взято отсюда: открыть
2024/11/21_1 Cуицидальный героизм советской фантастики 1950-х
— Скажите, пожалуйста, вы не тот Рыбников, который в шестьдесят восьмом году в Кустанае самовольно, не дожидаясь прибытия автоматов, разрядил какие-то штуки? Тогда еще что-то случилось с вашей ногой...
А.,Б. Стругацкие
Сегодня каждый, кто решит погрузиться в мир послевоенной советской фантастики, снова для себя обнаруживает её удивительную особенность: герои произведений охотно и самоотверженно идут на верную смерть «ради науки» (но чаще — для выправления аварий) при всеобщем одобрении. И это делают не рядовые рабочие, а высшая интеллигенция, на подготовку и обучение которой страна затратила дикие средства: ученые, профессора, академики. Это касается не только фантастики тех лет. Даже знаменитый фильм Ромма «Девять дней одного года» о ядерных физиках (вышел в 1961, значит, сценарий написан в конце 1950-х) рассказывает, как один за другим гибнут академики в рискованных экспериментах с радиацией. Это — вайб эпохи, запечатленный для потомков в её самых талантливых работах. В сентябре я взял почитать в самолет файл с полным собранием Стругацких, и первым произведением закономерно оказалась «Страна багровых туч», о которой речь будет ниже. А пару дней назад коллега по фантастическому цеху Владимир Ларионов разразился большой статьей о забытом ныне советском фантасте Борисе Фрадкине и его повести 1959 года «Пленники пылающей бездны» — экспедиция к ядру Земли, где автор традиционно убил героев подземного танка ради науки. Разговор с Ларионовым у нас не сложился: в ответ на мысли о советской фантастике он почему-то перешел на личные оскорбления, принялся хамить, намекать на национальность (!), а в итоге и вовсе стер мои комментарии:
https://lleo.me/dnevnik/2024/11/larionov.webp
Но сама тема самоубийств ученых в фантастике 1950-х мне кажется настолько любопытной и важной, что ей следует посвятить отдельный разговор. Действительно, почему квалифицированные кадры, на подготовку которых страна затратила колоссальные силы и вправе ожидать долгой и плодотворной отдачи, столь спокойно идут на убой при полном одобрении начальства и общества? Почему и ради чего условный Рыбников считает нужным идти сам «разряжать какие-то штуки, не дожидаясь автоматов», а авторы и общество аплодируют его поступку?
Наиболее простое объяснение, которое может прийти в голову людям с бюджетным уровнем IQ, — что авторы были «плохие» и писали неправильное. Однако тема самоубийственной жертвенности занимала центральные места в самых разных произведениях у самых разных авторов, в том числе — высшего уровня, как Стругацкие. Так что такое объяснение не работает.
Второе, более разумное объяснение связано с особенностями сталинской эпохи. Действительно, советская идея врожденно-расового превосходства крестьян и рабочих над фабрикантами и учеными, помноженная на бесконечные чистки и поиски шпионов, помноженная на сталинскую формулировку «незаменимых людей нет» приводила к тому, что жизнь обученного специалиста не ценилась совершенно. Напротив: ученые и высшие руководители справедливо считались «сомневающимся» классом, а значит, потенциальными врагами советской власти. Достаточно вспомнить историю гениального архитектора Владимира Шухова, математика и изобретателя гиперболоидных конструкций. Которые он разработал еще в 1890-е, но после Революции остался в СССР. В 1920-х годах он строил знаменитую радиобашню на Шаболовке, при строительстве случилась большая авария и даже погиб рабочий. И хотя комиссия выяснила, что причиной стал некачественный металл, Шухов был обвинен в саботаже и приговорен к расстрелу. А поскольку достраивать радиобашню в этом случае было бы некому, расстрел «отложили до завершения строительства». Так, в ожидании неизбежной назначенной казни, ... [не уместилось, окончание на сайте]
