Окошко в космос.
Полуразмытые картинки быстрого сна кусочками пазла выпадают из памяти. Флюоресцентные стрелки настенных часов показывают, без пятнадцати три ночи. Секундная борьба с желанием повернуться на другой бок и заснуть дальше. Раз проснулся — то можно и посмотреть.
«Саша», — голос осипший со сна еле шелестит. «Саш», — чуть громче настаиваю я. В ответ звучит то же мирное посапывание. Кровать брата стоит параллельно моей и совсем близко, с одной даже можно перепрыгнуть на другую, но чтобы растолкать Сашу, всё равно придётся вставать.
Вылазить из-под одеяла зимой — это невероятно сложная задача, особенно когда тебе 10 и встаёшь ты не для того, чтобы смотреть мультики. Но мы с вечера договорились проснуться.
Я аккуратно толкаю его в плечо. Саша недовольно сжимает губы и морщит лоб, потом резко втягивает воздух и распахивает глаза — будто его вырвали не из самого приятного сна. Удивлённый взгляд быстро сменяется осознанием причины столь резкого пробуждения. Глаза красные и уставшие. Брат готовится к выпускным, и лёг спать всего пару часов назад. Я привык засыпать под тёплый свет его настольной лампы, шелест тетрадей и мирное жужжание кулеров компьютера. Даже убаюкивает.
«Уже почти три», — говорю я. Наш дом стоит последним по улице, поэтому первым встречает холодный северный ветер с пустыря. И в комнате у нас всегда холодный пол, особенно у окошка. Хотя все щели на деревянной раме забиты поролоном и заклеены скотчем, даже сквозь утепление тихо посвистывает колючий ветер. Фонарь за окном опять не горит, но на улице светло из-за искрящегося снега. Голые ветки деревьев медленно качаются в такт завываниям ветра. Градусник говорит, что на улице минус двадцать семь. «Ещё градусов пять и занятия в школе отменят», — думаю я про себя.
Я залезаю на подоконник и сажусь рядом с плюшевым медведем, охраняющим окошко. Притрагиваюсь кончиками пальцев к холодной поверхности стекла, вокруг каждого сразу появляются запотевшие кружочки отпечатков. «Долго там ещё?» — шёпотом спрашиваю я — «Да вроде уже», — так же тихо отвечает Саша. И словно в подтверждение его слов тихонько, еле слышно, начинают позвякивать стёкла о маленькие гвоздики в деревянной раме окна.
Крохотная точка света появляется над горизонтом и стремительно движется вверх и куда-то на восток. Можно заметить небольшой хвостик пламени, отличающий точку от самолёта или особо яркой звёзды. Это летит ракета, одна из десятка, которые мы наблюдали из этого окошка. Я никогда не видел ракету вблизи, но за нашим домом стоит огромный 50 метровый памятник ракете «Союз», во всяком случае, так на ней написано. Она стоит на больших бетонных кубах, вокруг которых мы играем в догонялки. И на ракету, конечно, тоже залазим. Говорят, какой-то особенно отчаянный мальчишка забрался прямо на шпиль ракеты и грохнулся оттуда насмерть. Никто, правда, лично этого мальчишку не знал.
Ракета продолжает разрезать гладь ночного пространства. Внезапно огонёк на секунду гаснет, а затем меняет цвет пламени с жёлтого на красный, потом обратно на жёлтый и продолжает уверенно двигаться по своей траектории.
«Всё в порядке? Что это было не знаешь?» — спрашиваю я брата. «Наверное, в порядке, — пожимая плечами отвечает он, — вернётся папа — спросим. Пошли спать».
Окошки перестали дрожать. Огонёк ракеты скрылся за краем дома. Я забрался под тёплое одеяло и мне снились совершенно обычные, не космические сны.