу не будешь рад. Нередко возможность вернуться в родное поместье со службы у помещика была раз в несколько лет (никаких европейских 40 дней службы в году), помещик как раз успевал за редкие возвращения жениться и завести несколько детей. При этом увеличение налоговой нагрузки на крестьян и приращение новых земель, которые становились фронтиром, вызывали массовое бегство крестьян из поместий. Классическая для того времени ситуация – земля есть, а работать на ней некому.

Крестьянам же становилось все тяжелей выносить все обязанности, возложенные на них государством и дворянами. Родовитых дворян еще при Иване Грозном почти приравняли к обычным помещикам, что тоже радости от сложившегося положения вещей не вызывало. Ну и еще с десяток причин, приведших к чудовищному взрыву, с последствиями которого разбирались еще очень долго.

Империя Сасанидов, образовавшаяся в III веке н.э. на территории павшей Парфии, на протяжении всей истории опиралась (как и парфяне) на свою конницу, как лёгкую, так и тяжёлую, известную, как «саваран», впрочем римляне называли их на свой манер катафрактами. И если до V века у римлян со своей конницей дела обстояли так себе, то в дальнейшем они сумели создать достаточно мощный контингент как лёгкой, так и тяжёлой катафрактарной конницы, которая, умеючи взаимодействуя с пехотой, стала для персов серьёзной проблемой. А вот у Сасанидов в отличие от Рима пехоты в общем-то и не было.

Поэтому царь царей Хосров I провел реформу армии персидской державы (501–579 гг.). В армии появилась профессиональная пехота, правильнее сказать – воинственные племена, которые обитали на территории сасанидского Ирана, были привлечены к ведению боевых действий в пешем строю.

Если ранее «тяжелая» кавалерия (или «саваран») формировалась только из военного сословия или членов аристократических персидских семей и глав родов, то в VI веке в ходе маздакиского движения дехкане (богатый слой общинников) быстро потеснили родоплеменную аристократию и лишили её преимущества единственного военного сословия.

Аристократы или представители родовой знати продолжали играть важную роль в политической и военной жизни страны в конце VI и начале VII века. Однако, представители нового сословия, территориальной общины, потеснили их на политической арене, что в условиях того времени сказалось, прежде всего, на военной службе. К середине VII века дехкане будут единственным сословием средних и крупных землевладельцев Ирана и основным военным сословием.

В отличие от кавалерии, являвшейся привилегированным и основным воинским подразделением в Сасанидском Иране, пехота в начале выполняла вспомогательные функции. В ходе реформ, проведенных Хосровом I, была произведена реорганизация армии. Кроме изменений в коннице, в армии шахиншаха появилась «профессиональная» пехота. В иранских войсках эти подразделения не делились по способам вооружения, как в римской армии. Сасаниды использовали естественные боевые физические свойства того или иного этноса или этнической группы, входивших в их государство: это иранские племена каддиситов, суннитов и дейлемитов. Однако, достигнуть уровня ромейской пехоты, опиравшейся на опыт нескольких столетий, Сасаниды так и не смогли.

После завоевания Кубы испанцы стали налаживать там хозяйство. Как? Единственным способом, о котором знали люди, множество поколений прожившие в феодальном мире. На новых землях создавалась энкомьенда – фактически та же система крепостного права, перекладываемая на новые земли. Конкистадоры получали во владение землю вместе с индейцами в качестве крепостных, где те должны были трудиться месяц в году на хозяйской земле и передавать часть выращенного на своей земле землевладельцу. И хотя губернатор Кубы Диего Веласкес (по совместительству завоеватель Кубы) долго сопротивлялся введению энкомьенды (уж не знаю, в чем была причина, сомневаюсь в его человеческих качествах), но в итоге он получил требование от короля, которому вынужден был подчиниться.

Двор «тропического короля» в Сантьяго представлял собой причудливое сборище. Во дворце Веласкеса собрались многие его земляки и родственники, которые проводили время за приятными беседами, пирушками и курением табака – еще одного подарка европейцам от аборигенной цивилизации. На приемах подавались блюда из мяса игуан, черепах и попугаев, диковинные тропические фрукты и напитки. Был основан целый ряд городов – Сан-Сальвадор де-Баямо, Тринидад, Санкти-Спиритус и Пуэрто-Принсипе, Асунсьон-де-Баракка, Гавану и Сантьяго-де-Куба.

Жизнь на Кубе налаживалась, но не для всех. Испанцы богатели на дармовом золоте, распахивали землю под плантации, растили табак. А вот работавшие на них индейцы – вымирали. Введенная энкомьенда хоть и предусматривала на бумаге некую заботу о работавших индейцах, фактически выродилась в крепостное право со множеством нарушений со стороны энкомьендеро.

На Кубу начали завозить индейцев с Багамских островов и из Дарьена (современная Панама), а также чернокожих рабов. Последние работали лучше и куда меньше помирали. Но испанской колониальной империи, еще только набиравшей ход, всё было мало. В губернаторский дворец прибывали гонцы с сообщениями о богатых землях на западе, откуда приплывали большие каноэ, где якобы лежали золотые россыпи, где можно было найти морской пролив, ведущий в Чипангу и к владениям китайского императора. Новые, еще более жестокие и масштабные завоевания были впереди.

Продолжая тему военной структуры Тевтонского ордена позднего периода (XIV-XV века) можно также упомянуть распространенное в феодальной Европе самое малое подразделение, а именно копье. В Ордене копье (также называлось на немецкий манер «глефой») было не тактическим, а чисто организационным подразделением. В отличие от «копий» обычных, «мирских» («светских») рыцарских войск Западной Европы (за исключением армий королевств Иберийского полуострова, в которых «копьем» именовался одиночный тяжело или легко вооруженный конный воин), насчитывавших порой до нескольких десятков человек (в зависимости от богатства возглавлявшего «копье» рыцаря-феодала), тевтонская «глефа» имела четко определенную уставом структуру и состояла из трех человек – тяжеловооруженного конника (самого рыцаря), его оруженосца («кнаппе») и конного арбалетчика. На этих трех воинов Приснодевы Марии (Тевтонский орден был Орденом Святой Девы Марии, самих братьев часто называли «марианами» в честь той, которой был посвящен Орден) приходилось в общей сложности четыре лошади. Каждый из трех конников «глефы» имел свою собственную походную лошадь, а тяжеловооруженный конник – еще и тяжелого боевого коня, которого в походе вел в поводу его оруженосец. Кстати, в Ордене оруженосцы исполняли исключительно функции прислуги и в сражениях не участвовали, им даже не полагался меч.

Тяжеловооруженный конный латник именовался «шписфюрером» (нем.: Spiessfuehrer) или «глефнером» (нем.: Glefner, Glevner). На марше доспехи рыцаря были навьючены на его боевого коня, в то время как оруженосец вез щит и копье «глефнера». Лишь в непосредственной близости от неприятеля «глефнер» в подходящем месте облачался в доспехи. Всякий рыцарь, желавший иметь собственного оруженосца, должен был при вступлении в Тевтонский орден внести в качестве «вклада» не менее четырех лошадей (во всяком случае, в германских владениях Тевтонского ордена – «Дейчмейстертуме»). «Человеком чести» (нем.: «эрбар», Ehrbar) считался лишь тот, кто, кроме оруженосца (не имевшего собственного вооружения), выставлял хотя бы одного стрелка.

Рокош – интересное явление раздробленной феодальной Речи Посполитой. После провозглашения Люблинской унии в 1569 году и объединения Великого княжества Литовского и Польского королевства в единое «федеративное» государство Речи Посполитой, оная сразу свернула куда-то не туда. Однако поначалу все выглядело ярко и пристойно. Новое государство обладало поистине гигантскими ресурсами и ощущало себя на экономическом и культурном подъеме.

Однако уже сразу под основой нового государства была заложена мина замедленного действия. Речь Посполитая с момента своего создания признала себя крайне раздробленным государством с минимальным влиянием центра на дела регионов, но с огромным влиянием шляхты на дела центральной власти. В частности, главным органом управления был сейм (что-то вроде сената, собиравшийся из шляхты), в задачи которого входили все важные вопросы: от формирования бюджета до избрания короля (да, король избирался пожизненно, но не имея возможности создать собственную династию, что также укреплению центральной власти не способствовало).

Одним из многочисленных прав шляхты был рокош – законное (!!!) восстание против короля, которое объявлялось какой-то частью шляхты в случае, если шляхта решила, что политика короля каким-то образом нарушает их права и привилегии. Собственно, рокошане готовили список требований к королю, а до их исполнения они бунтуют и воюют против короля. И это законно, королю остается либо выполнить требования, либо воевать против своих подданных (если будет, кем воевать), а в случае поражения восставших… рокошане лишь отказываются от своих требований и не несут иных наказаний, так как их действия были абсолютно законны.

Одними из наиболее крупных рокошей были «петушиная война» (1537 год) и рокош под руководством Миколая Зебжидовского против Сигизмунда III Вазы в 1606—1607 годах («Сандомирский рокош»).

Швейцарская алебарда конца XV века. Именно такими алебардами орудовала швейцарская пехота, максимально простыми и функциональными. Наконечник изготовлен из цельного куска метала, никаких изящных изгибов, тонких частей, слабых стыков и т.д., исключительно рабочий инструмент. На конец XV века уже были достаточно распространены бригантинные и даже латные доспехи, а кольчуга из основного доспеха превратилась в дополнительное укрепление. Удары наносились чудовищной силы, а требования к прочности боевого оружия росли. Кстати, древка алебард стали обивать металлом не для того, чтобы противник не смог перерубить его (перерубить толстое древко из прочного дерева на весу, ну да), а в качестве дополнительного укрепления, чтобы оно не сломалось при ударе.

Воины, вооруженные алебардами, в швейцарской пехоте применялись для борьбы с вражеской конницей, остановленной пикинерами. Всадник вынужден был снизить скорость или даже остановиться, но он все еще оставался всадником, для чего и требовалось оружие на длинном древке с топором (или молотом), копейным наконечником и крюком для стаскивания всадника на землю.

Тактика классической рыцарской армии в период Позднего Средневековья на примере Тевтонского ордена, который славился качеством организации и дисциплиной. В полевых сражениях армия Тевтонского ордена традиционно строилась в три линии, или эшелона (по-немецки: «треффен», Treffen). Третью линию составлял резерв. Каждый «треффен» состоял из нескольких боевых отрядов (по-немецки: «шлахтгауфенов», Schlachthaufen), представлявших собой тактические подразделения. В свою очередь, каждый «шлахтгауфен» состоял из нескольких «знамен», или «хоругвей» (по-немецки: «баннеров», Banner), а каждое «знамя» – из нескольких отрядов.

Острие передового «шлахтгауфена» тевтонского орденского войска составляли рыцари в тяжелых доспехах, построенные клином (по-старонемецки: «ди шпиц», die Spitz). В зависимости от количества тяжеловооруженных конников, составлявших острие («чело») клина, сам клин мог быть больше или меньше. Были возможны варианты, когда в первом ряду стояло 3 рыцаря, во втором – 5, в третьем – 7, в четвертом – 9 и т.д. Чаще всего «клин» состоял в общей сложности из 50–80 рыцарей, в то время как основную часть «шлахтгауфена» составляло двигавшееся вслед за тяжеловооруженными рыцарями, построенное вытянутым четырехугольником, формирование конных рыцарей в облегченном вооружении и «услужающих братьев» («слуг», сержантов), как правило, представлявших, по сравнению с рыцарями, меньшую боевую ценность и обладавших меньшим боевым опытом.

Прикрытие знаменосца составляли самые сильные, искусные во владении оружием и опытные рыцари, вооруженные мечами, булавами и шестоперами («штрейткольбенами», Streitkolben). Иногда рыцари этой «знаменной группы» имели по два меча каждый. А вот копий им не полагалось (чтобы они, захваченные общим наступательным порывом, не атаковали неприятеля «по-рыцарски», с копьем наперевес, забыв о порученной им охране знамени).

Тактическая цель атаки в клинообразном строю заключалась в прорыве неприятельского строя, чтобы потом повернуть и рассечь и без того распадающееся неприятельское формирование на несколько частей. Вероятно, за рыцарями следовали легковооруженные отряды, занимавшиеся уничтожением противника, утратившего боевой порядок.

Помимо собственно кавалерии, Орден использовал конных арбалетчиков (перед боем они спешивались), в задачи которых входило выдвижение перед строем рыцарей и обстрел врага арбалетными болтами. В крайних случаях Орден мог использовать и обычную пехоту, набранную из горожан, хотя обычно старался обходиться без них: пользы от пехоты тогда было мало, а вот на марше они бы значительно замедляли конное войско.

В первой половине XVI века в Италии (судя по всему, именно в Милане) стали производить ламинарные кирасы, состоявшие из нескольких горизонтальных полос, расположенных нахлёстом друг на друге. Почти как в былые времена расцвета Римской империи, как будто бы знаменитая лорика сегментата вернулась в употребление. Правда, это были уже стальные кирасы несопоставимого с римскими образцами качества. Да и стоили они столько, что оснастить ими целые армии было попросту невозможно. Но считается, что такой нагрудник за счет нахлеста пластин обладал лучшей защитой, нежели цельнокованая стальная кираса.

Кстати, назывался этот доспех «анима» с ударением на первый слог, что в переводе с итальянского означает «душа» (наверное, из-за его стоимости). А в начале XVII века он получил распространение уже по всей Европе. Особенно его полюбили польские крылатые гусары, так как на стоимости обмундирования они никогда не скупились, все равно до стоимости гусарского боевого коня оно бы не дотягивало, даже если бы было выковано целиком из золота.

Комбинированный богато украшенный (а с колесцовыми замками других и не бывает, потому как сам замок стоит столько, что украшения значительно на цену не повлияют) мушкет с колесцовым и фитильным замками, примерно 1560 год. Сложно сказать, зачем на нем два замка, вероятно, это связано с тем, что колесцовые замки довольно быстро выходили из строя и требовали сложного ремонта. Видимо, если позволяли обстоятельства, владелец использовал фитильный замок, а при необходимости колесцовый.

Напомню, колесцовые замки были удобны тем, что не требовали предварительной подготовки, как в случае с фитильными, когда под рукой нужен был источник огня, при этом при перезарядке фитильные замки нередко воспламенялись (в условиях боя стрелок производил манипуляции с порохом в момент, когда рядом находился подожженный фитиль). Колесцовый же замок достаточно было взвести перед боем специальным ключом и все, оружие готово к стрельбе. Как раз конница массово вооружалась оружием с колесцовыми замками.

До того, как в Московском Великом княжестве во второй половине XV века сложилась поместная система (когда за данный князем земельный надел помещик должен был нести постоянную военную службу сам и в зависимости от надела приводить с собой вооруженных слуг – послужильцев), военные действия вели совсем немногочисленные и разрозненные княжеские дворы да городовые боярские полки. Хотя летописцы редко упоминали количество войск (да и нечасто у монахов был доступ к этой информации), отдельные сведения всё же просачивались.

В частности, по летописным сообщениям, в 1426 году город Псков отправил на выручку осаждённой литовцами Опочке всего полсотни бойцов «снастной рати», в то время как главные псковские силы насчитывали 400 ратников. В злосчастной же битве под Суздалем летом 1445 года, когда Василий II был разбит и попал в плен к казанским татарам, объединённые силы великого князя московского и удельных правителей Василия Серпуховского, Михаила Верейского и Ивана Можайского не дотягивали и до тысячи бойцов. Пришедший им на помощь владимирский городовой полк не превышал 500 человек. Конечно, битва под Суздалем — далеко не Мамаево побоище по своему масштабу, однако это одно из крупнейших сражений удельного периода.

Во второй половине XV — начале XVI века ситуация кардинально меняется. В частности, по некоторым оценкам, в ходе войны с Литвой в 1500–1503 годах силы Великого княжества Московского могли достигать 16 000–20 000 конных ратников. Такие приблизительные цифры были получены методом экстраполяции данных по Полоцкому походу Ивана Грозного и более поздним временам. Правда, необходимо учитывать, что к началу XVI века поместная система доминировала лишь в Новгородской и Тверской землях. Во всех остальных регионах она активно набирала обороты, но пока ещё уступала традиционной «дружинной» схеме комплектования войска — тем самым княжеским дворам и городовым боярским ополчениям.

Сравнивая цифры, становится понятным, зачем Иван III проводил ориентализацию войска московского. С одной стороны, тяжелым, почти рыцарским доспехом, в который одевались русские дворяне до середины XV века, невозможно было снарядить большие контингенты войск (с 1,5 тыс. в начале XV века до 15–20 тыс. в начале века XVI), отсутствовали соответствующие мощности, поэтому он заменялся на более легкий восточный доспех. С другой стороны, вместо своевольных удельных князей со своими дворами, преданными лично им и боярских ополчений, собрать которые было отдельным дипломатическим искусством, князь в свое распоряжение получил огромную конницу, преданную лично ему и обязанную своими земельными наделами также ему, а соответственно каждый дружинник в случае чего лично отвечал перед князем.

Боевой шлем закрытого типа, изготовленный около 1520 года в… где бы вы думали… опять в Нюрнберге. В целом для Нюрнберга той эпохи характерны готические доспехи с большим количеством ребер жесткости на поверхности. Однако, доспехи с гладкой поверхностью более просты и быстры в изготовлении, что сказывалось на их доступности для менее богатых покупателей. Кстати, данный шлем оснащен новой формой забрала.

Попробуем разобрать итальянских кондотьеров не как явление, а с точки зрения их организации. Ядро первой Великой компании, которой командовал Урслинген, составляли 3 000 «барбут» (barbuta) — немецких кавалеристов, защищённых тяжёлыми доспехами и носивших конусовидный шлем-барбют (по сути те же рыцари). Барбута включала рыцаря-кавалериста и его оруженосца, который отвечал за коня, пока рыцарь был спешенным. Кроме немцев в «компанию искателей приключений» вошли итальянские (ломбардские) пехотинцы под предводительством Этторе да Паниджо, некогда сражавшегося с Вернером фон Урслингеном за разные стороны. Ещё одним итальянским командиром Великой компании был Франческо дельи Орделаффи — представитель знатного семейства, правившего городом Форли. Иногда он играл роль не только участника компании, но и её нанимателя.

Всего известно более 200 имён предводителей Великой компании, которые образовывали строгую иерархию старших и младших командиров. Среди них были «коннетабли», «капралы» и «маршалы» (comestabuli, caporales, marescalli). Верховным командующим, которому подчинялись все прочие командиры, был Вернер фон Урслинген. Примечательно, что его избрали путём голосования. Несмотря на верховенство командующего важнейшие для Великой компании решения принимались на общем собрании командиров. Трофеи распределялись по строгим правилам.

Из-за сложной многоуровневой структуры современники называли Великую компанию «сообществом сообществ» (лат. societas societarum). По сути, она представляла собой корпорацию, которая включала множество отдельных отрядов, насчитывавших от 25 до 50, а иногда и до сотни воинов. Эти отряды могли вести самостоятельные военные операции и даже сдаваться «в наём». Такой порядок обеспечивал компании наёмников гибкость и позволял подстраиваться под меняющиеся внешние обстоятельства. По своей структуре, организации и влиянию на общество Великая компания была вполне сравнима с небольшими итальянскими городскими республиками, что побудило одного из современных исследователей определить её как «кочующее (передвижное) государство». Помимо солдат и их командиров это «государство» включало представителей других необходимых профессий: казначеев, нотариусов, писарей. Конечно же, были и женщины (ну куда ж без них).

Отношение современников к наёмникам было глубоко отрицательным. Их чернили как только могли. Согласно флорентийскому хронисту Маттео Виллани, Великая компания Мориале включала 20 000 «негодяев», которых сопровождал обоз из женщин, мало чем отличавшихся от дам самого лёгкого поведения. Между тем, в её состав входило много изгнанников из итальянских городов, которые преследовали политические цели и вовсе не являлись бандитами. Многие из солдат имели жён и любили их, относясь к узам брака с должным уважением.

Иллюстрация из журнала «Новый солдат», на которой изображены гуситы во главе с легендарным Яном Жижкой.
1. Сам Ян Жижка на коне, первый и величайший вождь гуситов, примерно 1420 год. Этот эпизод относится к периоду до осады замка Раби, где Жижка потерял второй глаз и окончательно ослеп. Жижку никогда не изображали в полном комплекте доспехов, вероятно для того, чтобы подчеркнуть его эгалитаризм и простоту. Здесь Жижка изображен в кольчуге с длинным рукавом, и короткой округлой кирасе. Излюбленным оружием Жижки был шестопер.
2. Гуситский крестьянин-ополченец, вооруженный боевым цепом. Защитный головной убор многие ошибочно принимают за шлем из железных чешуй. По-видимому, он сделан из пенькового троса. Из других доспехов видны только пластинчатые щитки на верхней части руки, вероятно, захваченные в качестве трофея. Источники того времени подтверждают популярность боевых цепов среди гуситов.
3. Гусит-копейщик. Пример хорошо экипированного гусита. Он имеет шлем-котелок, очень популярную в Центральной Европе модель шлема. Известно множество модификаций котелка. Доспехи состоят из длинной кольчуги с рукавами «три четверти», кольчужного горжета, пластинчатого панциря «коробчатого типа», отличавшимся от круглого панциря общей угловатостью и наличием вертикального ребра, а также широкой пластинчатой юбки. Его главное оружие – мощная рогатина, кроме того, он вооружен фальшионом.

Солдаты идут в бой, распевая псалмы. Импровизированным хором дирижирует полковой священник, вооруженный топором. Над армией развевается знамя с изображением чаши (символ гуситского движения).

О швейцарской пехоте XIV–XV веков принято говорить, как о непобедимых. Однако, война – это в первую очередь борьба тактик, а при грамотном подходе и на ощетинившуюся пиками баталию можно найти управу. Так, например, случилось в битве при Арбедо в 1422 году, хотя из нее героями вышли скорее швейцарцы.

Поводом к войне между швейцарскими кантонами и Миланским герцогством стала пограничная крепость, которую миланцы хотели выкупить, а швейцарцы ответили не очень воспитанным отказом, после чего отряд миланского кондотьера Ф. Карманьолы вышвырнул оттуда швейцарский гарнизон и занял крепость. В ответ швейцарцы направили армию численностью 2 500 человек. Не понятно, о чем они думали, ведь под началом Карманьолы было порядка 16 тыс. человек, 5 тыс. из которых были тяжеловооруженные всадники, в то время как у швейцарцев в распоряжении были только пехотинцы, пусть и прославленные на полях сражений.

Карманьола решил атаковать конницей швейцарцев еще на подходе, пока те не успели построиться, однако, не тут-то было, швейцарцы смогли организованно отразить натиск миланской конницы. Поняв, что сходу одолеть швейцарцев не получится, Карманьола решил применить против швейцарцев иную тактику. Он спешил своих рыцарей и поставил их впереди атакующего строя. Длинные пики против закованных в лату рыцарей не особенно эффективны. И надо отметить, что на тот момент облик баталии еще окончательно не сложился, основная масса швейцарцев (примерно две трети) были вооружены алебардами.

Когда противники сошлись, началась страшная резня. И с одной и, с другой стороны были опытные и мотивированные бойцы, готовые идти до конца. Дело еще в том, что швейцарцев противники сильно недолюбливали за их излишнюю жестокость, те, как правило в плен ни кого не брали, что для Средневековья было в общем-то нонсенсом.

В итоге качественный и численный перевес сказались и швейцарцев начали теснить. Даже Schultheiss (староста) кантона решил сдаться и в знак этого бросил алебарду на землю. Такого не было вообще никогда, ни до, не после. Однако разгоряченный боем Карманьола крикнул, что не дававшие пощады ее и не получат, и продолжал наступление. Это вероятно было ошибкой, потому как, поняв, что им терять нечего, швейцарцы в последней яростной атаке смогли оторваться от неприятеля и организованно отступить, потеряв по некоторым оценкам 500 человек (пятую часть войска).

Миланцы как бы победили, но швейцарцы, уступая численно в шесть раз, хоть и проиграли, но сохранили строй и организацию, что для Средневековья было картиной нечастой. А также после сражения швейцарцы сделали необходимые выводы и пересмотрели свое вооружение, сделав пику основным оружием и уменьшив число алебард в баталии.

Впервые значительной силой в Европе наемники стали в XIV веке в Италии (или правильней сказать на Апеннинском полуострове), мы их сегодня знаем как кондотьеров. Хотя если быть точным, то кондотьерами называли командиров, с которыми итальянские города заключали договор – кондотту. Связано это было с тем, что нанимателю было не интересно заниматься рекрутингом солдат, такая обязанность возлагалась на командира, который отвечал не только за командование, но и за рекрутинг и за обеспечение отряда всем необходимым.

Тут как говорится звезды сошлись. С одной стороны началась Столетняя война, во время которой военные действия периодически останавливались и большие контингенты войск оставались без работы. С другой – Север Италии был разделен на множество городов-государств, беспрестанно ведущих между собой войны и заинтересованных в большом количестве солдат (а главное, имевших достаточно средств на их найм). Сначала на службу привлекаются небольшие отряды численность до 100 человек, но в последствии общая численность наемников в Италии по некоторым оценкам превзойдет 10 000 человек.

Здесь зарождается привычное нам наемное войско раннего Нового времени. М. Маллет определил три характерные черты так называемых «великих компаний» (отрядов) наёмников.

1. Значительный размер. Нормальным делом становится отряд в 3–5 тыс. человек, представляющий собой почти все вооруженные силы нанявшего его города. Отряды такой численности уже требуют достаточно сложной организации со своей бухгалтерией, казной, службой обеспечения и рекрутинговым отделом.

2. Иностранное происхождение компаний наёмников, бороздивших Апеннинский полуостров в XIV веке. Небольшие отряды обычно были мононациональными, тогда как крупные компании наёмников чаще всего состояли из представителей многих народностей.

3. Демократическая природа этих военных организаций или же, иными словами, их организационная целостность и самостоятельность. Нередко руководство формировалось на выборной основе, а избранный предводитель должен был обладать наибольшим авторитетом в войске.

Уильям Каферро добавил четвертую характеристику, а именно «глубоко предпринимательский характер». Иными словами, это были ЧВК, ключевой целью которых было извлечение прибыли на основе предпринимательской деятельности, на что были направлены все действия членов этих ЧВК.

В дальнейшем опыт кондотьеров распространится на всю Западную и Центральную Европу, и вплоть до второй половины XVII века наемники будут главной формой сбора войск, а отряды наемников вырастут до нескольких десятков тысяч человек.

Полные полевые доспехи для всадника и коня – еще один прекрасный экземпляр вооружения всадника начала XVI века. Изготовлен доспех для всадника был в 1505 году оружейником Маттесом Дойчем из Ландсхута.

Этот доспех – один из немногих полных европейских полевых доспехов, сохранившихся именно с того времени. На полосах, идущих по краям и по центру нагрудника, видны выгравированные и позолоченные цветы и листва на фоне темной вороненой поверхности. Материалами являются травленая и частично вороненая и позолоченная сталь; а также кожа и текстиль. Рост владельца, судя по доспеху, был равен 190 см (!!!), а весила броня 26,54 кг (обратите внимание, никаких 40-килограмовых доспехов в бою).

Что касается конских доспехов, то они не родные, а были изготовлены для герцога Ульриха из Вюртемберга, когда ему было 20 лет. Сделали их для важного события – путешествия, которое он планировал совершить с императором Максимилианом I Австрийским в Рим, где Максимилиан должен был короноваться императором Священной Римской империи. Они защищали лошадь и показывали богатство и статус герцога, поскольку только высокопоставленные дворяне могли позволить себе такие прекрасные доспехи.

Первые упоминания о наемниках в средневековой Европе относятся к XII веку (конечно, если исключить викингов в эпоху их экспансии, правда, наемничество викингов было явлением гораздо более сложным, где воедино сплетены феодальный вассалитет, прямая агрессия и много чего еще, потому викинги – нечто большее, чем просто наемники). Сбор феодального ополчения имеет множество недостатков, которые давали о себе знать уже после смерти Карла Великого. Главный из них – это отсутствие заинтересованности феодалов участвовать в кампаниях короля, и как итог, монарх мог собрать 5–10% от своих мобилизационных возможностей в лучшем случае.

Очевидно, что появляется необходимость восполнять численный недостаток за счет наемников. Так как в период Высокого Средневековья отсутствовали развитые корпорации наемников, качество таких контингентов оставляло желать лучшего. Это как правило были плохо оснащенные и недисциплинированные пехотинцы, вооруженные копьями, ударно-дробящим оружием, метательными дротиками, арбалетами. На тот момент еще не сложились какие-либо правила касательно их оснащения и выучки, а также не было опытных офицеров, которые могли произвести слаживания хотя бы внутри роты, не говоря уже о более крупных соединениях.

Поэтому полководцы использовали их как правило при осадах (штурм, оборона, а также крайне непривлекательные земляные работы при осадах), либо для контроля захваченных территорий или фуражировки (то есть сбора припасов за счет ограбления поселений).

Вообще, в дальнейшем распространение наемников связано с двумя факторами: эффективность феодального сбора войска уже совсем пришла в упадок, с другой стороны, развитие товарно-денежных отношений в Европе достигло того уровня, когда монархи могли себе позволить оплачивать труд наемников монетой. Другой проблемой было военно-техническое развитие эпохи. До XIV–XV веков пехота не могла ничего противопоставить тяжелой рыцарской коннице, отсутствовали средства, способные противодействовать таранному удару. Правда до тех пор, пока швейцарцы не изобрели баталию, защищенную длинными пиками со всех сторон. В дальнейшем эту технику подхватили и развили сначала ландскнехты, а потом и испанцы, создав знаменитую терцию.

И где-то с середины XV века роль конницы на поле боя неуклонно снижалась, а появление заморских колоний и активной торговли в Атлантике и Индийском океане позволяли европейским монархам содержать все более внушительные отряды наемной пехоты, где верность строилась не на феодальной присяге (оммаже), а на регулярной оплате труда и строгой дисциплине, поддерживаемой уже не герцогами и коннетаблями, а опытными профессиональными офицерами.

Шлем-шишак, изготовленный неизвестным мастером из Нюрнберга около 1550 года. Причем это военный трофей из бывшего арсенала османских султанов в бывшей церкви Святой Ирины в Константинополе, нынешнем Стамбуле. Полный шлем должен был состоять из чаши, нащечных частей и защиты затылка, украшенных в соответствии с общим замыслом оформления. Но этих деталей, увы, нет. Отдельный интерес представляет очень качественная гравировка, на которой изображены западноевропейский мечник, османский воин и то ли польский, то ли венгерский кавалерист с клевцом в руке (истинно интернациональный шлем).

Интересно, что шлемы этого типа массово производились в Германии для экспорта в Восточную Европу, ну, конечно же, попадали они и в Турцию.

Непосвященному может показаться, что швейцарские наемники ушли с мировой арены после поражения от немецких ландскнехтов в битве при Павии в 1525 году. Однако, в последующие столетия швейцарцы только еще сильнее вписались в сложную структуру военного устройства Европы. Организацией наемничества в XVII–XVIII веках в Швейцарии занимались целые уважаемые семьи, такие как Цурлаубен. Наемный бизнес был семейным предприятием, в котором должны были участвовать практически все родственники, так как они также извлекали выгоду и не обязательно деньгами. Кроме финансовой прибыли, совладельцы извлекали выгоду из социального престижа, доступа к придворному обществу и местам в учебных заведениях для их подрастающих мальчиков.

Мария Якобеа Цурлаубен, например, в течение многих лет руководила семейным бизнесом в Цуге и выступала в качестве связующего звена между своими братьями за пределами страны, а также организовывала вербовку солдат.

Новобранцы должны были быть не просто крепкими мужиками, а еще и красивыми, а именно высокими парнями крепкого телосложения – des beaux hommes, как говаривал ее брат Беат Генрих Йозеф (1663–1706). Они приезжали отовсюду: из Центральной Швейцарии, области, которая сейчас называется Аргау, Марха, Цюриха и Восточной Швейцарии, южной Германии и даже Богемии. Они не задержались надолго. Их питание и проживание в гостинице «Лёвен» в Цуге были слишком дорогими. Как только «фрау капитан» Цурлаубен собирала дюжину новобранцев, поступивших на службу наемниками, то, приняв предоплату от заказчика, она немедленно отправляла команду маршем на запад – во Францию, в сопровождении вооруженных солдат.

Этой ЧВК нужны были красивые мужчины, так как при французском королевском дворе Цурлаубены владели половиной роты гвардейцев, которыми они управляли из поколения в поколение. Это было центральным элементом наемнического бизнеса семьи, что давало им эксклюзивный доступ к придворному обществу.

Портреты богато украшенных командиров наемников, их величественные дома, героические рассказы и генеалогии, уходящие вглубь веков, создают гламурный фон для соблазнительно простой истории династии наемного бизнеса. В пределах отдельных династических домов роты наемников передавались из поколения в поколение. К старшему сыну, который, как новый глава семьи, командовал делами и требовал послушания от других родственников.

Однако наемничество в Швейцарии в те времена фактически представляло собой тип акционерного общества, вплетенного в запутанную сеть разносторонних отношений многочисленных родственников, между которыми постоянно нужно было искать баланс.

Японский шафрон (доспех, предназначенный для защиты головы лошади), XIX век. Ну что касается вычурности японских доспехов, как обычно без комментариев. Однако, шафрон этот не боевой, а предназначенный для одной из процессий санкин котай (дословно – «поочередное присутствие»). Что это такое. После окончания Эпохи воюющих провинций и установления сёгуната Токугава в памяти еще были достаточно свежи кровавые события, вызванные амбициями даймё (крупные феодалы Японии). Поэтому было введено правило, что 1 год даймё живет в своей провинции, но следующий год он обязан провести в столице Эдо под присмотром сёгуна, чтобы чего не замыслил. Процессии приезда и отъезда даймё из столицы проводились максимально роскошно.

Как только у европейцев появилось развитое ручное огнестрельное оружие в достаточном количестве, они внедрили тактику караколь – это когда аркебузиры или мушкетеры становятся глубиной до 10 шеренг, первая шеренга стреляет, отходит за последнюю, чтобы перезарядиться, ее сменяет следующая шеренга и так по очереди. Но вот вопрос, почему с дальнейшим развитием огнестрела от караколи отказались в пользу линейной тактики, когда 2–4 шеренги по команде стреляли одновременно. На первый взгляд это нелогично, ведь караколь в отличии от линии обеспечивает непрерывную стрельбу.

Однако, не все так просто. Караколь прекрасна только в теории. На практике крутить ее так, как того требуют теоретики, невозможно. Во-первых, подготовка, выстрел и отход назад должны производиться точно по команде, но грохот и суета на поле боя стоят такие, что командира никто не слышит. Во-вторых, после пары-тройки залпов дымным порохом, солдаты уже ничего не видели, вести прицельную стрельбу от них и не требовали, но солдаты уже не видели направление, где находился враг, своих коллег и сторону, куда им отходить, из-за чего приходилось даже останавливать стрельбу и ждать, пока дым рассеется. В-третьих, в условиях реального боя крутить караколь, как это задумано, могли только фантастически слаженные отряды, набранные из профессионалов экстра-класса, что по понятным причинам в массовом количестве сделать не получится.

И тут во второй половине XVII века выяснилось, что линейная тактика проще и лучше. Оказалось, что жахнуть 2–4 шеренгами разом гораздо эффективней, чем пытаться крутить сложную караколь. Враг после первого залпа уже может не оправиться. А если оправится, то можно быстренько перезарядиться и жахнуть еще разок. И что не менее важно, можно было сконцентрироваться на всего на двух аспектах в обучении: 1) умение держать строй, чтобы линия не плясала; 2) скорость перезарядки оружия. А сложные приемы перестраивания во время караколи можно было оставить в прошлом.

В итоге линии сохранились вплоть до конца Наполеоновских войн и даже применялись какое-то время после. Столь длительное применение такой тактики связано с отсутствием качественно новых изменений в вооружении (и, соответственно, в тактике) вплоть до середины XIX века.

Стальной щит-баклер, Аугсбург, Священная Римская империя, изготовлен около 1550 года (диаметр – 53 см). К XVI веку военные почти избавились от щитов, их использовали только отдельные специализированные подразделения (например, испанские родельерос часто применялись в колониальных войнах, там они были весьма эффективны). Отказ от щитов понятен, это дополнительный балласт, который занимает вторую руку, и необходим он только тогда, когда доспех еще недостаточно прочен (или вовсе отсутствует). Но в описываемую эпоху с доспехами уже все было хорошо, а практически любое оружие требовало обеих рук: будь то аркебуза или пятиметровая пика.

Однако, другая сфера, где щиты и, в частности, баклеры продолжали пользоваться популярностью, это «гражданское фехтование»: дуэли, стычки на улицах и т.д. В XVI веке клинки все еще оставались достаточно увесистыми, даже рапиры были тяжелее своих потомков из века XVIII. А вместе с весом оружию добавлялась инертность, то есть в момент нанесения удара, ты не можешь изменить его траекторию, чтобы, например, парировать вражескую атаку. И как раз для парирования использовались баклеры.

История отношений России и Османской империи – это история бесконечных войн и редких перемирий между ними. Иногда, при изучении очередного конфликта между этими державами, складывается ощущение, что они просто не смогли бы существовать друг без друга. Также было во время Греческой революции 1821–1829 годов, когда Россия ну разумеется не могла пройти мимо и не поддержать православный народ, а заодно ткнуть очередную шпильку в бок своему заклятому товарищу.

После долгих переговоров, конвенций, угроз и увещеваний Россия совместно со своими союзниками Британией и Францией организовала морскую экспедицию против Турции. Россия направила отряд в составе 4 линейных кораблей, 4 фрегатов и 1 корвета. Британская эскадра насчитывала 3 линейных корабля и 4 фрегата, французская эскадра –3 линейных корабля и 2 фрегата.

У Наваринской бухты (Пелопоннес, Греция) их ждал турецко-египетский флот Ибрагим-паши в составе 3 линейных кораблей, 17 фрегатов, 11 брандеров (всего более 2 100 орудий). Турецкие корабли, расположенные в виде сжатого полумесяца, находились под охраной артиллерии крепости Наварин и береговых батарей о. Сфагия (всего 165 орудий). Корабли и фрегаты были в первой линии, корветы и бриги – во второй и третьей, брандеры – на флангах. Само расположение флота в три линии было неудачным, так как не позволяло использовать их численное преимущество в артиллерии, корабли со второй и третьих линий могли попасть в корабли первой линии. Однако турецкое командование было уверено в неприступности своей позиции.

8 (20) октября 1827 года союзный флот начал втягиваться в Наваринскую бухту. Англо-французские силы занимали позицию против левого крыла противника и против 3 крайних правофланговых кораблей противника. Часть их сил направлялись против брандеров.

Русская эскадра вставала против почти всего вражеского центра и правого крыла. 8 линкорам и фрегатам противостояло около 50 вражеских судов. Против 10 англо-французских кораблей было около 30 вражеских судов. Османские суда с правого фланга могли вести по русским перекрёстный огонь, тогда как позиция англо-французов исключала такую возможность.

При входе русского корабля «Азов» в бухту береговые батареи открыли огонь. Почти одновременно турки убили двух английских парламентёров, посланных на их корабли. Несмотря на активный вражеский обстрел, русские корабли ответный огонь не открывали, пока не встали на якорь по диспозиции.

Став на якорь, союзники в 14 часов открыли огонь. Бой продолжался 4 часа. Главную роль сыграли русские и британские корабли.

Французский адмирал де Риньи с самого начала потерял управление эскадрой. Линкор «Сципион» вообще не принял участия в битве. В период развёртывания он завяз своим бушпритом в вантах вражеского брандера, и на этом его участие в бою закончилось. Турки подожгли свой брандер, огонь перекинулся на корабль. Но французы смогли сбить пламя. Второй французский линкор «Бреславль» долго стоял в центре и бездействовал. Лишь в конце боя он пошёл на помощь «Азову» и «Альбиону». Встал рядом с союзниками и открыл огонь. Третий корабль «Тридент» не смог занять своё место в диспозиции.

Британский флагман вёл бой сразу с двумя вражескими кораблями. На нём было выведено из строя несколько пушек, сбита бизань-мачта. Русский линкор «Азов» поддерживал огнем английский флагман. Два союзных флагмана уничтожили второй вражеский флагман под флагом Мухаррем-бея. Затем «Азов» повредил 80-пушечный линкор противника, который выбросился на мель, утопил 2 фрегата и корвет.

Турецко-египетский флот был фактически уничтожен: более 60 кораблей и судов (включая 3 линкора, 9 фрегатов, 24 корвета, 14 бригов), потеряв около 7 000 человек убитыми. Оставшиеся корабли были сильно повреждены, утратили боеспособность.

Разгром турецко-египетского флота в Наваринском сражении значительно ослабил морские силы Турции, что послужило заметным вкладом в победу России в дальнейшей Русско-турецкой войне 1828–1829 гг. Эта победа обеспечила поддержку греческого освободительного движения, Греция добилась независимости.

Протазан свиты (телохранителей) курфюрста Иоганна Георга I Саксонского (1611–1656 годы правления). Протазаны активно использовались в пехоте на протяжении XVII–XVIII веков. Хотя как использовались, обычно носились свитой в качестве парадного оружия, а в XVIII веке протазаны стали отличительным оружием офицерского состава многих европейских армий. Сказать что-то конкретное о его утилитарных свойствах сложно, однако, возьму на себя смелость предположить, что штыковые атаки во времена линейной тактики являлись одним из приемов ведения боя, в которых протазан был гораздо более удобным и эффективным оружием нежели ружье с примкнутым штыком.

Итальянский морион, украшенный золотом, изготовлен примерно в 1570 году. Морион, как шлем нового типа, появился в Испании в XVI веке, вероятно, эволюционировав из капеллины. Испания в ту эпоху была без преувеличения мировой державой, оказывавшей влияние в военной сфере на всю Европу, ее владения распространялась на часть Италии, Нидерланды и будущую Бельгию (богатейшие провинции), огромные территории в Америке, Филиппины, ну а испанский король Карл V вообще был королем Италии и императором Священной Римской империи до кучи. А испанская армия тогда была самой сильной, технологичной и профессиональной во всей Европе. Поэтому неудивительно, что морион распространился на все европейские армии XVI–XVII веков и стал даже символом эпохи в какой-то мере.

А способствовало популяризации мориона удобство ношения и дополнительная защита в виде широких полей и высокого гребня, который выполнял роль ребра жесткости.

Во время дунайской кампании 1774 года Александр Суворов одержал одну из ярчайших своих побед. В ночь на 9 июня дивизия Суворова соединилась у деревни Юшенли с дивизией Каменского и выступила в направлении на Козлуджи. Тем временем из Шумлы навстречу русским шла 40-тысячная турецкая армия под командованием Хаджи-Абдул-Резака (25 тыс. пехоты и 15 тыс. конницы).

На разведку в лес были направлены сербские гусары. Они напоролись на крупные силы противника и откатились назад. Пехота Суворова построилась в каре. Турки, пытаясь использовать первый успех, атаковали русскую пехоту. Из-за узости открытого пространства и русские, и турки могли использовать только малую часть своих сил.

В первой линии русской пехоты было всего 2 батальона егерей и 1 батальон гренадер (батальон в то время – примерно 300–500 солдат). Этими батальонами командовал лично Суворов. Когда турки пытались обойти фланги, они были усилены частями Каменского. Столкнувшись с серьёзным сопротивлением, османы смешались и стали отходить.

С этого момента командование полностью принял Суворов. Каменский посчитал, видимо, что продолжать сражение опасно. Он остался с основными силами дивизии у Юшенли. Каменский не желал действовать по плану Суворова, которого считал «младшим» генералом (он получил чин генерал-поручика на несколько месяцев позже Каменского).

Стоит отметить, что М.Ф. Каменский был своеобразным человеком. С одной стороны, храбрый и решительный командир, хороший тактик. Но он был хорошим исполнителем, инициативу не проявлял.

С другой стороны, это был командир прусской школы. Поклонник прусского короля Фридриха Великого. Каменский во всём подражал прусскому королю-полководцу.

Суворов не признавал прусской школы, палочной системы и линейной тактики. Каменский делал переходы днем, Суворов – вечером и ночью, в самые жаркие часы войска отдыхали. Каменский придерживался линейного построения, Суворов предпочитал колонны и батальонные каре. Каменский перед превосходящими силами врага готовился маневрировать, обороняться и отходить. Суворов признавал только наступление.

Суворов, несмотря на превосходство противника и утомлённость войск длительным маршем в условиях жары и нехватки воды, решил атаковать. Он понимал, что его войска качественно превосходят врага, уже надломленного первой неудачей, и надо сохранить инициативу и наступать, пока враг не пришёл в себя. От пленных он знал, что перед ним вся турецкая армия, и стремился одним решительным ударом покончить с ней.

В дивизии Суворова было семь батальонов пехоты – по приблизительной оценке, не более 3,5–4 тыс. человек, и 3–4 тыс. человек конницы. Таким образом, его войско не превышало 7–8 тыс. человек. Но османы не знали, сколько перед ними русских и сколько может выйти из леса.

Суворовцы совершили ещё один трудный 8-километровый марш по лесу, выбив оттуда противника. Войска построились: 3 батальона (гренадерский и два егерских) в каре побатальонно в первой линии, 2 пехотных полка, составившие одно каре, стали во второй линии, кавалерия по крыльям.

Отбивая контратаки турок, Суворов несколько раз перегруппировывал свою пехоту: в некоторые периоды каре составляли одну линию, затем вторая линия восстанавливалась. Сам полководец всё время был с солдатами, подбадривал их, увлекал их вперёд.

Отражая огнем и штыками атаки неприятеля, дивизия Суворова, пройдя 7–8 км, подошла к вражескому лагерю. Расстроенные отряды османов, которые раз за разом атаковали русских, пытаясь расстроить каре, отбивали. Подвезли 10 пушек, которые начали обстрел турецкого лагеря. Турки уже были сильно деморализованы и, не выдержав обстрела, бежали. Задние ряды настигала и рубила русская кавалерия – гусары и казаки.

Сражение продолжалось около 10 часов в самую жару. Части Суворова находились в движении с небольшими перерывами 19 часов и прошли за это время более 35 км (!!!), из которых 15 км с боем.

Общие потери русских – более 200 человек; потери турок – около 3 тыс. Большая часть османской армии просто разбежалась. Победа при Козлуджи окончательно сломила волю турецкого командования. Произошел решительный перелом в войне.

Полный рыцарский доспех первой половины XV века из коллекции Метрополитен-музея. Доспех этот изначально не является единым, а собран из разных элементов на основе исторических источников, чтобы получить представление о том, как выглядел на поле боя типичный рыцарь указанной эпохи (полного доспеха той эпохи не сохранилось).

Бригантина (тканевый нагрудник с нашитыми под него металлическими пластинами) появилась в Европе в XIII веке и довольно долго была доспехом знатных и состоятельных людей. Среди бедных пехотинцев она начинает распространяться где-то к концу XV века после массового распространения цельнометаллических кирас. Кстати, рыцарскую бригантину от дешевой можно легко отличить по размерам пластин под такнью, в рыцарских они значительно больше, соответственно лучше защита, но выше цена.

С развитием всевозможных средств поражения одной только кольчуги было явно недостаточно. Поэтому сначала ноги, а потом и руки стали укреплять металлическими пластинами. Сначала простые полосы металла приобретали все более замысловатую форму, пока в XVI веке не достигли своего апогея, практически не оставив открытых мест.

Очень типичный для той эпохи шлем типа хундсгугель – этакое промежуточное звено в развитии между простым топфхельмом и технологичным арметом.

Но и кольчуга никуда не делась. Сначала дополнительную защиту крепили поверх кольчуги, потом с развитием лат от кольчуги отказались, оставив только элементы кольчуги, нашитые на поддоспешик в местах сочленений доспеха (в паху или под мышками).

После безуспешных попыток колонизации Северной Америки, предпринятых Гильбертом и Рэлеем, первые британские колонисты капитана Джона Смита в 1607 году основали Джеймстаун, назвав его в честь английского короля Якова I.

Сначала переселенцы поддерживали добрососедские отношения с коренными жителями племени алгонкинов, объединенными под властью вождя Поухантана. Однако после его смерти им пришлось противостоять ожесточенным атакам индейцев. Война продолжалась с 1622 по 1637 г. Каждый год колонисты организовывали по 3 похода против вождя Опеканканафа, организовавшего первые нападения на колонистов. Однако, этим дело не закончилось, и в 1641 году колонистами была организована экспедиция, в результате которой численность индейской племенной конфедерации сократилась на ¾.

Важной частью этих конфликтов было отношение противоборствующих сторон друг к другу. Убийство индейца не расценивалось, как преступление, а заповедь «не убий» на индейцев попросту не распространялась. Награда за скальп индейца постоянно увеличивалась. Такое положение вещей с одной стороны подстегивало жестокость со стороны европейцев, а с другой стороны вызывало огромную ненависть со стороны коренных жителей.

Уже 1646 году на американском побережье от Мэна до Джорджии проживало 27 000 английских колонистов. На первый взгляд это немного, однако, такое количество было более, чем достаточно, чтобы колонисты смогли укрепиться на восточном побережье навсегда. Индейские племена были очень малочисленными, они находились тогда еще на самой ранней стадии формировании родоплеменного строя, основным типом хозяйствования были охота и собирательство, индейцы не имели инструментов для консолидации сил. Это, еще не говоря о том, что между индейцами и колонистами была технологическая пропасть. Поэтому можно сказать, что судьба коренных народов была предрешена, когда в начале XVII века европейцы смогли закрепиться на континенте.

Итальянская бригантина (точнее то, что от нее осталось), произведена около 1400 года. Её непрезентабельный внешний вид связан с тем, что она является частью археологической находки в крепости Халкида на греческом острове Эвбея (тогда венецианская колония под названием Негропонте). Но компенсируется внешний вид тем, что данный образец совершенно точно является боевым, а не парадным, как большинство красивых музейных образцов.

Можно отметить, что металлические пластины расположены под тканевой основой внахлест, так, чтобы создать жесткий корсет, эффективно защищающий от колющих ударов.

Средневековая Англия несмотря на то, что видится многими современниками типичным феодальным западноевропейским государством, тем не менее строила свою государственность особняком. В отличие от Франции и Священной Римской империи, Англия, начиная с завоевания ее Вильгельмом в XI веке, была гораздо более централизованным государством со все еще достаточно слабым, но каким-никаким бюрократическим аппаратом. Королевские указы исполнялись там не в пример лучше, чем у соседей, королевская казна была более обеспеченной, там даже перепись населения проводили. И Вильгельм смог избежать той мины замедленного действия, которую под основания своего государства положил Карл Великий. Вильгельм раздал своим вассалам большие наделы, однако, в отличие от континента они были сильно порезаны и удалены друг от друга, что в теории усложняло бунты и выстраивание феодальной вольницы. В отличие от той же Франции, где герцог Аквитанский владел одним огромным регионом, и мог периодически терроризировать самого короля, домен (непосредственные владения) которого был меньше.

Специалисты утверждают, что монархом, внесшим огромный вклад в централизацию английского государства, был Генрих VIII (1509–1547 годы правления), который, правда, в массах больше прославился своими любовными похождениями. Одной из его жен была Анна Болейн, про которую даже сняли сериал (она там правда темнокожая, но тут, как говорится «без комментариев»).

Одним из ключевых направлений политики Генриха была централизация армии, включая её централизованное обеспечение. Небольшое замечание: качественную и мощную артиллерию в XVI–XVII веках можно было создать только централизованными усилиями государства. Однако, речь не только об артиллерии, Генрихом был создан гринвичский оружейный двор, для которого собирали лучших мастеров со всей Европы.

И немного цифр. На момент смерти Генриха VIII в 1547 году Арсенал в Тауэре располагал 3 060 луками, а к ним 13 050 связками стрел по 24 стрелы в каждой. Общее количество аркебуз достигало 7 700, однако 4 000 аркебуз в 1543 году поступило в Англию из Брешии. В 1512 году 2 000 комплектов доспехов Генрих купил во Флоренции по цене 16 шиллингов каждый, через год ещё 5 000 в Милане, потом в 1539 купил ещё 1 200 доспехов в Кельне и 2 700 в Антверпене. Также на момент его смерти в Тауэре хранилось 351 железное орудие и 64 бронзовых.

Как известно, первые образцы ручного огнестрельного оружия, где порох воспламенялся буквально вручную (к затравочному отверстию подносили тлеющую лучину или раскаленную проволоку), уже в XV веке сменились фитильным оружием с простейшим механизмом воспламенения пороха. Но и фитильное оружие имело кучу недостатков и было крайне зависимым от погодных условий. В начале XVI века появился колесцовый замок, давший начало истории пистолетов. Он решал большую часть проблем замка фитильного, но стоил баснословных денег, потому о его массовости не могло быть и речи.

Однако в 20-30-е годы XVI века, появился и кремнёвый ударный замок. Известны такие замки были в Швеции, Германии, а также в Италии. В северной Европе их называли «шнапхан» («снэпхан»), то есть «ударяющий курок», что непосредственным образом описывает суть его конструкции. В нём курок с кремнем или пиритом не прижимался к колесику, высекающему искры, а ударял по огниву Г-образной формы. От удара оно отбрасывалось, а сноп искр попадал на порох на полке и вызывал его воспламенение, а тот в свою очередь воспламенял порох в стволе.

В течение века появилось множество вариантов этого замка – шведский, голландский, английский, итальянский и испанский, а также русский, скандинавский и турецкий, арабский и кавказский. То есть во многих странах его пытались приспособить для своих нужд и в чём-то по-своему усовершенствовать. Такие замки активно применялись в течение всего XVII-го. Но поначалу шнапхан не отменил ни фитильного, ни колесцового замка. Фитильные замки в силу своей дешевизны применялись в пехоте, а колесцовые ставили на пистолеты и охотничьи ружья дворянской знати. Однако развитие и распространение кремнёвого замка происходило неуклонно.

И во второй половине XVII века европейские государства (впервые со времен Рима) начинают формировать кадровые армии, находящиеся на полном обеспечении и оснащении государства. Тогда же возникает потребность в унификации вооружения в первую очередь для упрощения логистики. Кремнёвые замки на тот момент являлись наиболее совершенными и одновременно недорогими, поэтому уже в обязательном порядке все солдаты вооружаются ружьями с кремнёвыми замками, которые простоят на вооружении европейцев до середины XIX века.

Давайте немного освежим память о европейских алебардах и огромном количестве их разновидностей. Это и классическая алебарда (где объединены топор, копье и крюк), и гвизарма/ронкона (крюк, копье и рубящее лезвие больше похожее на фальшион), лохаберакс (огромное лезвие топора и крюк), ну и вульж, уэлшхук, поллэкс и много чего еще.

Все эти образцы появились в разных уголках Западной Европы примерно в один исторический период XIV–XVI веков. Связано их появление было вот с чем. В XIV–XV веках тяжелая рыцарская конница постепенно теряла свои позиции на поле боя, раз за разом проигрывая пехоте. До того подобное было немыслимо, пехота на протяжении развитого Средневековья в Европе существовала только для земляных, осадных и тягловых работ, на поле боя побеждать можно было только при помощи тяжелой конницы.

Однако ряд перемен в экономической и социальной сферах вывел на передовую пехоту, и та при помощи различных приспособлений училась останавливать кавалерийский натиск. Поначалу это были скрепленные цепями боевые повозки, образовывавшие вагенбург или вкопанные перед строем колья. Швейцарцы же придумали универсальный способ борьбы с конницей, а именно ощетинившаяся 3-х и 5-метровыми пиками прямоугольная баталия по принципу македонской фаланги (хотя раньше швейцарцев такой способ придумали шотландцы, но они не смогли довести его до необходимого уровня подготовки).

И все вышеописанные средства останавливали конницу, но не истребляли. И закованные в броню конные рыцари хоть и теряли таранный натиск, но были еще вполне дееспособны. И здесь уже требовалось оружие на относительно длинном древке, чтобы дотянуться пешему до конного, желательно, чтобы им можно было колоть, чтобы ткнуть в сочленения доспехов, а еще хорошо бы, чтобы можно было рубить или наносить дробящие удары, а еще нужен крюк, чтобы цеплять рыцарей за доспех и стягивать на землю. А так как изначально пехотинцы были вчерашними крестьянами, то тут как нельзя лучше подошел сельскохозяйственный инвентарь, например тесак для рубки хвороста, который стал наконечником гвизармы, или можно приделать к топору длинное древко, а с тыльной стороны поместить крюк. В дальнейшем, кстати, уже по образцу вчерашних сельхозинструментов оружейники стали изготавливать инструменты чисто боевого применения (все-таки нужна качественная сталь, которая в крестьянском хозяйстве не использовалась), но все того же «дизайна».

Так алебарды стали обязательным оружием в баталиях, уже не только пехотных, а распространившихся по всей Европе, вплоть до XVII века включительно.

Очевидно, что с развитием в Европе парусного флота в XVI–XIX веках, а также с возрастанием его значения для международной торговли, колонизации новых земель и охраны колоний и торговых маршрутов, европейцы столкнулись с проблемой: а чем, собственно, разрушать вражеские корабли?

Пушечные ядра были достаточно малого диаметра, чтобы причинить деревянной конструкции корабля значительного урона, точнее могли, но только после длительного и массированного обстрела. Чтобы увеличить их разрушительное воздействие, было придумано незамысловатое устройство, известное у нас под названием книппель – снаряд, состоящий из двух чугунных ядер, полуядер или цилиндров, соединенных общим стержнем или цепью. Разновидностей книппелей великое множество, самый повседневный пример – это ядра, соединенные цепью или жестким стержнем. При выстреле из пушки такой снаряд начинал раскручиваться и крушить всё на своём пути, деревянная основа корабля плохо гасила импульс снаряда, а два ядра, соединенных цепью значительно увеличивали площадь разрушения. Один точный выстрел мог серьёзно повредить парус корабля, а иногда и сломать целую мачту.

В XIX век Османская империя вступила в крайне расстроенном состоянии. Империя, некогда представлявшая главную угрозу всему христианскому миру, невероятно отстала от своих европейских визави, и даже получила прозвище «больного человека Европы». Если мы посмотрим на карту, то увидим государство, занимавшее территории Балкан, Малой Азии, Ближнего Востока, Аравийского полуострова, Египта и Северной Африки. Важно отметить, что, даже находясь на пике своего развития, Османская империя напрямую контролировала только Балканы и Малую Азию, там рекрутировали вооруженные силы, собирали львиную долю налогов и имели достаточно развитый бюрократический аппарат. Остальные территории находились в вассальном подчинении, в лучшем случае там турки имели опорные крепости с янычарским гарнизоном, который со временем вырождался в местную знать.

А в XIX веке Африка и Ближний Восток уже прямо бросали вызов Константинополю. Одним из таких был египетский наместник Мухаммед Али. Обладая твёрдой волей и хитрым умом, Мухаммед в 1805 году взял верх в местной междоусобице и стал наместником Египта.

Умный и честолюбивый правитель, укрепляя свою власть, провел успешную модернизацию страны. Паша окружил себя европейскими советниками, в основном французскими, и провёл ряд успешных реформ. Он ликвидировал крупное землевладение духовных и светских феодалов (мамлюков). Земля стала принадлежать в основном государству. Землю раздали крестьянам, которые платили налоги и отрабатывали государственные повинности.

Сельское хозяйство активно развивали: совершенствовались методы обработки земли, внедрялись новые сельхозкультуры, развивалось животноводство, строились плотины, оросительные каналы и т.д. Введена монополия на торговлю, продажу сельскохозяйственных продуктов. Аграрная и военная реформы стали базой для развития промышленности. Активно строятся мануфактуры, мастерские, фабрики и заводы. Так Мухаммед получил стабильный источник дохода.

Молодежь отправляют учиться во Францию и Англию. Создаются светские школы и училища в самом Египте. Открыта первая газета на арабском языке. Египетский паша провёл административную и военную реформы. С помощью французских советников создана регулярная армия в 150–200 тыс. человек, введена воинская повинность. Открываются военные училища, Академия Генштаба. Создан новый флот, модернизирована система крепостей.

При этом в 10-х и 20-х годах XIX века Мухаммед активно поддерживал и помогал турецкому султану сохранять неизбежно расползавшуюся державу. Но почувствовав полное превосходство вассального Египта над турецким центром, уже в 1831 году Мухаммед развязывает войну с османами. Основным театром военных действий становится Сирия, где армия под предводительством сына Мухаммеда Ибрагимом захватывает город за городом, заходит в Малую Азию и в генеральном сражении при Конье (сердце полуострова) разбивает турецкую армию и собирается захватывать столицу империи. Но на дворе XIX век и вмешательство европейских стран в конфликт не дает завершить начатое Египту приходится подписать мирный договор, по которому Мухаммед Али получил Сирию как вассальное владение. Позднее он оставил попытки изменить геополитическую обстановку в исламском мире и сконцентрировался на развитии Египта.

На картине Мухаммед Али-паша принимает британских послов в своём дворце в Каире. Художник Дэвид Робертс.

Закрытый бургонет «савойского» типа, предположительно изготовленный между 1600–1620 годами для Теодора Агриппы д'Обинье (1552–1630). В указанный период кавалеристы массово отказывались от забрал, защищающих лицо, так как таранный копейный удар в Европе перестали практиковать, а забрало очень ограничивает обзор и мешает нормально дышать. Тем не менее этот шлем обеспечивает защиту лица, но с одним важным уточнением, толщина шлема сделана с расчетом защиты от пуль всей головы включая лицо и шею.

Линейная тактика зародилась еще на рубеже XVI–XVII веков во время войны Нидерландов за независимость. Превосходство линейного боевого порядка над старым из колонн окончательно определилось еще во время Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., но одновременно выявились и отрицательные стороны линейного боевого порядка: невозможность сосредоточения превосходящих сил на решающем участке боя, способность действовать только на открытой равнинной местности, слабость флангов и трудность осуществления манёвра пехоты, в силу чего роль кавалерии в бою снова возросла.

Классические формы линейная тактика получила в XVIII веке, особенно в прусской армии Фридриха Вильгельма I, а потом и Фридриха II, который жесточайшей муштрой старался увеличить скорострельность каждой линии.

Чтобы устранить недостатки линейной тактики, Фридрих II ввёл косой боевой порядок (батальоны наступали уступом, так увеличивалась плотность огня), состоявший из 3 линий батальонов, имевших по 3 шеренги. Конница строилась в 3 линии. Артиллерия размещалась в интервалах между батальонами, вводились легкие орудия, двигавшиеся за кавалерией, на флангах и впереди боевого порядка. Несмотря на вводимые новшества, линейная тактика войск Фридриха II продолжала оставаться шаблонной и негибкой.

В отношении скорости стрельбы в литературе имеются значительные расхождения. Для периода Семилетней войны можно принять, что хорошо обученная пехота при стрельбе без прицеливания, как это требовалось в западноевропейских армиях, могла дать 2–3 залпа в минуту (у пруссаков — 5). При стрельбе с прицеливанием эту норму следует снизить до полутора или несколько больше выстрелов в минуту. Даже кавалерийская атака на нерасстроенный фронт пехоты могла быть отражена огнем ружей и картечью полковой артиллерии. Тем более трудно было ожидать успеха от штыковой атаки без выстрела пехоты наступающей стороны на неподвижно стоящую и ведущую огонь пехоту обороняющейся стороны.

Однако к середине XVIII века в тактике пехоты стала заметна переоценка значения ружейного огня и недооценка штыкового удара. Требование непрерывности боевой линии было, видимо, наиболее серьезным дефектом линейной тактики середины XVIII века. Оно вытекало из опасения, что разрывы в линии батальонов создадут промежутки, в которые может ворваться противник, и прежде всего его кавалерия.

Отказ от расчленения боевого порядка создавал огромные трудности при наступлении даже на непересеченной местности. Поэтому в связи со сложностями ведения пехотной атаки, наступление в данное время сделалось наиболее «трудной» формой боя.

А вы никогда не задумывались почему королевство Пруссия называлось именно Пруссией, когда ее столица Берлин была германским городом, а пруссы, в честь которых назвали королевство, это балтославянские племена, населявшие побережье Балтийского моря (современные Калининград и север Польши)? Все дело в амбициях и юридических заковыках.

В XIII веке территории, населенные пруссами, завоевывает Тевтонский орден и основывает там свое необычное государство. В XV веке часть земель Ордена отходит Польше, а уже в XVI веке под влиянием идей реформации Мартина Лютера последний великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт Бранденбургский пожелал стать светским правителем и превратил Тевтонский Орден в 1525 году в герцогство Пруссия. Альбрехт подписал в 1525 году в Кракове мирный договор с Польским королевством и принес вассальную присягу королю Польши Сигизмунду как герцог Пруссии (1525—1568).

Наследник Альбрехта страдал слабоумием, поэтому Польша в 1577 году назначила собственных администраторов герцогства, которыми с 1603 года стали курфюрсты Бранденбурга.

А в 1657 году, воспользовавшись тяжёлым положением Польши в войнах со Швецией, Русским царством и запорожскими казаками, Бранденбург добился подписания с Польшей договора, по которому герцогство Пруссия становилось независимым и окончательно примыкало к Бранденбургу.

Курфюрст Бранденбурга Фридрих III (дед Фридриха II Великого) всю жизнь мечтал стать королем, но вот незадача, он являлся вассалом императора Священной Римской империи и только тот мог дать ему титул короля, а император никогда не станет просто так усиливать своих вассалов, путь даже и номинально. И тут оказывается, что герцогство Пруссия не входит в состав империи, соответственно Фридрих в 1701 году нарекает Пруссию королевством, а себя ее королем Фридрихом I (да, нумерация как бы сбросилась, поэтому Фридрих с третьего стал первым) с владениями, распространяющимися и на Бранденбург (и не важно, что это ядро его государства входит в состав Священной Римской империи, юридически все чисто).

Корзинчатый эфес являлся одной из наиболее развитых гард клинкового оружия в XVI–XVIII веках, которым к концу эпохи практически всегда оснащали тяжелые и широкие клинки, мало чем отличающиеся от клинков от средневековых мечей. Именно поэтому шпаги, оснащенные корзинчатым эфесом, обычно на Западе называют не иначе как корзинчатым мечом.

Ранние формы корзинчатого меча, по мнению исследователя Томаса Лайбле, появились уже в 1570 году, а производили их в Германии. И от других эфесов тогдашних шпаг они отличались тем, что дуги на эфесе превратились в решетчатую корзинку, которая практически полностью закрывала руку фехтовальщика. Очень быстро дуги изменили сечение с круглого на плоское, так как плоские пластины давали лучшую защиту. Шведские инвентарные описи тех лет говорят, что это оружие имело «корзинчатый эфес в форме лошадиной морды». Но хотя на этих шпагах и был корзинчатый эфес, ранние корзинчатые мечи были очень похожими именно на шпаги. Все они имели длинные парирующие дужки.

Начиная с XVII века все корзинчатые мечи можно разделить на три условные группы: одну общую и две региональные: это – венецианская скьявона и шотландский корзинчатый меч. Наиболее известным оружием общей группы будет являться хаудеген.

Большинство этих клинков в соответствии с целью своего применения имеют лишь одно заточенное лезвие, понятно почему, в отличие от средневекового меча, корзинчатая гарда позволяла браться за рукоять только с одной стороны, потому затачивать вторую сторону клинка не имело смысла, максимум до середины. Эфес лишен крестовины, а корзинка оформлена очень тщательно. Хаудегены были особенно распространены в Англии XVII века. Профиль головы Карла I, которым, как считается, украшена гарда этих мечей, дал им название «траурный меч» (mortuary sword), которое и прижилось в современной международной терминологии.

Самым известным типом внутри клинкового оружия в этой группе шпаг будет являться шотландский корзинчатый меч. Его нередко по ошибке называют клеймором, но клеймор – это нечто совсем другое. Изготовляли такие мечи в конце XVI – начале XVII века. Варианты его гарды быстро завоевали признание в Англии и в Ирландии, но за их пределы мода на такое оружие не распространилась.

Новости из мира моды – венецианский богато украшенный саллад, около 1470 года. Итальянские картины XV века предоставляют достаточно доказательств того, что цвет играл важную роль во внешнем виде рыцаря в доспехах. Сами металлические пластины часто окрашивались в синий или черный цвет, а края иногда украшались позолоченными металлическими каймами; доспехи часто покрывались богатой парчой и бархатом, а огромные гребни, составленные из позолоченного металла, кожи, пергамента и перьев, венчали шлем. Украшенные таким образом шлемы, по-видимому, пользовались большой популярностью в Венеции, настолько, что шлемы, покрытые бархатом, обычно называют alla Veneziana (в венецианской манере).

Сам шлем принадлежит к популярному в XV веке типу, известному как саллад или саллет (от итальянского celata), открытый шлем, образованный из одной пластины. Лицевое отверстие широкое для удобства обзора и дыхания, а стороны закругляются от лица к короткому хвосту.

Пара слов о ландскнехтах, а точней о причинах их появления. В XV веке швейцарская пехота заявила о себе очень громко и жестко. Впервые была найдена универсальная пехотная тактика для противостояния тяжелой коннице, а именно баталия, выстроенная прямоугольником и ощетинившаяся длинными (от 3-х до 5 метров) пиками. В отличие от других способов борьбы с конницей (выстраивание телег вагенбургом или вкапывание кольев перед строем) такая баталия могла также успешно наступать (да и вообще свободно перемещаться по полю боя), не теряя при этом своих защитных функций.

Священная Римская империя при всем при этом имела очень непростые отношения со швейцарцами, да и те, к тому же, в основном нанимались к французскому королю, заклятому другу и соседу императора. И император Максимилиан I использовал банальный прием импортозамещения, вместо того чтобы пытаться договориться со швейцарцами, он стал набирать наемные отряды из местных простолюдинов, в основном с территорий, находящихся в его феоде, из Швабии, Альгоя и Тироля, впервые между 1482 и 1486.

Так как речь идет о конце Средневековья, то меняются и принципы комплектования армий. Феодальная система к тому моменту разложилась настолько, что опираться на нее уже было невозможно. Французский король в конце XIV века, имея в своем королевстве порядка 50 тыс. дворянских семей, в лучшем случае мог собрать пятитысячное войско, и то, если повезет. С другой стороны прогресс и экономика не стояли на месте, и к концу XV века у европейских монархов появляется казна, достаточная для найма крупных профессиональных контингентов на период войн (для постоянной кадровой армии финансов тогда еще не было).

Тактику ландскнехты практически полностью скопировали у швейцарцев, правда, с одним немаловажным дополнением. Швейцария в XV веке была нищей технологически неразвитой страной, в отличии от Германских земель, которые на тот момент являлись вторым ремесленным и производственным центром в Европе после Италии. Потому ландскнехты сразу же получили доступ к новинкам огнестрельного оружия. И если швейцарская баталия состояла из пикинёров (задачей которых было остановить врага, особенно конного) и алебардистов (задача которых состояла в добивании противника, остановленного пиками) с очень незначительными вкраплениями арбалетчиков, то в баталии ландскнехтов добавились аркебузиры, со временем игравшие все более значительную роль в сражениях.

Африка печально известна в том числе и диктаторами с какими-то чудовищными замашками и невероятной жестокостью за гранью добра и зла. Но самый чудовищный след в истории оставил образованный и либеральный бельгийский король Леопольд II. Он стал королём Бельгии в 1865 году в возрасте 30 лет. В наследство ему досталась страна с конституционной формой правления, буквально каждое своё действие он должен был согласовывать с парламентом. Однажды Леопольд попытался стать более самостоятельным правителем, но наткнулся на жёсткое противодействие парламента, который не дал ему изменить Конституцию в собственных интересах.

Не получив неограниченной власти в Бельгии, Леопольд бросил свой взгляд на Африку, колонизация которой тогда активно проводилась европейскими державами. Путешественник и исследователь Африки Генри Стэнли и ряд других доверенных лиц Леопольда в конце 1870-х годов заключили с вождями Конго более 400 договоров, согласно которым их земля переходила в собственность Леопольда в обмен на ткани и другие безделушки. Важно заметить, что Конго стало не колонией Бельгии, а фактически личным владением самого Леопольда как частного лица. Поэтому здесь не могло быть и речи ни о действии бельгийских законов, ни о каком-либо вмешательстве в дела Конго бельгийского парламента. Здесь Леопольд стал не просто неограниченным монархом, а полным хозяином.

Тогда же в мире значительно выросли цены на каучук, который можно было добывать в Конго в больших количествах. И Леопольд приступил к оптимизации добычи со всем рвением. Назначенные Леопольдом власти Конго издали законы, согласно которым все местные жители должны были выплачивать налоги трудовой повинностью, работая бесплатно. Так африканцев фактически превратили в рабов и заставили работать на каучуковых плантациях. Работы выполняли все от детей до стариков. В отличие от классического раба или крепостного, конголезца нельзя было продать или подарить. Но зато можно было убить, покалечить, изнасиловать, заставить работать до полного изнеможения.

Для контроля над работниками плантаций была создана жандармерия «Общественные силы» (Force Publique). По сути, это была частная армия Леопольда. Рядовые солдаты набирались либо из местного населения, либо из арабов или жителей Западной Африки. Офицерами были европейцы. «Общественные силы» стали надсмотрщиками и карателями, проводили рейды по деревням и убивали, калечили или насиловали отказывавшихся работать. Чтобы заставить мужчин работать, часто брали в заложники женщин.

Я не стану подробно описывать зверства, которые здесь происходили, но о них есть огромное количество задокументированных свидетельств, как офицеров «Общественных сил», так и путешественников, миссионеров и прочих, все интересующиеся могут погуглить. В различных источниках количество убитых в следствие «эффективного управления» Леопольда варьируется от 3 до 15 миллионов (!!!) человек. Некоторые источники указывали на то, что поселения конголезцев были усеяны скелетами, жертвами насилия они становились постоянно, а сил и времени на то, чтобы хоронить друзей и родственников у них не оставалось.

Благодаря активной борьбе общественников и резонансу, вызванному на родине, в ноябре 1908 года, за несколько месяцев до смерти, Леопольд продал Конго государству Бельгия. После этого положение конголезцев несколько улучшилось, однако след политика Леопольда оставила на конголезцах неизгладимый.

И снова яркий и самобытный образец комбинированного оружия XVI–XVII веков (конкретно этот изготовлен в конце XVI века), которое довольно часто сегодня встречается в различных коллекциях. На сей раз это кинжал, объединённый с пистолетом, причем объединён он необычным образов. Дуло пистолета находится как бы внутри клинка. Что, конечно, порождает некоторые неудобства, потому как, если владелец планирует использовать его как кинжал, то он должен надеть колпачок, служащий острием клинка, а если собирается стрелять, то колпачок необходимо снять.

Стоит все же отметить, что такое комбинированное оружие в реальных боях, судя по всему, не использовалось (иначе бы не сохранилось в таком количестве), а служило в качестве фамильного украшения, которое передавалось от отца к сыну.

Очень интересный иранский кольчато-пластинчатый доспех. Доспех, что типично для Востока, застегивается на груди, крупные пластины защищают живот и грудь. Но обратите внимание на мелкие пластины на рукавах, расположенные внахлест, а также на полусферические наплечники. Такие элементы встречаются редко. Однако Иран всегда был регионом, где воплощались самые смелые и замысловатые задумки оружейников.

Халкидский шлем и анатомическая кираса из коллекции Метрополитен-музея. Халкидский тип шлема вытеснил к концу V века до н. э. коринфские шлемы (наиболее популярны в массовой культуре, в них изображены спартанцы в фильме «300 спартанцев») в Древней Греции. Однако, халкидские шлемы более удобны в использовании, нежели их предшественники. По весу шлем легче коринфского, весит не более 1 кг, вентиляция гораздо лучше, лучше обзор и шлем лучше держится на голове, так как коринфский шлем не имел каких-либо креплений, а просто надевался на голову.

Что касается анатомического панциря, то историки довольно скептически относятся к их распространению и применению. В отличие от кованных латных кирас позднего Средневековья, греческие кирасы изготавливались литьем из мягкой бронзы, из-за чего предоставляли гораздо меньшую защиту. Зато эстетический внешний вид подарил им большую популярность в массовой культуре. В отличие от неказистого линоторекса (жесткого тканевого доспеха, очень распространенного среди греков, а позже македонян) анатомическая кираса выглядит по истине потрясающе.

Немного о ранней истории военной униформы. Применительно к эпохе Средневековья начало положило, скорее всего, время Столетней войны. Тогда на поле боя впервые появились большие отряды пехоты из простолюдинов. Эти отряды набирались представителями знати, либо они находились на службе у короля, поэтому нет ничего удивительного в том, что эти отряды получали однообразного вида одежду, которая была специально пошита так, чтобы одетые в неё люди могли быть легко узнаваемы на поле боя.

Английские лучники носили белые куртки с красным крестом спереди и сзади, а вот французские пехотинцы – красные куртки с белым крестом. Использовали подобную одежду и пехотинцы Тевтонского ордена, носившие белые куртки с черным орденским крестом либо… «недоделанным» крестом в виде буквы «Т», в зависимости от своего ранга.

Попытки одевать своих солдат в одинаковой расцветки кафтаны предпринимали и многие феодалы. Так что вряд ли будет ошибкой сказать, что именно войны XV века проложили в Европе дорогу к единой солдатской униформе.

В эпоху Нового времени, начавшуюся в 1500 году, опознавать солдат своих и противника стало ещё легче. Например, знаменитые «черные всадники» – германские рейтары и пистольеры, хотя и носили зачастую доспехи, сделанные для них индивидуально, щеголяли в «броне» черного цвета. Причем «бедные» латники носили доспехи, выкрашенные черной краской, а состоятельные – также носили черные доспехи, но только изначально вороненые.

Ну, а кому именно принадлежали «черные всадники», легко определялось по шарфам, повязанным через плечо: у латников-германцев они были красные, а у французов – белые. Трудно было тут ошибиться, даже рассматривая их издалека.

Знаменитые швейцарцы даже на поле боя носили в основном гражданскую одежду. Но при этом отличались от всех прочих нашитым на неё белым прямым крестом. Надо сказать, что нашивали такой крест не только на верхнюю одежду или рукава, но часто даже на шоссы. Вернее, на один из шоссов – тот, что был слева, что показывают нам рисунки того времени.

Полный латный доспех XV века, Священная Римская империя (правда, часть деталей сделаны уже позже в XIX, судя по всему, силами коллекционеров, доспехи XV века, к сожалению, в полном составе большая редкость). Именно так в бою выглядели богатые рыцари к концу Столетней войны. Тяжелая конница передних шеренг боевого построения, принимавшая на себя первый, самый страшный копейный удар, носила закрытые шлемы и пыталась максимально защитить себя и коня латами. Однако тогда огнестрельное оружие еще не было достаточно развито и присутствовало на полях сражений очень ограниченно, что позволяло изготавливать доспехи из более тонкой и соответственно легкой ткани.

К XVII веку окончательно наметился кризис европейской тяжелой конницы. На протяжении Средневековья конница была не только доминирующей на полях сражений силой, но и чуть ли не единственной. В XIII веке противопоставить таранному удару закованных в доспехи рыцарей можно было точно такой же удар таких же рыцарей. Противопоставлять им пехоту тогда никто еще не умел. Однако на протяжении XV–XVI веков пехота сначала научилась благодаря плотному построению и длинным пикам противостоять коннице, а позже с развитием огнестрельного оружия стать доминирующей силой на поле боя. Последняя атака тяжелой конницы с копьями на перевес произошла в начале Тридцатилетней войны 1618–1648 годов.

Тогда начался период экспериментов, что только не пытались сделать с кавалеристами: кого-то снабжали большим количеством пистолетов и они вели попеременную стрельбу по рядам противника, кто-то сначала стрелял, потом врубался в ряды с мечом на перевес, кто-то стрелял из аркебуз. Но эти меры не приносили успеха, так как нарушался баланс «цена-качество», играя ту же роль, что и пехота, конница стоила в несколько раз дороже, из-за чего применять ее таким образом было попросту нецелесообразно.

Выход нашли шведы, а позднее на протяжении второй половины XVII века их опыт распространился и получил развитие в других европейских армиях. Теперь основная роль в сражении окончательно отошла к пехоте, а новую конницу полководцы стали применять ситуационно. Её можно разделить на 3 основных типа:

1. Тяжелая кавалерия. Кирасиры и драгуны (в некоторых армиях в различные периоды). Она действовала по тому же принципу, что и ее далекие предки-рыцари, в плотном строю стремя к стремени мощной атакой она сносила вражеские ряды. Ее использовали в различных обстоятельствах, например, когда противник еще не успел выстроить боевые порядки и не мог залповым огнем уничтожить кавалеристов.
2. Ездящая кавалерия. Драгуны (в некоторых армиях в различные периоды). Здесь использовалась только мобильность конницы, когда она могла добраться до требуемого места значительно быстрей пехоты, а дальше драгуны спешивались и сражались как пехота.
3. Легкая кавалерия. Гусары, уланы, казаки. Такая конница в отличие от тяжелой действовала в рассыпном строю, а ее основными задачами была рекогносцировка местности, атаки по тылам и коммуникациям противника и его преследование. Наверняка многие слышали историю, как казаки чуть не взяли в плен самого Наполеона, его гвардейцы еле отбились, это в чистом виде работа легкой кавалерии.

И такое положение вещей сохранялось вплоть до второй половины XIX века, когда в силу распространения скорострельного оружия старые тактики теряли смысл.

Византийская империя после потери в VIII веке обширных территорий на Востоке, завоеванных Арабским халифатом, была вынуждена осуществить кардинальные реформы в вооруженных силах. Содержать как раньше огромную армию на жалованье империя не могла, халифат отнял у них богатейшие территории, что не могло не отразиться на финансовых возможностях Константинополя. Пришлось отказаться от регулярных формирований и создать фемную систему формирования ополчения Византии.

Что такое фема? Это и крупнейшая тактическая единица в составе византийской армии, соответствующая современной дивизии (или монгольскому тумену) и равная 10 000 воинов. И одновременно с тем административная область, с которой собирали одну фему. Фему формировали стратиоты - служилое сословие ромеев. Но они не были профессиональными солдатами, живущими исключительно на жалование. Потерявший более половины своих владений Восточный Рим просто не мог себе этого позволить. Стратиоты были свободными от налогов землепашцами, получавшими земельный надел в обмен на службу (типичная история для Средневековья, но в разных странах по-разному оформлявшаяся). Со стратиотами проводили регулярные учения, а на поле боя они строились простейшей фалангой; вооружение и броню они приобретали самостоятельно.

Главная защита - ростовой щит-скутум, в XI веке каплевидной формы, как и у русичей, как и у норманнов. Главное оружие - копье-контарион, точнее пика длиной до трех метров. Тяжеловооруженные пехотинцы, которые составляли первые ряды построения, назывались скутатами (то есть щитоносцами по аналогии с греческими гоплитами, названными в честь щита-гоплона).

К слову, скорее всего в пехотной хилиархии - полку в тысячу воинов - как и в швейцарской пехотной баталии, в первый ряд ставили как раз самых бронированных, оставляя воинов лишь со щитом и копьем в задних рядах.

Но в хилиархии было только 650 пикинеров, остальные 350 - лучники-токсоты. Они были вооружены составными луками восточного типа и играли в сражениях не меньшую роль, чем тяжеловооруженные воины. Так, уже на закате фемной системы, в битве у Диррахия токсоты смогли остановить первую атаку норманнских рацарей. Кроме того, часть хилиархий формировалась из трапезитов, собственных конных стрелков или же тюркских наёмников.

Именно фемная система позволила остановить арабское вторжение на рубеже Малой Азии. Вначале фем было всего четыре, но система заработала, со временем обеспечив демографический рост во внутренних провинциях империи, а также повысив уровень зажиточности стратиотов. Одна фема появлялась за другой, в конце концов накопив солидный запас прочности империи вплоть до печально известной битвы у Манцикерта в 1071 году.

Достаточно экзотичный «двузубый» клевец из Северной Индии, XVIII–XIX вв. В Европе к тому времени от клевцов отказались по понятным причинам. Клевец использовался для пробития доспехов, в Европе же в конце XVII века от доспехов отказались, а оставшиеся среди тяжелых кавалеристов кирасы (рассчитанные на защиту от пуль) пытаться пробить клевцом бессмысленно. В Азии же доспехи активно использовались вплоть до второй половины XIX века. А против популярной в Азии кольчуги клевец крайне эффективен.

В 1758 году Фридрих Великий с небольшой свитой ехал лесной дорогой. Внезапно адъютант короля граф Ангальт Фридрих крикнул: «Государь, в Вас целят!» За деревом неподалёку стоял австрийский пандур и целился в короля из ружья. Доставать оружие было некогда и Фридрих погрозил солдату палкой и, оскалившись, заорал: «Я тебе!» Пандур тут же опустил ружьё, снял шапку и стал навытяжку, никто из пруссаков его не тронул...

Пандуры – особый род войск в Священной Римской империи, Российской и Османской империях. Лёгкая пехота, прославившаяся искусным обращением с огнестрельным оружием, бесшабашной отвагой, жестокостью и искренней любовью к грабежу.

Изначально пандуры появились в Австрии и представляли собой пеший аналог гусар – лёгкая пехота, комплектующаяся из балканских горцев и вооружённая согласно местным традициям – длинное ружьё турецкого образца, часто – нарезное, пара пистолетов, сабля или ятаган. Штыки пандуры не использовали. Униформа также носила национальные черты, будучи при этом удобной для ведения войны в рассыпном строю, нападений из засады, лихих набегов с быстрым отступлением. В общем, пандуры являлись лёгкой пехотой согласно классификации, принятой для XVIII века, действующей по флангам и тылам противника рассыпным строем, делая упор на прицельную стрельбу (в то время основная масса пехоты была линейной и вела залповую стрельбу не прицельно), неся службу на полурегулярной основе.

И история в начале поста не была единственной комичной, связанной с пандурами, в 1745 году они умудрились украсть все у того же Фридриха Великого ларец с драгоценностями. Правда, если грабёж вражеской территории австрийское командование скорее радовал, чем заботил, то своей... Дело в том, что пандурам по большому счёту было плевать – кого грабить: они занимались этим от «любви к искусству» на любой территории, по которой проходили, и австрийские владения исключением не были.

Интересно, что крестовые походы отметились не только взаимной ненавистью на почве религиозного противостояния, но и поистине «рыцарскими» поступками по отношению к врагу. В 1131 г. после смерти графа Жослин I эмир Гази ибн Данишменд сразу прекратил войну с франками и передал им следующее сообщение: «Я вам соболезную и, что бы ни говорили, но я не склонен сражаться с вами сейчас. Ибо из-за смерти вашего правителя я могу легко одолеть ваше войско. Поэтому спокойно занимайтесь своими делами, изберите себе правителя... и властвуйте с миром в своих землях». И это вместо того, чтобы воспользоваться их трудностями и разбить неверных. Но… нет! Так было бы не по-рыцарски!

В 1192 г. во время битвы под Яффой случилось так, что английский король Ричард I Львиное Сердце потерял лошадь. Его противник Сайф ад-Дин, сын знаменитого султана Салах ад-Дина, тут же это заметил и приказал послать своему врагу двух боевых коней. Ричард I ответил на это тем, что посвятил сына Сайф ад-Дина в рыцари. Мало того, западноевропейские рыцари не раз приглашали мусульманских воинов на турниры.

Вообще, период крестовых походов отмечен огромным влиянием понятий рыцарской чести на поведение феодалов. Например, было немыслимым убить противника каким-либо хитрым или подлым способом. Обычным делом было радушное отношение к пленнику: вместо того, чтобы оказаться в темнице до выплаты выкупа, пленник участвовал вместе с пленителем на пирах и на охоте. Но и пытаться сбежать из плена считалось неприемлемым. Разумеется, все эти правила распространялись только на благородных господ, с крестьянами можно было поступать, как заблагорассудится. Такой жесткий кодекс чести историки связывают с необходимостью феодалам как-то сосуществовать в мире, достигшем максимальной феодальной раздробленности, чтобы общественные порядки окончательно не свалились в анархию.