Tsundoku-sempai!!

Вижу в последнее время из каждого утюга призывы строить экспертный личный бренд, вести экспертные блоги, делать экспертный нетворкинг и продавать экспертные консультации.
Про экспертность я абсолютно ничего не знаю, про формат псевдонативного взаимопиара, который как будто насадили всем за последние этак года полтора из одного горшка трендов инфобиза, тоже ничего сказать не могу, но могу сказать, что внушительное слово "нетворкинг" в локализации работает не совсем так, как думают многие юные и не очень, но изрядно ретивые на предмет войти в индустрию хоть через какой задний ход переводчики.
В частности, мне достаточно регулярно пишут подписчики, которые с варьирующимся уровнем предварительного смолл тока и вежливости просят, а то и требуют от меня "взять их на менторство". Довольно быстро выясняется, что под словом "менторство" люди понимают "субподряд". В их понимании я буду отдавать им часть своих заказов, они будут их, значит, выполнять, а я буду просто пересылать их работу клиентам, сама при этом ничего не делая. Ну ладно, может, прогоню в ворде на предмет опечаток разок.
Отличная схема работы, все агентства так делают, что может пойти не так?

Давайте разбираться (лонгрид в телетайпе).

Мне хотелось бы, чтобы, нанимая переводчика, разработчики осознавали, что нанимают не почему-то все еще не искусственный интеллект, а коллегу, который донесет их гениальные идеи до остального мира. Если переводчик говорит, что в английском нет словосочетания "пить таблетки" и ваш пазл с этой игрой слов нерешаем, не устраивайте истерики переводчику; даже если для английского вариант чудом найдется, для остальных десяти языков локализации задача усложнится десятикратно — а выполняться локализация в абсолютном большинстве случаев будет именно с английского, потому что так дешевле и проще.

Многим локализация кажется настолько дорогим и трудным мероприятием, что ее сваливают на издателя или на поклонников; при этом абсолютное большинство игр более чем возможно перевести буквально в одиночку за очень вменяемые для конечного клиента деньги, если подумать об этом заранее, а не за три месяца до релиза.

Делаете игру с прицелом на международный рынок, но английского вам самим не хватает? Возьмите в штат профессионального переводчика на несколько месяцев, заставьте нарративщиков прислушиваться к его замечаниям, потратьте на него пять тысяч долларов и получите продукт, который действительно будет понятен и интересен аудитории по всему миру, а не только в СНГ.
Нанимая переводчика, действительно нанимайте его, а не ищите для своих убийц фоллаута готовых работать за бесплатно энтузиастов. Проблема любых энтузиастов в том, что желание прикоснуться к вожделенному геймдеву у них в абсолютном большинстве случаев в разы больше, чем их реальный уровень знания русского и английского.

Да в конце концов, если уж читаете этот телеграм-канал, сходите ко мне или к любому из моих коллег в личку за консультацией. Уверяю, никто в здравом уме вам не откажет.

Большая часть субстрата, на котором формировался творческий ум активных в индустрии на данных момент авторов — это ровно то, что в нулевых и начале десятых посчитали нужным перевести хоть как-нибудь, зная, что эта вещь либо в топе бестселлеров Times сейчас, либо была в нем... ну, лет этак пятнадцать назад.
Любой контент при этом наиболее актуален в течение примерно пяти лет с момента создания, однако тот же самый Bleeding Edge, в котором описываются события 2001 года, на русский перевели в 2016. Осмысление двух тотально перевернувших мир среднего американца событий, которые довольно мало затронули Россию даже в то время, а уж современному читателю тогда вообще было лет пять-семь, к этому моменту кальцифицировалось настолько, что стало интересным только очень узкому кругу потенциальных потребителей; ну, просто подумайте, будет ли вашим трех-пятилетним детям интересно читать книгу про ковид, которая доплетется до нас через пятнадцать лет?

Внутреннее пространство русскоязычного нарративного дизайнера, который не знает в достаточной мере английского, чтобы писать сразу на нем, и, соответственно, не погружен в мировую культуру, потребляя как шедевры литературы и искусства, так и самые низы трешовых фанфиков с ваттпада и ультралевых подкастов с пятью слушателями на спотифае, ограничено рамками компетентности и требованиями к продажам редакторов русскоязычных издательств и развлекательных каналов. Да, существуют любительские переводы, но они делаются энтузиастами, порой не знающими школьной русской орфографии, и помогают разве что ухватить общую канву происходящего, нисколько при этом не обогащая собственный тезаурус читателя.

Это ограничение среды выливается в очень слабое осознание того, что русский язык, русскоязычный интернет и русскоязычные мемы понятны только и исключительно очень малой части русскоязычных же интернет-юзеров.
Написанную русскоязычным нарративщиком игру очень просто распознать: либо это ядерная (ха-ха) местечковая клюква с набором хэштегов про постсоветскую действительность и думер-кор, либо в классическом средневековом фэнтези герои у костра поют песню времен Второй Мировой, у которой даже автор еще жив; в условных европейских семидесятых вдруг появляется отбитый солдат с очень свежим ПТСР афганского образца; американский автомеханик в сердцах роняет "мы с приятелем вдвоем...", а американская домохозяйка в match-3 списывает рецепт из "Книги о вкусной и здоровой пище".

Про два стула даже говорить не буду.

Да, для этого вроде как и нужны переводчики, чтобы всем все было понятно без необходимости лезть в твиттер Russian Memes Explained (кстати, тоже очень характерная черта: мало кому еще в интернете в принципе приходит в голову объяснять, почему нам смешно, а вам нет), но и переводчик в свою очередь еще более строго ограничен рамками авторского текста.
Перевод книг с запозданием на 15-30 лет удобен еще и тем, что автору к тому моменту уже все равно; перевод игр на английский чаще всего приходится выполнять под неусыпным надзором означенного автора, который абсолютно уверен, что пять просмотренных им В ОРИГИНАЛЕ МЕЖДУ ПРОЧИМ процедуралов на нетфликсе делают его знатоком американского прецедентного права.
Переводчика таковым они тоже не делают, но и все, что переводчик со своей стороны может сделать — это указать на несоответствие где-нибудь в query sheet, который проверяют раз в месяц.

С маркетингом все еще хуже: русскоязычные курсы по копирайтингу, может, и научили вашего смм/сео/комьюнити/маркетолога писать на русском, но вот знания английского, достаточные для адекватной оценки привлекательности переведенного текста, вложить в себя можно, только проделав огромную самостоятельную работу и начитав по крайней мере такой же объем контента на нативном английском.

Это не B1 по оценке зеленой совы, если что.

В основном я работаю с текстом, направленным прямо на самого усредненного пользователя продукта: интерфейсы приложений переводят именно для того, чтобы охватить не знающую ни одного из языков международного общения аудиторию, а уж в играх текст и вовсе часто становится основным инструментом для удержания внимания игрока (вспоминаем все диалоговые ретро-игры с графикой в три пикселя, которые завоевывают любовь миллионов именно вложенным в текст сюжетом).

Эти тексты практически всегда пишутся изначально на (американском) английском, и исключения исчезающе редки. Неважно, в какой стране находится компания-разработчик, неважно, из какой страны родом сам автор текста, неважно, в каком сеттинге происходит действие игры: так сложилось, что первым и самым важным рынком для любого приложения будут пользователи iOS из США, а парень из марсианских кибер-трущоб образца 3036 года будет шутить про бейсбол.
За почти десять лет непрерывной работы количество игр, в английской версии которых присутствовали бы, ну, например, локальные бразильские мемы, я за десять лет могу пересчитать по пальцам. Да, вы сейчас расскажете мне про CDPR и Vampire Survivors, но это те самые экстремумы с разных концов шкалы: большая успешная студия, которая едет на известном (и, кстати, именно благодаря своему жирному пше курва разойдись свинопасы флеру и известном) IP, и инди в три с половиной человека, которые вообще не рассчитывали ни на какую массовость своего продукта.

Русскоязычные же разработчики страдают крайней узостью кругозора, обусловленной, по иронии, как раз-таки работой моих коллег еще с советских времен. Русскоязычное культурное пространство на очень большой процент сформировано под влиянием переведенного с других языков контента. "Переводное, зарубежное" в течение долгого времени было знаком качества, и во многом ему действительно можно было доверять: для перевода и тогда, и сейчас отбираются работы, которые изначально привлекли к себе хоть какое-то внимание масс, будь то простой и привлекательный сюжет про обычную американскую студентку-биологиню, которая очаровывает хмурого и закрытого аспиранта с аспергером, или же знаменитая философская работа не менее знаменитого критика капитализма. Все недостатки работы, которая самим фактом своего существования заслужила перевод, за незнанием языка большей частью русскоязычной аудитории будут списаны на непрофессионализм переводчика, а не на то, что автор действительно несет бред или проморгал собственную же отсылку из предыдущей главы; это отношение закрепляет школа с ее непререкаемым пиететом перед Авторским Замыслом и необходимостью искать Глубинный Смысл (тм) в каждом слове.

Печатное слово как таковое имеет в сознании русскоязычного человека вес несравнимо больший, чем в сознании человека из другой культуры; любой, кто кое-как научился распознавать в полотне текста несколько знакомых слов и перепечатывать их по-русски, становится вестником ЗАРУБЕЖНОГО печатного слова, добавляя этому тексту встроенного авторитета — но личность самого переводчика далеко не всегда становится полностью прозрачным фильтром для свободного перетекания смыслов из одной культуры в другую. Буквалисты были разбиты наголову еще в шестидесятых годах прошлого века, и в годах двадцатых века текущего мы имеем все оттенки профессии от Джека Сунь-хуй-вчая в "Йеллоуфейсе" и самой что ни на есть русской офени в устах мутных калифорнийских комбинаторов из Bleeding Edge до красивых изданий машинного перевода Жижека, отсутствие редактуры в которых объясняется глубокой концептуальностью замысла.

Пишу в последнее время в основном в линкедине и на английском; переводить тоже стала сильно больше именно на английский, поэтому на русские тексты совершенно не хватает сил и времени, уж простите, дорогие папищики.

Давайте сегодня поговорим про то, что вообще такое этот ваш линкедин и нужны ли вообще кому-то переводчики русского языка за рубежом.

Получился такой внушительный рекап моих приключений и, прости господи, ИНСАЙТОВ за последний год, что я решила поберечь ваши нервы и запихать его в телетайп.

Читаем, как жить, если ты переводчик в эмиграции, как обычно, приходим в личку @leafpaw с комментариями, вопросами и мнениями, всех люблю.

Механизация в любой отрасли работает очень просто: человеческий труд нужен ровно до тех пор, пока он дешевле машинного. Работая "ИИ-тренерами", "ИИ-редакторами", постэдиторами и прочими погонщиками ИИ, мы своими руками убиваем свое будущее. Чем более вменяемо выглядит любой полученный с использованием большой языковой модели результат, тем больше у эффективных менеджеров аргументов за то, что плохой отзыв о локализации после перехода на "инновационный формат работы" написали всего 3% неплатящих пользователей; убытка никакого, зато целый отдел локализации, где у нас 25 контракторов и каждому платим по 500 баксов в месяц, можно, так сказать, отложить в сторонку.

Можно сколько угодно кричать о том, что на самом деле мы всегда удаляем машинный перевод и пишем все заново, но суть от этого не меняется. Заказчик получает прилично выглядящий перевод в обоих случаях, а в случае с живым переводчиком еще и его личные тараканы могут вступить в игру — см. набирающий обороты скандал с woke-спиком и самовольным присвоением всяких интересных местоимений персонажу-девушке, которая просто до определенного момента сюжетно скрывает свой пол, в переводах японских игр на английский.

Большая языковая модель выдает ровно то, что в нее заложено; зажатый между гайдлайнами и стайлгайдами погонщик-контрактор по определению не заложит в нее ничего сомнительного, а если уж человеческий фактор и мгновенно развивающаяся при любой рутинной работе избирательная слепота все же сыграет, контракт можно будет еще две недели назад разорвать без объяснения причин и выплаты любых компенсаций.

Труд переводчика исторически был и остается дешевле машинного; переводчики с оттенком гордости говорят о том, что в 9 утра первого января в обнимку со вчерашними салатиками уже что-нибудь настукивали по клавиатуре, да и в целом готовы стучать по клавиатуре по 12 часов в день, но сама необходимость столько работать для минимального выживания глубоко нездорова. Локализация и АВП манят возможностью прикоснуться к любимому контенту — а постэдитинг лишает профессию этого последнего преимущества, и 50 тысяч, которые средний игровой переводчик в крупном русском агентстве кое-как наскребал раньше, превращаются в 30.

Точно на заводе не проще?

Спустя год после появления в открытом доступе больших языковых моделей и прочих роботов, дописывающих к текстовому файлу статистически взвешенные слова, имею соображение, что ИИ (в кавычках, потому что до реального ИИ там как Маску до Марса), как ни странно, убил не переводческую профессию, а редакторскую.

В русскоязычном пространстве понятие "редактор" включает в себя две слабо пересекающиеся компетенции собственно редактирования уже имеющегося текста неважно на каком языке и самостоятельного написания новых текстов с нуля. Иногда так называют технического писателя в каком-нибудь образовательном или контент-продукте, а еще есть такой хитрый зверь, как литературный редактор, который вообще по идее занимается фактчекингом, но раз уж текст уже готов и его надо изменить, то пусть будет редактором; в общем, запрос "вакансия редактора" на хедхантере приведет вас в бездонную кроличью нору с диаметрально противоположными требованиями и ожиданиями работодателей.

В английском это две отдельные профессии — proofreader и editor; к переводу имеет отношение только первая, вторая — это скорее журналистика или копирайтинг.
Как исполнитель я за последний год столкнулась с тем, что понятие proofreading в интерпретации клиентов активно мутирует из "вычитка текста после переводчика-человека и доведение его до идеала" в "мы засунули текст в чатжпт, сами не поняли, что получилось, сделайте нормально".
Происходит подмена понятий: люди слышат что-то о том, что машинка все умеет и делает красиво, ей нужно только немножечко орфографию поправить, и быстро понимают, что дорогостоящее комбо белковых переводчика и редактора можно легко и выгодно заменить на кремниевого переводчика и белкового редактора. При этом надо понимать, что стандартная редактура обычно оценивается в 0,5 от переводческой ставки; редактура машинного перевода называется MTPE, требует по сути выбросить все, что нагенерировала языковая модель, и перевести с нуля, но само наличие какого-то текста в поле target дает заказчику возможность требовать скидку пусть не такую большую, как при обычной редактуре, но что-то на уровне 0,75 от перевода.

Соответственно, по цене редактуры мне все чаще пытаются подсовывать постэдитинг, а им я не занимаюсь из тех же соображений, что движут такими экономными клиентами: на полноценный MTPE уходит в разы больше времени, чем на редактуру за адекватным переводчиком, а оплачивать его никто не собирается. В таких условиях мне проще отказываться от всех предложений редактуры скопом, не разбираясь, кто именно навалил эту кучу слабо связанных между собой слов и какими инструментами при этом пользовался.

Однако то, что не возьму я, возьмет кто-то менее переборчивый и готовый работать за копейки; скорее всего, это будет выгоревший и измотанный огромными объемами неспециалист, которому нужно переводить по 6 страниц книги ежедневно, чтобы оплачивать аренду, а на эту редактуру он надеется купить себе проездной, чтобы ездить давать уроки английского. Это не та жизнь, которой я хотела бы для себя и любого коллеги, но это та жизнь, которую каждый выполненный заказ на постэдитинг приближает для нас всех.

💥 Привет-привет! Это снова переводчики-энтузиасты :)

Спасибо всем за отклик, репосты и участие в предварительном голосовании ❤️

А вот и свежие новости телеграм-премии «Звёзды переводческой блогосферы».

Несколько дней мы разбирали всех-всех номинантов и составили несколько списков:

🔘Лонг-листы — в них вошли все номинированные переводческие блоги. Мы распределили каналы по количеству упоминаний, от большего к меньшему.

🔘Шорт-листы — в них вошли самые упоминаемые переводческие блоги. Именно они будут бороться за звание звезды⭐️

🔘Отдельный список у категории «Уютно и лампово». Все номинированные в этой рубрике каналы примут участие в конкурсе.

✨ Ознакомиться со всеми номинантами можно в этой таблице.

У каждого канала есть ссылка и описание. Рекомендуем изучить блоги перед голосованием :)

Заранее ответим на возможные вопросы:

🔘Не вошли в шорт-листы, но попали в лонг-листы: каналы, соответствующие заявленной теме, но не набравшие достаточное количество номинаций.

🔘Не вошли даже в лонг-листы: каналы, не соответствующие заявленной теме. А именно: блоги, не связанные с переводом или видом перевода, указанным в названии категории, а также вообще не блоги — например, информационные каналы со ссылками на свои работы.

Голосование начнётся сегодня прямо в этом канале!

Голосовать можно до 29 декабря включительно. До Нового года мы подведём итоги и объявим победителей. Удачи всем конкурсантам❤️

Меня там, оказывается, целых 15 человек не поленились НОМИНИРОВАТЬ, а я ни ухом ни рылом.

Вообще очень интересно наблюдать, как в телеге буквально за последний год сформировалась переводческая блогосфера, которая совершенно бескорыстно и почти без участия денег (ну одной интеграцией CWS на пяток самых активных каналов можно пренебречь) друг друга продвигает и набирает очень живую и отзывчивую аудиторию в комментариях.

Заглянув в свои давно не обновляющиеся подписки, замечу одно важное отличие от 2017 года, когда начинался мой канал: тогда в телеге практически не было сегодняшнего жесткого разграничения, очевидного даже по самому факту наличия номинаций в премии для переводческих каналов.
Околотекстовая тусовка была практически гомогенной, все, кто хоть как-то был связан с буквами, читали и репостили кого угодно — мне вот первые 200 подписчиков подарил "Паша и его прокрастинация" в рамках подборки "прикольных маленьких канальчиков" по средам. Сейчас за упоминание там я даже боюсь представить, сколько заплатила бы, да и сама давно отписалась, потому что контент мне перестал быть интересен ровно в тот момент, когда там появилась специально уполномоченная редакция по размазыванию двух интересных ссылок и рерайту одной статьи с грамотыру на всю неделю.

В 2023 телеграм-канал практически всегда мыслится авторским прости господи коллективом как способ дополнительного заработка и монетизации. Сменился общий тон, появились курсы по ведению телеги с зубодробительными шаблонами рекламных подводок, развилась баннерная слепота на занимательные истории из жизни — и тем удивительнее, что переводческой тематики это почти не коснулось. В целом у меня есть ощущение, что чем меньше подписчиков, тем лучше за ними видно автора; где конкретно проходит эта грань (1000? 5000? 10000?) — судить не берусь.

Не могу, однако, не обратить внимание на то, что про локализацию как было два с половиной толковых канала на всю телегу, так и осталось, и свой я в их число не вношу. Это видно даже тут по количеству номинантов: сравните сами вкладки "Лайфстайл" и "Локализация".
Неужели отрасль настолько задушена NDA и токсичностью целевой аудитории? Почему нет никого на стыке UX и локи, например, кого-нибудь из продуктовых компаний? Я бы почитала про то, как они кнопки для арабского интерфейса перерисовывают.
Там, где курсы продают, точно ловить нечего, лучше уж за "Не надо так" голосуйте, там хотя бы действительно полезные вещи говорят.

Чувствую себя совершеннейшим реликтом древних времен со своими простынями невнятного старческого бухтения без единого эмодзи раз в три месяца, но вам почему-то все еще нравится. Так и комментарии открывать придется, чего доброго.
Спасибо, что ли.

15:25 — приходит маленький файлик по давно забытому проекту. Всего 230 слов, но в традосе, что неприятно. Это оказывается редактура достаточно приличной машинки, проверяю за пятнадцать минут и отправляю обратно. Заодно захожу на Upwork — вчера оставляла там заявку, клиент просмотрел, но не ответил. Контакты жалко, но больших надежд не было: судя по всему, это очередной гениальный стартап с русскими корнями, который ищет переводчиков с русского на английский по ставке самого дешевого рерайта на адвего, как это обычно и бывает в гениальных стартапах. Что ж, ребята, американский рынок вашему приложению так не покорить. В целом за этот год относительно адекватные предложения на Upwork можно было пересчитать по пальцам, основная масса — сгенерированный ИИ треш из Индии и Пакистана вида URGENT DOCUMENT TRANSLATION 40 LANGUAGES.

16:40 — по утреннему маркетингу просят проверить ответы клиента. Одну строчку нужно изменить, прошу открыть мне файл обратно.

17:50 — приходит рассылка от моего любимого тренера по йоге: на ее канале новая практика.
Как раз вовремя. Устала оквадрачивать жопу, раскатываю коврик и включаю видео на 35 минут. За последний год занималась я крайне мало, и это чувствуется: тушка хрустит в самых неожиданных местах.

18:40 — муж заканчивает работу и приходит пообщаться. Ужин сегодня готовит он, так что через некоторое время я возвращаюсь к работе, успев за день ввязаться в срач в дискорде про локализацию.

19:30 — в сериале попадается редкое значение слова slut, и я минут пятнадцать ищу в статьях об оригинальной мыльной опере подтверждения тому, что там действительно имеется в виду кухарка, а не потаскуха. Дальше начинается совершенно жуткий фрагмент с вариациями британских акцентов, которые в закадре передать совершенно нереально. К сожалению, полностью переписывать на какие-то другие шутки тоже смысла нет, сюжет завязан именно на акценты, поэтому перевожу диалог как есть, оставив редактору и актерам пометку.

21:00 — у мужа готов ужин, а у меня готово 27 минут экранного времени из 43 (4800 слов из примерно 6000, но в эту цифру входят и имена с таймкодами, так что на деле чистого перевода все же меньше).
Сериал, хоть и неожиданно качественный и занимательный, уже поднадоел, так что хватит на сегодня.

21:40 — после ужина разлагаюсь на диване и прохожу пару уроков испанского в рамках проверки качества собственных переводов. На Duolingo я учила испанский еще в 2017, но через английский, поэтому в русском курсе снова приходится продираться через бесконечные склонения и спряжения пьющих молоко собак.
По работе ничего больше не делаю: перед праздниками большая часть клиентов затихает, пересчитывая прибыли и планируя расходы. Месяцем ранее я бы села дальше ковырять сериал или какую-нибудь редактуру, сейчас же отсутствие приносящих деньги задач тревожит.
Мелькает мысль доделать модель нового украшения (в последнее время вспоминаю ювелирное дело), но резко переключиться на творческую передачу не выходит.
Сдаюсь и просто читаю накопившиеся за день посты в телеге.

01:00 — спать.

Приходите в каменты и на канал, я всегда открыта для любых обсуждений.

09:30 — звонит будильник мужа.
Муж героически встает и варит кофе; я прошу оставить чуть-чуть мне, но неожиданно отрубаюсь еще на полтора часа.
Сегодня у меня пока что только одна крупная и несрочная задача, поэтому ущерб от этого только моральный: теперь день еще меньше соответствует ожиданиям от будней фрилансера.

11:10 — просыпаюсь и проверяю почту с телефона.
Около часа уходит на мелкие административные задачки: подтверждаю новый таск на редактуру (ту самую, которая поспособствовала выгоранию) на 2500 слов на завтра, перевожу пару микрообъявлений о распродажах в стиме, которые прислали ночью, переписываюсь с клиентом про правки в стайлгайде и доступность на праздниках, вывожу заработок за ноябрь с нескольких разных платформ и сразу плачу страховой взнос по эстонской самозанятости. Решаю изучить вопрос подробнее и закапываюсь в дебри электронного государства.

12:20 — проверяю таблицу с заказами по постоянному софтовому проекту.
Команда здесь находится в разных часовых поясах и работает в формате живой очереди. Сегодня мне достается несколько файлов по 50-100 слов со сдачей до шести вечера, плюс нападал батч из справочных статей на три с лишним тысячи до понедельника. Подчищаю срочную мелочь; проприетарный инструмент этого клиента сделан явно людьми, которые сами переводят и знают, что нужно переводчику (в отличие от XTM, например), но бочка дегтя в том, что сохранение каждой переведенной строчки занимает не менее 10 секунд, а отправляется на следующий этап файл примерно с третьей попытки по 30 секунд каждая. К жалобам клиент глух, поэтому открываю второй ноутбук и включаю на нем запись встречи с итогами года от Duolingo. Хоть не просто так буду в экран пялиться, потому что перейти на другую страницу, пока инструмент тупит, тоже нельзя — есть риск просрать вообще весь перевод в файле.

13:10 — после примерно 700 слов перевода иду готовить обед.
Пока пьем чай, просматриваю LinkedIn. В начале недели одна из крупных локализационных компаний сократила практически весь отдел LQA (35 человек), и моя лента состоит исключительно из постов вида "мои навыки не при чем, это было лучшее время в моей жизни, пожалуйста возьмите меня". Это печально, но закономерно: в начале года они, напротив, набирали большое количество тестировщиков под крупный проект, который, судя по всему, либо провалился в продажах, либо просто закончился, а новых с учетом забастовки актеров, массовых увольнений и большого количества крупных релизов в 2023, пока явно не предвидится. Держать целый отдел на контракте с зарплатой вряд ли сейчас рентабельно.
Я с ними не работала и как раз в пятницу в очередной раз без особой надежды заполнила их форму для фрилансеров; что ж, ответа ждать теперь точно не стоит.

14:45 — беру с собой чабань и возвращаюсь за компьютер.
Чай — это в некотором роде мое хобби, я пью его в формате гунфу практически постоянно; сейчас выбрала образец, сделанный на рекультивированной грузинской плантации эстонскими энтузиастами. Мастера утверждают, что это желтый чай, как по мне — это попытка сделать даньцун из ассамики var. colhidis, но не сказать, чтобы неудачная.
Открываю файл со скриптом байопика для местного русскоязычного канала и погружаюсь в интриги на съемках британских мыльных опер 70-х.
Вижу тег в чате инди-игры, которую я перевожу на английский; отвечаю на вопросы по вчерашнему батчу и задаю пару ответных.

#одинденьпереводчика

Понравилась идея Марии, тоже решила рассказать, че там как у меня ежедневно происходит.

Вводная: я Дарья, живу сейчас в Таллинне, занимаюсь локализацией всего, что попадется, главное, чтобы с участием русского. Веду канал @mamlingvist, что вы и так, вероятно, знаете.
У меня около десятка постоянных клиентов и проектов и еще некоторое количество тех, кто изредка всплывает с одиночными заказами. После переезда, как ни странно, я не только не просела в доходе, но и вышла на качественно новый уровень, но об этом напишу отдельно в итогах года.

Планировать загрузку на какой-то конкретный срок в моем случае непросто: на игровые проекты обычно выдается не более недели без возможности продления, а в поточной локализации приложений новые строки добавляются каждый день и перевести их надо до конца того же или следующего дня.
Надо заметить, что у меня более высокая работоспособность, чем у среднего переводчика, однако из-за этого же у меня нет жизни, хобби и социальных контактов)))

В ноябре я неожиданно для себя выгорела до физического отвращения к буковкам на экране; здесь наложился огромный объем нудной, неприятной и крайне плохо компенсируемой редактуры, поездка, во время которой работать я не прекращала, старт пары новых проектов с большим количеством требований и общий вал накопившихся хвостов за время отпуска в начале октября. Физическое отвращение я преодолела, в прямом смысле закидываясь по утрам ношпой, ментальное к некоторым клиентам и типам работ так и осталось.

Этот день — довольно обычный тихий предпраздничный четверг 14.12.2023. Обычно и заказов, и домашних дел больше, но подбирать какой-то особенный день не стала. Энджой, так сказать!

Некоторое время назад в релиз ушла игра, которая взлетела на вершины чартов и привлекла к себе всеобщее внимание. Я потратила на нее несколько месяцев жизни и надеялась, что этот проект станет очередным весомым именем в моем не слишком обширном официальном портфолио.

Вместо этого она стала последней соломинкой, которая доломала остатки моего желания еще хоть раз в будущем прикасаться к поточной игровой локализации.

Мое имя в титрах этой игры принесло мне не поздравления с завершением большого и важного проекта, а шквал ехидных постов в личку и комментариев от совершенно незнакомых людей, которые сводятся к "а еще вот здесь твой перевод говно".

По их мнению, "твой перевод говно" — это, например, неверно расставленные таймкоды в субтитрах, из-за чего в строчке пропал пробел и склеились два слова.
Говно — это, например, неверный размер шрифта.
Говно — это, например, термин из глоссария, который попал в игру вместе с отбивкой окончания.
Говно — это непереведенная строчка.

Очевидно, что объяснять русскоязычному геймерскому сообществу, которое славится своей токсичностью, тот факт, что между тем текстом, который я получаю на перевод, и тем, который видит означенный русскоязычный геймер, стоят не менее десяти человек, у которых спинной мозг может совершенно не быть связан с головным, совершенно бесполезно. Сейчас я обращаюсь к тем, кто хочет "принести игре пользу", "помочь мне научиться на моих же ошибках" и "попросить передать по своим каналам, чтобы исправили".

Переводчик никогда ничего не решает.
Переводчик никогда не увидит, как выглядят в игре переведенные им тексты для ААА-тайтла, если не потратит самостоятельно из полученных им за весь проект на пару сотен тысяч слов 600 долларов 60 на этот самый тайтл.
Если переводчик попытается обратиться куда-нибудь "по своим каналам", переводчику грозит судебный иск за нарушение NDA ценой в ближайшие сорок лет работы этого переводчика.

Переводчик — первое звено локализации, но в общественном сознании он несет ответственность за все изъяны всех остальных элементов этой корпоративной машины Голдберга.

Если вас действительно настолько не устраивает итоговый продукт, вы имеете полное право снять возмущенный обзор, записать подкаст, выложить в своем открытом для публики твиттере скриншоты и даже тегнуть меня, чтобы я объяснила свое переводческое решение в данной конкретной строчке.

Если оно вообще переводческое.

Трусливые скриншотики по личечкам с рефреном "смотри, вот тут у тебя тоже говно", которые я благодаря этой нежданной-негаданной популярности получаю даже от, казалось бы, хороших знакомых, я расцениваю как полное отсутствие уважения ко мне лично. Авторов трусливых скриншотиков я в дальнейшем буду расценивать соответствующе.

Спасибо за понимание, дорогие папищики.

26 СЕНТ. — КОНФЕРЕНЦИЯ PROTRANSLATION — ДЕНЬ ВТОРОЙ

12:00–14:00 Дискуссия за круглым столом про фриланс в переводе — группой неравнодушных лиц поговорим о специфике организации деятельности переводчика-фрилансера, ответим на вопросы слушателей

15:30–17:00 Секция технического перевода: «Письменный технический перевод: как войти в профессию, специализации, нюансы работы» — Галина Богомазова (нефтегаз, атомка, строительство) и Римма Храбрых (горная промышленность, золотодобыча, инжиниринг)

16:00–16:30 Секция АВП: круглый стол про то, как стать, быть и оставаться аудиовизуальным переводчиком — модератор Тамара Шерстнева

Помимо локализации я внезапно вписалась и в дискуссию про фриланс на конференции PROTranslation. Если кто за пятнадцать минут сегодня соберется заглянуть — заглядывайте, спрашивайте свои ответы, машите лапками. Если не соберетесь сегодня — приходите завтра в 18-30, там будет уже конкретно про тонкости локализации.

Если вы интересуетесь переводом - в сентябре не пропустите онлайн-конференцию "Грани профессии". Это мероприятие нового формата, когда абсолютно все доклады и дискуссии основаны исключительно на вопросах слушателей.

Буду модерировать круглый стол по локализации, и только посмотрите, какой крутой состав панели для дискуссии у нас собрался:
🥛Дмитрий Куршин, директор по производству в The Most Games - студии, локализовавшей The Elder Scrolls Online, Yakuza: Like a Dragon и многое другое.
🥛Антон Богданов, главный редактор студии локализации Inlingo, подарил нам Hunt: Showdown, Cooking Diary и много других чудесных игр.
🥛Анна Киселева, тимлид и редактор в студии локализации Riotloc, работала среди прочего над Cuphead и Baldur's Gate 3.
🥛Дарья Землякова, фрилансер, который смог, автор канала Tsundoku-sempai!! Работает в Duolingo, приложила руку к Pathfinder: Wrath of the Righteous и Final Fantasy 16.
🥛Юлия Ноздрина, фрилансер, переводчица и LQA-тестер. Работала над лингвистическим тестированием в Atomic Heart.

А вот о чем мы с коллегами расскажем и что конкретно обсудим - зависит от вас. Занимайте место на конфе и задавайте вопросы в регистрационной форме (само собой, участие бесплатное). Не упустите шанс пообщаться с настоящими профи и ветеранами локализационного цеха 🥛

Предвосхищая вопросы: ссылку на эфир обязательно опубликую на канале, запись будет :)

В контексте новых подписчиков с конференции и подборок поняла, что стоит и представиться, а то всплываю с лонгридами раз в месяц и исчезаю.

Меня зовут Дарья Землякова и я — специалист по локализации на фрилансе. Специально не оговариваю, кто там я конкретно, потому что моя работа включает в себя перевод, редактуру, тестирование, менеджмент, транскреацию, написание новых текстов на разных языках с нуля и черт его знает что еще, главное, денег дайте, дедлайн и контекст.

В нашей небогоспасаемой профессии с 2016 года, ни разу в жизни не была в офисе как работник, перевожу не только и не столько игры, но и прочие цифровые продукты, сервисы и приложения.

Пишу всякие размышления про профессию на русском тут и на английском в линкедине (давайте коннектиться).

В сентябре голову из отпуска высуну только на конференцию, но, если вам нужно перевести игру или приложение с русского на английский или наоборот — приходите, поговорим (@leafpaw).
Даже если не сойдемся, дам советов мудрых.

Кстати о советах: эти вопросы в регистрационной форме повторяются чаще всего, так что спикеры решили ответить на них сразу и каждый — о себе лично.

1. Перевод для меня — это... единственный вариант монотонной сдельной работы, которую я могу выполнять в любых количествах практически без напряжения. В офис ходить? Мозгой думать? Вы попробуйте меня разбудить в семь утра сначала, ага.

2. Вы когда-нибудь жалели, что стали переводчиком?
Каждый божий день, когда открываю редактуру.

3. Есть ли и каким вам видится будущее профессии в условиях цифровизации и развития нейросетей?
Единственное эфемерное преимущество белкового переводчика на данный момент — способность понимать, что нужно заказчику, намного более точно, чем нейросети, и воплощать это с первого (или хотя бы второго) раза, а не через пятнадцать итераций настройки модели хитрыми промптами.
Если заказчику русская инструкция к вакуумному термонасосу нужна только для отчетности, а как им пользоваться, все уже выучили благодаря паре оторванных пальцев, вы будете не нужны, потому что избежать оторванных пальцев ваш перевод не поможет.
Если заказчику нужно, чтобы от текста появлялись какие-либо другие эмоции, кроме "мать твою, и тут сэкономили", то вы будете нужны как минимум в качестве редактора за нейросетью.
Финансовые перспективы хуже, чем уборщиком пойти, конечно, но эксплуатация — это уже дело профсоюзов.

4. В локализации кому-то еще нужны переводчики? Стоит пытаться войти в нее с 0?
Проблема в том, что желания исполнителей очень редко совпадают с возможностями клиентов, особенно на локальном рынке, где между вами и автором текста еще примерно четыре прокладки, и каждая хочет свою долю денег.
Хороших переводчиков всегда не хватает, но не потому, что их мало, а потому, что они в какой-то момент начинают просить много денег. Вы хорошо переводите и берете за это копейки? Да вас на десять маленьких исполнителей разорвут.

5. Может ли быть/стать хорошим переводчиком человек без языкового (лингв., фил.) образования?
Любое другое образование будет лучше, чем языковое, потому что тогда есть надежда, что вы хотя бы в одном предмете будете нормально разбираться.
Более того, лингвистическое, филологическое и прочее узкогуманитарное образование вам вообще никак не поможет, когда вы будете переводить характеристики самолетов для тундры из реальной секретной документации к истребителю, которую на форум игры в очередной раз выложил какой-нибудь возмущенный неточностями военнослужащий с базы ВВС США.
У меня вот никакого образования нет, зато мне в детстве на все праздники дарили энциклопедии и я их к следующему празднику честно выучивала. Ничего, работаю, всем нравится.

6. На деньги от перевода можно прожить?
Смотри выше. Нафрилансить переводами в играх можно хоть 10 тысяч евро в месяц, но к этой сумме прилагается очень много оговорок — например, французский язык и готовность каждый день работать по 10 часов.
Русские агентства как в 2016 предлагали 80 копеек за слово переводчику с улицы, так и предлагают.
Да, мне тоже.
Свою пропускную способность и потребительскую корзину можете подсчитать самостоятельно.

В тот момент, когда редактором назначают уже вас, эти внутренние настройки начинают изрядно хрустеть от когнитивного диссонанса.

Во-первых, вы начинаете видеть, какую отборную бредятину несет среднестатистический свеженанятый переводчик, и резко осознаете, что тест — это вообще не показатель того, как человек проявит себя на реальной поточной работе.
Во-вторых, вы быстро привыкаете править бредятину, не приходя в сознание, и становится даже страшно думать о том, какую оценку получили бы эти тексты, если бы в русских локализационных компаниях в принципе был бы такой процесс оценки с градациями. Это, кстати, интересная особенность именно русского рынка: ни в одной из известных мне компаний русского происхождения этой практики нет, а исполнители либо вообще не в курсе о существовании редакторов, либо, напротив, сидят с ними в одном чате и могут обкашливать вопросики в реальном времени. Вероятно, дело в том, что менеджеры могут сами оценить качество перевода и выступать арбитрами без необходимости скрупулезно подсчитывать вес каждой лишней запятой.
В-третьих, в какой-то момент вы обнаруживаете себя на позиции вполне сформировавшегося специалиста и начинаете вместо прилива мотивации от очередного rebuttal process чувствовать себя откровенно униженным.

Вот мой список клиентов, их благодарности и рекомендации. Вот мой список переведенных и отредактированных игр, где только проектов с официальными титрами больше десятка, а в общей сложности через меня прошло несколько миллионов слов. Вот соседний чат, где я опять в ночи полоскала людям мозги про то, что в английском языке любят склеивать несколько предложений через запятую, а в русском для этого есть прекрасные знаки препинания "двоеточие", "точка с запятой" и "тире".

И вот 500 слов какого-то социального казино-треша, которое до меня переводила явно машинка с очень поверхностной корректурой, а редактор принимает эту машинку, которую сам же подтвердил, за мой реальный уровень.

Достаточно ли вы мне за это платите, уважаемые?

Вероятно, нет, даже с учетом того, что в зарубежных агентствах платят обычно в несколько раз больше, чем в русских.

Теперь посмотрим на систему с другой стороны.

Переводческое образование, как фундаментальное, так и курсового формата, подразумевает, что студент изучает предмет, пишет клиенту с открытой вакансией, делает тестовое задание — а дальше их полномочия все, как говорится. Много говорится о том, где искать клиентов, что может быть в тестовых заданиях и как правильно переводить вообще, но лично я еще ни разу не видела ни одного толкового совета для специалистов, уже достигших в своем профессиональном развитии каких-то определенных высот и столкнувшихся с одной веселой особенностью фриланса под названием "синдром золотой рыбки" (название условно).

Проработав некоторое время на того самого, кровью и слезами выцарапанного клиента, вы начинаете осознавать, что как-то он один вашу потребительскую корзину совсем не закрывает. Вы отправляетесь на биржи и сайты бюро, делаете немного или много тестовых заданий и наконец получаете предложение о совместной работе.
Новый клиент не знает о вас абсолютно ничего. Для него вы — это набор букв вида ENRUDZ в системе управления проектами, и узнать о вас что-то этот клиент может только самым неприятным путем, а именно через объективное качество переводов. Для этого он пересылает ваши первые переводы на оценку своему редактору, а редактор проверяет их с тем же тщанием, с каким проверял бы тест или отрывок на LQA.
Редактор тоже не знает о вас абсолютно ничего, а тексты на проверку ему приходят обезличенными, поэтому он без особых сантиментов и размышлений проставляет вам ошибки.
Вы получаете результаты этой проверки, открываете их и видите, что набрали 80% качества при допустимых 85%. Увидев, что две ошибки редактор нашел в 99% совпадении из ТМ, которое сам же ранее и подтвердил, одна — не основной, но вполне корректный вариант фонетической транскрипции ранее нигде не упоминавшегося имени, которое редактор расценил как major mistranslation, а еще две — это проставленные точки после сокращений типа мин., хотя в стайлгайде этого конкретного проекта указано, что точки ставить не нужно, вы тяжело вздыхаете, разминаете пальцы и пишете простыню комментариев с обоснуем, почему перевели все именно так.

Как правило, отбить свою работу и выйти на нормальное сотрудничество в итоге получается, но за доверие клиента чаще всего приходится в буквальном смысле воевать.
Здесь и возникает обозначенная выше проблема: пока вы объективно являетесь начинающим специалистом и регулярно получаете нагоняи от редактора, которого воспринимаете как нечто недосягаемое, такие проверки воспринимаются просто как очередной тест. Чужой авторитет не позволяет принимать придирки близко к сердцу, потому что ну редактор по должности выше, ему видней.

Если вы плотно и надолго цепляетесь за одного клиента, а то и вовсе попали в штат и вас устраивают объемы и ставки, то эту процедуру публичной колоноскопии придется пройти всего несколько раз в жизни. Если же ваши аппетиты и амбиции, как у меня, постоянно растут, то к стандартной административной нагрузке раз в месяц-другой будет добавляться еще и необходимость доказывать, что вы не верблюд.

Для такой сторонней проверки применяется стандартная сетка оценки:

Четыре типа ошибок — critical, major, minor и preferential.

Critical — это отсутствие перевода, какая-то не относящаяся к делу херня в таргете (например, комментарии переводчика или дополнительные варианты) или полное непонимание английского исходника и отсебятина в важных частях игры (меню, магазин, главная сюжетная линия). Как правило, любая critical error сразу снимает любые вопросы к качеству вендора, проект у него забирают и больше не связываются. В процентах оценки — от 20 до 30.

Major — та же отсебятина, но не сильно влияющая на прохождение, неверный глоссарный термин, очевидная грамматическая ошибка типа жы-шы или неверно понятый пол персонажа. В процентах оценки — 10-15, две major error — вендора на мороз.

Minor — все остальные объективные мелкие правки, которые нельзя не внести, но без них никто не умрет: запятые, лишние или отсутствующие пробелы, опечатки, неверная капитализация, кавычки, короче, корректура. Каждая minor ошибка снимает 5-7% от итоговой оценки. Не отбили знак № или % пробелом, поставили название латиницей в кавычки, притащили из оригинала лишнюю запятую и большую букву после двоеточия или аббревиатуры — вендор идет на мороз и ваши проекты вместе с ним. Всего четыре совершенно незначительных по отдельности ошибки, да.

Preferential — стилистика, малозаметные кальки, сомнительные переводческие решения, принятые без контекста и другие правки, потому что редактору так показалось лучше. На оценку не влияют, но исполнители, особенно те, кто пришел из художественного перевода, всегда к ним цепляются, бурно обсуждают и жалуются на злых строгих редакторов. Как бы заносчиво это ни прозвучало, право и возможность обсуждать тонкости стилистики появляются только тогда, когда у вас действительно не к чему придраться по более важным вопросам.

Эту оценку, естественно, можно оспорить, чем редакторы регулярно и занимаются, доказывая, что 2х2=5, а вот эта запятая тут из-за авторской пунктуации, ну снимите ошибочку и натяните нам на 85%, которые дают pass.
Вы пропускаете в тестовом запятую — редактор живо представляет себе два часа придумывания складно звучащих объяснений, почему ее там у вас нет, хотя по всем правилам русского языка она должна быть. Чем больше пропущенных запятых придется расставлять, тем больше вероятность какую-то из них упустить даже с учетом того, что это и есть наша оплачиваемая работа.

Присмотритесь к своему последнему проекту сами или попросите редактора прислать правки, если знаете, кто он.
Представьте, что ваш перевод сразу уйдет клиенту и попадет в автоматизированную проверку.
Есть 85%?