Каждый раз, когда я снимаю свои большие репортажи, я захожу на позиции к бойцам хотя бы на 3-4 дня, это минимум. С БпЛАшниками, например, провёл больше недели вместе. Потому что мне, как автору, это необходимо. Мне нужно, чтобы бойцы привыкли ко мне, к тому, что я постоянно рядом и что-то снимаю своими камерами.
Первое время больше наблюдаю, слушаю, задаю вопросы, но не спешу снимать интервью, наоборот, в первую очередь делаю подсъёмы и перебивки. Нахожу интересные кадры, снимаю и почти сразу показываю бойцам, позволяю взглянуть на привычные им вещи под другим углом, так сказать. А ещё, обязательно прошу их заранее показать место откуда они работают. Изучаю его, выискивая ракурсы, прошу будущих героев репортажа примерно сымитировать работу, чтобы я понимал, как всё будет происходить.
Когда начинается настоящая работа я, практически незаметно для бойцов, перемещаюсь рядом, снимаю. А потом показываю, что получилось. Почти сразу просят скинуть, потому что кадры им нравятся, но я уговариваю бойцов потерпеть, ведь в итоговом репортаже картинка будет ещё лучше.
Так и проходят эти дни. Ты быстро вливаешься в коллектив, становишься для бойцов своим, они уже не так боятся камеры и в кадре менее скованы, делятся личными историями, мыслями. Для меня это очень важно, показать не только атмосферу и интересные ракурсы, но и самих людей показать, раскрыть. И судя по отзывам, у меня это получается.
И чем больше я снимаю, тем более живым становится для меня наш бригадный радиоэфир. Огромное количество когда-то обезличенных позывных и непонятных кодовых формулировок постепенно обретают конкретику.
И вот в эфире уже не просто чей-то позывной, а вполне конкретный, знакомый тебе человек. Сухие фразы в рации обретают смысл и объём, ты знаешь как выглядит позиция, знаешь бойцов, порядок действий и т.д. Несколько скупых фраз в эфире превращаются для тебя в яркую картинку.
Вот парни из группы эвакуации несутся на повидавшей жизнь буханке через слякоть и грязь в сторону полок. Водитель, сосредоточен на дороге, возможно именно в эту секунду он просит сидящего рядом медика подкурить ему сигарету, потому что сам не может выпустить руль на опасной разбитой дороге...
Вот артиллеристы накидывают броню и выскакивают из укрытия к орудию, счёт идёт на секунды, бойцы действуют быстро, слаженно. "Наведён, готов!" - звучит в эфире. Ты слышишь просто фразу, но в голове возникает чёткая картинка: конкретный боец, место, где он стоит. Ты даже знаешь в какой руке и как именно он сейчас держит рацию...
Вот напряжённый БпЛАшник вглядывается в картинку на пульте...
Вот медики на дежурной точке проверяют, точно ли всё готово для приёма раненных?
Вот бойцы на первой полке заняли позиции и работают по врагу: пулемётчики обрабатывают лесополку соперника, а другие бойцы устраивают "карусель" из РПГ...
Эфир становится живым, заполняется эмоциями, локациями, жестами, запахами, действиями, людьми. Это свои люди. Ты знаешь их лично, видел их в работе и в фронтовом быту. И эти фразы в эфире становятся чем-то бОльшим чем просто слова.
И каждый раз, слыша по рации знакомые позывные, позиции или кодовые обозначения, я невольно переживаю за бойцов и мысленно желаю им удачи. А потом звучат другие знакомые фразы и ты понимаешь, что задача выполнена, всё целы. Ты невольно улыбаешься и радуешься за них, представляешь...
Как пилот дрона откладывает пульт и дрожащими от напряжения пальцами подкуривает сигарету...
Как водитель буханки уже в укрытии проверяет давление в колёсах и хлопает по борту верной машины ладонью, мол: "Спасибо, что не подвела!"...
Как уставшие медики заваривают себе растворимый кофе, а привезённый и стабилизированный ими боец мирно спит под действием лекарств...
Как...
Год назад это был сухой, странный и непонятный эфир. А теперь он живой и родной. Это удивительное, невероятное ощущение. Словно внезапно обнаружил в почтовом ящике открытку-весточку от хорошего знакомого. Этакая зашифрованная фронтовая почта для своих.
Малянов [Z] Военкор | ПОДПИСАТЬСЯ