[daymonri_content]

Я бродил по дорогам вероятности. Я видел то, что может быть, и что почти наверняка произойдёт. Но нельзя увидеть то, что будет, пока оно не станет тем, что было.

Ингефель Вознёсшийся.

Радости, придававшие смысл его существованию, умирали одна за другой.
И он сам тоже умирал.
Бывший господин позаботился о том, чтобы он стал быстрее и сильнее, чем любой из варваров, боровшихся за безраздельную власть над колыбелью человечества. Тогда он был солдатом, призванным вывести людей из пропасти анархии. То были золотые дни, и знамя, украшенное орлом и молниями, вело за собой непобедимые армии воинов грома.
Сражения продолжались недели напролет, счёт погибших шел на миллионы, а поединки могущественных полководцев превращали горы в пыль и раскалывали континенты. Сейчас рассказы о тех победах считают не более чем хвастливыми гиперболами. Историки отказываются верить в возможность таких крупномасштабных столкновений. Он не мог понять, почему их слепое скудоумие не повлекло соответствующего наказания, но в глубине души знал, что новая эпоха не в состоянии признать правдивость легенд, не осудив бурю и натиск тех кровавых дней.
Он вспомнил, как голыми руками опрокинул Лазуритовую башню. Интересно, как бы отреагировали на его рассказ о том дне летописцы нынешнего Империума?..

«Отверженные мертвецы» Грэм Макнилл.

Мортарион слышал своё хриплое дыхание, ощущал металлический привкус во рту и понимал, что смотрит в бездну собственной смертности.
С этим откровением пришло жестокое осознание безжалостной истины. Последний бой никогда не ведётся клинками и пламенем. Это противостояние воли. Неумолимая энтропия всего сущего против горькой ярости жизни, вечно кричащей в темноту.
– Ты меня разочаровываешь, – произнёс чей-то голос. Мортарион обернулся и увидел, что Некаре уже рядом. Приёмный отец склонился над непутёвым сыном. Чудовищный призрак, скелет, облачённый в погребальные одежды.
Жнец попытался занять атакующую позицию, но гибельная дрожь подвела его руки. Он потерял контроль над оружием. Коса упала на рыхлую землю и начала крошиться, словно гниющая полынь.
– Ты так и останешься недостойным, – сказал Властитель. Яд в воздухе сгустился, собираясь вокруг Некаре, когда он приблизился и протянул свои тонкие щупальца, чтобы задушить Мортариона.
Но в том не было нужды, примарх и так задыхался. Воздух стал тяжёлым, словно свинец, и разрывал его изнутри. Никогда ещё Жнец не чувствовал себя таким хрупким. Он отшатнулся, дождь из гниющих осколков посыпался с его брони, когда верёвки вокруг дыхательной маски в мгновение ока истлели.
Глубокая и бесконечная бездна разверзлась внутри него. Ужасный колодец абсолютного страдания, в который теперь падала душа Мортариона.
«Я подвёл свой народ».
– А я ведь предупреждал, что ты умрёшь. – Некаре не пытался атаковать. Властитель просто стоял и смотрел, как собственная гордыня побеждает Мортариона. Он смотрел, как его найдёныш потерял равновесие и упал на колени, приближая свою смерть каждым вдохом.
– Теперь ты понимаешь? – произнёс мрачный голос, опускаясь вслед за ним на землю. – Одного неповиновения недостаточно. – Слова эхом отдавались в гудящем хоре, нанося ему физические удары. Говорил не Некаре, это было нечто другое. Разум, обращающийся к нему, представлял собой нечто огромное и дряхлое, древнее и бессмертное. – Чтобы победить смерть, ты должен стать…
Слова заглушил вой золотого пламени, прорезавшего воздух над Мортарионом. Он увидел, как туман рассеивается вслед за огромным мечом с широким лезвием, сделанным из блестящего металла, горящего ярче истины.
Когда серое, бескровное ничто покинуло его поле зрения, он увидел незнакомца в доспехе. Тот нёсся по почерневшей грязи. Смертоносный туман не замедлял его. Пришелец поднял своё оружие и сразил Некаре одним ударом. Молния сверкнула на мерцающем лезвии меча, и верховный повелитель Барбаруса пал. Его разорванное туловище не рухнуло на землю. Вместо этого оно распалось на большие хлопья грязного пепла, которые рассеял ветер.
Мортарион завалился на бок, чувствуя, как его тело бьётся в конвульсиях. Пришелец – единственное, что он видел. На лице незнакомца отражалось сострадание, которого Жнец никогда не знал.
– Спокойно, – сказал воин. – Ты не умрёшь сегодня… сын мой.
Мортарион попытался заговорить, но слова были украдены у него. Украдены так же, как и его давняя мечта лично сразить Некаре. Поэтому когда он потерял сознание, оставшись наедине со своим отчаянием, лишь эти слова прозвучали эхом в его голове.
«Я всегда буду тебя ненавидеть».

«Погребённый кинжал» Джеймс Сваллоу.

– На колени, – шёпот ударил молотом по темени. Сопротивляться было невозможно. Мышцы действовали сами, сколько бы сердец не пытались выказать неповиновение. Одно из них принадлежало Аргел Талу. Это была не верность, не поклонение, не служба. Это было рабство.
Легион опустился на колени в пыли совершенного города, поверженного имперским указом.
Лоргар оглянулся на колышущееся море своих коленопреклоненных сыновей.
– Отец, – начал Аврелиан, но тот покачал головой
– На колени, – сказал Император. Его лишённое возраста лицо обрамляли тёмные волосы того же цвета, что и щетина Лоргара. Как и бывает у отца и сына.
– Что? – переспросил примарх. Он провёл по глазам кончиками пальцев, будто стряхивая никак не отпускавшее его наваждение. – Отец?
– На колени, Лоргар.
Аргел Тал смотрел, стискивая зубы, как Аврелиан опустился на одно колено.
Его первый порыв уже угасал, усмирённый здравым смыслом и верой. Было правильным преклонить колени перед Богом-Императором. Он заставил свои сердца успокоиться, невзирая на нанесённое его божеству оскорбление.
Лоргар смотрел в непостижимое лицо Императора, пока тот говорил.
– Сын мой, ты командующий, а не первосвященник. Ты был создан для завоеваний, чтобы объединить людской род под сенью истины.
– Я...
– Нет. – Император прикрыл глаза. – Ты говоришь обо мне, словно о боге, и творишь миры, страдающие от той же лжи, что раз за разом ставила человечество на грань вымирания.
– Люди счастливы...
– Люди обмануты. И они сгорят дотла, когда окажется, что их вера ложна.
– Мои миры верны, – Лоргар поднялся с колен и возвысил голос. – Мой легион куёт самые преданные миры в твоем Империуме.
– Это не мой Империум.
Слова врезались в сознание Аргел Тала, словно очередь из болтера. Он взглянул на ретинальный дисплей, чтобы проверить жизненные показатели. Воин был уверен, что умирает.
– Это Империум Человечества, озарённый и защищённый истиной.
– Я не лжец, – прозвучал ответ примарха. – Ведь ты – бог.
– Лоргар.
Голос давил, будто стена, насыщенный настолько, что был почти осязаем. Он обрушивался на Аргел Тала, как струя пламени из двигателя, раскаляя доспех и повергая его на землю. Он видел своих братьев, распластавшихся вокруг.
Только Лоргар сопротивлялся шквалу психической энергии, срывавшему свитки с его брони. Он поднял руку и указал на отца.
– Ты – бог. Скажи это и покончи с ложью.
Император покачал головой, не сокрушая, но лишь возражая.
– Ты слеп, сын мой. Ты держишься за древние заблуждения и тем подвергаешь опасности всех нас. Пора положить этому конец, Лоргар. Пусть всё закончится, когда ты внемлешь моим словам.
Аврелиан стоял как вкопанный, дрожа от чего-то, чего не видели его воины. Кровь текла из его уха, медленно струясь по татуированной шее.
– Я слушаю… отец, – произнёс он.
Аргел Тал заставил себя подняться на ноги и выпрямиться раньше, чем сработали компенсаторные системы доспеха.
– Несущие Слово, внемлите, ибо вы потерпели неудачу, единственные из моих легионов. У вас больше воинов, чем у остальных, исключая Тринадцатый. Однако ваши завоевания медленные, а ваши победы пустые.
Было так мучительно смотреть на фигуру, сотканную из бело-золотого света, окутанную сиянием психического огня и говорившую громовым голосом, что их жизни были прожиты зря.
– Вы ведёте речи о Согласии годами, хотя уже достигли победы. Вы насаждаете ложную веру, вы воздвигаете ложные памятники. Для Великого крестового похода ваши деяния бесполезны. Другие легионы приносят мне настоящие победы, но не вы.
Лоргар попятился, лишь теперь инстинктивно подняв руки, чтоб прикрыться от нестерпимого сияния.
– Так делайте то, для чего вас сотворили. Служите Империуму, исполните свой непреложный долг. Сегодняшний урок должен быть усвоен. Запомните, как стояли на коленях среди руин города лжи. Здесь ваш легион переродится.
Лоргар едва смог выдавить «Отец...», но слова канули в пустоту. Хлопок воздуха возвестил об отбытии Императора обратно на орбиту.

"Первый Еретик" Аарон Дэмбски-Боуден.

А вот и запись вчерашнего стрима🎉 Объём немалый, но Ютуб сказал, что нельзя скачивать в худшем качестве, это ересь👀

✅ Запись минувшего стрима
✅ Статья на Дзене
✅ Статья в ВК

✊Завтра скину запись сюда файлом!

Скол, други ✊ Сегодня в 20:30 по МСК ✍️

"Единственный, кто знал. Кому из сыновей Император раскрыл правду?" 👀

Стрим будет на Ютубе, потом залью запись в ВК и Телегу👍

Хорус сжимает коготь и отрывает брата от земли. Он заносит Крушитель Миров для следующего удара.

Ангел выбрасывает руку в отчаянной надежде дотянуться до щеки или глаза Луперкаля. Хорус злобно фыркает и выпускает жертву. Сангвиний падает и тут же заваливается на бок. Бесчётные раны отзываются резкой болью. Он пытается подняться, но руки дрожат. Сил больше нет. И всё же Ангел хочет стоять, когда это случится. Он хочет стоять, когда...

Крушитель Миров опускается, не позволяя крылатому примарху подняться даже на колени. Жестокий удар ломает левое плечо, рёбра и бедренную кость. Сангвиний падает, безуспешно пытаясь сдержать крик боли.

Хорус начинает молотить его булавой, как бешеного пса. В этих ударах нет ни мастерства, ни изящества, ни сдержанности. Крушитель Миров рвёт доспехи и плоть. Он дробит обе ключицы, превращает в кашу лёгкое. Мелкие капли крови поднимаются в воздух, окружая алой дымкой обезумевшего великана и его жертву.
Шестой удар попадает по голове, ломая челюсть с такой силой, что кожа на левой половине лица отслаивается от костей. Она трепещет и липнет обратно, будто мягкая маска.

Коготь ловит падающего Ангела, не давая коснуться земли. Хорус поднимает изувеченного брата так, чтобы умирающий примарх мог взглянуть в лицо первонайденному инструменту Хаоса.

Острые лезвия медленно сходятся. Луперкаль ждёт последних слов, какой-нибудь героической фразы, способной подвести черту под столь благородной и красивой жизнью. Должно быть что-то интересное, соответствующее моменту.

Но Сангвиний не может разговаривать. Он захлёбывается собственной кровью.

Коготь сжимается. Раздаётся хруст ломающихся шеи и хребта.

Хорус ждёт. Кровь стекает на пол. Всё кончено.

Коготь размыкается с механическим щелчком. Труп брата, изувеченный настолько, что кажется лишённым костей, мешком валится на пол. Мерзкий звук удара знаменует не менее мерзкий финал.

Хорус вздыхает и уходит прочь. Существа из теней спешат к трупу и тащат гвозди...

"Конец и Смерть, Том 2" Дэн Абнетт.

P.S. Насчёт стримов я вас понял, други. Всё по-прежнему - встречаемся на Ютубе, потом заливаю запись в ВК и Телегу.

Повелитель Железного Десятого не имел склонности к рефлексии и самокритике. Его не интересовали упорядочивание и повторный анализ данных – процессы, бесконечным циклом происходившие в разуме Жиллимана. Точно так же Феррусу не хватало терпения, чтобы прислушаться к сомнениям смертных, которые Вулкан, Коракс и даже Фулгрим всегда старались развеять. Лишь в случае неудачи они силой возвращали упрямую диаспору под крыло Терры.
Для Мануса существовал лишь один способ вести войну – безраздельно, с неограниченным применением каждого средства и орудия в его арсенале. Горгон был не освободителем людей, а их завоевателем. Он стал олицетворением экспансии Императора меж звёзд, живым воплощением Его гнева.
"Феррус Манус: Горгон Медузы" Дэвид Гаймер.

P.S. Други, поговаривают, что у кого-то с Ютубом стало похуже. Но VPNы и GoodbyeDPI вроде бы никуда не делись. В связи с этим вопрос - может, вам удобнее, чтобы стримы проходили где-то ещё? Сейчас создам опрос...

Скол, други✊ В преддверии Нового года хочется пожелать лишь одного. Чтобы Объединительные Войны наконец закончились. Чтобы отравленные порчей Хаоса братья вернулись в лоно Империума. Чтобы Трон выстоял и показал всей галактике, что с ним придётся считаться, здесь и сейчас💪 Мира вам, братья и сёстры XXI легиона. С наступающим.

У меня нет сомнений в мудрости Императора, создавшего этих жутких воинов как необходимое зло. В их боевой эффективности я тоже не сомневаюсь. Однако я искренне надеюсь, что хоть и проведу всю жизнь на войне во имя освобождения Человечества, но больше никогда не увижу резни подобной той, что они устроили на Цербере.

Полковник Альвес Скорн о действиях Псов Войны при усмирении Цербера.

P.S. Скол, други✊ Я вернулся из отпуска и честно планировал сразу провести стрим. Но у меня ребёнок в больницу попал и сейчас немножко не до этого. По планам пока тоже ничего не могу сказать, как только - так сразу✊

Смерть — не освобождение, брат. А бесконечные муки.

Феррус в разговоре с Сангвинием. "Конец и Смерть, Том 2" Дэн Абнетт.

Показать нам нашу истинную сущность могут лишь те, кого мы любим.

Феникс о Горгоне. "Расколотое Отражение" Грэм Макнилл.

Скол, други✊Не по теме канала, но по теме меня😊

Больно и точка – топ турнир. Организаторам – моё почтение🙏

Занял первое место в лучном🏹 Соперникам - честь и уважение. Судье, который убил средневековье, - крепко жму предплечье🤝

Жаль, в тройки не получилось выйти. Но там хускарлы и без меня всё сделали, как надо⚔️

P.S. Дяде Диме спасибо за фото, у него на странице в ВК целый альбом с турнира😊

– Я стала стражем Молеха ради тебя. Но не смогла остановить его.
– Знаю. Это было невыполнимое задание, Аливия. Никто не смог бы его остановить. Не такого, каким он стал.
– И всё же, мы пытались, – сказала она. – Хорошие люди при этом погибли.
– Но не ты.
– Не я, – с горечью согласилась Аливия. – Я никогда не умираю.
Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь видом океана. За свою долгую жизнь она избороздила все моря Земли, но никогда не уставала смотреть на волны и слушать, как они шуршат по гальке или разбиваются о скалы.
– Почему ты здесь? – спросила женщина. – Разве у тебя нет более важных дел? Ну, знаешь, судьба галактики, защита Терры и всё такое?
Он кивнул.
– У меня накопилась несметная масса важных дел, Аливия, и на многие уже нет времени.
– Дай угадаю – раз ты здесь, значит в одном из них замешана я?
– Так и есть.
– Оно мне понравится?
Он на мгновение задумался, затем ответил:
– Нет, но оно должно быть сделано.
– Да ну тебя к чёрту. Ты больше не командуешь мной. Ты поклялся, что задание на Молехе будет последним.
– Могу возразить, что ты с ним не справилась.
– Пошёл ты, – огрызнулась Аливия. – Ты только что сказал, что никто не мог помешать Хорусу пройти через портал. Я помню, как тащила тебя вверх по лестнице, и ты сказал мне, что я могла бы с тобой сделать.
– Я не шутил, – он потянулся, чтобы взять её за руку. – Ты по-прежнему можешь, и мне бы не хотелось просить об этом снова. Но позволь показать, что поставлено на карту.
Она отдернула руку:
– Я видела, как пал Молех. Я была за стенами твоего Дворца. Поверь, я знаю, что поставлено на карту. И замечу, даже если Хорус победит, не думаю, что все станет хуже, чем при тебе.
– Ты в это не веришь, – возразил он. – Ты знаешь, что там – в темноте. Ты слышала шёпот нерожденных и видела, что происходит, когда люди поддаются искушениям Хаоса. Я бы не просил, будь иной способ.
– Ты лжец и изверг, манипулятор и убийца, – убеждённо сказала Аливия. – Твои армии вырезали миллионы во имя Единства и сокрушили всех, кто выступал против твоего правления. Ты сотворил монстров из собственной плоти и выпустил их свободно разгуливать по галактике, а теперь, когда они набросились на тебя, ты притворяешься удивлённым? И всё это ради будущего, которое можешь видеть только ты. Ты хоть знаешь, что Магнус убил Малкадора?
Он кивнул, Его плечи поникли.
– Я почувствовал его смерть, его агонию.
Пролитые Им слёзы были настоящими и до боли чистыми, а ненависть и любовь Аливии к Нему настолько сильны, что ранили её сердце. Собственные слёзы навернулись ей на глаза, но она сердито смахнула их.
– Твои руки по локоть в крови, – сказала она. – Так же, как и наши. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось.
– Тогда помоги мне, – Он снова протянул ей руку. – Позвольте поделиться с тобой своим Прозрением.
Медленно, вопреки здравому смыслу, Аливия взяла Его за руку.
Император показал ей всё в одно мгновение.
Она запрокинула голову и закричала.
Иссохший труп, навечно прикованный к Золотому Трону.

«Ярость Магнуса» Грэм Макнилл.

Усилия Вулкана позволили мне обрести ещё немного «сейчас».
И в этом «сейчас» я начинаю видеть их все. Я вижу, что ставки изменились. Появился новый фактор, новое «сейчас», которое раньше было лишь «если». «Сейчас» триумфатора Хоруса, «сейчас» Луперкаля как трансцендентного хозяина ночи трескается и искажается, плавится и пузырится, больше не являясь определённым. Оно поймано в свет более яркой нити изохронной абсолютности, ослепительный свет, белый, смертоносный и чистый, отбрасываемый единственной восходящей звездой, жестокой и неизменной, слишком яростной, чтобы смотреть на неё прямо. Это та же звезда, что я видел раньше, когда смерть настигла меня. Это Император, наделённый истинной силой варпа.
Он разливается по всем остальным «сейчас». До белизны озаряет искалеченные земли Терры. Высвечивает боевое облачение Вальдора и сверкает на жёстких гранях его слишком изменённого разума. Медленно поглощает тень под красной стеной, в которой, разговаривая сам с собой, укрылся Дорн. Сжигает душу Сангвиния, хотя тот погребён глубоко в беспросветном склепе.
Это свет, отбрасываемый тенью, которая принадлежит Тёмному королю.
Неизменный свет повсюду, он пронизывает все «сейчас», что были и что могли бы быть. В одном из них древние нечеловеческие существа приостанавливают свою работу, отрывают взгляды от полуразрушенных устройств сложной конструкции и прикрывают глаза от нарастающего слепящего света. Они начинают кричать. В другом «сейчас» я вижу мир без формы, пустоту, тьму над бездной. Там неизменный свет говорит: «Да буду я», и нисходит на всё. Ещё в одном, и ещё в одном, и в бесконечном множестве других «сейчас» есть лишь свет, и его цветение выжгло всё своей нечестивой яркостью.
Свет не всепроникающ лишь в одном «сейчас», мрачном и разлагающемся. Это царство мерцающих свечей, мрачной тьмы и запустения, где люди скованы почти забытыми, но одержимо исполняемыми древними обязанностями, где свет ламп мерцает на шелушащейся позолоте былой славы и поблекшем величии некогда гордых символов, где функции машин и цели людей забыты или перевраны и сведены к церемониям и обрядам, где всё, включая смысл жизни, стало не более чем заученными традициями и бессмысленными ритуалами…

"Конец и Смерть, Том 2" Дэн Абнетт.

Запись вчерашнего стрима.

👁Битвы Ереси. Коронид Туле: По слову Луперкаля👁

✅ Запись стрима на Ютубе.
✅ Статья в ВК.
✅ Статья на Дзене.

😉Сюда завтра залью.

Скол, други✊ В преддверии стримов по Лунным Волкам вспомнилось, что у нас есть и другая замечательная серия - Битвы Ереси😈 Поэтому сегодня в 21:00 по Мск нас ждёт...

👁Коронид Туле: По слову Луперкаля👁

– Хвалю твой боевой дух, – говорит Онфлер. – И мне известен твой послужной список. Подвиги впечатляющи. Именно поэтому тебе доверили командование боевой единицей. Но вы, Влка Фенрика, ваше поведение ужасно. Оно граничит с прямым неподчинением.
– Так и есть, – соглашается Сартак. – Но подвиги впечатляющи. Не будем забывать об этом.
– Когда мы вступим в бой с предателями, – шипит Онфлер, – я жду от тебя абсолютной приверженности. Приверженности приказам командования. Приверженности принципам Астартес. Ты справишься, Волк? Если не сможешь, то скажи сейчас, и я заменю тебя. Мне сообщали, что твой сержант, Рева Медузи из Железноруких, – надёжный офицер.
– Да, он надёжен, – отвечает Сартак. – Как и я. Я буду приверженен, претор-капитан.
– Хорошо, – кивает Онфлер.
– Но когда мы вступим в бой с предателями, – продолжает Сартак, – я жду, что ты не отстанешь от меня. Если не сможешь, то скажи сейчас.
Онфлер смотрит на него в упор. В ответ Сартак улыбается, сквозь заплетённую бороду видны клыки.
– Уверен, что смогу, – говорит Кулак.

В преддверии битвы за Санктум.
"Конец и Смерть, Том 2" Дэн Абнетт.

Шёпот отвлекает. Тогда он решает говорить вслух, чтобы заглушить его. Красному это не нравится.
– За два тысячелетия до начала современной терранской цивилизации шумары создали эпическое произведение, известное как «Сказание о Гигамехе». Там есть история о двух воинах, которые спорили, казнить захваченного врага или оставить в живых...
Красное шипит от досады.
– Воины убили пленного, и это навлекло на них осуждение со стороны тех, кого они считали богами. Разумеется, богов не существует. В данном случае слово «боги» – это метафора общественного осуждения. Таким образом, эпическая поэма, которой около тридцати тысяч лет, является самой ранней записью человечества об этике войны. Об идее справедливого и несправедливого убийства. Это первое рассмотрение военных действий с позиций морали.
Красное рычит от досады. Он улыбается и добавляет:
– Уже тогда люди осознавали, что не может быть крови лишь ради крови.
Снова рычание.

Дорн троллит Кхорна.
«Конец и Смерть, Том 2» Дэн Абнетт.

Их было двадцать. Двадцать младенцев, сотворённых воинам. Двадцать детей, рождённых богами. Возможно, они появились, как человеческие существа. Возможно, он вылепил их, будто скульптор. Или просто пожелал, чтобы они были, – кто знает?
Известно лишь, что их рассеяли меж звёзд, как семена при посеве разбрасывают на пашне. Они росли и мужали без отца, и каждый становился отражением своего мира, сформированный людьми, принявшими его. Доброта и жестокость незнакомцев.
Был тот, кто улетел дальше и пал глубже, чем остальные. Он очутился в земле без радости, где не было дневного света. Где жестокости оказалось куда больше, чем сострадания, а честь дёшево ценилась среди воров и убийц. Это дитя – этот дикарь – никогда не было воспитано человеком. Никто не преподавал ему уроков милосердия, приёмная мать не прогоняла от него ночные кошмары. Единственный из потерянных малышей, он так и не узнал… неправильности своего удела. Правосудия несправедливости.
Каждый из них, каждый из этих божественных детей, задумавшись, что есть «правильно», а что «неправильно», понял – это вопрос точки зрения. Каждый по мере взросления учился справедливости, осознавая, кого надо наказать, а кого – поощрить. На них влияла этика их учителей или братьев по оружию.
Но в конечном счёте все познали единственно важное обстоятельство: «правильно» – это то, что они сказали, а «неправильно» – то, что они решили покарать. Так делал их отец.
Это были только дети, но одновременно и боги, которых будут любить и которым будут поклоняться… Что касается дикого дитя, у него не было наставников. Никто не кормил его, поэтому он сам научился охотиться и содержать себя. Никто не успокаивал его, когда он мучился от кошмаров во сне и странных видений. Ему пришлось самому продираться сквозь них и познавать таинство видений на ощупь.
Никто не обучал его правосудию, и он сделал то, чего ни один ребенок не делал ни до, ни после, – он понял всё сам. Он видел грубость и жестокость – и он познал их. Видел, как люди злоупотребляют силой, а мир и плодородие уступают место ужасу и насилию. И ты знаешь, к чему он пришёл, глядя на это?
Он понял, что правосудие – высшая сила. Понял, что, если хочешь победить хищников, крадущихся во тьме, надо стать самым сильным хищником из всех. Он понял, что, если желаешь наказать убийцу, у тебя есть только один путь – стать самым искусным убийцей. Понял, что, если желаешь принести в мир равенство и порядок, необходимо выследить всю грязь, которая стоит на пути, и использовать против неё её же оружие. И есть только одно оружие. Более сильное, чем любое другое. Более острое, чем любой клинок. Это оружие – страх.
Воры и головорезы, насильники и убийцы держали в руках мир, они подчинили его себе, поскольку каждый мужчина и каждая женщина боится их. Дикое дитя стало единственной силой, которая могла их остановить. Злу предстояло начать бояться самому. Так он превратился в Ночного Призрака.
Он преподавал правосудие через ужас. Он привёл тот мир к спокойствию и процветанию, уничтожив насилие и анархию. Сделал это в одиночку, скрываясь в тенях, но для пользы всех. Его звали Конрад Кёрз,и он был моим повелителем.

«Повелитель Ночи» Саймон Спуриэр.

Твои дары щедры. Изысканны. Разложение для прекрасного Ангела, перерождение из смертности жизни. Кровь для дорогого Рогала – освобождение от удушающего порядка его линейного разума, благословенное забвение Хаоса, где он наконец-то сможет забыть о решениях и стать тем нерассуждающим воином, которым он всегда мечтал быть. Для сурового Константина – освобождение перемен, что позволит ему отказаться от шорящих строгостей его жизни и стать кем-то большим, не безропотным слугой, а свободно мыслящим существом, владеющим секретами, которые от него всегда скрывали.

А для твоего отца – удовольствия. Награда в виде радости, гордости, права быть, наконец, тем, кем он всегда был на самом деле, и наслаждаться этим состоянием, больше не тяготясь обязательствами или судьбой, не сковывая себя желанием руководить или командовать, не калечась рамками тридцатитысячелетнего плана. Здесь Он сможет предаваться удовольствиям и радоваться власти ради самой власти. Человечество может пройти свой жалкий путь без Него. Ему не нужно больше думать о людском роде.

Если они примут твои дары, что ж... Этот Двор будет полон, радостен и славен. С тобой, возвышающимся над всеми, и с ними четырьмя, правящим советом, новым Морнивалем, зависящим от каждого твоего слова и исполняющим твои приказы.

Согласятся ли они? Некоторые – возможно. Увы – не все. Кое-что нельзя изменить, даже если прошлое и будущее, как здесь и сейчас, перестали существовать и стали единым целым. То, чем они были раньше, трудно изменить, хотя теперь это неизбежно. Рогал – твой, ты в этом уверен. В нём вскипает кровь, и её не остановить. Сангвиний, которого ты всегда любил, тоже примет твой дар, ибо кто откажется от жизни, предложенной рукой брата? Он придёт и воссядет рядом с тобой. Тебе кажется, что он близок, очень близок к тому, чтобы увидеть истину всех вещей. Он всегда видел больше, чем другие.

В отношении Константина у тебя имеются большие сомнения, ведь он колебался ещё до твоего рождения. Его зависть к тебе и твоим братьям слишком глубока. Он бы давно убил всех вас – и тебя, и остальных. Но ведь у него так мало свободы воли, так мало понимания. Он такой, каким его сделал твой отец, всего лишь инструмент. Несомненно, прекрасный и несравненный, но с таким же успехом можно приказать мечу перестать быть мечом. Бедный Константин – не более чем долг и послушание в человеческом обличье, и он многого не знает для того, чтобы понимать, как лучше.

Что касается твоего отца, Он, в некотором роде, согласится с наибольшей вероятностью. Мешает лишь Его эго. Он всегда знал, как будет лучше, и за тридцать тысячелетий эта вера в себя настолько окрепла, что превратилась в камень. Его нельзя согнуть, можно лишь сломать.

Ты надеешься, что Он сломается. Твои дары искренни, но, если они будут отвергнуты, ты не станешь колебаться. Если же, к твоему удивлению, отец согласится, ты будешь рад. Вы снова будете вместе, как в те давние три идеальных десятилетия. Но ты не думаешь, что Он согласится, и втайне даже надеешься, что Он этого не сделает. Его время прошло. Когда-то ты любил его больше всех остальных, но теперь ты ненавидишь его за фальшь и ложь. «Откажись от моего дара, отец. Подними кулаки и сразись со мной. Я хочу этого, хочу убить тебя».

Ты вздыхаешь. Тьма шепчет. Она шепчет твоё имя, ты в этом уверен.

Ты выходишь из Двора Луперкаля в огромный зал и впервые с тех пор, как всё это началось, ступаешь на поверхность Терры.

«Конец и Смерть, Том 2» Дэн Абнетт.

Стоя на мостике, Шадрак, с которого капала чужая кровь, принял последнее сообщение от Амадея Дюкейна.
Его старого друга, его командира, за которым он шёл с самого начала.
– Горгон мёртв! – прокричал ему Дюкейн.
– Не понял, мой господин?
– Он мёртв! Его больше нет! Фулгрим прикончил нашего отца! Они все погибают там, Шадрак! Это грёбаная резня! Полный...!
– Мой господин, отводите корабль с линии огня!
– Слишком поздно, парень! Двигатели накрылись. Корпус расколот. Они уже внутри! Долбаные ублюдки…
Изображение моргнуло и исчезло на секунду, после чего вернулось.
– ...мни Ржавь!
– Повторите, мой господин!
– Я говорю, вспомни Ржавь! Судьбы миры, ты же был там! Ты был одним из первых, Шадрак, одним из моих Несущих Бурю! Чёртовым воином самого Императора!
– Так точно, мой господин.
– Тогда не забывай Ржавь, парень! Не вздумай лечь и умереть! Никогда! Ты же помнишь, с какими кошмарами мы сражались там! Миллионы зеленокожих ублюдков! Но мы подняли бурю. Мы подняли грёбаную бурю! Мы превозмогли!
Голос лорда-командующего превратился в хриплый, пронзительный крик. Медузон не знал, что стало тому причиной – боль или помехи, забившие вокс-канал.
– Мой господин? Лорд-командующий Дюкейн?
Разбившееся на отдельные фрагменты изображение вспыхивало и угасало.
– Подними бурю, Шадрак! Подними чёртову бурю, мой мальчик! Скажи Железному Десятому, что нужно поднять бурю, которая зашвырнёт этих ублюдков в ад!
Изображение пропало, экран заполнился белым шумом. Потом оно на мгновение появилось в последний раз. Амадей Дюкейн рычал.
– Не вздумай забыть ме...
Связь оборвалась.
Корабль лорда-командующего моргнул, словно пропадающий сигнал связи, и на его месте возник сияющий шар новорожденного солнца.

"Медузон" Дэн Абнетт.

Воин обмяк, привалившись спиной к стене. Поверх брони на бедрах влажный узор внутренностей. Всё вокруг покрыто кровью, и лицо центуриона, тоже окровавленное, воплощает развернувшуюся бойню. Половины его просто нет – лишь оголенная треснувшая кость, остальное содрано топором примарха. Уцелевший глаз офицера прищурен от сверхъестественной концентрации, которая необходима, чтобы оставаться в живых и не кричать, когда кишки вырваны из тела.
Он не должен был выжить, однако выжил, и поднимает болтер. Ангрон улыбается упорству этого человека и отбивает оружие в сторону плоской стороной цепного топора.
– Нет, – произносит он со свирепой сердечностью. Центурион и его обречённые братья славно сражались, и их отец не хочет унижать доблестных воинов.
Другие сыновья, верные ему, поют его имя в развалинах. Имя, которое примарху дали рабовладельцы, когда он был Владыкой Красных Песков.
Ангрон. Ангрон. Ангрон.
Он не знает, как его хотел назвать Император. Ему никогда не было до этого дела, а теперь, вероятно, спросить уже не получится.
– Повелитель, – произносит умирающий центурион.
Ангрон садится возле сына. Кровь течёт по его губам, пока Гвозди Мясника тикают, тикают и тикают в глубине мозга.
– Я здесь, Каурагар.
Пожиратель Миров делает судорожный вдох, один из последних. Единственный глаз выискивает лицо примарха.
– Рана у вас на горле, – слова Каурагара сопровождаются пузырящейся на губах кровью. – Это был я.
Ангрон касается собственной шеи. Пальцы ощущают влагу, и он улыбается впервые за много недель.
– Ты хорошо бился, – голос примарха низко грохочет, словно землетрясение. – Вы все хорошо бились.
– Недостаточно хорошо, – центурион скалит потемневшие от крови зубы в предсмертной ухмылке. – Ответь мне, отец. Почему ты примкнул к Архипредателю?
Улыбка Ангрона угасает, уничтоженная невежеством сына. Никто из них так и не понял. Они всегда были уверены в том, что получить власть над Легионом – честь для него, но он лишился избранной им жизни в тот день, когда Империум оторвал его от подлинных братьев и сестер.
– Я не за Хоруса, – вздыхает Ангрон. – Я против Императора. Понимаешь, Каурагар? Теперь я свободен. Почему вы все твердили мне последние десятилетия, что я должен считать жизнь раба честью, в то время как я был близок к тому, чтобы погибнуть свободным?
Каурагар смотрит мимо примарха, в светлеющее небо. Из приоткрытого рта воина течёт кровь.
– Каургар. Каурагар?
Центурион медленно устало выдыхает. Его грудь больше не вздымается. Ангрон закрывает сыну уцелевший глаз и поднимается на ноги. Он снова подбирает с земли топоры, и цепи гремят о броню.
Ангрон. Ангрон. Ангрон.
Его имя.
Имя раба.

«Владыка Красных Песков» Аарон Дембски-Боуден.

✅Запись минувшего стрима на Ютубе.
✅Статья в ВК.
✅Статья на Дзене.

P.S. Сюда запись скину файлом, но чуть позже😊

https://www.youtube.com/watch?v=rr5pd4va_BU

Скол, други✊ Сегодня в 21:00 по Мск вневаховый стрим✍️

🔥Викинги: заблуждения и откровения🔥
👀Разбор самых популярных предрассудков о скандинавской мифологии и культуре👀

Что в программе:
1. Викинги приносили в жертву людей? 😱 Нет, это заблуждение. Во время блотов проливалась кровь, но - только животных.
2. Берсерки бились с невиданной яростью, грызли щиты, рвали кольчуги, не чувствовали боли, пили отвар из мухоморов?😱 Нет, берсерков отличали дисциплина, снаряжение и опыт. Всё остальное - фэнтези.
3. Павший в бою воин гарантировано попадает в Вальхаллу, а человек, умерший от старости или болезни, может рассчитывать только на Хельхейм? 😱 Нет, воин мог попасть и в Фольквангр, и в Хельхейм. А Вальхалла далеко не для всех была раем.
4. У скандинавов был лишь один божественный пантеон – асы? 😱 Нет, у скандинавов было КАК МИНИМУМ три божественных пантеона.
5. Один являлся главным божеством в средневековой Скандинавии? 😱 Нет, локально во главе стояли Тор, Фрейр или Тюр.
6. В скандинавской мифологии есть огненные, ледяные, горные и другие великаны? 😱 Нет, есть только хримтурсы, они же - йотуны. С понятием "турс" интереснее...
7. Локи только вредил асам? 😱 На самом деле, навредил лишь один раз, да и то - подоплёка у тех событий откровенно спорная...
8. Фрейя отдалась гномам за золотое ожерелье Брисингамен? 😱 Нет, это заблуждение, выпестованное христианскими миссионерами.
9. Фригг изменила Одину с его братьями, пока Всеотца не было в Асгарде? 😱 Нет, аналогично предыдущему пункту.
10. Один изменял Фригг, да и вообще, асы не отличались высокими моральными устоями? 😱 Нет, заблуждение родилось из невежества относительно средневековой культуры скандинавов.
11. Только Тор мог поднять Мьёльнир? 😱 Нет, это заблуждение. КАК МИНИМУМ, ещё пятеро могли это сделать, а сам Тор владел Мьёльниром "с оговоркой".
12. Почему у марвеловских Одина и Локи есть рога? 😱 А вот тут, на удивление, всё верно😉

Выпрямившись, Бъярки подошёл к Прому.
— Встать можешь?
— Встать? — отозвался Дион искаженным от страданий голосом. — Зачем?
— Затем, что при ответе на следующий вопрос ты должен будешь смотреть мне в глаза.
Библиарий медленно кивнул и начал подниматься, опираясь на расколотый болтер. У него отсутствовала правая ступня, и встать он не сумел. Охнув, легионер вновь повалился наземь. Бёдвар движением подбородка указал на него Виддоусину. Нагнувшись, Волк поддержал Диона, и тот благодарно кивнул фенрисийцу, опираясь на его руку.
— Какой вопрос? — уточнил Пром, встретив холодный взор Бъярки.
— Это правда?
— Что именно?
— То, что ты убиваешь своих родичей, — сказал рунный жрец. — То, что ты отнимаешь жизни братьев-легионеров, верных Всеотцу.
— О чём ты говоришь?
— Не лги мне! — потребовал Бёдвар, подступив к Диону.
Хотя фенрисиец был на полголовы ниже раненого воина, казалось, что Бъярки возвышается над Промом.
— Существо, пришедшее с багряными колдунами, рассказало нам о твоих делах, — продолжил рунный жрец, положив ладонь на грудь библиарию. — Оно почуяло, что ты виновен в смертоубийстве.
Дион насмешливо улыбнулся.
— Порождение варпа? Ни единому слову таких созданий нельзя верить.
— Я согласен с тобой, но лучшие лжецы — те, кто переплетает обман с правдой. Ты врал мне с первой нашей встречи, Дион Пром. Теперь говори честно, чем ты занимаешься на службе Малкадору.
— Я знаю, что мы исполняем для него, — добавил Волк, — но просто обязан услышать, ради какой великой цели воин Ультрамара отказался от цветов своего легиона.
— Ради цели, которой тебе никогда не постичь.
— Ну да, потому что я — всего лишь дикарь из мира смерти?
— Нет. Твоя верность генетическому прародителю просто не позволила бы тебе совершать то, что из необходимости делаю я.
Бъярки едва не захохотал, но вместо этого гневно скривился.
— Ты понятия не имеешь, на что способен Шестой легион. Опыт Просперо тебя ничему не научил?
— Научил, и тому, чего ты сам не знаешь.
— Хорошо, ответь прямо: то существо сказало правду? И помни: я почувствую ложь.
Пром взглянул Бёдвару в глаза, и Лемюэль понял по лицу библиария, что тот не сомневается в способностях фенрисийца. Бъярки расплёл бы любую завесу обмана за один удар сердца.
— Это правда, — признал Дион. — Я отнимал жизни братьев-легионеров, лояльных Императору.
— Зачем?
— Я не скажу.
— Почему?
— Потому что я поклялся никогда не раскрывать сути моего долга, — с тяжёлым сердцем произнёс библиарий. — Этот обет связывает меня крепче присяги, данной лорду Жиллиману в Преториуме, и я никогда не нарушу его, даже перед лицом палачей.
Бъярки молчал, повесив голову на грудь. Лемюэль понял, что рунный жрец обдумывает возможные последствия такого признания.
– Я – верный слуга Терры, – заключил Пром. – Больше мне нечего добавить.
Бёдвар сделал некий знак Свафниру Раквульфу, после чего сказал:
– Этого недостаточно. Помнишь, ты спросил, не приставлен ли я следить за тобой и казнить, если ты окажешься предателем?
– В Камити-Соне, – кивнул Дион.
– Йа, – подтвердил Бъярки. – Тогда я ответил, что нас не радуют такие поручения, но мы исполняем любые приказы Волчьего Короля.
Пром открыл было рот, однако в ту же секунду Раквульф вонзил в него гарпун. Зазубренный адамантиевый наконечник рассёк позвоночник воина и пробил вторичное сердце. Крутанув древко копья, Свафнир надавил на оружие, и остриё вырвалось из груди библиария.
Рунный жрец и Дион встретились взглядами. Лемюэль ощутил, что между ними промелькнуло нечто, не поддающееся определению. Раквульф выдернул гарпун из тела бывшего Ультрамарина; тот рухнул ничком, броня громко лязгнула о груду обломков.

«Алый Король» Грэм Макнилл.

— Я больше не хочу слышать твой голос! Почему ты всё время мне что–то рассказываешь? Ужасные истины об этой войне и обо всех последующих! Мне не нужна эта ноша! — Винтор ударил себя в грудь. — Я не могу её выдержать!
— Я знаю, — сказал Малкадор. — Именно поэтому ты столько раз убивал себя. Сотни копий искали смерти вместо жизни с тем, что я им рассказал. Ещё один хранимый мной секрет.
— С-сотни? — Винтор задрожал, не в силах поверить своим ушам.
— Я сожалею, — искренне произнёс Регент. — Но мне это нужно. Даже я не могу исполнить свой долг в одиночку. Ты помог мне. Ты дал хранителю тайн место, где он мог сбросить свою маску, пусть на короткое время, и кому–то довериться, — Малкадор склонил голову. — Я знаю, цена велика. Но прими мою глубочайшую благодарность.
— Что ты делал, когда я умирал? — Винтор впился взглядом в капсулу. — Создавал ещё одного? Отрезал кусок и выращивал меня в пробирке?
— В некотором роде, — признался Регент. — Но каждая копия угасает быстрее предыдущей. Ты из третьего поколения. Коэффициент стабильности прошёл точку невозврата, осталось всего несколько дней.
Винтор ухватился за эти слова.
— Выходит, я последний? Я последний! — произнеся это, он понял, что был прав. — Вот почему ты здесь, потому что больше не можешь сделать ещё!
— Подожди, — сказал Малкадор и оглянулся через плечо на узкий коридор. — Просто подожди, я заберу твою ношу. Верну тебе покой.
— Я этого не хочу, — Винтор только теперь увидел, что Малкадор не отбрасывает тени.
Он стал бить капсулу с дикой, безумной яростью, круша стену кристалфлекса. Поток вязкой консервирующей жидкости хлынул на металлическую решетку, вынося тело давно умершего эльдара. Когда воздух коснулся кожи инопланетного трупа, она мгновенно распалась, превратившись в серое месиво.
Винтор уничтожал останки, топча плоть ботинками.
— Это не я! Это не я! — Он споткнулся и рухнул в лужу густой массы, на неровные осколки разбитого кристалфлекса. Инстинктивно он схватил самый большой и поднёс его к горлу. — Ты больше не сможешь меня использовать!
— Не тебе это решать, — ещё один Малкадор ворвался в комнату, а тот, с кем разговаривал Винтор, исчез, словно мираж.
У этого Сигиллита был тяжёлый взгляд, а на его одежде была кровь. Отброшенная им тень упала на Винтора, и воздух в лаборатории стал арктически-холодным.
Винтор попытался сдвинуть импровизированный кинжал из кристалфлекса, но его тело застыло на месте.
— Дай мне умереть, — он выдавил слова сквозь сжатые челюсти. — Ты не имеешь права. Сколько… ещё? Сколько ещё… секретов у тебя есть?
— Их бесконечное множество, — сказал Регент, опершись одной рукой на железный посох и опускаясь на корточки. — Но мне больше не нужен исповедник. — Он протянул руку, взял стеклянный осколок из рук Эйла и отбросил его. — Ты нужен для кое-чего другого.
Сигиллит положил длинные пальцы на лицо Винтора и закрыл глаза. Эфирный свет вспыхнул под его кожей и полился наружу, освещая череп поверенного изнутри.
Винтор начал кричать.

"Погребённый кинжал" Джеймс Сваллоу.

– Хорус ведёт войну, выходящую за рамки материального мира, – сказал Малкадор. – Поэтому есть моменты, которые находятся за пределами вашего понимания.
– Тогда попытайся их объяснить, – потребовал Дорн. – Использование Хорусом колдовства сбивает меня с толку. Я не могу сражаться эффективно, имея столь скудные знания о природе врага.
– Мой мальчик, – устало вздохнул Сигиллит. – Ты не можешь этого понять, ибо вопросы осмысления души не были дарованы тебе для понимания твоим отцом. Я мог бы раскрыть их подробней, но это лишь ещё больше сбило бы вас всех с толку. Ты не думаешь, Рогал, что, если бы это было возможно, я или ваш отец уже не дали бы всех ответов?
– И все же я глубоко сожалею, что вы этого не сделали, – мрачно ответил Преторианец.
– Результаты были бы катастрофическими, поверьте, – покачал головой Малкадор.
– Не говорить нам, вероятно, было ещё хуже, – возразил Дорн.
– Неужели? – тихо спросил Регент. – Что ж, давай для примера возьмем тебя, Дорн. Ты был создан как военачальник в мире материи. Ничто здесь не выходит за рамки твоего восприятия, но понимание варпа от тебя ускользает. Будучи человеком, который желает постичь всё вокруг, ты бы тянулся к познанию нематериального, и ты пал бы. Вы, примархи, устойчивы к посулам тьмы, но никто из вас не защищён полностью. – Сигиллит сделал паузу. – Только одному из вас хватило смелости сопротивляться шёпоту Темных Богов в самом начале. И… ему сообщили.
– Кому? – спросил удивленный Дорн. – Я думал, вы скрывали это знание ото всех нас?
– Кто из братьев мог знать о варпе? – спросил Сангвиний. – Джагатай?
Боевой Ястреб покачал головой. Он не был так обеспокоен услышанным, в отличии от других примархов.
– Это был не я.
– Ах, сколько боли можно было бы избежать! – воскликнул Сангвиний.
Малкадор приковал свой взгляд к Ангелу. Казалось, Регент внезапно вырос, подобно огню, вспыхнувшему от порыва ветра.
– Не заблуждайтесь, полагая, что ваши испытания были бы проще, знай вы обо всём заранее! Мне ведомо, что тебя пытались совратить, Сангвиний. В аду Богов есть места больше, чем для одного Красного Ангела.
Сангвиний побледнел, тем самым заставив Дорна немного встревожиться.
– Малкадор, – произнёс Дорн спокойно. – Ты зашёл слишком далеко.
Регент, громко вздохнув, погрузился обратно в себя.
– Неважно, кому именно Император даровал знание. Даже сейчас лучше, чтобы вы не задавали вопросов, – продолжил Малкадор. – Упоминать об Эмпиреях означает обратить на себя их внимание. Это развращает само по себе – и это всё, что вам нужно знать сейчас, и гораздо больше, чем вам нужно было знать ранее.

«Заблудшие и Проклятые» Гай Хэйли.

…И вместо него на престол взойдёт Тёмный Король...
...Тот, что рождён бессмертным, восстанет вновь как владыка всея мрака...
...Чёрный панцирь разбив, он вознесётся в безвременье, и будет равен богам, и будет править, надев тёмный королевский венец...

Пророчества Древней Терры.
«Конец и Смерть, Том 1» Дэн Абнетт.

Машинный дух – воплощение ценнейшего из союзов: буквальной связи между Человечеством и Богом-Машиной. Для техножрецов Механикума – того чистого и достойного института, который предшествовал закостеневшему Адептус Механикус – не было более священной формы существования, чем это божественное слияние.
Тем не менее, большинство машинных духов – примитивные и ограниченные существа, их создают из биологических компонентов, сохраняют в подобии жизни с помощью синтезированных химических смесей, а затем подчиняют системам, с которыми они будут вечно работать по воле загруженных программ. В империи, где искусственный интеллект является верхом ереси, создание машинных духов сохраняет в ядре любого автоматизированного процесса живую человеческую душу.
Вершиной этой технологии считаются боевые машины Легионов Космического Десанта и культов Марса, которые позволяют воинам после увечья и смерти продолжать сражаться внутри бронированной оболочки кибернетического полководца. На более приземленном краю спектра находятся вспомогательные системы целенаведения боевых танков и десантно-штурмовых челноков, а сразу за ними следуют второстепенные когнитивные устройства боевых кораблей размером с город, что без устали бороздят пустоту.
Однако существуют иные шаблоны. Вариации на тему. Не все изобретения создаются равными.
– Я здесь, – передал я за дверь.
Я почувствовал, как биологические компоненты машинного духа поворачиваются в своей цистерне с аква витриоло, посылая ответ посредством последовательностей функций подчиненной системы. Спустя мгновение двери Внутреннего Ядра начали Ритуалы Открытия.
Сущность в сердце корабля, известная как Анамнезис, ждала. У нее это очень хорошо получалось.

Хайон входит к Анамнезис.
«Коготь Хоруса» Аарон Дэмбски-Боуден.

Скол, други✊Качество видео жуткое, но какое уж есть😊

✅Стрим на Ютубе.
✅Статья в ВК.
✅Статья на Дзене.

Запись стрима чуть позже выложу сюда и в ВК😊

https://www.youtube.com/watch?v=42iE8t_CZAI

Скол, други✊Сегодня в 20:00✍️

🗡Натаниэль Гарро: Первый мученик, Первый эйнхерий🗡

👁Стрим будет на Ютубе, потом скину запись в Телегу и ВК.