Библиотека им. Б.Н.Рубинштейна

«Октябрь 1932. Увидал своими глазами на Тверской, что она не Тверская, а Горькая, и потом услыхал, что и дело Станиславского Худож. театр – тоже стало «имени Горького» и город Нижний теперь Горький. Все кругом острят, что, например, памятник Пушкина есть имени Горького и каждый из нас, напр., я, Пришвин, нахожу себя прикрепленным к им. Горького: «Обнимаю Вас, дорогая, Ваш М. Пришвин, им. Горького». Как это происходило? Конечно, постановлением собрания (хоть что постановят), но за спиной собрания кто? Лютый враг Горького, или же это он сам, грядущий в имени… Карьера Горького меня теперь больше не злобит, настолько это выходит из всех наших рамок: воистину башня из проволоки для рекламы Совета. Все-таки же интересно, как он сам во всем этом: может ли еще смеяться и перешепнуться хоть с кем-нибудь о себе внешнем»,

М. Пришвин, Дневник.

«Уткой переваливаясь с боку на бок, толстая Матрёна втащила в горницу и поставила на стол самовар. Ради торжественного случая он был вычищен кислотой и, как жар, горел. На другом столе были расставлены заедки, какими по старому обычаю повсюду, во всех домах угощали гостей перед сбитнем и взварцем, заменёнными теперь чаем.

Этот обычай ещё сохранился по городам в купеческих домах, куда не совсем ещё проникли нововводные обычаи, по скитам, у тысячников и вообще у сколько-нибудь зажиточных простолюдинов.

Заедки были разложены на тарелках и расставлены по столу. Тут были разные сласти, конфеты, пастила, разные пряники, орехи грецкие, американские, волошские и миндальные, фисташки, изюм, урюк, винные ягоды, киевское варенье, финики, яблоки свежие и мочёные с брусникой, и вместе с тем икра салфеточная прямо из Астрахани, донской балык, провесная тельная белорыбица, ветчина, грибы в уксусе, и, среди серебряных, золочёных чарочек разной величины и рюмок белого хрусталя, графины с разноцветными водками и непременная бутылка мадеры».

Павел Мельников-Печёрский,
«В лесах».


Иллюстрация -
Федот Сычков «Гости», 1926 год.

«Осюша — наша детская с тобой жизнь — какое это было счастье. Наши ссоры, наши перебранки, наши игры и наша любовь. Теперь я даже на небо не смотрю. Кому показать, если увижу тучу?

Ты помнишь, как мы притаскивали в наши бедные бродячие дома-кибитки наши, нищенские пиры? Помнишь, как хорош хлеб, когда он достался чудом и его едят вдвоем? И последняя зима в Воронеже, наша счастливая нищета и стихи. Я помню, мы шли из бани, купив не то яйца, не то сосиски. Ехал воз с сеном. Было еще холодно, и я мерзла в своей куртке (так ли нам предстоит мерзнуть: я знаю, как тебе холодно). И я запомнила этот день: я ясно до боли поняла, что эта зима, эти дни, эти беды — это лучшее и последнее счастье, которое выпало на нашу долю.
Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка — тебе. Я благословляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, мой слепой поводырь…

Не знаю, жив ли ты, но с того дня я потеряла твой след. Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня? Знаешь ли, как люблю? Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю. Я не умею сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе… Ты всегда со мной, и я — дикая и злая, которая никогда не умела просто заплакать, — я плачу, я плачу, я плачу.

Это я — Надя. Где ты? Прощай. Надя»,

Н. Мандельштам, письмо мужу,
Осипу Эмильевичу Мандельштаму,
22 октября 1938 года.

«Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил её шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала. А хороший человек, кому он нужен, спрашивается?»,

Сергей Довлатов, «Компромисс».

Maксим Горький, когда пел на вечеринках, всегда закрывал глаза.

Чexoва однажды спросили:
– Скажите, почему Горький поет c закрытыми глазами?
– У Горького очень добpoe cepдце,– ответил Чехов, - Он не может видеть,
как другие страдают от его пения...

23 октября 1958 года
Нобелевскую премию, по литературе
присудили Борису Пастернаку.

Начало кампании под лозунгом
«Не читал, но осуждаю».

Хотя, премию присудили как раз не за то, за что все «не читали, но осуждали», а «за выдающийся вклад в развитие лирической поэзии».

На фотографии -
Б. Пастернак с телеграммой о вручении Нобелевской премии, посёлок Переделкино, 1958 год.

Однажды, стихи Михаила Аркадьевича Светлова взяли для публикации в один их солидных журналов. Поэт через несколько дней собирался на отдых с семьей в писательский дом творчества "Коктебель".

Договорились, что гонорар пришлют вскоре. Две недели Светлов ходил на почту, а перевода не было.

Когда ему это надоело, послал главному редактору телеграмму следующего содержания:
«Вашу мать беспокоит отсутствие денег».

"Ублюдки.
Вот, мне лучше.
Проклятая человеческая раса.
Вот, мне лучше",

Чарльз Буковски.

Фотография - Марка Ханауэра.

Утром в газете, вечером в куплете…

Спасибо, уважаемые подписчики.

Детство кончилось.

Минутка дебильного юмора.
Песня - не моя.
Фотография - моя.

«Мама, мама, что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?
У тебя нет тёплого платочка, дочка
У меня нет зимнего пальта!»

К/ф «Котовский», 1942 год.

На фотографии семья
Клима Ворошилова.

У Климента и Екатерины Ворошиловых было всё «по-людски».
Их совместная жизнь опиралась на два принципа: любовь и взаимное уважение.

Екатерина - она же Голда Горбман, из семьи одесских ортодоксальных евреев приняла православие.
Говорят, родители прокляли.

Бог детей своих не дал.
Все пятеро - приемные.

Клим жену люто любил.

Рассказывают, когда из Екатерины захотели сделать шпионку, немецкую или английскую, сейчас уже не важно, и завели на нее дело, он встретил ночных гостей в коридоре своей квартиры с маузером в руке.

Сотрудники НКВД хотели обойти его, пройти в комнату и арестовать жену, но Климент Ефремович, выстрелив в потолок, предупредил: «Следующая будет в лоб».
Пришлось гостям ретироваться.
С тех пор их больше не беспокоили.

В 1959 году любимая жена маршала скончалась от рака.

Согласно японскому фольклору, любая кошка, прожившая более 13 лет, либо весящая 1 кан (3,76 кг), или обладающая длинным хвостом,
может стать Бакэнэко.

Бакэнэко может создавать призрачные огненные шары, ходить на задних лапах; она может съесть своего хозяина и принять его облик.

Этот парень на фотографии весит
1,5 кан и у него длинный хвост…
и он на меня поглядывает и мне это не нравится.

Энтони Хопкинс
в роли Пьера Безухова,
в британском телефильме
«Война и мир», 1972 год.

Как по мне, так лучший Пьер.

Всё. До весны книг не будет.
Замело малую Родину совсем.

Корней Иванович Чуковский
в мультфильме «Телефон» (1944)
режиссера Михаила Цехановского.

«1 февр<аля> 1961 г., вечером.
Вся жизнь построена на том, что одни умирают потому, что не могут убивать, а другие умирают потому, что не могут не убивать»,

Рюрик Ивнев, дневники.

«Хамство - это имитация силы
слабым человеком»,

Эрик Хоффер.

Шизофрения песня под шарманку

1.
Застыл шизофреник
С бутылкой в кусту,
Невидящим взором
Сверля пустоту;

Прошел психиатр,
Покачал головой -
А он все стоит и стоит, как живой.

2.
Летят из окошка
Тарелки, штаны,
Все вещи, какие
в хозяйстве нужны;

Бумажник с изрядною
суммою денег;
А следом за ними - и сам шизофреник.

3.
По тяжким регистрам
Ударит шиза:
Откажет штурвал,
полетят тормоза;

А ты не смущайся,
а ты не дрожи -
Удары судьбы, не сгибаясь, держи!

4.
Женихи.
Хи-хи.
Эс-це-ха.
Ха-ха.

Ольга Горпенко.

Ефим Копелян был актером Ленинградского БДТ.

Он рассказывал, как, впервые выходя на прославленную сцену, от волнения появился не через дверь, а через окно.

На сцене в это время находился тогдашний премьер театра, к которому после спектакля и отправился извиняться удрученный Копелян.

Премьер выслушал сбивчивые объяснения, тяжело вздохнул,
и спросил:

«А больше ты ничего не заметил, Копелян? Ты ведь, голубчик, мало того, что вошел через окно, ты ведь
вышел-то… через камин».