Западная война.
Битва за мировое господство
После разгрома наполеоновской империи и взятия Парижа в 1814 году у России не осталось в мире соперников, которые могли бы представлять для неё серьёзную опасность. Остальные великие державы предпочитали не противопоставлять себя Петербургу и обычно уступали ему. А если русским в это время и приходилось воевать, то всё ограничивалось быстрыми и победоносными походами, из которых царские полководцы возвращались в столицу за новыми орденами и титулами, а Россия прирастала новыми владениями. И это было почти предопределено ещё до того, как войска выступали в сторону неприятеля.
И когда Россия впервые за несколько десятилетий должна была сразиться с равным ей по силам союзом, значительная часть военачальников, флотоводцев и высших сановников империи, вместе составлявших очень влиятельный круг, надеялась, что и это международное обострение может быть разрешено при помощи переговоров и угроз, и пыталась убедить царя не вовлекаться в войну сразу с несколькими великими державами, к которым могли примкнуть и многие другие, обоснованно указывая ему на то, что это очень опасно и потребует от России огромного напряжения вооружённых сил и финансов.
Николай Павлович не желал, чтобы очередная русско-турецкая война разгорелась в очередную мировую войну. Но он, лично руководя российской внешней политикой, пришёл к выводу, что война неизбежна и необходима.
Международный мир возможен в той мере, в какой каждая из сторон согласна учитывать интересы других. А это, в свою очередь, прямо проистекает из существующего соотношения сил.
Русское превосходство уже давно вызывало зависть и ненависть остальных великих держав. Постепенно восстанавливая силы и уверенность после наполеоновских войн, они всё менее были готовы согласовывать свою внешнюю и внутреннюю политику с Петербургом. При этом, не решаясь выступить против России в одиночку, они давно искали возможности объединения и совместных действий. Высоковероятный распад Турции и стал тем самым вопросом, вокруг которого это долгожданное объединение стало возможным.
Выход России к Средиземному морю, присоединение к ней остальных частей Православного мира, закрытие Черноморских проливов русскими крепостями, ещё большее расширение её доли на хлебном рынке и многие другие его последствия, накладываясь на предшествующее постоянное расширение России на запад, выглядели настолько зловеще, что побудили Европу отложить внутренние разногласия, совместно выступить против надвигающегося внешнего врага и попытаться его остановить.
Как когда-то города-государства Эллады, объединившись, обнаружили, что могут воевать с Персидской державой, так и европейцы, совместно выступив против России, сразу увидели все преимущества, которые сулила им новая международная действительность, и спешили ими воспользоваться.
Объединённые демографические, экономические и военно-морские их возможности превышали российские, и даже на суше Россия не могла быть уверена в своей победе. Это понимали и учитывали и в европейских столицах, и в Петербурге.
Это новое соотношение сил и породило происходящие события.
Чтобы сохранить прежний мировой порядок и своё главное место в нём, Россия должна была разрешить эти осложнения так, чтобы показать, что сила и власть по-прежнему у неё, а не у европейских великих держав.
А поскольку они более не хотели отступать, а Россия не намеревалась отдавать без боя то положение, ради которого погибали русские воины в Бородинском и Лейпцигском сражениях, мировая война стремительно приближалась.
Этот свой взгляд царь уже изложил в письме французскому императору:
"Что бы Вы ни решили, Ваше Величество, но не увидят меня отступающим перед угрозами. Я имею веру в Бога и в моё право, и я ручаюсь, что Россия в 1854 году та же, что была в 1812".
Теперь его нужно было отстоять с оружием в руках.
Поэтому, несмотря на многие возражения, Николай Павлович настоял на продолжении занятия Дунайских княжеств и на походе на Стамбул, чтобы вывести Турцию из войны и вытеснить англо-франко-турецкий флот из Чёрного моря, поставив под удар его коммуникации.
Автор
