Это жизнь, проведенная взрослым по паспорту человеком в комнате, где он жил в детстве. И это, неизбежно, заход в жалость к себе и в позицию «жертвы» — «весь мир против меня, никто меня не понимает, все плохие и злые, я хороший, добрый и непонятый».
Воздвигнуть вокруг этого хрустальный замок и стать в нем королем/королевой. И отказаться покидать этот замок вообще.
Жить там, страдать, плакать, аккуратно биться головой о хрусталь, и не выходить ни в коем случае — ведь за пределами этого чудного замка он станет «обычным», а обычным быть не хочется. Уж лучше «жертвой», запертой в хрустальном замке одиночества, чем обычным человеком, идущим с утра на нелюбимую работу.
Такой интересный «жертвенный нарциссизм» получается. Мощная жалость к себе плюс ощущение уникальности плюс одиночество — забойный наркотик, очень сложно с него слезть.
Именно в хрустальном замке одиночества живут молодые люди и мужчины, страдающие без женского внимания (читай, секса) и объединяющиеся в разные мужские движения (вроде инцелов и MGTOW).
В этом же замке обитают немало молодых девушек и женщин — активных участниц фемпабликов. Разница лишь в том, что первые жалуются на жестокий мир матриархата, где у мужчин нет никаких прав, а вторые — на жестокий мир патриархата, где нет прав у женщин.
Но поскольку речь в обоих случаях идет о людях в состоянии жертвы, они не могут ничего изменить, лишь грозить кулаком в окна своих хрустальных замков.
Выученная беспомощность плюс накопленный запас злости и обиды плюс страх пойти и сделать что-то в реальном мире — второй убойный наркотик, с которого тяжело слезть.
Александр Давыдов, "Как стать взрослым не только по паспорту"
Фриман в Телеграм