В один тёмный-претёмный день ты станешь счастлив. Для этого не будет ни повода, ни оснований. Ты не совершишь подвиг, не разбогатеешь, не получишь ни Оскар, ни Нобелевскую. Просто ты проснёшься и поймёшь, что счастлив.
Счастье окажется не наградой, а чем-то вопреки. Как любовь, которая никогда не бывает за что-то. Счастье хочется надеть, как пальто или взвалить на плечи, как котомку, но оно останется неосязаемым и не вызывающим сомнения в своём присутствии.
Счастье не находится в тебе, впрочем, как и в ком-то другом. Его не надо искать или разгадывать, как кроссворд. Оно заключено не в детских воспоминаниях, ни в рассветных лучах восходящего солнца, ни в блеске влюблённого в тебя взгляда, и даже ни в предвкушении праздника.
Ты просто внезапно обнаружишь его в себе, как невзначай увидишь своё отражение, проходя мимо зеркала или витрины. Почувствовав его, ты захочешь ему обрадоваться или улыбнуться, как учат нас воодушевляющие рекламы, продающие нам чувство осмысленности бытия. Но будет уже слишком поздно. Счастье уже улетучится — это непременная цена за его обнаружение.
Ты продолжишь топтать мир, достигать, стремиться и побеждать только для того, чтобы вновь его обнаружить, чтобы подчинить счастье себе, посадить его у себя дома и выводить лишь ненадолго в свет и показывать: мол, смотрите, какая зверушка у меня дрессированная, можете погладить, но не долго, она этого не любит.
Ты разобьёшь коленки, сердце, обломаешь когти и сточишь зубы перед тем, как отчаешься вновь его испытать. И тогда, стоя под дождём один среди огней большого города, ты поймёшь, что счастлив, но будет уже слишком поздно…
Счастье окажется не наградой, а чем-то вопреки. Как любовь, которая никогда не бывает за что-то. Счастье хочется надеть, как пальто или взвалить на плечи, как котомку, но оно останется неосязаемым и не вызывающим сомнения в своём присутствии.
Счастье не находится в тебе, впрочем, как и в ком-то другом. Его не надо искать или разгадывать, как кроссворд. Оно заключено не в детских воспоминаниях, ни в рассветных лучах восходящего солнца, ни в блеске влюблённого в тебя взгляда, и даже ни в предвкушении праздника.
Ты просто внезапно обнаружишь его в себе, как невзначай увидишь своё отражение, проходя мимо зеркала или витрины. Почувствовав его, ты захочешь ему обрадоваться или улыбнуться, как учат нас воодушевляющие рекламы, продающие нам чувство осмысленности бытия. Но будет уже слишком поздно. Счастье уже улетучится — это непременная цена за его обнаружение.
Ты продолжишь топтать мир, достигать, стремиться и побеждать только для того, чтобы вновь его обнаружить, чтобы подчинить счастье себе, посадить его у себя дома и выводить лишь ненадолго в свет и показывать: мол, смотрите, какая зверушка у меня дрессированная, можете погладить, но не долго, она этого не любит.
Ты разобьёшь коленки, сердце, обломаешь когти и сточишь зубы перед тем, как отчаешься вновь его испытать. И тогда, стоя под дождём один среди огней большого города, ты поймёшь, что счастлив, но будет уже слишком поздно…
