На связи Постанович Telegram Posts

Второго января не стало моего отца. Он умер во сне от тромба, без боли.

Папе было 57 лет. Буквально за неделю до этого по нашему настоянию он сдал полный комплекс всевозможных анализов, и все показатели были идеальны. Он играл в теннис, бильярд, плавал и 2 января хотел пойти на тренировку.

У папы была сила создавать ощущение защиты. Что угодно могло происходить в мире и в жизни, но пока есть папа, любые проблемы казались решаемыми, а дом был убежищем, куда всегда можно вернуться, чтобы передохнуть, восстановиться, залечить раны и продумать новый план.

Мы созванивались каждые два дня. Или по случаям необходимости: я звонил папе узнать, что делать, когда в квартире во Владивостоке у меня треснул стеклопакет, когда в Ташкенте отвалилась латунная ручка от входной двери, когда в Палолеме разрядился аккумулятор скутера от того, что я оставил ключ в позиции зажигания. В детстве папа хотел научить меня работать руками, но я не хотел учиться. Папа считал, что нужно уметь всё. По-моему, в конце концов он принял мое нежелание уметь что-либо делать руками (лет пять назад), и потом мы просто шутили, что я ничего не умею (я шутил, папа смеялся).

Папа был человеком предприимчивым: у него всегда было миллион планов, идей, проектов и непрекращающийся энтузиазм на их осуществление. Многим людям он подал идеи, на которых они сделали состояние: у него было бизнес-чутье, он знал, где, когда и что нужно открыть, чтобы это было востребованным. А еще у него было качество, которого в таком выраженном виде я не встречал больше ни у кого: всю жизнь он хотел работать в партнерстве, в команде – и не стремился урвать больше, а всегда думал, как сделать хорошо всем и никого не обидеть. Несколько раз партнеры подводили его, но это не изменило его взглядов. Он всегда повторял, что главное – это понимание. Когда мы в шутку обсуждали гипотетического жениха моей сестры, он сказал, что «нам нужен человек с пониманием».

Недавно папа освоил телеграм, мама подписала его на мой канал, и последние три месяца он его читал. Однажды позвонил мне и сказал: «Саша, у тебя где-то был пост, как ты что-то понял про веру, что она может идти впереди. Я не могу найти, пришли мне, пожалуйста», – это было невероятно мило. Учитывая, что многие публикации этих месяцев я и делал с мыслями о том, что папа их прочитает – было особенно радостно, что что-то ему захотелось перечитать.

Боль утраты настолько велика, что я не осознаю случившегося. Я не могу произносить слова «папа умер» — они звучат невозможно. На похоронах было около двухсот человек, и все отзывались о папе как об исключительно порядочном человеке, веселом и открытом. Примерно 60% этих людей я не знал, а они также во многом не знали друг друга. Там были бильярдисты (пообещали провести турнир в память о папе), теннисисты, нардисты, родственники, друзья, партнеры по бизнесу, одноклассники – море непересекающихся между собой кругов общения. Как бывает у людей увлекающихся. Мне будет очень тебя не хватать.

Друзья, с наступающим Новым годом!

Пожелаю того, чего желал бы себе – радоваться мелочам, замечать красоту в мимолетном, ценить и беречь близких, иногда где-то сдерживаться в словах, если они или интонации могут ранить, брать на себя ответственность, от этого мир становится лучше, а жизнь полнее. Здоровья! Физического и психического. Мы у себя одни, так что давайте беречь и ценить себя в том числе. Мудрости и спокойствия отпускать то, что уходит, быть открытым новому и не винить себя, если что-то не получается, но обязательно хвалить и благодарить, когда получается.

Спасибо, что в 2024 читали этот канал: я счастлив, что провел год в нашей компании. Любовь – всюду. С 2025!

Итоги года!

Жил в трех странах. С января по конец августа в России, с сентября по ноябрь в Узбекистане, декабрь в Индии.

Еще больше начал ценить и любить свою семью. Провел невероятно счастливые полгода в родительском доме. Установил проектор, и мы с папой и мамой устраивали вечерние киносеансы с шампанским. Вдвоем с папой съездил на бильярдный турнир в Сочи (папа – один из лучших игроков РФ в своей возрастной лиге), поболел, познакомился с его друзьями. В период между выступлениями поднялись с ним на вершину ботанического сада, поплавали в бассейне отеля «Жемчужина». В августе на мамин др к нам присоединилась сестра, и мы всей семьей отправились в автомобильное путешествие из Краснодара в Карелию. Проехали 3 500 км и добрались до Соловков. Каждое утро начинали с совместной зарядки, вдоль маршрута делали десятиминутные остановки на подтягивания и приседания, много говорили и перетерли всё-всё. Научились обсуждать прошлое без претензий, красиво отметили мамин др в Петразоводске. Ощущалось как роуд-муви.

Очень мало работал. Примерно в среднем 2 часа в день. Но очень много думал! Примерно в среднем дофига в день. Почти окончательно решил закончить карьеру в маркетинге. Почти определился, куда дальше.

Не написал ни одного рассказа и не сел за роман. При этом провел очень много подготовительной работы: весь год наполнял материалом – сценами и диалогами – черновик будущего романа, продумал структуру, главы, динамику, придумал заключительную сцену (!), а также художественное решение, которое сделает сцену заключительной в том числе на уровне языка. Очень-очень-очень важная для меня книга про загробный мир, в которой отразятся все мои духовные поиски, часть коих вы иногда читаете здесь. Только тут я пишу серьезно, а там будет легко и в стиле «Автостопом по галактике» – мне важно сделать сладкой пилюлю табуированной темы разговора о смерти.

Посмотрел на английском без субтитров 10 сезонов сериала «Друзья». Понимал почти всё.

Впервые попробовал соблюдать Великий пост. Не только в смысле еды, но и в смысле еды – тоже. Кроме того, в этом году прочитал Новый завет и понимал его. До этого в разные годы делал три попытки начать – и откладывал, потому что не понимал. А теперь читал так, как будто всё это знаю: некоторые мысли объяснялись даже в тех же примерах, в которых я о них и думал.

Поучаствовал в первом этапе экспедиции «Мангазейский морской ход», в которой с командой «Архангельского товарищества судостроения» на традиционном поморском карбасе на веслах и под парусом прошел Белое море. Абсолютно отличные от всего моего предыдущего опыта две недели жизни. Обрел новых друзей и ощущение морского братства.

Три месяца жизни в Узбекистане провел в жесточайшей дисциплине: тренировался шесть дней в неделю по 2-3 часа, питался исключительно в правильно выверенном соотношении белки-жиры-углеводы. Пришел к лучшей в своей жизни форме: в зале и просто на улице незнакомые люди регулярно делали мне комплименты и спрашивали советов.

Начал жить в Индии, где решил провести полгода-год, не работая совсем, потратить все свои сбережения и посмотреть, как это ощущается.

После 10 лет не_вождения, в которых на транспорте я передвигался только в качестве пассажира, сел здесь за скутер и отправился на нем в самостоятельное путешествие с севера штата Гоа к югу. Преодолел страх, увидел много красоты.

Стал более открытым, начал говорить на темы, о которых действительно думаю. От этого, кажется, отношения с друзьями, да и вообще все отношения, стали более глубокими.

Наконец само подведение итогов – тоже итог. Раньше я делал это каждый год, а в 22 и 23 – не делал. И сами эти годы для меня как будто куда-то провалились, я их ощущаю как анабиоз. А 24 – как возвращение к жизни.

​Если посмотреть на календарь, окажется, что мое путешествие на скутере с севера штата к югу началось всего десять дней назад. Но если не смотреть, а ориентироваться на ощущения, то чувствуется это как жизнь назад. Такое бывает, когда опыт тебя в чем-то меняет: в общем-то и выходит, ты в начале и ты в конце – разные люди, так что действительно можно измерять дистанцию жизнью.

Сегодня доехал до Агонды, и это одна остановка до Палолема – скорее всего, самой южной точки моего маршрута. И хотя еще предстоит путь обратно на север, а в Палолеме я планирую провести около недели, уже заранее начинаю грустить от завершения очередного этапа. Отправиться в самостоятельное путешествие на скутере – было одним из лучших решений в жизни.

Во-первых, чувствуешь себя героем фильма.

Во-вторых, знаете эти моменты, когда настолько красиво, что всё останавливается? Исчезают звуки, и не понимаешь, то ли ты от красоты потерял слух, то ли мир под впечатлением замер. Со мной такое случалось за жизнь несколько раз, и за эту поездку уже трижды.

Благодаря необходимости каждый день куда-то ехать – страх управления скутером сменился азартом “так, куда сегодня погоним?” Конечно, отправляться в поездку, когда водишь четвертый день, было несколько отчаянным, но я чувствовал, что мне так нужно сделать. За эти десять дней я проезжал через огромные подвесные мосты, объезжал сбоку километровую пробку машин в труднопроходимом участке, заехал в час-пик в столицу штата – красивый город со старыми районами и португальской архитектурой – забирался ночевать в резорт у джунглей на горе в километре от дороги, много раз поворачивал не туда, объезжал коров и буйволов на дороге, сигналил на поворотах, чтобы о моем приближении знали, разгонялся до скорости, на которой ветер начинает свистеть в ушах, кричал во весь голос о том, как счастлив, на живописном участке пути, наблюдал перебегающих дорогу мартышек, подбрасывал незнакомца, выезжал ночью на проселочные дороги, где думаешь: «не дай бог сейчас со скутером что-то случится, я здесь просто сгину».

На каждой остановке меня спрашивают: «надолго здесь?» и «куда дальше?» А я – не знаю. Смотрю, насколько нравится место, и после этого решаю, остаться дольше или ехать дальше. Я даже карту не изучаю: наступает вечер перед отъездом, захожу на Букинг или Аирбнб, смотрю, где есть привлекательные варианты проживания, бронирую, вбиваю в навигатор, еду – и только по ходу изучаю географию, города. То есть получается, что у меня карта штата рисуется в голове от поездки, а не наоборот, когда сначала смотрят карту, потом едут. В этом волшебство и свобода.

Впервые мне нравится водить. И регион, изученный так, теперь кажется родным.

До поездки в Индию у меня была идея подтянуть тут английский язык. Всё-таки страна – бывшая британская колония, английский был основным официальным языком, существенная часть населения говорит на нем. Но на деле возникли некоторые трудности.

Индусы действительно говорят на английском. Не все, но многие. Так получилось, что почти в каждом регионе Индии есть свой собственный национальный язык. Поэтому когда индус из одного региона приезжает в другой – он не понимается местных. Есть вариант перейти на хинди – государственный язык Индии, которым владеет примерно половина населения страны. Но как из этого следует, вторая половина – не владеет. Что в случаи Индии – больше 500 млн человек. Поэтому часто для общения в другом регионе индус переходит на английский. Такую картину, когда индусы между собой общаются на английском, можно встретить повсеместно.

Из-за языкового разнообразия, после ухода британской империи английский не стал вытесняться, как можно было ожидать, а наоборот продолжил расти в качестве языка межрегионального общения. Однажды в кафе, где не было мест, к нам подсели две индианки: одна из них приехала на образовательные тренинги, а другая просто составить компанию подруге. Между собой они говорили исключительно на английском, потому что хинди не знали, а были из разных штатов.

В общем, английский здесь в ходу. Правда, английский этот особого рода – на практике почти за месяц пребывания в Гоа и активного общение с местными и приезжими, я, кажется, еще ни разу не услышал глаголов «could», «would» и «have» в вспомогательной форме. То есть никаких условных наклонений и перфектов. Когда я хочу блеснуть знанием каких-нибудь конструкций типа «I should have told you» – я понимаю, что «should have» звучат как пустые звуки. Прямо видно, как они ничего не значат для местных. И каждый раз, используя какие-нибудь времена, я вижу, что делаю это исключительно для себя и своей внутренней Антонины Юрьевны (моя первая учительница английского).

При общение в кафе и магазинах времена в принципе противопоказаны. Чем больше глаголов прозвучит с твой стороны, тем хуже тебя поймут. Люди рабочего класса владеют английским на уровнях от А1 до B1 и разговаривают преимущественно существительными. В этой ситуации, я думаю, что Индия хороша для начинающих: тут можно преодолеть страх общения и заговорить, не переживая, что не используешь времена и сложные конструкции – никто не использует, в Индии английский освободили от гнёта времен. Вот моя мама около года учит язык, знает Past Simple и Future Simple, смущается говорить – я зову ее в гости, потому что тут для нее идеальные условия.

Еще одна особенность местного английского — специфическое произношение. Индусы говорят на английском так, что сначала это звучит как хинди. Не очень понятно, что за языковая каша. Они произносят звуки более мягко и округло, а речь звучит, будто у говорящего полный рот слюней. (Я задал этот вопрос местным: у вас полный рот слюней? Сказали, что нет). Тут ничего не поделаешь, надо просто говорить, прислушиваться, и поразиться способностям мозга адаптироваться к новым условиям: примерно через три дня начинаешь легко понимать всё. Дальше это не проблема.

По итогу я бы сказал, что Индия хороша для практики английского либо начинающим (до B2), которым нужно просто заговорить, либо наоборот продвинутым, кто запросто жонглирует конструкциями и кому переход на “моя твоя не понимать” никак не помешает вернуться к «should have» в нужный момент. А на уровнях B2-С1, где уже есть грамматика и очень важна ее практика, лучше подошли бы другие места. У меня уровень примерно С1, и я в основном стараюсь не облениться и продолжать использовать времена, даже если это никому, кроме меня не нужно. Ну и наслаждаюсь от навыка понимать индусов: мне кажется, собирать произношения – одно из наибольших удовольствий в изучении языка.

Я переехал из Морджима в Кандолим.

Официально (по мнению Гугла) дорога должна занимать 45 минут, но у меня заняла полтора часа, так как я вожу скутер всего третий день и предпочитаю передвигаться со скоростью черепахи.

День как-то сразу пошел не по плану: люди, которые въезжали в мой морджимский дом после меня, приехали на час раньше, чем ожидалось, так что мне пришлось на час раньше выехать. Что в принципе оказалось неплохо, учитывая скорость моей езды на скутере…

Планировал ехать налегке с минимумо вещей в рюкзаке, но всё-таки пришлось взять с собой ноутбук: приложение букинга на телефон таково, что хочется кричать матом при взаимодействии, а я предепочел бы не напрягать связки. Как известно, дурная голова ногам покоя не дает, а за ненапряженные связки платит спина: оказалось, передвигаться на скутере с ноутбуком в рюкзаке – неудобно. Он тянет, и это прям чувствуется.

Кандолим предстал передо мной столицей мира: в сравнении с деревенским Морджимом, тут прям невероятный движ, пробки с утра до вечера, много европейцев. И единственный на весь Гоа магазит Декатлон! В Кандолиме я бы никогда не решился сесть за скутер, так что слава богу история моего вождения началась в деревне, где всё способствует поддержке нетвердой решительности.

Итак, я добрался, ура! Гугл-навигатор показывает, что вот она, моя гостиница, можно выдохнуть, всё позади! Позади же, да? НЕТ. Мало доехать до отеля, нужно еще найти ресепшн! Сделать это в случае индиских отелей – непросто. У меня ушло два часа, только чтобы найти ресепшн… который в итоге нашел даже не я.

В общем мой отель оказался огромным комлексом, разделенным на четыре подкомлекса. Вместе они занимают добрый квартал. У каждого подкомплекса – свое название, но найти это название сложно, оно написано где-нибудь на невидном месте с какой-нибудь неочевидной стороны здания, образующего собой квадрат с внутренним двором. Узнать, где ресепшен – отдельная задача. Никаких указателей нигде. Сотрудников найти сложно, а когда находишь, они не знают, что за гостиницу ты ищешь. В букинге на сообщения никто не отвечает, а на телефонные звонки отвечает робот, который бесконечно просит набрать какие-то дополнительные цифры в зависимости от моих пожеланий. Пожелание у меня было единственное – найти чертову гостиницу.

К концу первого часа я уже начал про себя материться, а к концу второго – просто шел и вслух кричал маты на русском. А ведь планировалось этого избежать! Спина постродала зря… В итоге я решил, что надо выдохнуть и поесть, потому что очень хотелось выдохнуть и поесть, а искать ресепшн очевидно предстояло до скончания времён. В ресторане я разговорился с администратором, и рассказал ему о ситуации, используя предложения «I fucking hate them» и «I wish them burn in hell». Он всё выслушал, потом куда-то ушел, а потом примерно через полчаса вернулся с листочком бумаги и словами: «Мне дали вот этот номер: кажется, твой отель сменил название, а это вроде бы их номер, но я сейчас еще схожу туда проверю». Короче, отель сменил название, и никто из сотрудников об этом не знает. В Букинге осталось старое, но никого это не заботит. А может быть, это вообще не та гостиница: цена на номер похожа, но доступа к моим данным с Букинга у них нет. Но та это гостиница или не та – мне уже было абсолютно всё равно, я просто хотел заселиться хоть бы куда.

И хотя в моменте я ненавидел мир, а каким-то людям даже желал попасть в ад, гуляя вечером по Кандолиму я думал, что это в общем-то и есть настоящее путешествие. С такими вот приключениями. С таким узнаванием страны и взаимодействием с реальностью. На ночном пляже познакомился с французами, которые приезжают сюда много лет, и они мне сказали, что это нормальная ситуация в Индии, когда регистрируешься в Букинге в одном отеле, а потом приезжаешь и не можешь понять, существует это место или нет.

​«Саша, как дела? Тебе нравится в Индии?» – спрашивают друзья, и я отвечаю, что нравится. Но «нравится» – не совсем та категория, в которой можно описать ситуацию. Точнее будет сказать так: я сейчас чувствую, что нахожусь там, где должен находиться. А исходя из этого – мне нравится.

В аэропорту меня встретили Вика Апрельская, Саша и Рахул. С Викой мы были в друзьях в соцсетях с 2014 года, но оффлайн ни разу не видились. Саша и Рахул приехали просто помочь забрать мои вещи и меня, мы не были знакомы. Ребята на скутерах отвезли меня в Арамболь.

Арамболь – это такой хиппи курорт. Чтобы представить, что это за место, достаточно сказать, что тут все курят траву с момента пробуждения до момента засыпания. Йога-классы, пляжные вечеринки, фрисби и поездки друг к другу в гости – примерная событийная наполненность дня. Основная тема в чатах – на каком пляже народ и где планируется есть. Можно подсесть к кому угодно, заговорить с кем угодно и о чем угодно, все открыты и дружелюбны, предложат тебя накурить.

Жизнь в Арамболе похожа на то, что происходит в великой песне «Hotel California». Там по сюжету герой попадает в отель, о котором думает «это либо рай, либо ад». Он здорово проводит время, но когда собирается уйти, ему говорят, что уйти из этого отеля невозможно – есть только вход, а выхода нет. Он бросается бежать, но выхода действительно нет.

Примерно через неделю жизни в Арамболе я решил, что это слишком весело для меня, и нужно найти место поспокойнее. Вышел пешком в соседнюю деревню Морджим – идти около часа с половиной – чтобы посмотреть домик из чата аренды. На первом же повороте из города я обернулся с мыслью «сейчас должен приехать человек, который меня подберет», и через минуту ко мне подъехал Суфи – индус, который 10 лет прожил в Ереване и свободно говорит на армянском и обожает Армению. Сейчас он живет на севере Индии, на Гоа приехал на несколько дней отдохнуть. «Если у тебя есть время, хочешь провести день со мной? Я покажу тебе свои любимые места», – предложил Суфи. Я сказал «ну, давай», – и мы весь день ездили, ходили, ели и разговаривали. А вечером я просто написал автору объявления аренды «давай я сниму?» – и перевел деньги. В принципе, мне по тексту объявления было понятно, что и жилье норм, и владелец хорош – смотреть не требовалось.

Всё время жизни в Арамболе мои местные друзья предлагали мне помочь с арендой скутера и основами вождения. Но я не хотел. В Индии я вообще решил прислушиваться к своим желаниям и не делать ничего, чего делать не хочется. Даже если это кажется выгодным решением, на которое надо соглашаться – предложена помощь и с арендой, и с вождением! – не принуждать себя. Я всем отвечал, что пока не чувствую, что мне нужно сесть за скутер. А когда переехал в Морджим, оказалось, что в трех минутах ходьбы от моего домика у джунглей есть поляна, на которой профессиональный гонщик преподает вождение. «То, что нужно!» – подумал я, и записался на курс из четырех уроков к Жене, который оказался идеальным преподавателем. Таким, знаете, что видит каждое движение, объясняет всю физику происходящего, повторяет, что необходимо, при этом вообще не дает чувства осуждения или оценивания. После финального занятия Женя помог мне выбрать скутер, и вот уже три дня я вожу.

Домик в Морджиме был доступен всего на 8 дней, так что завтра мне придется переехать. Я решил проехать на скутере весь штат с севера на юг, на 2-3 дня останавливаясь в разных деревнях, а потом выбрать, где поселиться. Какой будет первая остановка – ещё не знаю. Вот сейчас пост опубликую, и буду думать! Или, может быть, завтра решу. В данный момент мне немного грустно от ощущения, что заканчивается определенный этап жизни. Такое ощущение у меня здесь уже второй раз – первый был по отъезду из Арамболя. Для периода в полмесяца – многовато!

У Джармуша есть очень красивый, медитативный фильм — «Выживут только любовники» — про влюбленных вампиров, которые прожили уже больше двух тысяч лет, и одному — невероятно скучно, отчего он хочет покончить с собой, а другая — на противоположном конце земли чувствует его тоску и намерения.

Героиня приезжает к возлюбленному, и на протяжение фильма несколько раз просит: «Расскажи мне о запутанности, об Эйнштейновском дальнодействии», — видно, что она уже слушала это много раз, но он рассказывает снова, а она снова слушает с таким вниманием, как самую красивую в мире теорию.

Явление, о котором они говорят, действительно впечатляет. В квантовом мире есть понятие запутанности: две частицы могут быть связанными. Связь эта такова, что если каким-либо образом воздействовать на одну частицу, это тут же отразится на состоянии другой. Даже если две эти частицы в момент воздействия на одну из них будут находиться на расстоянии разных концов Вселенной, они моментально узнают о состоянии друг друга. Существование этого явления доказано, при этом ученые не понимают, каким образом информация между частицами может передаваться быстрее скорости света. По-моему, это лучшая метафора любви.

Продолжая тему частиц, в квантовой механике еще есть принцип неопределенности, по которому у частицы из пары характеристик одновременно определить можно только одну: либо координату, либо импульс. А сама частица существует как бы размазанной по разным вероятностям: до того момента, пока не проведешь измерение, ничего определенного про нее сказать нельзя.

Мне кажется, этот принцип применим в том числе к людям. Мы живем в некоторой степени неопределенности, и с некоторыми вероятностями можем по-разному проявляться: вот мы встретили милого котенка, и это определило нас в состоянии заботливости — мы дали котенку молока. Вот мы встретили проявление грубости — и сами определились в таком же состоянии — нагрубили. В нас есть и грубость, и забота, и щедрость, и_что_угодно — до взаимодействия с миром (аналог момента измерения для частицы) мы как бы размазаны по вероятностям, не определены, а взаимодействие — проявляет нас в какой-то позиции. Мне кажется, это работает от конкретных бытовых моментов до глобального — выбора разной судьбы.

А ещё есть песня «если б не было тебя», в которой герой рассуждает, что бы делал, если бы в мире не существовало предназначенной ему любви. И приходит к идее, что он «разгадал бы секрет бытия, только чтоб тебя создать». Верю, что так тоже можно. Может быть, не совсем создать, но скорее, возвращаясь к частицам, определить/задать измерение. То есть сделать так, чтобы проявиться в лучших воплощениях в общем мире. Любовь позволяет увидеть человека в его идеальном воплощении. А если на тебя смотрят так, то ты таким можешь быть.

​Около недели живу в Индии и пока мне очень нравится то, что до приезда, с картинок, шокировало: животные, бесхозно разгуливающие по городу.

Коровы, собаки, макаки, кошки, птицы — всякого рода твари земные тут населяют пространство города наравне с человеком. Их никто не прогнал, не истребил, не пустил на мясо, не переориентировал на общественно полезный труд. Им... ну, просто позволили существовать. И всё.

Как человек, воспитанный европейской культурой, в которой всё должно работать, быть рациональным, служить экономическому благу — я до сих пор не могу до конца спокойно без свербения где-то внутри смотреть на общественно бесполезных коров, каких тут неисчислимое множество. Эти коровы не дают молока, на мясо их тоже не пускают (под запретом), хозяев у них нет, так что они просто живут. Ходят туда-сюда, стоят, где понравится, спят, где понравится. Вчера вечером, например, проходил через парковку у пляжа и наблюдал, как группа из несколько коров устроила ночлег между байками. И ничего, люди просто ставили байки рядом с коровами и шли по своим делам, коровы счастливо лежали.

Так — не только с коровами, про которых можно сказать "ну они же там священные", так — с любыми животными тут. Индусы просто их не трогают.

Думая о том, почему меня это впечатляет, понял, что впечатляет меня уровень принятия. Оно настолько велико, что всему позволяют — быть. И хотя право на жизнь в европейской культуре объявляется самым базовым правом, не то чтобы оно действительно у нас ощущалось таким. На самом деле нам всё время приходится доказывать себе и окружающим, что у нас есть право на существование, что мы_не_бесполезны. Оправдывать свое пребывание тут. Попробуй-ка в европейской культуре побыть бесполезным и чувствовать себя нормально.

Кроме постоянного требования пользы от всего и всех, западному человеку также нужно найти причину, почему что-то не так и кто в этом виноват. Это по цепочке передаётся от сильного к слабому, и когда люди кончаются, естественным образом распространяется дальше на животных: вы почему тут бесполезно шатаетесь? Какие у вас права? А что если плохо из-за вас? Пожалуй, без вас тут будет лучше. А где расправились с природой, там и до человека — рукой подать. «А что если без тебя будет лучше?» — этот вопрос у нас как будто витает в воздухе (могу поспорить, многие задавали его себе).

Так вот в Индии — сложно задать себе такой вопрос. Тут смотришь на шастающих коров и чувствуешь, что с тобой всё ок, даже если сам ты не ок. Запутался, ошибся, тупил весь день, не справился с чем-то, ничего полезного не сделал — всё ок. Сложно чувствовать себя не ок, когда даже бесхозная бесполезная корова чувствует себя ок.

У меня нет ответа на то, какой подход лучше. Тревожный ненасытный недовольный собой и окружающим европейский человек — это человек-изобретатель. Благодаря этой постоянной неудовлетворенности человечество сделало множество открытий. Этот голод — двигатель. Но я и не думаю, что вопрос «А как лучше?» — следует ставить. Мне кажется, правильнее будет вопрос: «А как взять лучшее от обоих подходов?»

Не соглашаться на меньшее, постоянно стремиться к улучшению всего, что может быть улучшено, к совершенству — культура моей части мира меня уже научила. Теперь тут я смотрю на бесполезных свободных счастливых животных и учусь принимать, что со мной всё ок, даже если я с чем-то не справился. По умолчанию ок.

​Около года прожил в Ташкенте и на память об этом периоде жизни решил заказать фотосессию. Искать фотографа начал примерно за месяц до отъезда, и когда оставалась неделя — никого на примете у меня не было. В итоге договорился с одним парнем, которого выбрал по принципу: «Ну ладно, с ним я хотя бы не буду стрематься позировать, а значит должно получиться норм, ведь не стрематься — это уже половина победы в съемке».

Не лучший критерий выбора, но для человека с проблемами проявления телесности — существенный. Из этих же соображений — «не стрематься» — я решил "на память о Ташкенте" сделать фотоссесию в студии, хотя логично было бы фотографироваться в городе. Но там ведь люди будут ходить...

Примерно в понедельник мы договорились о съемке на пятницу. Выглядело это так:
- можно на пятницу записаться?
- да, можно.

В таком стиле проходило наше общение всю неделю до назначенного дня: я задавал вопрос, фотограф односложно отвечал, коммуникация прекращалась. К вечеру четверга у нас не было ни студии забронировано, ни времени назначено.
- завтра в силе договоренность? — спросил я в 17:30 кануна съемки.
- да, давайте, — ответил фотограф.

Я забронировал студию и сказал ему, что записался на 13.00. Он сказал «хорошо». По-моему, мы друг друга раздражали.

В этот же вечер кануна съемки я опубликовал в сторис список задач до отъезда, в котором в том числе было «найти фотографа». На это откликнулся мой друг из США, сказал «я слежу за одной девушкой из Ташкента, попробуй с ней связаться» — и дал ссылку. «Спасибо, на самом деле я уже договорился», — ответил я ему, и ничего делать не стал.

УТРО ДНЯ СЪЕМКИ. До выезда на студию два часа. Захожу на страницу своего фотографа и читаю закрепленный пост-знакомства (у меня были настолько загруженные дни, что до этого момента реально не было свободной минуты даже пост прочитать). Там он пишет, что пришел в фотографию, потому что у него было желание «сохранять на память женскую красоту». Потом пишет, как проходил через кризис и решал уйти ли из фото, но вспомнил про свои изначальные мотивы, вернулся к истокам и радость от работы вернулась. Повторяет про «сохранять на память женскую красоту».

В этот момент я испытываю крайную степень отчаяния. Я убежден, что люди должны заниматься тем, что любят. У человека прямо написано, что он любит фотографировать женщин. Не фотографию в принципе как область искусства, а именно — фотографировать женщин. Я — не женщина, мне не хочется, чтобы человек делал то, что не любит.

В Википедии есть статья про выпь, там сказано: «кричит большая выпь обычно весной и все лето, обычно в сумерках и по ночам, а также утром. Издаёт громкий крик, разносящийся на 2‒4 километра. Его можно передать как низкое «трумб» или «у-трумб», напоминающее короткий рёв быка». Кажется, я издаю примерно такой крик на 4 км и взмаливаюсь:

«Господи, эта фотосессия обречена. Кажется, мы ненавидим друг друга. Я уже не хочу ничего, я раскаиваюсь, нельзя было руководствоваться страхом и относиться к человеку как к функции. Ситуацию не спасти, вся надежда на тебя, сделай что-нибудь, я был не прав». Произношу это вслух и сажусь за завтрак.

Тут мне приходит в голову написать девушке, которую накануне порекомендовал друг. Захожу на ее страницу — и мне всё сразу нравится. Понимаю, что предложение странное и шансов мало, но всё-таки пишу сообщение в духе: «добрый день, Гаяне! А вы не могли бы через два часа меня пофотографировать?» Она... соглашается, говорит: «а зачем вам студия? Давайте в городе?» — я говорю «давайте!»

Мы встречаемся и проводим лучшую из возможных фотосессий на память, стоит замечательный теплый солнечный день, хотя ещё накануне шли дожди и было холодно. Я спокойно и с удовольствием фотографируюсь при людях, Гаяне делает столько классных кадров, что сердце разрывается выбирать.

P.S. Парень-фотограф тоже оказывается хорошим человеком! Я предложил ему оплатить часть стоимости съемки, а он ответил: «нет, что вы, не нужно, вам и так студия не вернет деньги за бронь. Оставьте себе на следующий раз», — это был его самый длинный ответ и похоже, он меня все-таки не ненавидел. Вот так вот!