«Сограждане» и «Другой Вариант» публикуют отчёт о сборе вещей для жителей Курской и Белгородской области, а я делюсь самыми яркими впечатлениями о проделанной работе (часть 1)
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ХЕЙКИНЕН ДАРЬЕЙ ДМИТРИЕВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ХЕЙКИНЕН ДАРЬИ ДМИТРИЕВНЫ / 18+
Несколько дней назад в Курске прекратил работу пункт выдачи одежды, вещей первой необходимости и продуктов. Местные волонтёры работали на точке выдачи несколько месяцев, чтобы обеспечить всем необходимым россиян, вынужденных уехать из приграничных территорий. В связи с этим проект «Сограждане» и движение «Другой Вариант» публикуют отчёт о потраченных на сбор одежды в Петербурге средствах, а я, как непосредственный участник событий, расскажу о том, что мне больше всего запомнилось за время сбора.
🟣Когда мы готовились ко второй поездке в Курск, водитель грузовика, который должен был отвезти все оставшиеся на точке сбора вещи, отказался ехать без сопровождения. В целом найти человека или компанию, которая могла бы в августе заняться перевозкой груза в Курск или Белгород, было практически невозможно – с этой проблемой столкнулись и наши московские коллеги. Но нам повезло: через личные знакомства удалось найти ИПшника, который довольно часто ездит в этом направление, потому что сам родом из Белгорода. Тем не менее, сопровождение было необходимо из-за возможных проблем со въездом в город: грузовики тогда часто останавливали, и требовали накладные.
Мы арендовали ещё одну машин. Выбор пал на ту, что стоила дешевле, но была достаточно вместительной, чтобы загрузить туда часть вещей уже в Курске, и самим увезти их в Белгород для раздачи беженцам – ГАЗ Соболь. В дороге мы довольно быстро поняли, чем оправдана такая низкая цена: машина буквально разваливалась на ходу.
Когда мы останавливались на заправке, водитель грузовика рассказывал о своих предыдущих поездках в приграничье, в том числе о том, как несколько раз за последние пару лет видел беспилотник совсем рядом, а от одного даже был вынужден уезжать на полной скорости – и чудом спасся.
Мы смеялись и рассуждали о том, что будет, если беспилотник увяжется за нашим сломанным Собольком. И приходили к выводу, что уехать не успеем. Но и здесь нашей команде повезло: беспилотник мы видели своими глазами всего один раз, поздно вечером в Курске, и почти сразу он был сбит российскими военными.
🟣Кроме того, что в Курске у нас находился пункт выдачи одежды, местные волонтёры довольно часто ездили в пункты временного размещения, и уже на месте адресно принимали заявки у беженцев на конкретную одежду, малую бытовую технику (утюги, фены и чайники) и бытовые предметы. В одну из таких поездок попала и я.
Больше всего, конечно, запомнились дети, а в особенности девочка лет 6-7, которая в тридцатиградусную жару ходила во взрослых кожаных сапогах на несколько размеров больше. Конечно, для ПВР это нормальная ситуация: люди, оказавшиеся там, уезжали в лучшем случае с минимальным количеством вещей, а то и совсем без всего. Но картина от этого менее печальной не становилась.
Психика детей такого возраста, в отличии от взрослой психик, вообще не может полноценно обработать информацию о том, что произошло: многие ребята воспринимали происходящее как игру, а приезд волонтёров – как праздник, когда можно просить о чём угодно. Детские запросы были разные: от кроссовок до новых телефонов. Покрыть их мы, конечно, не могли, но старались класть в пакеты с детскими продуктовыми наборами игрушки.
У одного из волонтёров на руке мальчик лет восьми увидел обычную серебряную печатку, и всё время нашего нахождения в ПВР упрашивал купить ему такую же. Когда мы возвращались на съёмную квартиру, я заметила, что кольца у волонтёра уже нет, и спросила, не случилось ли что-то. Он сказал, что сам отдал мальчику печатку, потому что ничего другого мы сделать для ребят не могли.