Publications du canal Неколлективный Запад

Демократия 007

Друзьям - всё, врагам - закон. 
Именно об этом негласном правиле порядка, основанного на правилах, пришлось чаще всего вспоминать за год, прошедший с 7 октября 2023.
Само выражение приписывают то парагвайскому диктатору Стресснеру, то чилийскому - Пиночету, и в оригинале оно звучит более равернуто: Todo el apoyo y la comprensión a mis amigos y todo el peso de la ley a mis enemigos.
Страна, которая входит в «клуб джентльменов», может позволить себе фактически всё - с минимальным ущербом, санкционным или даже – в рамках клуба джентльменов - репутационным.
Не то чтобы это было неясно раньше, но в последние месяцы сравнения напрашивались чаще чем обычно.  
Недавно Э. Тодд употребил формулировку «демократия 007» для определения режимов, которые оправдывают военные интервенции любых масштабов тем, что они - демократии. Licence to kill в стиле Джеймса Бонда – это самопровозглашённое право на массовые теракты и равнодушие к гражданским потерям под прикрытием демократических лозунгов. «Ну да, 40 000 погибших в Газе, но ведь Израиль — это демократия», – эта аргументация стала привычной.
Военные достижения «демократий-007» вызывают громкие аплодисменты у той самой части общественности, что столь же громко осуждает военные операции других государств как «абсолютно недопустимые». Яркой иллюстрацией был шквал восторженных откликов по поводу «потрясающего израильского мастерства» и выражений волнения за Израиль в ходе недавних масштабных операций и почти полное молчание в отношении Ливана, где погибло и пострадало несколько тысяч человек.
Это касается не только прозападных лидеров общественного мнения, но зачастую и официальной прессы. Западные медиа никак не осудили «политические казни невиданного масштаба», заявил после теракта с пейджерами журналист Ж.-М. Апати, указав на крайнюю благосклонность СМИ: Parisien назвал операцию «уже легендой», а Figaro – «уникальной». Апати осудил общее равнодушие к гражданским потерям, подчеркнув, что авторы этих атак не знают, кто окажется с пейджером в руках в момент взрыва, и им безразлично, если погибнет кто-то ещё. «Весь этот цинизм не вызывает у нас на Западе никакой реакции, кроме : Браво, какое мастерство!»

Выражение безусловной поддержки Израиля, которому прощают то, что не прощают никому, это, с одной стороны, клич единения "цивилизованной общественности мира", которая более менее открыто презирает «дикарей» из боррелевских «джунглей» (тех, кого Киплинг в «Бремени Белого человека» называл темными сынами Земли, полудемонами полудетьми). А с другой - попытка Запада забыть  свою роль в Холокосте, заслужить прощение, приняв Израиль в клуб джентльменов и разделив в ним «licence to kill». Сегодняшние отношения Израиля с Западом сформированы памятью о Холокосте. Это мешает трезвой оценке происходящего и сводит всю критику Израиля к антисемитизму. Память о Холокосте превратилась в своего рода гражданскую религию для либеральных демократий, через которую они утверждает своё моральное превосходство. Израиль стал авангардом западного мира, осажденной крепостью, наиболее ярким воплощением метафоры об «оазисе среди разрастающихся джунглей».  В отличие от Запада, израильское общество еще способно рожать детей (индекс рождаемости там куда выше) и держать оружие в руках – и потому видится многим как последний форпост «западной цивилизации». Именно в такой исторически характерной для Запада риторике противостояние описывается самим Нетаньяху – цивилизация против варварства.
«Тьма, что накроет весь мир, зародилась на Ближнем Востоке, на моей родине, — писал Амин Маалуф, франко-ливанский писатель и глава Французской Академии. - Мы входим в эпоху затяжных потрясений, отмеченную терактами, массовыми убийствами и другими зверствами.
Большинство наших современников утратили веру в будущее, в идеалы прогресса и процветания. Где бы они ни жили, их охватывают растерянность, гнев и горечь, склонность верить в россказни.
Законы и устои теряют свою силу. Ни одна страна, ни одна организация, ни одна система ценностей и ни одна цивилизация не выйдут из этих бурных времён невредимыми.»

Вэнс отстаивает позиции Трампа лучше чем Трамп

Чтобы понять в чем суть выбора, который стоит перед американцами 5 ноября, лучше слушать дебаты кандидатов на пост вице-президента, нежели основных кандидатов, которые окончательно превратились в персонажей итальянской Комедии масок.

Вот что, судя по всему, хочет сообщить WSJ.

Хотя принято считать, что дебаты кандидатов в вице-президенты не влияют на исход выборов, во вторник американцы хотя бы смогли услышать содержательную дискуссию. Особенно хорош, по мнению газеты, был Вэнс, который улучшил позиции своей партии и  собственный рейтинг. Он был вежлив, хорошо подготовлен и чётко объяснял свои мысли, не упуская возможности критиковать то, что именует "администрацией Харрис". Он ясно озвучил все аргументы, которые Трамп не смог донести до слушателей на своих дебатах.

Уолц, хотя и выглядел доброжелательно, порой казался слишком взволнованным и перегруженным фактами и домашними заготовками. По уверенности и контролю над ситуацией Вэнс явно вышел победителем.

С 11 сентября 2001 борьба с терроризмом стала абсолютным приоритетом западных стран, но в случае с подрывом Nordstream этот приоритет был ими явно забыт. Их политические и судебные власти увиливают от ответов, что неудивительно, ведь 2 года спустя после происшествия следы явным образом ведут не в Кремль, а в Киев, Вашингтон и Варшаву…
*
Октябрьский Monde Diplomatique публикует подробный материал о версиях событий, вопрошая - скорее риторически - почему должным образом не ведется обещанное межгосударственное рассследование подрыва, ставшего крупнейшим промышленном терактом в Европе и имеющего колоссальные экономические и экологические последствия.

Основные элементы:

Сразу после взрывов шведские и датские судебные власти заявили, что такую операцию способны провести только гос. органы. Затем они неожиданно свернули свои расследования, не обнародовав никаких результатов. Свои расследования начали США, однако никаких данных не представили. Западные страны отклонили все предложения Москвы о сотрудничестве, а в Германии запросы депутатов и журналистов упираются в «стену молчания».

Существуют три версии о том, кто организовал теракт: 1) Москва; 2) США и Норвегия, по версии журналиста Сеймура Херша; 3) некая «прокиевская группа» на яхте Андромеда, о которой сообщил New York Times. Последняя версия, появившаяся в марте 2023, стала доминирующей, хотя имеется множество технических несостыковок.

Шведский инженер Эрик Андерссон и журналист Джеффри Бродски провели экспедицию на место происшествия, подтвердив, что Андромеда теоретически могла осуществить операцию, но множество вопросов остаются без ответа. В июне 2024 был выдан ордер на арест украинца В. Журавлева, но Варшава отказалась от содействия, и подозреваемый ушел безнаказанным. Премьер-министр Польши Д. Туск, обращаясь к Берлину, заявил: «Спонсоры Северного потока, вам остается лишь извиниться и замолчать». Несмотря на подозрения, немецкие следователи не запрашивали судебное сотрудничество с Украиной и, возможно, косвенно способствовали бегству подозреваемого, не включив его в Шенгенский регистр.

В августе 2023 Wall Street Journal сообщила, что Зеленский согласился на операцию, но затем вероятно пытался остановить ее под давлением США. Возможно ли, что Запад, опасаясь, что украинский союзник может быть виновен в терроризме,  всячески блокирует расследование ?

Джеймс Бэмфорд, известный журналист-расследователь, считает, что такая сложная операция не могла пройти без ведома американских спецслужб, которые имеют тесные связи с украинскими военными и контролируют Балтийское море.

Согласно Washington Post от 6 июня 2023, ЦРУ с июня 2022 знало об украинском плане подрыва трубопроводов и информировало некоторые европейские страны, включая Германию. Западные правительства, по утверждениям источников, сознательно скрывали, что их украинский союзник был среди подозреваемых. Wall Street Journal (14 июня 2023) сообщила, что ЦРУ пыталось отговорить Украину, однако независимых подтверждений этому нет. Андерссон считает это маневром Вашингтона для создания «правдоподобного отрицания». Он и Бродский полагают, что если Андромеда и участвовала в преступлении, США должны были согласовать операцию, иначе украинские диверсанты рисковали быть замеченными. Инженер и журналист не исключают участия США в планировании теракта. Wall Street Journal (14 августа 2024) также сообщает о предыдущих проектах взрыва труб с участием «западных экспертов».

Таким образом, атака на «Северный поток» остается нераскрытой. Многие парламентарии требуют создать независимую комиссию по расследованию, например, при Совете Безопасности ООН. Однако резолюция, предложенная Россией и поддержанная Китаем и Бразилией, была отклонена США и их партнерами. Германия и Швеция отказываются от создания такой комиссии, якобы чтобы «не мешать идущему расследованию». Стремление скрыть правду понятно: установление вины Украины или США может привести к непредсказуемым геополитическим последствиям. Таким образом, игра в прятки вокруг этого громкого дела продолжается.
https://www.monde-diplomatique.fr/2024/10/SCHEIDLER/67648

В "Краткой истории Хезболлы" Августуса Р. Нортона (2007 г.) можно прочесть следующее признание Эхуда Барака, сделанное в 2006 году : "Когда мы вошли в Ливан... там не было Хезболлы. Шииты на юге встретили нас ароматным рисом и цветами. Именно наше присутствие там породило Хезболлу."

Нортон также отмечает, что за два десятилетия оккупации Южного Ливана израильская армия значительно чаще, чем другие вооруженные группы, включая «Хезболлу», «случайно» убивала гражданских лиц. Более того, она намеренно нацеливалась на невоенные объекты, чтобы вытеснить мирных жителей из отдельных районов во время войны 2006 года.

Интервью с видным французским интеллектуалом Эмманюэлем Тоддом, интересное.

https://globalaffairs.ru/articles/rol-rossii-todd/

В эти выходные у Франции наконец появилось правительство.
Соображения большого числа усталых от всей предшествовавшей катавасии граждан ёмко резюмированы в нижеследующем комментарии одним из блогеров.
*
Итак, подведем итог. У нас есть президент, который пришел к власти в результате "мелкого мошенничества", а именно нелегальных услуг консалтиногового кабинета McKinsey. Он по прихоти распустил Национальное собрание, проиграл назначенные им самим досрочные выборы, решил не обращать на их результат никакого внимания и продолжил, как ни в чем не бывало, самолично диктовать политический курс. После месяцев "раздумий" он, наконец, назначил на пост премьер-министра представителя одной из самых слабых партий, при любезной поддержке Национального объединения, с которым он якобы вел принципиальную непримиримую борьбу. Ключевые посты, конечно же, остаются за лагерем, проигравшим выборы. А что же наша "свободная, демократическая и независимая" пресса? Разумеется, не находит в этом ничего особенного.

Современная филантропия, зародившаяся в конце XIX века, существенно отличается от традиционной благотворительности, которая была локальной и религиозной, сосредотачиваясь на конкретных задачах — помощи бедным или обучении грамоте. Сегодняшние фонды ставят перед собой более амбициозные цели, такие как «благополучие и прогресс всего человечества».
Стоит напомнить, что в момент появления первых частных благотворительных фондов — Карнеги, Форд, Рокфеллер и других — идея о том, что миллиардерам можно доверить масштабные общественные проекты, казалась спорной. Президент-республиканец Теодор Рузвельт резко критиковал «представителей хищнического капитала», которые, по его словам, «через пожертвования университетам стремятся влиять на руководство этих образовательных учреждений в своих интересах». Рабочие также относились с подозрением к этим промышленникам-альтруистам, щедрым в вопросах искусства, здравоохранения и науки, но жестоким и скупым по отношению к собственным рабочим. Президент Американской федерации труда (AFL) Самуэль Гомперс с сарказмом отмечал: «Единственное, что мир с радостью принял бы от мистера Рокфеллера, — это финансирование центра, который помогал бы людям не стать такими, как он».
В начале 1890-х годов многие рабочие в Пенсильвании отказывались посещать учреждения, построенные на деньги Эндрю Карнеги. Из сорока шести городов штата, которым он предлагал построить библиотеки, двадцать отклонили его предложение.
Сегодня подобная ситуация немыслима. Муниципалитеты не только не отказываются от помощи крупных филантропов, но и активно соревнуются за право принять у себя тот или иной благотворительный проект.
За последние сорок лет западные правительства применяют разные способы сокращения государственных расходов. Один из таких методов — перекладывание ответственности за социальное обслуживание на общественные ассоциации, а также стимулирование частной благотворительности. Идея о том, что социальные вопросы, культура и другие сферы должны быть на попечении миллиардеров, теперь воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Однако о последствиях такого подхода стоило бы серьёзно задуматься.

https://globalaffairs.ru/articles/blagodeteli-rutkevich/

Свежую порцию евро-центристской критики в адрес Сары Вагенкнехт выдает французская Фигаро под заголовком:

«Новая звезда немецких левых – Сара Вагенкнехт, противница политкорректности и прорусская»

Первым и главным мотивом негодования праволиберальной Фигаро является привязанность «красной Сары» к ГДР. Все остальные претензии – по стандартному списку. А вот фотография Сары в красном, очевидно выбранная для устрашения респектабельных читателей солидного буржуазного издания, напротив, выглядит весьма эффектно.
*
«Когда пала берлинская стена, то вместо того, чтобы ликовать на ее обломках, как бОльшая часть восточно-германской молодежи, Сара Вагенкнехт была удручена. Когда год спустя ГДР исчезла, она облеклась в траур и, начав политическую карьеру, стала рупором остальгии.

Эта убежденная марксистка, решительно настроенная против Запада, презирающая капитализм и друг путинской России, резко критикует политкорректность социал-демократических левых и «зеленых» и не скрывает своего враждебного отношения к иммиграции.

Шпигель не ошиблась, когда в конце августа написала, что Восточная Германия стоит на пороге новой политической системы, предугадав сенсационный взлёт партии Вагенкнехт. Сегодня движение 55-летней Вагенкнехт – BSW - стало первым левым движением в восточных землях. Представители ХДС, наотрез отказавшиеся от коалиции с ультра-правыми из AFD, вынуждены вести с ней переговоры о создании региональных коалиций.

Эта перспектива отнюдь их не радует. Один из депутатов ХДС назвал BSW «филиалом Кремля». Надо сказать, что красную Сару никогда не пугали авторитарные режимы. На протяжении тридцати пяти лет она последовательно отказывалась именовать ГДР «диктатурой» !"

https://www.lefigaro.fr/international/pourfendeuse-du-wokisme-et-pro-russe-sahra-wagenknecht-nouvelle-star-de-la-gauche-allemande-20240911

Чтобы всё осталось по-прежнему, всё должно измениться
***
Описывая подъем и триумф центристского либерализма, Иммануил Валлерстайн показал, как ему удалось распространить свое влияние на конкурирующие идеологии и проекты - консерватизм и социализм - , постепенно выхолостив их и оставив от них лишь пустые оболочки.
После этого триумфа «флагманские» меры, фигурирующие на знаменах социалистов или консерваторов, больше не ставят под вопрос основы существующей социальной системы – экономический рост и расширение индивидуальных прав. Чуть больше перераспределения, "зеленого" и антифашистского пафоса с одной стороны, речи о необходимости авторитета и националистический фольклор с другой - вот и все, что может предложить марионеточная оппозиция, подчиняющаяся законам деборовского Спектакля и в совершенстве овладевшая искусством протестной иллюзии.
Идеология "ультра- центра", в свою очередь, обходится без громких лозунгов. Свою жесткость центристский либерализм проявляет не на словах, а на практике.
Как писал Марсель Гоше, неолиберальная идеология максималистична по содержанию и минималистична по форме. Она обходится без «ярких речей, глобальных конструкций и поражающих воображение доктрин. Радикализм ультра-центра - это радикализм спокойный, но неумолимый. Это система, в которой вам нужен не вождь, а технократы, регулирующие работу «независимых» рыночно-правовых механизмов. Ультра- центр предлагает не всенародную революцию, а микромеры, расширяющие набор индвидуальных прав и сферу контроля капитала и технократии. Революция ультра-центра действительно взрывает человеческое существование, но делает это постепенно, незаметно, без лишнего шума."

Вспоминается, что первая книга Макрона, изданная осенью 2016 года в преддверии выборов, так и называлась «Революция». Эта революция предполагает ускорение курса, ведущегося уже много лет.
«За последние десятилетия мы неоднократно констатировали, что, каким бы ни было большинство у власти, им реализуются примерно одни и те же меры, приводящие к ухудшению условий труда и стабильной занятости, демонтажу государства всеобщего благосостояния, росту бедности, сокращению промышленной базы страны, стратегической уязвимости и росту популизма», – говорит экономист Фредерик Фара.
И следует признать, что на данный момент нет силы, способой изменить этот вектор.
При этом, хотя идеология «ультра-центра» довольна зыбка, она тем не менее обладает огромной мобилизующей силой, действующей в том числе и за пределами своей социальной базы.
В отличие от старой люмпен-буржуазии, которую исследователи колониализма определяли как промежуточные классы (торговцы, юристы, промышленники и т. д.), находящиеся на службе у колониальных хозяев и лишенные классового сознания, международная люмпен-олигархия, поднявшаяся в период ускоренной глобализации, скреплена чувством принадлежности к высшим слоям мирового сообщества и желанием служить моральным компасом для всего человечества. Именно предлагая промежуточным классам разделить с ними чувство морального превосходства и причастности к «просвещенному передовому авангарду», истинные победители глобализации добились того, что мелкая буржуазия движется в их форватере. И хотя материальное положение промежуточных классов не столь завидно, они наделены «референтным» культурным капиталом.
Те же, кто полностью проигрывает от неолиберальных процессов, экономически и символически «отверженные» не имеют ни общей идеологии, ни программы, ни лагеря. Весь их протестный потенциал исчерпывается в тщетных мобилизациях, разыгрываемых марионеточной оппозицией, которая неспособна предложить кардинально новый курс.
Очевидно, что время для Политики еще не пришло. Оно несомненно придет позже, когда кризисы разрастутся, хаос усилится, а дезинтеграция углубится. Иначе и быть не может, ведь энтропия, распад и хаос присущи системе, основополагающим принципом которой является война всех против всех.

Кто боится Сары Вагенкнехт?

Кто бы мог подумать, что Германия с ее размеренной политической жизнью станет эпицентром нового популистского восстания в Европе — одновременно правого и левого? Однако именно это произошло. Настоящим сюрпризом последних выборов стало движение Сары Вагенкнехт, бывшей иконы левых радикалов, которая недавно создала собственную партию. Феномен Вагенкнехт удивителен и уникален, отмечает автор ее удачного портрета в UnHerd, который заставляет задуматься о том, каким мог бы быть совершенно иной европейский курс.
Социал-консервативные идеи, теоретизированные мыслителями вроде Мишеа, Милбэнка и Лэша, находят все больший отклик у современных политиков, таких как Фицо, Кеннеди-младший, Вэнс. Однако наиболее ярко эти идеи воплощены у Вагенкнехт, которая предлагает континентальную версию с более левым уклоном, чем англосаксонские аналоги.
Ее программа объединяет элементы социалистических идей—интервенционистскую и перераспределительную политику, повышение пенсий и минимальной зарплаты, а также социальную защиту—с культурно-консервативными взглядами на важность традиций, стабильности и безопасности. Это подразумевает более строгую иммиграционную политику и отказ от мультикультурализма, угрожающего социальной сплоченности. В 2015 году Вагенкнехт критиковала Меркель за «бездумное» решение принять сотни тысяч беженцев.
Для Вагенкнехт укрепление социальной сплоченности через ограничение миграции не только полезно само по себе, но и необходимо для успешного перераспределения и демократии. Она убеждена, что только социум с общей идентичностью способен быть демократией и – тем более – социальной демократией.  
Вагенкнехт — антипод современного левого мейнстрима, что частично объясняется ее происхождением из ГДР. Она увлеклась марксизмом в подростковом возрасте, а падение ГДР в 1989 году стало, по словам ее биографа «моментом рождения политика Вагенкнехт». Исчезновение ГДР было для нее драмой, поскольку она верила в реформированный социализм, а не в капиталистический путь ФРГ.
Вагенкнехт отдалилась от левых, считая, что они заняты пропагандой определённого образа жизни и морали, а не защитой интересов низших классов. Она не согласна с зелёной и гендерной политикой, поддерживаемой ими, и считает, что современные левые отошли от классического либерализма, склоняясь к авторитаризму, что особенно проявилось во время пандемии.
Вагенкнехт резко критиковала «бесконечные локдауны» и принудительную вакцинацию. Но истинный раскол с Линке произошёл после вторжения России на Украину. Она стала ведущим критиком военной поддержки Киева и санкций против России, которые поддержала Линке.
С момента создания своей партии BSW Вагенкнехт сделала вопрос разрядки отношений с Россией ключевым в своей программе. Она осуждает подчинение Германии стратегии прокси-войны США и НАТО на Украине и считает отказ от переговоров с Москвой контрпродуктивным. В Бундестаге она заявила, что нефтегазовое эмбарго разрушает немецкую экономику, а правительство ставит под угрозу безопасность миллионов граждан. Вагенкнехт также осудила планы размещения американских ракет в Германии и громко призывала к расследованию атаки на «Северный поток».
Для Вагенкнехт противодействие прокси-войне с Россией вписывается в  глобальную стратегию, направленную на освобождение Германии от контроля США. Она стремится к восстановлению долгосрочных отношений с РФ, что могло бы создать основу для новой евразийской системы безопасности.
Речь идет о довольно радикальном пересмотре как внутри-политического, так и международного статус-кво Германии, и потому эти предложения встречают жесткое сопротивление тех, кто его защищает.
Вагенкнехт, входящая в тройку самых популярных политиков Германии, подвергается яростной критике со стороны истеблишмента, но также и осуждению ультра-правых, обвиняющих её в расколе «популисткого фронта».
 https://unherd.com/fr/2024/08/qui-a-peur-de-sahra-wagenknecht/