Глеб Шульпяков, “Батюшков не болен”.
Начну издалека. Недавно интернет мне показал короткое видео, где современным звездам эстрады (?) демонстрировали распечатанные портреты русских поэтов. Не Пушкина, потому что Пушкина бы узнали. Но Лермонтова, Есенина, Маяковского, Пастернака. Никто не узнал никого. Ноль попаданий. Смешно, нелепо, немного приятно — вокруг дебилы.
Но кому нужно показать портрет Батюшкова, чтобы его узнали?
Кто такой Константин Батюшков? Хорошо, Пушкин, допустим Жуковский. Вроде бы что-то слышали о том, что стихотворение “Не дай мне Бог сойти с ума…” Пушкин написал после посещения им Батюшкова. Хорошо, значит, Батюшков был сумасшедшим. Всё.
Глеб Шульпяков написал подробнейшую книгу о Батюшкове — гении. Константин Батюшков был предметом обожания и подражания юного Пушкина, был ополченцем и героем войны, жил за границей, писал прекрасные стихи, вёл переписки с сотнями великих адресатов — Гнедич, Вяземский, Жуковский, переводил “Божественную комедию”. А запомнился тем, что заболел.
И этот стереотип Шульпяков переламывает, рассказывая нам о том, что Батюшков бесконечно интересен здоровый, до своей неизбежной душевной болезни. Хотя всяким хворям поэта — ревматизму и невралгии — посвящена значительная часть исследования. Кроме того, каждая глава предваряется фрагментами дневника врача Батюшкова Антона Дитриха.
“В то время, когда светильник батюшковского дарования шипел и гаснул — когда взгляд видел тщету земного, а разум слышал в ответ лишь скупое молчание мудрецов мира — мечта Константина Николаевича жила своей жизнью. Подобно Петрарке, поэт упивался отчаянием и возлетал духом в мир любви и памяти — а мечта стремилась в Крым”.
Неожиданно. Как и всё в этой книге.
Как и толкование попытки самоубийства — Батюшков хотел покончить с собой не потому что был болен, а потому что здоровая его часть, хотела убить болезнь вместе с человеком целиком.
Буду очень рад, если Глеб Шульпяков получит премию, и не скрываю своих симпатий.