«Говорит певец: женщины бывают четырех родов: одни — наводящая бледность порода, другие — оставляющий пресыщение пир, третьи — опора дома, четвертые —хуже всего, что бы ты ни сказал. Опора своего дома, это та, которая, когда из степи в дом приходит гость, когда муж ее на охоте, она того гостя накормит, напоит, уважит и отпустит. Это порода Айши и Фатимы. Хан мой! Таких пусть тысячи вырастут, такая женщина пусть придет к твоему очагу.
Следующая — это наводящая бледность порода. До зари она встает со своего места, моет руки и лицо, высматривает девять пирожных из хлеба, одно ведро с простоквашей, набивая рот, ест досыта, ударяя себя рукой по подреберью, говорит: «Пусть разрушится этот дом! С тех пор как я вышла замуж, в моем желудке не было сытости, на моем лице не было улыбки, моя нога не видела башмака, мое лицо — чадры. Увы, что было, то было; может быть, случится еще выйти замуж, выйдет лучше, чем я надеюсь». Таких, хан мой, пусть тысячи не вырастут, такая женщина к твоему очагу пусть не приходит.
Следующая, это — оставляющий пресыщение пир… она встает со своего места, моет руки и лицо, с одного конца шатра до другого на все натыкается, хватается за маслобойку, связывает тюки, до полудня идет гулять, после полудня приходит домой — видит: вор, собака, кобыла, теленок перевернули дом вверх дном; курицы вернулись в курятник, корова — в хлев. Она кричит своим соседям: «Девушки, Зулейка, Зубейда, Рувейда душа-девица, душа-молодец, Айна-Мелик, Кутлу-Мелик! Мне до смерти нужно было уйти; как же места, где мне лежать, пришли в разрушение? Что же вы не могли хоть немного присмотреть за моим домом? Право соседа — право бога». Так она говорит. Таких, хан мой, пусть тысячи не вырастут, такая женщина к твоему очагу пусть не приходит.
Следующая, это та, что хуже всего, что бы ты ни сказал. Когда к ней в дом из степи придет стыдливый гость, муж е дома скажет ей: «Встань, принеси хлеб, поедим, пусть и этот поест»; она скажет: «У тебя испеченного хлеба не осталось». Надо есть; женщина говорит: «Что мне делать? В этом доме, чтоб ему обрушиться, нет муки, нет решета, верблюд с мельницы не пришел; что он принесет, пусть пойдет на мою скатерть». Так говоря, она ударяет себя рукой по задней части, оборачивается к мужу боком, потом опрокидывает перед ним скатерть; хотя бы ты сказал тысячу (слов), она ни одного без ответа не оставит, на слова мужа внимания не обратит. Это — основа слез пророка Ноя; от такой также да сохранит вас бог, хан мой, такая женщина к вашему очагу пусть не приходит».
«Китаби Деде Горгуд», вступление
@TurkunSesi | #Turkic_Мифология
