Иранская политика

В журнале Экономическая социология вышла моя статья про социально-профессиональные факторы рекрутирования в Наблюдательный совет Ирана в 1980-2022 гг. По сути это исследование на стыке социологии права и политологии, которая позволяет одновременно понять кем были члены Наблюдательного совета, и чуть-чуть лучше узнать устройство юридического сообщества в Иране. С ней можно ознакомиться в составе номера, также отдельно выкладываю сам файл с текстом статьи.

Значительная часть последователей НД - женщины из среднего класса. Важно также учитывать, что средний класс это спектр, сильно варьирующийся в зависимости от культурного и экономического капиталов, происхождения и личных связей, профессионального статуса. Общей особенностью участниц НД является более высокий уровень образования по сравнению с остальным населением. А участие в НД это форма культурного потребления, что связано с тематикой НД: личностный рост, "особое знание", "образовательный опыт" и т.д. При этом это ещё и странная форма модерна, отличающаяся от официального ислама. Т.е. эти курсы представляют из себя эрзац формального образования.

Ещё одной особенностью НД обращение к заботе о себе и саморазвитию. НД превращает индивидуальные и социальные проблемы в психологические, и таким образом решением становится создание личного благополучия. Практики НД ищут пути улучшить свои возможности взаимодействовать со сложностями в повседневной жизни.

Подводя итог можно сказать, что НД в Иране в целом похожа на Нью-Эйдж в развитых странах. НД стала популярная по двум причинам: она является формой культурного капитала, и позволяет её адептам относительно эффективно взаимодействовать с жизненными трудностями. Одновременно она позволяет выйти за рамки официальной религии, поскольку представляет из себя синкретическую форму духовности.

Источник: Khosravi, Behnaz. 2022. Economic Reforms and Spiritual Transformations? Iran from the 1990s. New Spiritualities and the Cultures of Well-being. Cham: Springer International Publishing. P. 83-98.

Экономические реформы и новый спиритуализм в Иране с 1990-х гг.

С середины 1990-х гг. в Иране началось распространение духовных идей и практик, основанных на помощи индивидам. Эти практики были способом "начать жить лучшую жизнь", "работать над собой" и "достигнуть духовного мира", их целью было принести процветание, успех, благополучие в повседневную жизнь.

Содержательно эти идеи были синкретическими, опирались на авраамические религии, зороастризм, буддизм, индуизм, в них присутствовали элементы мистицизма, эзотерики, метафизики, а также практик типа йоги, медитации и т.д., а также альтернативной медицины, разных видов психотерапии, парапсихологии, мотивационной психологии, техник личного развития и т.д. и т.п. Они воплощались в жизнь через конференции, учебные семинары, частный коучинг, создание сообществ, собрания в частных и общественных пространствах. Всё это описывается как Новая духовность (НД), похожая по своим характеристикам на Нью-Эйдж. При этом Нью-Эйдж возник в развитых странах Запада в середине XX в. и ознаменовал собой "возвращение религиозного", что привело к сдвигу в социологии религии в целом. Соответственно, насколько вообще иранская Новая духовность сравнима и сопоставима с западным Нью-Эйджем?

Исследование было проведено в 2005-2007 гг. на материалах двух НД-сообществ в Тегеране. Первое (С1) сообщество мистически подходило к исламу, и фокусировалось на интерпретации поэтического сборника "Маснави" Джалаль ад-Дина Руми. Второе сообщество (С2) специализировалось на "Движении человеческого потенциала" и личностном развитии, и вовлекало персидские версии программ, которые вели частные американские компании типа Lifespring, Landmark Education и Mind Dynamics.

НД-движения начали возникать в Иране в основном после Ирано-Иракской войны 1980-1988 гг. и экономических реформ 1990-х гг. Это было связано с повышением уровня жизни, распространением консьюмеризма среди среднего класса и политической либерализацией. В целом эти движения относительно свободно существовали до 2005 г., к 2013 г. они были в большинстве своём запрещены. На 2021 г. НД ушло в подполье, часть бывших деятелей этого движения посадили в тюрьму, некоторые переключились на официально разрешённую деятельность и отдалились от НД в целом.

Смесь верований и практик из разных источников характерна для иранского НД. Например, курсы по чтению Руми в С1 внешне выглядели как академические конференции. По факту же ситуация была несколько другой. Ведущая в плаще с капюшоном, сидит на поднятой платформе и интерпретирует стихи. Периодически она цитирует Коран, однако ссылается также на психологию, парапсихологию и повседневную жизнь. Ведущая настаивает на темах "самоконтроля" и "самореализации", однако интерпретирует их в связке с Аллахом. При этом она также говорит о "позитивном мышлении", "энергии, распространяющейся среди людей" и "энергии цветов". В заключении она исполняет стихи Руми из сборника "Диванэ Шамс", выбираемых соответственно теме занятия.

В С2 действует учебная программа, целью которой является "работа над собой" чтобы развит внутренний потенциал и принять сложности и ограничения. Ритуалы здесь являются серией ролевых игр. Игры представляют из себя постановку, действия, слова и диалоги, которые должны быть произнесены на разных сценах вместе с определёнными музыкальными произведениями. Эти ритуалы смешивают личное развитие и духовность.

Что важно, участники этих сообществ сохраняют свою идентичность как мусульман. Их можно назвать "искателями" духовности. При этом они характеризуют свои действия как "религиозное чувство" и "трансцендентный духовный опыт".

1 - зороастрийский храм в Йезде; 2 - Джульфа; 3 - Манале, иудейский район Шираза (2011)

Как можно объяснить этот контраст? Во-первых, историей. Джульфа с самого начала была богатым районом, получившим особые привилегии от шаха Аббаса I, чего никогда не было у зороастрийцев. Правда, у Джульфы такой статус был всего около 60 лет, и с XVIII в. её статус не сильно отличался от других районов с религиозными меньшинствами.

Во-вторых, Джульфа была местом, откуда западные путешественники ехали в Иран. Там всегда было сильно иностранное влияние. АПНК/АИНК регулярно нанимала армян на работу, т.к. те были в постоянном контакте с англоязычной культурой. Помимо этого, Джульфа расположена на окраине города, она избежала обеднения, характерного для старых районов городов. А вот Йезду в этом плане не повезло.

В-третьих, социальная и общественная жизнь в Джульфе куда более живая, чем в зороастрийском районе. У армян есть свои магазины, клубы, школы, театр и т.д. У зороастрийцев Йезда ничего подобного нет. Вместо того, чтобы социализироваться в своём районе, они делают это во всём городе, что ведёт с снижению социального сплочения.

Также армяне менее склонны к интеграции в глобальный мир по сравнению с зороастрийцами. Армяне отличаются от остальных иранцев по культуре, языку, религии, зороастрийцы же только по религии. Потому для первых нужда в изоляции выше, у вторых - ниже.

В целом районы с религиозными меньшинствами в Иране происходят как минимум с сасанидского периода, при этом они стали гетто только при Сефевидах. С модернизацией и секуляризацией они стали исчезать. При этом у каждого района своя судьба, зависящая от культурного, религиозного и территориального контекстов.

Источник: Vivier-Muresan, Anne-Sophie. 2007. Communitarian neighborhoods and religious minorities in Iran: a comparative analysis. // Iranian Studies. Vol. 40. No. 5. P. 593-603.

Религиозные меньшинства в Иране на районном уровне

Районы с религиозными меньшинствами были одной из особенностей Ирана вплоть до конца 1980-х гг. Такими были иудейский квартал в Ширазе, армянский в Исфахане, зороастрийский в Йезде. При этом у каждого из них своя история: армянский был создан на пустом месте в XVII в. по воле шаха Аббаса I, иудейский и зороастрийский раньше, и про их происхождение известно куда меньше. Однако в последующие века они стали как гетто из-за исламизации. После Исламской революции каждый из них развился особым путём, особенно в плане самовосприятия своими жителями. Некоторые покинуты, некоторые вполне себе хорошо сохранились.

Само по себе существование религиозных гетто иногда воспринимается как ограничение немусульман шиитскими доктринами. Фактически же отдельные религиозные кварталы для меньшинств появились ещё в доисламское время, при Сасанидах для несториан и монофизитов, иудеев и манихеев. Более того, отдельные районы для религиозных меньшинств можно найти и в суннитских городах, типа Дамаска. Так что объяснение через шиитскую доктрину не работает. По факту сами меньшинства обращались к изоляции как к средству защиты.

В течение долгого времени районы с религиозными меньшинствами представляли из себя закрытые зоны, окружённые стенами. К XX в. стены стали в основном потеряли свой функционал, хотя и с некоторыми исключениями. Что касается ограничений для жителей таких районов, то на них был наложен ряд ограничений. Они не могли выходить на улицу во время дождя, были исключены из творческих профессий, а в случае иудеев Шираза - из международной торговли и сельскохозяйственных активностей. Вплоть до X в. зороастрийцы Йезда не могли заниматься торговлей, и могли работать только в сельскохозяйственном и ремесленном секторах. При этом и армянских христиан Джульфы таких ограничений не было, т.к. они были вовлечены в деятельность, запрещённую для мусульман: музык, танцы, производство и торговля вином и т.д.

У всех у них была относительная автономия. Главы сообщества собирали с районов налоги, а также были связующим звеном с монархией. Они были обычно членами богатейших семей. Также жители районов избирали местные советы для управления районом и регулирования отношения.

Религиозные здания также играли большую роль в районах меньшинств. Синагоги и церкви были образовательными и политическими центрами районов. В них собирались местные комитеты и решали вопросы управления районом.

Для всех трёх групп XIX-XX вв. были периодами открытия и улучшения своей жизни. Зороастрийцы получали разные выгоды от сотрудничества с парсами Индии и Ирана. В Ширазе помощь от Международной еврейской организации помогла создать младшие школы в еврейском районе в 1953 г.

Открытие гетто также поспособствовало их секуляризации и модернизации при Пехлеви. Старые дискриминационные правила были упразднены, и меньшинства начали смешиваться с мусульманами. Из-за этого старые религиозные кварталы стали бесполезны. Более того, они стали ассоциироваться с отсталостью бедностью. Религиозный критерий социального пространства был замещён социальным. Из-за этого богатые представители меньшинств перестали признавать традиционные религиозные властные авторитеты, и стали опираться на светские.

Однако это всё касалось 1970-х гг. В 1980-2000-е гг. их всех трёх районов происходит массовая эмиграция в Тегеран или за рубеж. В ширазском районе трудно найти иудея. При этом в Йезде и Исфахане до сих пор существуют достаточно живые религиозные общества.

В Йезде эти процессы начались в 1970-е гг. и продолжаются до сих пор. Старый зороастрийский район Пуште Хан Али потерял свою привлекательность. Зороастрийцы, живущие там, довольно критически относятся к городским мусульманам.

В Джульфе, армянском квартале Исфахана, ситуация совершенно другая. Это один из самых современных и богатых районов города. Там живёт большая часть армянских христиан, и мало кто хочет его покидать. Армяне довольны соседством с мусульманами, и постоянно подчёркивают, что те более образованны и открыты, чем другие исфаханцы.

https://www.youtube.com/watch?v=BsnoI2nmFHA

Второй период (1971-1974 гг.) характеризовался абсолютным господством Ахмдзаде в организации. В это время ОПФИН стала одним из ведущих теоретических центров иранской оппозиции, при этом тот же Джазани писал свои труды, находясь в тюрьме.

В третий период, 1974-1976 гг., ОПФИН также росла, количество отделений в стране значимо увеличилось. Вместе с тем, тогда были три важных процесса, которые сильно повлияли на деятельность группы: 1) усиление конфликта внутри ОПФИН; 2) вопрос о единстве внутри ОПФИН и её стратегической роли; 3) выход из организации Тураджа Хедари-Бихванда и близких к нему людей, которые хотели отказаться от вооружённой борьбы.

Период 1976-1978 гг. был самым сложным для ОПФИН. Часть членов организации считали, что её деятельность в текущем виде не имеет смысла, т.к.: 1) отсутствуют объективные предпосылки для революции; 2) необходимо строить политическое крыло организации, помимо военного; 3) подчёркивание авторитаризма шаха как главного противоречия национально-освободительного движения.

В целом в течение своего периода существования до революции ОПФИН была относительно единой организацией. Вместе с тем, в ней постоянно возникали расколы, периодически подрывая это единство.

Источник: Mohajer, Nasser; Vahabi, Mehrdad. 2023. Formation of thoughts and foundation of the Iranian People’s Fada’i Guerrillas. Fada’i Guerrilla Praxis in Iran (1970–1979). Narratives and Reflections on Everyday Life. London and New York: I.B. Tauris P. 1-35.

Возникновение Организации партизан-фидаинов иранского народа

Организация партизан-фидаинов иранского народа (ОПФИН) впервые публично объявила о своей борьбы с шахом 7 апреля 1971 г., устроив до этого рейд на заставу жандармерии в деревне Сияхкаль.

У ОПФИН было две группы-соосновательницы. Первая - группа Джазани-Зарифи (Г1). Она возникла в 1963 г. под руководством Бижана Джазани и Хасана Зия-Зарифи. Она была создана через два месяца после ареста лидеров второго Национального фронта и несколько недель спустя после проведения референдума о Белой революции.

Почти все создатели этой группы были активистами во время социально-политического кризиса 1960-1963 гг. Некоторые, типа Джазани и Зия-Зарифи, были бывшими членами молодёжной организации Компартии Ирана, Туде. Члены этой группы были белыми и синими воротничками, учителями, студентами, самозанятыми. Они верили в авторитарную природу шахского режима и считали, что его надо свергнуть посредством вооружённой борьбы. Все они считали себя марксистами-ленинистами, борцами за свободу и сторонниками Национального движения освобождения. Организационно они были разделены на три группы: открыто действовавшие, действовавшие полускрыто и действовавшие тайно.

Для группы вопрос создания компартии не был приоритетным, прим этом она явно выступала против создания такой организации по политическим и тактическим причинам.

В 1963-1967 гг. эта группа организовала два важных проекта: исследование земельной реформы в в поле, и перевод книг по Кубинской революции, партизанским движениям Южной Америки и партизанским методам войны в целом. При всём вдохновении Кубинской революцией, члены группы понимали, что объективные условия для революции в Иране на тот момент не сложились, и открыто декларировали что цель вооружённой борьбы - открытие военного фронта против шаха. В целом группа описывала свою деятельность как попытку устроить "национально-демократическую революцию".

В 1968 г. в связи с готовившимся захватом энергостанции, на группу устроил рейд САВАК, многие её члены были арестованы. Конфедерация иранских студентов за рубежом организовала крупную кампанию в их защиту.

Не смотря на этот удар, группа не распустилась. Рост её популярности и числа членов в конце 1970 г. позволил ей снова начать готовиться
к вооружённой борьбе.

Бижан Джазани, один из основателей и идеологов, находясь в тюрьме, выпустил новый программный документ. Ключевое изменение в нём было связано с характеристикой иранской революции - вместо "национально-демократической" она стала "народной". Смысл оставался следующим: демократизировать общество и создать основы для "демократического Ирана" в экономической, аграрной, внутриполитической, внешнеполитической и национальной/культурной сферах жизни общества. Предполагалась мобилизация рабочих, интеллектуалов, студентов, молодёжи, но не крестьян.

Второй ключевой частью будущей ОПФИН была группа Пуян-Мефтахи-Ахмадзаде (Г2). Основателями этой группы были Аббас Мефтахи, Амир-Парвиз Пуян и Масуд Ахмадзаде. Все они были лучшими студентами у себя в университетах. Мефтахи изначально был марксистом-ленинистом, а Пуян и Ахмадзаде стали политическими исламистами после событий 1963 г.

Эта группа не участвовала в студенческих движениях, игнорировала протесты типа поминовения Голям-Резы Тахти и (1967 г.) и демонстрации против повышения стоимости проезда на автобусах (1970 г.). Отделения этой группы были созданы в Мешхеде, Тебризе, Сари и Тегеране.

Она изначально основывалась на маоистских идеях революции, но позже отказалась от них. Ахмадзаде считал, что земельная реформа была "распространением империализма в город и на сельскую местность". В 1970 г. она частично отказалась от старых взглядов. Её новой концепцией стала вооружённая борьба против шаха, покоящаяся на двух столпах: "абсолютная власть правящей власть и абсолютная невозможность масс эмансипировать самих себя".

Г1 и Г2 объединились в 1970 г. после долгих переговоров. Первым их совместным действием и стала атака на Сияхкаль, о которой было сказано выше.

Завтра в 19:00 по мск. проведём ещё один стрим с @politiran на тему Исламской революции 1979 г. Предыдущий стрим про шахский Иран при династии Пехлеви можно посмотреть/послушать тут.

Ссылка на трансляцию: https://www.youtube.com/watch?v=BsnoI2nmFHA

Хаком был лидером, контролирующим сельскохозяйственный центр, с клиентами-белуджами. Он зависел от шахри в плане доходов и белуджей - в плане силы. Семьи хакомов не были изолированными, их члены вступали в брак с членами семей с других территорий, создавая связи и политические союзы. Политическое лидерство хакомов создавало условия для отношений, действий и интересов, касающихся одновременно шахри и белуджей.

Насколько сильно отличались сардары Сархади от хакомов? И чем обусловлены эти различия?

Сардары были независимыми племенными лидерами, контролирующими маленькое число земледельцев, при этом политически не инвестирующими в них. Сардары не принадлежали к отдельному классу, и жили примерно как все остальные члены племён. По факту они находились между сардарами Южного Белуджистана и хакомами.

Хакомы же имели высокий уровень контроля, и были связаны с земледельческими центрами. Они зависели от клиентов: шахри и белуджей. Благодаря ресурсами обеих этих групп хакомы были выше их, и по сути представляли отдельный класс.

Что объясняет эти различия? В социальной основе системы Сархади не было разделения на экономически специализированные, пространственно и культурно разделённые регионы. Экономически же в ней отсутствовала развитая система ирригации, земледельческое население было незначительным, что оставляло контроль за базовыми ресурсами у кочевников.

Неважность обеих этих факторов была следствием биологических и социокультурных. Во-первых, водные ресурсы были недоступны, их было слишком сложно использовать. Во-вторых, из-за климата не было возможности выращивать финиковые пальмы, один из важных элементов в диете белуджей. Вместе ограниченный потенциал земледелия и привлекательные альтернативные источники дохода от набегов способствовали ограничению роли сардаров на севере. На юге же земледелие активно развивалось, что усилило роль хакумов.

Источник: Salzman, Philip C. 1971. Adaptation and political organization in Iranian Baluchistan. // Ethnology. Vol. 10. No. 4. P. 433-444.

Адаптация и политическая организаций белуджей в начале 1970-х гг.

Почему у одних племенах белуджей была организованная политическая власть, а у других не было? Что вообще влияло на их структуру на начало 1970-х гг.?

Иранский Белуджистан является культурно определённой территорией. В целом белуджи говорят на белуджском языке, исповедуют суннитский ислам, у них свои одежда и кухня, как и устная традиция. Они также отделяют себя от персов. Белуджей можно разделить на пять регионов: северный горный Сархад и четыре региона Южного Белуджистана. Сархадские белуджи были организованы племенным образом, южные - феодальным. У сархадских белуджей четыре крупных племени: Риги, Исмаилзаи, Гамшадзаи, Ярахмадзаи, с населением в несколько тысяч человек каждое.

Политическая структура Ярахмадзаи основана на двух принципах. Первым из них является символическая идиома патрилинейного происхождения - групповое происхождение основано на происхождение от предка-основателя, Ярахмада.

Вторым принципом является наличие официальных должностей. Их две. Сардар - вождь племени, и обладает властью представлять племя и принимать решения. Старосты представляют рода и возглавляют конкретные родовые сообщества.

Другие связи, часть политического поля вне племени, рабовладельцы, сельскохозяйственные клиенты, представители или агенты социальных групп подчинены хакумам Южного Белуджистана или иранскому правительству.

В 1916 г. генерал Дьер из Британской Индийской армии устроил военную кампанию против Ярахмадзаи, на тот момент это племя было суверенной политической единицей. Оно дружило с племенами Гамшадзаи и Исмаилзаи, конфликтовало с Риги.

Ханы Южного Белуджистана действовали или как агенты персидского правительства, или независимо, стремясь поставить под контроль Сархади.

У самих племён Сархади были большие стада, и очень ограниченная территория для посевов. Набеги племён Южного Белуджистана играли большую роль в экономической жизни Сархади.

Пахотная земля была на территории около поселений Хамс, Камальабад и Карсимабад, которые по факту даже не были деревнями. Землю обрабатывали рабы или крепостные.

Что определяло роль сардара? Он был лидером и представителем племени в военном, дипломатическом и символических смыслах. Однако его влияние было ограниченным - в племени не существовало никакой полиции или её аналогов, которая могла бы исполнять решения сардара.

У составляющих Ярахмадзаи племён Сохерабзаи (север), Хусейнзаи (восток) и Рахимзаи (юг) было ни права пользования землёй, ни своих пастбищ. Контроль над водой привёл к ограниченной территориальной эксклюзивности. Эти племена никогда не конфликтовали на групповом уровне, иногда - на индивидуальном. Стада, пастбища, вода, рабочая сила были им доступны из внеплеменных источников.

Белуджистан к югу от Сархада состоит из четырёх регионов: прибрежной равнины, Макрана (горы), Джаз-Муриана (бессточная впадина) и Саравана. Сархад отличается от всех них тем, что он выше и холоднее. Так же на территории Сархада меньше развито сельское хозяйство.

В Южном Белуджистане существовало две формы хозяйства: деревенские ирригационные земледельцы (шахри) и кочевые скотоводы-садоводы (белуджи). Первые жили на полях и в долинах всех четырёх регионов; вторые - в основном в горах. Они обменивались друг с другом продуктами, трудом, информацией, женщинами.

До 1928 г. размер и организация политических единиц сильно варьировалась от места к месту. В большинстве своём они были мелкими, состояли из поля или долины, в лучшем случае нескольких долин. У каждой группы был лидер - камаш, фактически староста. У более крупных групп был свой сардар. При этом у лидеров не было классовых различий между ними и основным населением. Эти лидеры и сообщества могли быть независимы, а могли возглавляться хакомом, политическим лидером династической семьи.

Итоги года канала

Многие подводят итоги года своих каналов, и я подведу. В январе 2024 года тут было около 600-700 подписчиков, сейчас, в декабре - около 1600.

Тематически абсолютное большинство постов было про существующие исследования Ирана, порой про достаточно малоизвестные сюжеты. В этом году я начал писать и собственную аналитику, когда что-то происходит, типа президентских выборов.

По планам на следующий год - буду поддерживать примерно такую же интенсивность публикаций, раз в неделю очередной сюжет. Ну и в 2025 в Иране будут как минимум муниципальные выборы, а значит, будет о чём писать. Не говоря уже о возможных чёрных лебедях.

1 - количество биофармацевтических препаратов, коммерциализированных иранскими фирмами, 2001-2017; 2 - офис Pooyesh Darou; 3 - производственное отделение CinnaGen.

Во-первых, фирмы боролись с государством, которое не понимало как взаимодействовать с биофармацевтикой, т.к. чиновники не понимали ничего в этой отрасли. Второй проблемой были организации аудита и проверок - они считали, что коммерческая активность профессоров нарушала закон. Третья крупная проблема - взгляды врачей, т.к. те считали, что в Иране не может существовать высокотехнологичная медицина. Некоторые врачи выступали против, т.к. их поддерживали международные компании, которые оплачивали этим врачам путешествия за рубеж, или снабжая их клиники. Однако после преодоления этих препятствий, биофарма начала развиваться в Иране достаточно активно. У всех участников этой группы было 3 общих темы, которые объединяли их.

Первой тема была моральная эмоция ответственности. Они говорили о необходимости развивать медицинскую отрасль для спасения жизней иранцев.

Второй темой был прагматизм, ориентированный на действие. Они следовали своим собственным путём, обучаясь по мере продвижения по нему. При этом почти никто из них не мог вообразить, чего они добьются в будущем. В целом они были склонны к действию, не зная, как могут развернуться события. При этом они продолжали действовать, не смотря на доброжелательны советы остановиться.

Третьей темой было коллективное лидерство. У этой группы не было единого лидера. Решения принимались совместно в неформальном кружке в процессе диалога с друг с другом. Диалог и передача моральных эмоций позволили им создать подходящее для действия окружение, которое не мешало им, а мотивировал их развиваться.

Важно понимать, что эти темы не только возникли, но и взаимодействовали друг с другом, проходя через разные стадии.

На первой стадии индивиды становились активными агентами и предпринимали первые действия. Тогда же возникла эмоция ответственности за общество. При этом окружение посылало им отрицательные сигналы, с чем им помогал справляться прагматизм.

На второй стадии индивиды обнаруживали, что внедрение новой альтернативы на уже существующем поле довольно сложный процесс. И они начали учиться через действие, наблюдая за другими и импровизируя. В определённый момент они понимали, что в одиночку они не могут преодолеть существующие препятствия. Начиная с этого момента возникает и растёт малая группа. Тогда же начало формироваться коллективное лидерство, где каждый брал на себя определённую зону ответственности, с которой мог справиться.

Таким образом можно отследить, как в Иране формировалась биофарма на уровне отдельных акторов. Это был сложный процесс, который шёл благодаря разнородной группе индивидов, которые боролись с существующими препятствиями, учились на своих ошибках и достигли довольно серьёзных успехов.

Источник: Babaee, Ali; Miremadi, Iman; Mashayekhi Ali N. 2023. Bio‐pharma in Iran: Escaping the middle‐income trap. // Development Policy Review. Vol. 41. No. 2.

Биофармацевтика в Иране

Развивающиеся экономики нуждаются в реструктуризации промышленности, диверсификации отраслей и технологической модернизации для того, чтобы выйти из ловушки среднего дохода. Ни государственное планирование, ни экономическая либерализация сами по себе не решают эти задачи, в основном из-за присутствия институциональных пустот - отсутствия институтов, которые могли бы способствовать созданию рыночной экономики, повышению качества управления и т.д.

Для этого необходимо новое объяснение, как происходит развитие, включая также как институты меняются, как возникают новые институты и институциональные поля. Один из способов - опора на концепции агентности и малых групп. Именно они позволят объяснить возникновение в Иране биофармацевтической отрасли.

Агентность обычно трактуется как "институциональное предпринимательство" и "институциональная работа". Первая трактовка связана с акторами, которые могут инициировать изменения внутри институтов. Вторая - с действиями, которые акторы предпринимают для создания, разрушения, разработки и содержания институтов. Малая группа это собрание личностей, которые признают, что они создают значимую социальную единицу, с общей идентичностью, культурой и социальными отношениями.

Если же обратиться к иранскому случаю, то биофармацевтика в стране впервые возникает в 2001 г., с началом выпуска "Интерферона Альфа". До этого иранская фарма считалась "гипсовой и сиропной промышленностью", с очень ограниченными технологическими возможностями. К 2017 г. продукты иранской биофармацевтики, которых стало 24, занимали в стране около 60% рынка.

Сразу после Исламской революции фармацевтика в Иране принадлежала банкам, пенсионным фондам и страховым компаниям, которые находились в государственной собственности. После 1988 г. начался взлёт дискурса технонационализма. Он был связан с тем, что Ирано-Иракская война показала, что без технологий не получится быть конкурентной страной. В том числе из-за этого были созданы Президентский офис технологической кооперации (далее Офис) и Управление по контролю за продуктами питания и лекарственными средствами (Управление). Параллельное введение санкций на товары двойного назначения негативно повлияло на страну, что вынудило иранский режим опираться на свои собственные человеческие ресурсы и внутренние возможности для развития науки и технологий, которые были бы независимы от внешнего мира.

Первоначальные шаги по созданию и коммерциализации фармацевтики были предприняты конгломератами, но они провалились. Тем не менее, тогда появилось семя, которое позже помогло сформировать отрасль. Его авторами были чиновники из Минздрава, профессора Тегеранского университета медицинских наук и Офис. Они отправили несколько групп иранских студентов за рубеж, учиться самым современным подходам в медицине. Среди стран были Куба, Канада и Британия были наиболее важными. После обучения студенты вернулись домой и заняли места в университетах, фирмах и государственных агентствах. Четверо из них, Табатабаи (Т), Найебпур (Н), Махбуди (М) и Хамедифар (Х), предприняли первые шаги по созданию R&D в иранской биофармацевтике.

Т и Н основали компанию PouyeshDarou и начали производить первое биофармацевтическое лекарство в Иране, тот самый "Интерферон Альфа" с очень значительной помощью главы Управления Ахмадияни. Параллельно в Тегеранском университете медицинских наук был создан Ebn-e-Cina Pharmaceutical
Technologies Incubator. Ахмадияни также мотивировал Т и Н получить европейский лабораторный стандарт для большей легитимности среди чиновников и врачей.

М и Х основали CinnaGen и представили своё первое лекарство, "Цинноген" с помощью Мадани, сотрудника Офиса, и Динарванда, который позже стал главой Управления.

По факту вход этих компаний на рынок был связан с коллективным действием и борьбой против уже сложившихся правил, ограничителей, чего достигла маленькая группа разнородных агентов.

И схема госустройства Ирана по Конституции 1979 г. без поправок 1989 г.

И краткая хронология разных версий Конституции

Дружеская критика

Василий Тополев, достаточно известный популяризатор социально-гуманитарных наук, публикует серию постов про Исламскую революцию. Идея хорошая, там много очень интересных сюжетов: политическая борьба между разными революционными силами, пять разных выборов и референдумов в 1979 и т.д.

В последних двух постах Василий решил написать про принятие Конституции 1979 г., и совершил там несколько очень грубых ошибок. Прежде чем я их продемонстрирую, дисклеймер - ошибаться нормально. Только ошибки в данном случае можно было предотвратить или проконсультировавшись с иранистами по поводу тематическое литературы, ну или дать почитать черновой вариант текста. А теперь к ошибкам:

Содержательные.
1. Иран не мог стать обычной скучной республикой уже к марту 1979 г. Помимо прошедшего референдума, тогда был представлен второй черновик Конституции. В нём присутствовал Наблюдательный совет (5 муджтахидов, 5 светских юристов, 5 представителей Меджлиса) как фактически верхняя палата парламента и Конституционный суд одновременно, проверяя законопроекты на соответствие шариату и Конституции. Справедливости ради, писали этот черновик светские юристы: Нассер Катузян, Мохаммад Джафар Лангаруди и др.

В июне 1979 г. была третья версия, которую писали в основном юристы, близкие к Национальному фронту и Мехди Базаргану. В ней в НС было 11 человек: 6 светских юристов и 5 муджтахидов. И после публикации этой версии Хомейни публично обратился к светским и и религиозным юристам предлагать различные исправления, которые сделали бы текст Конституции более религиозным. На его просьбу среди прочих отреагировали аятоллы Монтазери и Гольпаегани, а также хождат-оль-эслам Хатами, будущий президент.

Первые два говорили о необходимости внедрения велаятэ факих в Конституцию, Хатами же хотел видеть её более религиозной. И ещё до выборов в Совет экспертов по написанию Конституции разные группы так или иначе давили на Хомейни, требуя от него стать президентом. История завершилась в августе 1979 г., когда по итогам выборов Большая коалиция Хомейни получила большинство на выборах в Совет, и тогда уже в Конституции полностью появились Верховный руководитель и велаятэ факих.

2. В Конституции есть двойной суверенитет, и на уровне текста, и на уровне дизайна. С одной стороны, Верховный руководитель и.о. 12-го Сокрытого Имама. С другой, есть 6-я статья, которая явно говорит о том, что все дела страны должны решаться посредством выборов. Плюс Верховный руководитель сам выбирается и контролируется избираемым Советом экспертов, по сути являющимся коллегией выборщиков. И это не говоря про то, что Президент и Меджлис также избираются напрямую.

3. Наблюдательный совет в версии 1979 г. назначался так: 6 факихов назначал Верховный руководитель, ещё 6 светских юристов - Высший юридический совет, состоящий из назначаемых Главой судебной власти Председателя Верховного суда, Генпрокурора и 3 избранных судейским обществом муджтахидов. Главу судебной власти также назначал, и назначает Верховный руководитель.

4. Абольхасан Банисадр был президентом не несколько месяцев, а почти полтора года - с февраля 1980 по июнь 1981. Импичмент ему устроили по двум связанным причинам. Во-первых, он конфликтовал с премьером Али Раджаи, назначенцем Хомейни, по поводу роли президента. Банисадр хотел чтобы президент был сильным институтом, Раджаи и Хомейни - чтобы премьерский пост был значительно сильнее президентского. Во-вторых, Банисадр активно критиковал велаятэ факих, что не нравилось Хомейни очевидным образом.

Из технических могу отметить, что кое-где перепутаны Банисадр с Базарганом, но это мелочи. Ну и что Наблюдательный совет Василий называет Советом стражей конституции.

Разные характеристики иранской деревни в 1967 и 2001 гг.

Также сильно изменилась структура выращиваемых культур: если в 1960-е ими были только пшеница, ячмень и сахарная свекла, то на начало 2000-х гг. фермеры выращивали ещё и помидоры с кукурузой. Также произошла механизация и коммерциализация производства, что привело к снижению количества рабочей силы. В это же время произошло формирование мелкокапиталистических фермерских хозяйств и перераспределение собственности, что свидетельствует о серьёзных трансформациях в деревне.

Значительные изменения произошли и в профессиональной структуре. В 1960-е около 87% всех работ были сельскохозяйственными, к началу двухтысячных их доля упала до 46%. Точно так же изменился и основной источник доходов глав домохозяйств - с сельскохозяйственный уменьшился с 79% до 50%, несельскольхозйственный вырос с 21% до 50%.

Также значимо изменилась и социальная структура. Если в 1960-е в ней преобладали крестьяне (26%) и безземельные работники (60%), то в начале 2000-х она стала более разнообразной: мелкие (30%) и средние (15%) фермеры, безземельные работники (34%), мелкие капиталисты (15%).

Если подводить итоги, то наиболее значимыми изменениями в иранской деревне стала трансформация крестьянина в фермера, а также возникновение мелких капиталистических хозяйств. Также резко снизилась доля жителей деревни, вовлечённых в сельское хозяйство, и рост числа хозяйства где главным источником дохода был несельскохозяйственный. В целом эти изменения отражают глобальные тренды, которые соответствуют похожим процессам в Таиланде, Индонезии, Пакистане и на Филиппинах.

Источник: Ajami, Amir Ismail. 2005. From peasant to farmer: A study of agrarian transformation in an Iranian village, 1967–2002. // International Journal of Middle East Studies. Vol. 37. No. 3. P. 327-349.

От крестьян к фермерам: аграрная трансформация иранской деревни, 1967-2002

Иранская деревня прошла через масштабные трансформации между 1967 и 2002 г. Земельная реформа 1960-х гг. разрушила традиционную систему землевладения, а крестьянские восстания, захват крупных поместий и аграрные реформы послереволюционного режима привели к уничтожению крупномасштабных государственных и частных систем сельскохозяйственного производства: агробизнеса, фермерских корпораций и сельскохозяйственных производственных кооперативов, возникших при шахе.

Эти изменения можно проследить на примере одной деревни, расположенной в остане Фарс около города Марвдашт, в 45 км от Шираза. На 1967 год в этой деревне было 4 способа сельскохозяйственного производства: 1) крестьянская; 2) фермеров-арендаторов насосов; 3) большая частная капиталистическая ферма; 4) остатки традиционной системы землевладения. Общие характеристики деревни на 1967 и 2001 г. будут на отдельной табличке. В целом историю деревни в контексте земельных отношений можно разделить 3 периода: 1) во время господства помещиков; 2) в период земельной реформы; 3) после Исламской революции.

В помещичий период деревня принадлежала одному отсутствующему помещику, по факту же она управлялась наёмным менеджером. Деревня была разделена на поля, каждое из которых вместе обрабатывали 4-6 издольщиков. Они действовали как кооператив. Менеджер снабжал эти группы землёй, водой и семенами. На полях выращивали только пшеницу, ячмень и рис. Крестьяне получали треть ячменя и пшеницы, и половину риса.

После того, как в деревне начали выращивать сахарную свеклу, старый помещик продал деревню двум новым владельцам, каждый из которых получил по половине деревни.

С развитием насосного орошения в конце1950-х гг. возникла новая система сельского хозяйства, основанная на аренде насосов. Эта система предполагает передачу прав собственности на землю от помещиков крестьянам. К 1967 г. 28% обрабатываемой земли относилось к ней. Параллельно развивалась капиталистическая система. Один из помещиков отказался от издольничества, начал использовать трактора, насосы, нанял около 50 бывших издольщиков работать за зарплату.

В 1962 г. в Иране началась земельная реформа, которая внедрялась в 3 фазы. Цель у реформы была чисто политическая - ослабить помещиков, её последствием стало уменьшение числа отсутствующих помещиков и значительный рост крестьянской собственности. В 1965 г. третье земли помещика, который сохранял издольную систему, перешла 34 издольщикам. Вторая половина деревни, с капиталистическим хозяйством, была исключена из реформы.

Крестьяне, получившие землю, организовали себя в сельскохозяйственные кооперативы на своих условиях. Фермеры, использующие насосы, получили землю, которую они раньше арендовали, и расширили производство путём добавления новых насосов и культивации арбузов. Таким образом создание масштабного капиталистического сельского хозяйства также привело к развитию и мелкого фермерства с кооперативами.

Во время Исламской революции несколько крестьян захватили землю помещика, использовавшего капиталистическую систему. Они захватили обрабатываемую землю, дом, водяные насосы, и сами стали работать на ней, не платя ничего помещику. В 1981 г. крестьяне, жившие на земле помещика с издольной системой, захватили его землю и технику. Вплоть до 1986 г. они платили ему деньги за аренду земли, после этого просто перестали это делать.

В 1988 г. конфликт с помещиком-капиталистом разрешился - он согласился отдать 55 крестьянам 250 гектар земли, взамен на 140 гектар, которые оставлял для себя. Что касается второго помещика, то судебные тяжбы с ним длились до 1999 г., он тогда согласился передать 130 из 218 гектар земли 44 крестьянам.

В целом на начало 2000-х гг. доля крупных капиталистических хозяйств заметно упала по сравнению с пореформенным периодом, хотя доля земель мелких и средних фермеров заметно выросла.

На следующей неделе проведем презентацию книги Джелала Але-Ахмада «Гарбзадеги» в московском «Пиотровском».

В среду, 25 декабря, обсудим книгу Джалала Але-­Ахмада, которая обрела большую известность не только на родине автора, но и по всему миру. «Гарбзадеги» буквально переводится с фарси как «поражение Западом». Але-Ахмад перенял этот термин у иранского мыслителя Ахмада Фардида и придал ему значение, которое стало основным, — технологическая, культурная и идеологическая зависимость Ирана от Запада. Этот текст считается классическим и не теряет актуальности сегодня, когда вопросы поиска постколониальной национальной идентичности остаются чувствительными.

В дискуссии примут участие:

🔵Максим Алонцев — доцент ИКВИА ФГН НИУ ВШЭ, историк, востоковед, кандидат филологических наук, научный редактор книги, автор канала Pax Iranica;

🔵Лия Эбралидзе — модератор встречи, переводчица и редактор, антрополог ислама, автор канала «я никогда не выйду в поле».

Когда: 25 декабря, 19:30
Где: книжный магазин «Пиотровский», Малая Никитская 12, стр.12

Зарегистрироваться на встречу можно здесь.

Вчера провёл последнее занятие с магистрантами по курсу "Трансформация политической культуры в Исламской Республике Иран". А касалось оно религии и политики. В процессе подготовки к занятию родился мем.

Смысл шутки: Саид Хаджариян, иранский философ и юрист, бывший заместитель министра разведки, в начале 1990-х опубликовал цикл статей в журнале Киян. В них он доказывал, что политический режим Исламской республики сам себя секуляризует, так как в основе принятия решений лежат принципы целесообразности, государственного интереса, а не соответствие нормам ислама. А вообще я о нём писал здесь.

Митинги 2009 года в Иране

Политический активизм в Исламской республике: выживание и сопротивление

Во время протестов 2009-2011 гг. многие люди изначально кричали "Аллах Акбар", это была для них форма выражения недовольства. Эта кричалка громкая, значимая, её легко распространять. Однако со временем от неё отказались, поскольку по голосу можно опознать кто кричал. Со временем от неё отказались и перешли на свист - свистящих невозможно определить, при этом она напоминала о протесте. Это одна из форм протеста, которая возможна в авторитарных условиях.

Если говорить непосредственно об иранских протестах в целом, то они сформированы политической системой Ирана. И поскольку она очень фрагментирована и разбита на разные элитные группы, протесты тоже обладают похожим характером.

Собственно, разнородность иранских протестов 1960-1970-х гг. также является одной из причин разнообразия современных. При этом с начала 1980 г. и вплоть до 1989 г. поле активизма находилось под жёстким контролем, на него также влияли дискурсы войны и мучеников, способствующие возникновению нарративов национального единства и однородности.

Главный студенческий профсоюз Исламской республики Офис консолидации единства, о котором я рассказывал ранее, сыграл критически важную роль в возникновении первых антирежимных митингов в Тегеранском университете в 1999 г. Зелёное движение 2009-2011 гг. возникло на наследии сетей, организованных разными локальными кампаниями за права женщин, меньшинств и т.д.

Они присоединились к президентским кампаниям реформаторов Мир-Хосейна Мусави и Мехди Кярруби, активно участвовали в студенческих отделениях Фронта исламского участия и партии Ээтемад.

Однако их кампания не смогла создать центр власти, который мог участвовать в институционализированной политике и избежать применения насилия по отношению к себе. Зелёное движение сильно расширило социальный охват и требования в поддержку реформаторских кандидатов в президенты, но не смогло "захватить государство".

Если же говорить о формах активизма в Иране на тот момент, их можно выделить три. Первой была диверсификация активизма, участие в максимуме разных групп, которые тогда возникали. Вторая - переход в неформальный статус и индивидуализация. Третья - ослабление инфраструктуры активизма, с одновременным усилением уверенности в себе и устойчивости.

Помимо движения между формальностью и неформальностью, была и другая стратегия - обращение к безопасным методам активизма. Например, участие в выборах и использование траурной церемонии Ашуры относительно безопасно.

Этот переход от не/формальности к безопасности являются ядром для выживания и построения коалиций. Он же сыграл важнейшую роль для поддержания протестов и политической мобилизации в Египте, Тунисе и Марокко во время Арабской весны. В Иране на начало 2010-х это строительство коалиций находилось на довольно низком уровне.

В целом, если говорить о методах, то на долгих дистанциях политический активизм становится неформальным и индивидуальным. Однако когда появляется возможность использовать формальные институты, типа партий во время выборов, те же активисты занимают места в них для изменения статуса-кво. Парадоксальным образом репрессии способствуют развитию автономного активизма и обессмысливанию формальных институтов, что ведёт к частичной делегитимизации авторитарных режимов.

Источник: Rivetti, Paola. 2017. Political activism in Iran: strategies for survival, possibilities for resistance and authoritarianism. // Democratization. Vol. 24. No. 6. P. 1178-1194.

1 - Голямреза Тахти, 1961 г., Иокогама; 2 - выпуск газеты с новостью о смерти Тахти; 3-5 - похороны Тахти

Рецензия на "Всем Иран" Никиты Смагина

С удовольствием прочитал книгу Никиты Смагина Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями.

Никита очень детально описывает разные стороны жизни в Иране, и разные парадоксы, которые не очевидны стороннему наблюдателю. Наложение его личного опыта помогает гораздо лучше понять как устроен Иран, каковы его основные противоречия, и как правящий режим с ними работает.

В целом я готов подписаться под большей частью тезисов автора. Полностью согласен с тем, что Исламская республика до сих пор существует благодаря демократическим институтам, ограниченной либерализации, шедшей в 1990-е - первой половине 2000-х гг., и всеохватному социальному государству.

Единственный серьёзный недостаток, на мой взгляд - не учёт роли революционного характера режима и Ирано-Иракской войны 1980-1988 гг. Революционные режимы особенно устойчивы, об этом можно прочитать здесь, например. А победа в оборонительных и гражданских войнах даёт им ещё 15-20 лет жизни, о чём можно прочитать тут.

И то, и то постоянно воспроизводится в идеологии, режим постоянно напоминает своим гражданам что он пришёл на антиавторитарной волне протестов, вылившейся в Исламскую революцию 1979 г. И параллельно он постоянно говорит о мучениках революции и войны, о том, что именно благодаря ему Иран устоял в борьбе с Ираком. Вездесущие муралы тому отличное свидетельство. И это тем более важно, что до сих пор живы и достаточно политически активны люди, которые были свидетелями и участниками обоих событий.

В целом книгу однозначно рекомендую, на русском на пока что ничего лучше в подобном формате не найдёте.

1 - генерал Размара; 2 - его похороны

Во внутренней политике Размара стремился усилить КПИ, т.к. имел с ней личные связи. Он пообещал её легализовать. Размара считал, что для равновесия в стране должна присутствовать не только пробританская партия, но и просоветская.

Поскольку шах потерял контроль над Генштабом и большей частью армии, он создал новый орган, Имперскую гвардию. Она находилась под его непосредственным контролем. Офицеры гвардии отбирались им лично. В гражданских отношения шах стремился ограничить влияние генерала.

В целом Размара сделал своими врагами шаха, базар, традиционную бюрократию, крупных землевладельцев, США и Британию. Однако у него не было своей политической базы. Осенью 1950 г. он попросил шаха распустить парламент, но шах не согласился. Генерал пытался создать свою политическую партию, но не сумел. Размара также не достиг успехов в переговорах с АИНК.

Наконец, 7 марта 1951 г. мусульманский фидаин убил генерала. Так стал видимым радикальный исламизм, который в дальнейшем себя проявит в более активных формах.

Действия Размары и его просоветская ориентация привели к тому, что базар вошёл в близкий союз с Национальным фронтом. Благодаря этому союзу Мосаддык в дальнейшем стал премьером страны. Сам генерал своей внутренней и внешней политикой отпугнул от себя правых, левых и центристов иранской политики, как и западные страны. Его попытки создать позитивное равновесие привели к тому, что он потерял власть. Он не смог манипулировать внутренними силами, чтобы создать устойчивый баланс. Провал Размары изменил одну из основ иранской политики, согласно которой для поддержания власти надо поддерживать постоянное внутреннее и внешнее равновесие.

Источник: Ghods, M. Reza. 1993. The rise and fall of General Razmara. // Middle Eastern Studies. Vol. 29. No. 1. P. 22-35.

Взлёт и падение генерала Размары

Генерал Хадж Али Размара был премьером Ирана с 26 июня 1950 г. по 7 марта 1951 г. Он сыграл довольно большую роль в иранской политике в связи с приходом к власти премьера Мохаммеда Мосаддыка в 1951 г.

Размара родился в 1900 г. в семье военного - его отец был главой Тегеранской военной академии. Размара учился во французской школе в Тегеране. После выпуска из Военной академии он он присоединился к Персидской казачьей бригаде.

В 1921 г. он вместе с Реза-ханом участвовал в Государственном перевороте и подавлении Гилянской советской республики. Размара привлёк внимание Реза-шаха, в 1929 г. он стал полковником. Сразу после этого Размара стал заместителем директора Военного колледжа в Тегеране, где он работал под руководством первого французского генерала, нанятого шахом. В 1937 г. он участвовал в создании Департамента географии, благодаря чему армия получила доступ к современным картам. В 1939 г. он стал генералом.

В 1939-1945 гг. он возглавлял разные военные подразделения, трижды был главой Объединённого комитета начальников штабов. Тогда же он написал 18-томную "Военную географию Ирана" с разнообразными данными об иранской территории.

Во время Азербайджанского кризиса 1945-1946 гг. он был главнокомандующим в Курдистане. После восстановления власти над бывшими марионетками СССР Размара объединился с Мохаммедом Резой чтобы ослабить его бывшего патрона премьера Кавама и усилить шаха. Размара также репрессировал профсоюзы, находящиеся под контролем Компартии Ирана. В том числе поэтому Размара был главой Генштаба в 1945-1950 гг.

В конце 1940-х гг. Размара открыто говорил, что хочет стать премьером. К тому моменту ситуация в Иране была такая, что вероятность его премьерства была вполне реалистичной. Например, назначение в 1949 г. премьером коррумпированного Али Мансура не усилило доверие шахскому режиму.

Шах не хотел снимать Мансура, однако давление США, Британии и растущее недовольство самих иранцев вынудило его назначить премьером Размару 26 июня 1950 г.

Сразу после назначения Размара предложил новую программу. Она включала децентрализацию правительства, создание региональных парламентов, улучшение жизненных условий по всей стране, снижение стоимости жизни. Помимо этого, он объявил о желании улучшить отношения с СССР, которые испортились после 1946 г. Он всерьёз хотел сделать Иран нейтральной страной, запретив США фотографировать север страны в военных целях.

Однако шах был недоволен Размарой и делал всё, чтобы ослабить его влияние. Он сохранял врага Размары генерала Захеди как главу полиции, а также через шахский двор попросил аятоллу Кашани вернуться в Иран.

Кашани, а также лидер Национального Фронта Мохаммед Мосаддык постоянно публично критиковали Размару. Они называли назначение генерала государственным полупереворотом. США при этом надеялись на Размару и его реформы.

Все попытки генерала провести децентрализацию оборачивались провалом. Мосаддык активно его критиковал и напоминал о ситуации в Иранском Азербайджане. К нему присоединились шах и крупные землевладельцы. В целом эта реформа провалилась, так и не став законом.

Министр экономики Размары Вали Наср также пытался стабилизировать экономическую ситуацию в стране. Он ввёл контроль цен на базовые товары и принял другие антиинфляционные меры. Это привело к недовольству базара, как и части депутатов Меджлиса, которые представляли его интересы.

Размара также пытался заключить торговое соглашение с СССР, и изменить отношения с Англо-Иранской нефтяной компанией чтобы получать дополнительные деньги в бюджет. Однако представители Национального фронта были недовольны первым, а Наср - вторым.

Размара также создал Советско-Иранскую пограничную комиссию чтобы разрешить мелкие территориальные диспуты. Плюс СССР платил за использование каспийских рыбных промыслов.

Он также пытался охладить отношения с США и Британией: запретил западным дипломатам путешествовать вдоль северных границ страны, запретил вещание BBC и Голоса Америки, говорил о том, что британский Бахрейн принадлежит Ирану и т.д.

В целом для Ирана до конца 1970-х гг. были характерны напряжение, персонализм, неформальность и низкий уровень безопасности. Все они вместе были связаны друг с другом и формировали единую систему. Эта система служила способом сохранения и распределения власти, а также решения конфликтов.

Источник: Bill, James A. 1973. The Plasticity of Informal Politics: The Case of Iran. // Middle East Journal. Vol. 27. No. 2. P. 131-151.

Неформальная политика в Иране династии Пехлеви

Как иранцы начала 1970-х гг. строили друг с другом отношения с точки зрения власти?

До 1970-х гг. власть в Иране в основном анализировалась через призму формальных организаций: профсоюзов, ассоциаций и т.д. При этом власть в Иране по факту концентрировалась во фракциях, кликах и других группах, которые создавались от случая к случаю.

Одним из таких типов клик является довре. Это группа индивидов, которая периодически организует встречи, при этом места встреч постоянно меняются, и их предоставляют члены клики. Довре бывают профессиональными, семейными, религиозными, политическими, экономическими и т.д.

Довре имеют прямое политическое влияние. Они в форме масонских обществ и анджоманов сыграли большую роль в конституционном движении начала XX в. Они были напрямую связаны с влиятельными политическими лидерами и будущими депутатами Меджлиса.

Довре на начало 1970-х гг. сохранялись в Иране из-за отсутствия других организаций, которые могли бы объединять людей. У них есть некоторый уровень сотрудничества и доверия, компетентного руководства, доверенных членов, финансирования и политической терпимости.

Довре это не единственный пример неформальной власти. Например, когда губернатор провинции путешествует по ней, крестьяне разными способами стремятся до него добраться со своими просьбами.

Иранский шах по факту является центром подобных неформальных сетей. Они включают родственников, друзей, придворных, чиновников и т.д. Каждый из них также окружён своей сетью, и они тянутся вниз вплоть до крестьян.

При этом в этих сетях наиболее скрытые от публики индивиды добиваются наибольших результатов в плане информации.

Возвращаясь к довре, он представляет из себя амфорную смесь личных отношений. Связь, существующая между членами этой структуры, делает её группой, при этом гарантируя её неформальный статус. И довре играет важнейшую роль в защите личных интересов её членов.

Система довре объединена между собой иранцами, состоящими сразу в нескольких таких организациях. В каждой из них они в контакте с разными группами. И эти индивиды становятся передатчиками информации от одного довре к другому. В этой ситуации отдельные личности становятся ключевыми передатчиками и обретают большую власть и влияние.

В условиях преобладания личных связей возникает большое количество закономерностей, которые трудно не заметить, и трудно задокументировать. Например, члены отдельных семей стремятся присутствовать в максимуме государственных организаций. Другая - в больших и влиятельных семьях разные её стремятся принадлежать к разным политическим движениям.

Сами довре могут состоять практически из кого угодно. Например, в одном из них был членов Национального фронта, придворный, каджарский принц, высокопоставленный менеджер из нефтяной компании, депутат Меджлиса и университетский профессор. В таких условиях личные связи играют большую роль чем формальные должности.

Ещё одной особенностью неформальной политики в Иране является постоянная вражда всех со всеми: индивидов, организаций и т.д. Эта вражда является интегрирующей и смешивающей силой иранской системы. Она также способствует поддержанию баланса между разными группами. При этом существуют посредники, которые выполняют роль медиаторов, разрешающих конфликты.

Система институционализированного конфликта ведёт к потере безопасности. Каждый постоянно боится потерять своё место и благосостояние, а то и жизнь. Однако они могут искать поддержку у иностранцев. Иностранцы для них некоторая гарантия безопасности, потому в 1970-е гг. они демонстрировали её как способ самозащиты.

Пластичность, персонализм и низкий уровень безопасности по сути служат способом распределения власти. Они позволяют контролировать изменения и движение внутри политической системы.

Также в этой системе существуют институты для снижения давления посредством борьбы с жалобами, типа Инспектората премьер-министра, Трибунала Гражданской службы и т.д. Помимо них, подобную роль играют газеты и журналы, которым позволено критиковать систему, но очень ограниченно.

Сегодня советуем книгу о людях, которые знают, где выгодно купить новый айфон, ходят в подпольные клубы на рейвы и всегда нальют дорогому гостю чаю из самовара. Угадайте, где они живут?

Всё верно, в Иране.

Свежий материал медиа Кинопоиска — о книге «Всем Иран», в которой востоковед и бывший корреспондент ТАСС в Иране описывает свой опыт жизни в этой стране.

Некоторые изгнанные активисты: 1 - Наргес Мохаммади; 2 - Негяр Мортазави; 3 - Вахид Порустад

Изгнанные активисты и Исламская Республика в цифровую эпоху

После Исламской революции 1979 г. много настроенных оппозиционно по отношению к новому режиму иранцев покинуло страну. За исключением ранних послереволюционных лет, они не сыграли особо значимой роли в иранской политике. Они консультировали Саддама Хусейна, пытались устроить военный переворот, устраивали теракты в стране.

Новое поколение эмигрантов, возникшее после протестов 2009 г. и связанного с ним Зелёного движения, действовало уже совершенно по-другому. Благодаря интернету и социальным медиа у них появилась возможно взаимодействовать друг с другом. Они также стали посредниками при передаче информации и экспертизы о стране.

В основе анализе классическая триада Альберта Хиршмана: выход, голос и верность. Эту концепцию неоднократно критиковали, и в новых условиях можно говорить о разных её вариациях. Одна из них - голос после выхода. Когда репрессивные режимы блокируют возможность выражать недовольство изнутри страны, местные активисты обращаются к международным медиа и НКО за поддержкой и для создания внешнего давления на режим. В этих сетях несогласные служат "мостами", распространяющими информацию, обозначающими требования к режиму и т.д. Для этого они сохраняют связи с их соратниками внутри страны (горизонтальный голос) и обращаются к государственным и международным акторам для сообщения о проблемах (вертикальный голос). В ответ на это авторитарные режимы также ищут способы бороться с несогласными внутри и снаружи страны, устраивают за ними слежку и т.д.

В случае Ирана для исследования было проинтервьюировано 14 человек, живущих в США, Канаде, Германии, Франции, Британии и Чехии. 4 - эксперты по кибербезопасности, 3 - правозащитники, покинувшие Иран после 2009 г.

Протесты 2009 г. стали серьёзным испытанием для иранского режима. Согласно Управлению верховного комиссара ООН по делам беженцев, с 2009 г. число иранцев, запросивших убежище, значительно выросло. Для них интернет стал единственным способом общаться и собирать информацию про происходящее в Иране, общаться с их иранскими контактами и другими беженцами.

Для борьбы с ними представители иранского режима пытались взломать их почты, отправляли фальшивые пароли, подозрительные файлы и т.д. Помимо этого, были также прямые угрозы и даже непосредственное взаимодействие со спецслужбистами. Также внутри страны на них заводятся уголовные дела, им регулярно угрожают по телефону и почте.

Помимо прямых угроз, режим использует и непрямые. Например, арестовывают их контакты внутри страны после переписки. Также могут допрашивать и угрожать родственникам эмигрантов в самом Иране. Помимо них под удар могут попасть люди, вовлечённые в профессиональные и личные связи с противниками режима.

В целом режим стремится подорвать горизонтальные связи несогласных и ограничить возможную передачу информации вертикально. Цифровые технологии сильно увеличили возможности авторитарных режимов действовать подобным образом. В этом плане транснациональные репрессивные практики можно воспринимать как способ адаптации авторитарных режимов к цифровой эпохе, а не выражение авторитарной власти и стабильности.

Источник: Michaelsen, Marcus. 2018. Exit and voice in a digital age: Iran’s exiled activists and the authoritarian state. // Globalizations. Vol. 15. No. 2. P. 248-264.

1 - премьер Мусави посещает экзаменационный центр одного из иранских университетов в 1985 г.; 2 и далее - сдача конкура в разные годы

Такое распределение позволяет контролировать миграцию из села в город, а также снабжать рабочей силой регионы с недостатком квалифицированных кадров. Для этого университеты заключают специальные соглашения со студентами. Согласно этому соглашению студенты из зон 2 и 3 обязаны отработать в регионах определённое время в обмен на преференции.

В целом обновлённый конкур оказал довольно сильное влияние на социльное происхождение студентов. Значительно выросла доля студентов из бедных и неразвитых провинций. Она также поспособствовала в 1980-е гг. привлечению в университеты политически лояльных студентов. Он также сильно ограничил миграцию в крупные города, мотивируя студентов оставаться в их родных провинциях. Значительно выросла доля студентов среди всех обучающихся.

При этом у конкура есть и недостатки. Средний балл среди поступающих по революционной квоте был ощутимо ниже, чем у остальных. Снизились конкуренция и свобода академической борьбы. Вместе с тем, он также поспособствовал экономическому развитию бедных регионов.

Источник: Sakurai, Keiko. 2004. University entrance examination and the making of an Islamic society in Iran: a study of the post-revolutionary Iranian approach to “konkur”. // Iranian Studies. Vol. 37. No. 3. P. 385-406.

В течение 1980-х гг. квоты сильно варьировались, вводились и убирались новые категории. Одновременно под сомнение ставилась процедура проверки абитуриентов на лояльность. Главной проблема была честность. Поскольку отрицательный результат проверки был сокрушительным для абитуриента, ответственность проверяющих была крайне высока. Помимо этого, сбор информации об абитуриентах требовал очень много времени и денег. Из-за этого в 1988 г. ВСКР запретил собирать информацию об абитуриентах у соседей. Помимо этого, Отборочная комиссия могла запрашивать информацию только у Министерства информации и Генеральной прокуратуры о политических качества абитуриента. Всё это снизило роль политического фактора при сдаче экзамена. И, по факту, изгнание антирежимных элементов закончилось в 1988 г.

Созданное в 1981 г. Генеральное бюро отбора студентов в 1989 г. было преобразовано в Национальную организацию по оценке образования. Организация была привязана к Министерству науки, исследования и технологий.

В 1998 г. все кандидаты кроме тех, кто из революционный квоты, были разделены на 3 зоны. Они отсылают на места происхождения и обучения абитуриентов. Зона 1 - столицы и крупные города, зона 3 - наименее развитые регионы страны, зона 2 между ними.

Конкур на начало 2000-х гг. разделён на две стадии. На первой они сдают общий тест, состоящий из персидского языка и литературы, арабского, исламской культуры и иностранного языка. Абитуриент может выбрать среди языков английский, немецкий, французский, итальянский и русский. Религиозные меньшинства могут сдавать тест на языке своей религии. На второй стадии абитуриенты сдавали профильные экзамены, соответствующие программа бакалавриата, на которые они хотели поступить.

Если говорить о социально-демографических характеристиках абитуриентов, то они сильно менялась. В начале 1990-х гг. революционная квота составляла 25%, к 2000 г. она опустилась до 5%. Параллельно сильно выросло число студентов на 100 тысяч человек в принципе. При этом из беднейших провинций типа Систана и Белуджистана, Чахармахаля и Бахтияри число студентов было значительно выше, чем в среднем по стране. Также выросла доля женщин - если в начале 1990-х гг их было ~50%, то в 2002 г. в числе поступивших в университеты женщин было 67%.

Миграция из города в деревню также вынудила правительство улучшить качество образования на местах. Для этого были предприняты две меры. Во-первых, в 1988 г. был создан Университет Пайам-е Нур со 168 учебными центрами по всей стране. Он принял 21% всех успешно сдавших конкур абитуриентов в 1993 г и 27% в 1997 г. Также создавались новые региональные университеты, типа Университетов Илама и Бушира в 1991 г.

Во-вторых, был создан новый метод распределения студентов по университетам. Студентов предпочитали отправлять в университеты тех провинций, откуда они происходили. Для этого университетские департаменты были разделены территориально. Например, департаменты, существующие в каждой провинции, типа педагогического и химического, назывались провинциальными. Над ними стояли региональные департаменты, состоящие из нескольких близлежащих провинций. Помимо них, также были родные регионы, на которые была разделена вся страна. Выше них стояли полюсные департаменты, состоящие из большого количества провинций, всего их было 5. К полюсным относятся такие направления как экономика, история, психология, образование, стоматология и т.д. Меньше всего национальных департаментов, и к ним относятся редкие направления типа инжиниринга природных ресурсов.

После получения результата студенты могут выбрать до 100 департаментов и университетов. Они принимаются на них согласно своим баллам. Чем выше балл, тем выше вероятность быть принятым на более престижную программу. При этом, например, на уровне провинций, регионов, родных территорий 80% студентов должны быть выходцами из тех провинций, где студенты родились и учились.

Вступительные экзамены в университет в Иране как способ исламизации общества: устройство конкура

На начало 2000-х гг. в Иране около 800 тысяч студентов училось в государственных университетах, ещё примерно столько же - в Исламском свободном университете. Для многих из них государственные университеты были первыми приоритетами: там были низкая плата а обучение, и степени государственных университетов считались более престижными.

В ответ на этот запрос государство расширило возможности университетов принимать больше студентов. Однако всё равно, в государственные университеты могли поступать только 10% от всех желающих, в основном из-за роста молодого населения. Однако причиной такого низкого числа поступающих было не только их общее количество. Вступительный экзамен в университет, конкур, использовался правительством Исламской республики не только чтобы определить уровень знаний абитуриента, но и чтобы идеологизировать его.

Для поступления в государственный университет все абитуриенты обязаны сдать национальный тест, конкур. Вообще он изначально был принят за десятилетие до 1979 г. По сути это аналог российского ЕГЭ, американского SAT и других подобных тестов.

После Исламской революции конкур критиковался из-за трёх вещей. Во-первых, дореволюционный конкурс давал преимущества горожанам из высшего и средне-высшего классов с лучшим образованием и большим количеством возможностей для сдачи теста на высокий балл. Во-вторых, он не мог предотвратить поступление в университет слишком вестернизированной молодёжи, отрицавшей ислам и культурную независимость. В-третьих, этот метод вёл к концентрации студентов в крупных городах и способствовал её миграции из деревни в город.

В 1980-1983 гг. в Иране проходила культурная революция, во время которой все университеты были закрыты. Тогда же был передал конкур. Для этого были введены новые критерии принятия сдачи теста: социально-экономический и политический, помимо уже существовавшего академического.

Основной их смысл был в том, чтобы дать больше возможностей для поступления людям с низкими социально-экономическими возможностями через преференции. Также авторы политического курса считали, что верность исламу более важна, чем академические успехи.

Социально-экономический критерий был основан на географических зонах, где жили абитуриенты и их семьи. Наличие высокого регионального неравенства легитимизировало этот критерий. Абитуриенты были разделены на категории согласно географическим зонам, каждая из которых получала пропорциональные привилегии.

Политический критерий был введён для замещения вестернезированных абитуриентов лояльными. Он играл особенно большую роль в 1980-е гг.

В ноябре-декабре 1982 г. впервые были проведены тесты нового образца. По их итогам 35% мест были распределены между выпускниками из Тегерана и региональных столиц (свободная квота), ещё 35% - из сельских территорий (зональная квота).

Политический критерий использовался двумя разными способами. Первый - давать преференции ветеранам, семьям мучеников, членам революционных организаций типа созидательного джихада. В 1982 г. 30% всех мест были отданы им. 25% из них были членами революционных организаций, 5% - определены Фондом мучеников.

Второй способ - проверка личных и моральных качеств абитуриента и его семьи. При этом, поскольку он был финальном этапом процедуры, даже абитуриента с очень высоким баллом могли не пустить в университет. Для этого был создан Отборочный комитет, находящийся под надзором Высшего совета Культурной революции (ВСКР). У него были региональные офисы, ответственные за сбор информации о местных кандидатах. Сотрудники офисов отбирались из наиболее лояльных сторонников режима.

Интервью с Андреем Коротаевым

В продолжение интервью с Андреем Коротаевым, опубликованном в Системном блоке, выкладываю его первую часть. Она касается прихода Андрея Витальевича в науку, интереса к востоковедению, исследований Древнего Йемена, социо-культурных тем и т.д. - в общем, всего того, что не вошло в текст на СБъ. Спасибо редакции издания за разрешение выложить текст, а самому Андрею Витальевичу за редактуру.

Ознакомиться с интервью можно на Яндекс.Дзене, Телетайпе и Медиуме.

Голосование американских иранцев на президентских выборах в США

Опрос Public Affairs Alliance of Iranian Americans показывает, что америанские иранцы скорее будут голосов за Камалу Харрис (45%), хотя Дональд Трамп (41%) не так уж сильно от неё отстаёт.

При этом, что интересно, те же самые люди скорее предпочтут иметь большинство демократов (42%), а не республиканцев (31%) в Конгрессе. Для 24% нет никакой разницы, кто будет большинством.

Вообще заметен довольно сильный сдвиг в их настроениях. Если даже в 2016 г. они поддерживали Берни Сандерса (43%) и Хиллари Клинтон (34%) с большим отрывом от Трампа (9%), то сейчас кандидаты обеих партий почти сравнялись по уровню поддержки. А на выборах 2020 г. они однозначно поддержали Джо Байдена (56%), поддержка Трампа была куда меньше (31%).

Из интересного ещё можно отметить, что тремя важнейшими факторами, определяющими голосование американских иранцев являются отношения США и Ирана (55%), инфляция и уровень жизни (40%) и экономика и рабочие места (39%).

Именно этот характер модернизации, наравне с диктаторским режимом шаха как таковым, стал одной из причин исламизации женщин. Для многих из них меры, которые предпринимал шах, были бессмысленны, постольку поскольку в стране не было честных выборов. В тюрьмах режима Пехлеви находилось и было запытано много женщин. В конце 1970-х гг. запрос на социальную справедливость и идея имамата стали сильными импульсами для присоединения женщин к исламским движениям.

После Исламской революции 1979 г. положение женщин снова изменилось. Важно учитывать, что и взгляды аятоллы Хомейни на женщин также трансформировались. В 1960-е гг. он критиковал шаха за дарование женщинам новых прав. А в 1980-е гг. он сам стал на них опираться, по крайней мере частично.

В то время как женщины среднего класса и высококлассные специалистки были вынуждены покинуть свои места работы из-за новых законов о ношении платков, вуалей и чадр, бедные горожанки и крестьянки сильно выиграли от реформ. Комбинация Ирано-Иракской войны 1980-1988 гг. и санкций США создали для женщин новые возможности для вовлечения в общественную жизнь. Однако этот процесс был сильно ограничен из-за сегрегационной политики и ограничений для образованных и светских женщин.

Вместе с тем, параллельно выросла доля женщин в аграрном секторе, не смотря на его уменьшение в экономике в целом. Доля женщин также уменьшилась в промышленности из неэффективных политик: раннего ухода на пенсию для госслужащих и пенсий для рабочих частного сектора.

Социальная программа Хомейни во многом опиралась на женщин и не могла быть реализована без них. Она мобилизовала большое количество женщин из традиционных семей и включила их в публичную сферу. До этого они были отчуждены политическим курсом шахского периода. Многие женщины, участвовавшие в программах повышения грамотности, часто не были исламистами. Многие левые женщины присоединились к Хомейни для ликвидации безграмотности. По факту кампания Хомейни привела к тому, что левые и исламистские женщины вместе боролись с женской неграмотностью.

При этом гендерная сегрегация парадоксальным образом привела к созданию новых рабочих мест. Женщины не имели серьёзной конкуренции в областях образования и здравоохранения.

В целом в 1980-е гг. женский найм проходил через сложные преобразования. С одной стороны, он сильно уменьшился, однако на это в первую очередь повлияла война и экономический кризис. При этом найм в городах также слегка уменьшился, но он был следствием долгосрочных процессов, которые начались ещё до революции.

В 1990-е гг. женский найм начал снова расти, в связи с возобновлением экономического роста в целом. Он продолжался вплоть до конца 2000-х гг. Он был связан с рядом факторов. Во-первых, выросло число женщин, которым нужна была работа. Они родились незадолго до революции, и заканчивали школу в конце 1980-х гг. Помимо них, были также волонтёрки, оставшиеся с предыдущего десятилетия. Также выросла роль женщин в государственном секторе, особенно в образовании, здравоохранении, обеспечении социальных услуг.

Боньяды (благотворительные тресты) не смогли обеспечить женщин достаточным уровнем благ. Вместо них с этим достаточно успешно справился Благотворительный фонд Имама Хомейни. Экономическая политика 1990-х гг. не привела к росту числа наёмных сотрудников в целом, некоторые промышленные политики оставались преемственными шахским. Соответственно, в большинстве отраслей женский труд не приветствуется, а трудозатратные отрасли типа текстильной и пищевой, снизили найм женщин из-за игнорирования государством.

Источник: Bahramitash, Roksana; Salehi-Isfahani, Hadi. 2011. Modernization, Revolution, and Islamism: Political Economy of Women’s Employment. Veiled Employment: Islamism and the political economy of women’s employment in Iran. Syracuse: Syracuse University Press. P. 53-82.

Политическая экономия найма женщин в Иране

В Иране вплоть до реформ Реза-шаха Пехлеви женщины играли разные роли. В сельском хозяйстве они занимались посадкой, прополкой, сбором урожая, работой на рисовых полях. Они также разводили скот и птицу, занимались пчеловодством и шелководством. В промышленности они участвовали в рукоделии, ковроткачестве. 70% всей ткани производилось женщинами. В кочевых и скотоводческих общества они также участвовали в ряде видов деятельности, типа доения, заботы о животных и т.д.

В конце XIX - начале XX вв. произошёл значительный сдвиг в сельском хозяйстве: натуральное производство замещалось продажей сельхозкультур на экспорт. Это привело к росту числа крупных поместий вместо мелких земельных наделов. Что, в свою очередь, уменьшило роль женщин в хозяйстве. точно таким же образом производство ковров перешло на фабрики, что привело к потере женщинами их экономического статуса в хозяйстве.

В городах присутствовала гендерная сегрегация и влияние социального класса. Часть работ были исключительно женскими: работа в женских общественных банях, продажа товаров в домах, игра на музыкальных инструментах, танцы и пение и т.д. Плюс были работы, открытые для женщин низших классов: швеи, прядильщицы, ткачихи, горничные, прачки и няни. У женщин из богатых семей по факту возможностей было меньше.

Начиная с государственного переворота 1921 г., совершённого Реза-ханом, ситуация стала меняться. В 1936 г. он издал указ, запрещающий женщинам носить платки, вуали и чадры. Эта политика была успешна среди горожанок, женщин из среднего и высшего классов. Также она предполагала расширение женщинам доступа к светскому образованию.

После смены монарха на Мохаммеда-Резу, Второй мировой и Государственного переворота 1953 г. ситуация снова начала меняться. Начатая в 1963 г. Белая революция заметно изменила роль женщин в сельском хозяйстве. У земельной реформы было три важных результата. Во-первых, она даровала землю мужчинам как главам домохозяйств, что мешало женщинам заниматься сельским хозяйством и увеличивало роль мужчины. Во-вторых, она игнорировала безземельных крестьян, большинством из которых также был женщины. В-третьих, она практически не помогала издольщикам, оставляя их в уязвимом положении.

Все эти политики привели к ослаблению мелких землевладельцев. Часть из них банкротилась и уезжала в город. Уменьшающийся сельскохозяйственный сектор стал источником найма для женщин. Т.е. в 1950-1970-е этот сектор уменьшился, а доля женщин в нём стала значительно больше.

На контрасте с сельскохозяйственным сектором, промышленность сильно выиграла от Белой революции. Доля нанятых в производстве женщин сильно выросла, и оставалась довольно высокой в дореволюционный период. При этом женщин низших классов работали горничными, или могли быть домохозяйками.

Как часть Белой революции, шах выступал за получение женщинами дополнительных прав, чтобы они участвовали в общественной жизни так же, как европейские и американские. В частности, в 1963 г. женщины получили право голоса на выборах. Сестра шаха, принцесса Ашраф, создала Женскую организацию Ирана. Целью организации было увеличение роли женщин и решение разных проблем женщин, связанных с здравоохранением, образованием, законом и социальным благосостоянием. Организация участвовала в Международной женской конференции 1975 г., во время которой была принята 11-страничная резолюция, призывавшая устранить всю дискриминацию по отношению к женщинам, и дать им равные права. Она не была принята Иранской организацией ни в каком виде.

Самые большие изменения коснулись только горожанок среднего и высшего класса, которые были реальными бенефициарами модернизации. Они начали более активно участвовать в общественной жизни, становились учительницами, врачами и т.д.

В целом шахская модернизация реально затронула только относительно небольшой слой населения, сконцентрированный в городах, и принадлежащий к высшему и среднему классам.

Васильев Алексей Иванович (1903-1936), иранист

На момент ареста научный сотрудник АН СССР, аспирант ИВ АН СССР. Арестован 17 июня 1936 года УНКВД Ленинградской области; обвинен по ст. 58-10, 11 УК РСФСР. 6 ноября 1936 года выездной сессией ВК ВС СССР приговорен к ВМН. В тот же день приговор приведен в исполнение. Реабилитирован в 1957 году.

Гульбин Григорий Григорьевич (1892-1941), арабист, тюрколог, иранист; этнограф и филолог

На момент первого ареста научный сотрудник МАЭ АН СССР (Кунсткамеры). Арестован 15 апреля 1930 года по "делу АН". Обвинен по статье 58-6 УК РСФСР. 8 августа 1931 года осужден Коллегией ОГПУ на 5 лет ИТЛ. Вышел из заключения в 1935 году. На момент второго ареста научный сотрудник ИВ АН СССР. Арестован УНКВД ЛО 24 сентября 1941 года; обвинен по ст. 58-10, ч. 2 УК РСФСР.

8 октября 1941 года в числе 2,5 тыс. подследственных и просто задержанных отправлен из блокированного Ленинграда на барже через Ладогу для этапирования в тюрьмы и лагеря Сибири. Баржа во время бомбардировки была брошена буксиром, заключенные в духоте и скученности сидели 6 суток в трюме, под бомбами, без воды и пищи. Задыхавшиеся люди старались забраться повыше, на нары, где легче было дышать, но нары рухнули, многие были раздавлены или разбились насмерть. Пытавшиеся вылезти через открытые охраной люки на палубу были расстреляны конвоем из пулеметов. Многие стали жертвами ночной резни, устроенной уголовниками, которые делились награбленным с конвоирами. В итоге погибло из этапа 756 человек, 121 из них считались пропавшими без вести, на них был объявлен всесоюзный розыск. В числе последних был и Григорий Гульбин. Тела погибших были частью сброшены охранниками в воду, частью захоронены в общей яме на берегу р. Сясь. По делу 1935 года реабилитирован в 1967 году, по делу 1941 года - в 1965 году.

Дал интервью журналисту Андрею Дубровскому про историю и политику Ирана. Спасибо ему за приглашение, было интересно.

Друзья, публикую интервью с экспертом об Иране, очень жду вашей поддержки и реакций. Это мой дебют в роли ведущего, так что не серчайте за орехи и огрехи.

Это разговор про мифы: Иран считается одним из главных врагов Запада – но тесно с ним связан, в первую очередь с Парижем. Почему Франция стала убежищем для главного иранского революционера? Зачем помогала технологиями и строила автомобильные заводы, инвестировала в Исламскую Республику?

Это разговор про мифы: Иран считается страной победившего ислама, но влияние ислама в стране слабеет, она становится более светской, и политики могут нарушать нормы ислама ради политической целесообразности.

Это разговор про мифы: Иран называют страной, 50 лет живущей под санкциями, изолированной от мировой экономики, построившей закрытую автаркию, но санкции вводили США, а Франция 90-е и нулевые строила Ирану промышленность, Иран также привлекал других крупных игроков, “с кем ”антисанкционная программа Ирана состояла не в том, чтобы все построить самому, а в привлечении крупных региональных игроков, кто согласился бы поделиться компетенциями и деньгами. Иначе говоря, никаких полувековых тотальных санкций против Ирана не было.

Это разговор про мифы: Иран называют диктатурой исламского духовенства, которая противостоит демократии Запада, на деле же исламский Иран более демократичен, чем шахский (монархический) Иран, который был большим партнером Запада, будучи диктатурой. Более того, спецслужбы США и Британии даже свергли либеральное демократически избранное правительство Ирана, чтобы вернуть монархическую диктатуру шаха. Ради доступа к иранской нефти.

Давайте вместе развенчивать мифы, друзья, прошу вашей поддержки и реакций, чтобы этот выпуск могли увидеть больше людей.

Смотреть можно везде:

https://rutube.ru/video/7ea3d9e51c5e9abeada5e9a1f37c0c81/

https://www.youtube.com/watch?v=pNkUB7xJMvc

https://vk.com/video-227990886_456239017

Некоторые рисунки федаинов, отражающие их отношения с городской средой

Для ОПФИН эти изменения были как минимум имплицитно связаны с урбанизацией. Джазани доказывал, что земельная реформа привела к тому, что крестьяне вынужденно стали работать на городскую буржуазию. "Городское" для него было одновременно культурным, социальным, экономическим и идеологическим: это процесс, который сопровождает и/или ускоряет проникновение капитализма в докапиталистические части общества; это практики, которые контрастируют с традиционным сельским стилем жизни; это условие появления полицейского государства, а так же как минимум мираж прогресса и благосостояния.

Ахмадзаде также поддерживал Джазани в плане оценки роли земельной реформы. Он также добавлял, что более интенсивные противоречия между крестьянами и капиталистами приводят к более близким связям пролетариата и крестьян в городах.

Для них обоих урбанизация была одновременно репрессивной и потенциально эмансипативной.

Джазани также выступал с идеей того, что "большие города это леса людей", таким образом поддерживая городские партизанские бои. Однако группа вокруг Ахмадзаде отличалась по взглядам от Джазани. Ахмадзаде считал, что террор играет роль "малого мотора", который подожжёт "большой мотор" в обществе и сделает революционную борьбу массовой.

С учётом пропаганды, "городское" также стало сценой для исполнения революционных действий. Члены ОПФИН грабили банки, устраивали уличные перестрелки, убегали от полицейских и спецслужб. Одной из наиболее показательных акций было убийство генерал-лейтенанта Зия-уд-Дина Фарсию. В 1971 г. фидаины атаковали машины генерала коктейлями Молотова и расстреливая её из разного вида оружия. Отчёты об операциях показывают, что город воспринимался ими не просто как случайное место - он был материализацией капитализма, империализма и авторитаризма, потому они атаковали символы такого порядка: полицейские участки, офисы западных нефтяных компаний, отели и т.д.

Фидаины также воспринимали сам город как отдельного актора. Это проявилось в анонимном тексте "Уроки городских боёв" 1974 г. Через призму партизанской урбанистики члены ОПФИО смотрели на город особым образом. Этот взгляд был связан с экзистенциальной проблемой партизанской борьбы и безопасности. В нём явно призывалось изучать и получать опыт из первых рук для понимания города как поля боя. При этом он касался в основном на зданиях и инфраструктуре, но не затрагивал демографию, плотность, общественные пространства или даже трафик.

В середине 1970-х гг. фидаины начали открывать для себя городских тружеников, о которых писал Джазани. Открытие этого класса позволило теоретикам фидаинов расширить их концепт "народа".

В конце 1970-х гг. фидаины также пошли в город, чтобы работать с массами. Там они столкнулись с борьбой горожан за места проживания. В частности, они активно исследовали трущобы и публиковали доклады на эту. Через них можно понять, что члены ОПФИН анализировали муниципальную политику Пехлеви как технологию доминирования над обществом. При этом они также преподносили свою позицию жителям трущоб в сравнительной позиции, ставя её в международный контекст. Для них революция уже шла, и борьба за жильё стала частью Исламской революции.

В целом можно сказать, что фидаины воспринимали город как сцену революционного действия. Они также воспринимали других акторов в контексте города, что приводило их к "открытию" городских тружеников как агентов революции. Таким образом, "городское" играло фундаментальную роль как инструмент познания и действия для ОПФИН.

Источник: Elling, Rasmus Christian. 2021. “In a Forest of Humans”: The Urban Cartographies of Theory and Action in 1970s Iranian Revolutionary Socialism. Global 1979: Geographies and Histories of the Iranian Revolution. Cambridge: Cambridge University Press. P. 141-177.

Городская картография теории и действия иранского революционного социализма 1970-х гг.

Исследователи Исламской революции часто называют её городской. Однако как сами именно революционеры воспринимали себя "городскими" (далее Г.)? Как революция была связана в их глазах с урбанизацией? Ответ на этот вопрос можно получить, исследуя Организацию партизан-фидаинов иранского народа (далее ОПФИН, фидаины). Для этого необходимо проанализировать четыре аналитических элемента, связанных с городом: 1) как центральную особенность исторического контекста и профиля организации; 2) как элементы организационной революционной теории и стратегии; 3) как условие и ресурс для действий; 4) как способ определения революционного потенциала.

"Городское" использовалось фидаинами чтобы взаимодействовать с "глобальным" в конкретном контексте Ирана. Г. стало абстрактным и конкретным связующим звеном, связывающим транснациональное пространство с частной, локализованной борьбой за национальное освобождение, привязывая теорию к практике.

Фидаины были в основном из интеллигентских семей с университетским образованием. Их формирующий опыт пришёлся на 1950-1960-е гг. в городских пространствах: университетах, школах, молодёжных организациях, митингах и демонстрациях.

Важнейшим теоретиком фидаинов был Бижан Джазани. Он родился в Тегеране в 1938 г., присоединился к Молодёжной организации Туде в 1948 г., однако после того, как он отсидел в тюрьме в 1954-1955 гг., он разочаровался в иранской компартии. После этого он был студенческим активистом Второго национального фронта, однако разочаровался в нём к 1963 г. Этот год в целом стал ключевым для большого количества иранских радикалов.

Активисты, которые позже стали фидаинами, начали свои операция как минимум весной 1968 г., когда они атаковали электростанцию и экспроприировали депозиты из одного из банков Южного Тегерана.

В целом городское население Ирана утроилось между 1956 и 1976 гг., к 1979 г. около 50% населения жили в городах, в Большом Тегеране - около 5 млн человек. Рост столицы вместе с земельной реформой и индустриализацией поспособствовал миграции из деревни в город.

Именно в таких условиях формировались теория и практика фидаинов. Основатели движения имели бэкграунд коммунистических или левых организаций, связанных с Национальным фронтом, часть была арестована после Государственного переворота 1953 г., другие - после протестов 1963 г. Фидаины фреймировали свою борьбу как продолжение борьбы за национальное освобождение и демократию, которая была заявлена Конституционной революцией 1905-1911 гг., при этом предлагая отдельный, не московский и не пекинский путь к социализму.

Они обсуждали и изучали коммунистические революции и сопротивление по всему миру: в России, Китае, Вьетнаме, Боливии, на Кубе. Они критиковали ленинистскую, маоистскую и латиноамериканские модели революции, вдохновляясь алжирской и палестинской. Некоторые из фидаинов даже лично участвовали в борьбе за Палестину.

Члены ОПФИН придерживались модели фокизма, сформулированной французским марксистом Режисом Дебре на основе латиноамериканского опыта Че Гевары и Фиделя Кастро.

Но несмотря на глобальную привязанность своих идей, фидаины очень осторожно встраивали их в иранский контекст. По факту, "индигенативные" подходы постоянно декларировали важными вторым по влиятельности мыслителем фидаинов Масудом Ахмадзаде.

В центре внимания Джазани и Ахмадзаде была земельная реформа, которую запустил режим Пехлеви в 1961 г. и ускорил посредством Белой революции 1963 г. Эти реформы по мнению Джазани послужили катализатором для перехода от феодализма к зависимому капитализму. Зависимость шахского авторитаризма от США интегрировала Иран в глобальный капитализм, но на его периферию, и вызвала значительные изменения в иранском обществе.

Реформаторы как придворные в Исламской республике

Иранские реформаторы являются условными системными либералами в иранской политике. Пик их политических возможностей был в период 1997-2005 гг., когда президентом был Мохаммад Хатами. В это время произошла партийная реформа, начали проводиться муниципальные выборы, сильно вырос уровень политических, социальных и культурных свобод.

Сейчас они представляют из себя относительно влиятельную, но достаточно слабую группу в иранской системе власти. Реформатором является президент Масуд Пезешкиян, большая часть вице-президентов, треть министров, около четверти депутатов Меджлиса и т.д. В целом, у них есть свой голос, однако фундаментально влиять на принятие решений они не могут.

Вместе с тем, на них можно посмотреть через призму подхода, который предложил Бальдассаре Кастильоне (1487-1529) в своей работе "Придворный". Она является инструкцией для придворных по поводу того, как вести себя в разных ситуациях. Некоторые теоретики, типа Фрэнк Ловетта, предполагают, что Кастильоне описывает придворных модель государственной службы. Придворный в ней играет роль наставника, гида. Он также является образцом порядочного человека, примера для окружающих. Конечная цель придворного - статья наставником для принца, и сделать принца достойным человеком.

Как эта модель применима к реформаторам? Для начала, надо учитывать, что реформаторы являются вторым лучшим выбором, в условиях отсутствия демократии в Иране. Таким образом, по аналогии придворные действуют в условиях тирании схожим образом, что и реформаторы в Иране. И те, и другие работают легально внутри системы, и не предпринимают революционных действий. Они также не обладают полной властью, только довольно ограниченной.

Важно отметить, что реформаторы в Иране находятся под двойным давлением. С одной стороны, они слишком мягки для радикальной оппозиции, т.к. стремятся избегать прямого конфликта с консерваторами. С другой, они выступают за слишком существенные изменения в Исламской республике, что раздражает консерваторов.

Реформаторы одновременно не удовлетворяют целиком ни консерваторов, ни радикальную оппозицию. Их модель поведения, схожая с придворными по Кастильоне, слишком умеренна для обеих сил, которые на них давят.

Таким образом, этос реформаторов это попытка морально правильного поведения, попытка повлиять на Верховного руководителя изнутри системы. И само их наличие внутри системы по модели Кастильоне создаёт условия для будущих преобразований.

Источник: Payrow Shabani, Omid. 2015. To Be a Courtier in the Islamic Republic of Iran. // Political Theory. Vol. 43. No. 4. P. 427-450.

Написал небольшую колонку для Экономической жвачки.

🇮🇷Недавно Иран заявил о переносе своей столицы из Тегерана, в том числе из-за экономики. Почему перенос до сих пор не произошел, объясняет младший научный сотрудник ИКВИА НИУ ВШЭ и автор телеграм-канала «Иранская политика» Илья Васькин.

До консолидации власти Мохаммедом-Резой патрон-клиентские отношения в Иране были сложной системой обмена благ и услуг, однако с расширением центрального правительства она практически исчезла, при этом оставался сильный запрос на благосостояние. Таким образом обмен благ на услуги стал ключевой формой таких отношений в Иране.

В целом факторы национального уровня по факту сформировали формат местных отношений, что и показал пример комачи. Т.е. патрон-клиентские отношения на местном уровне могут не только определяться местным контекстом - на них также большое влияние может оказывать и национальный.

Источник: Bradburd, Daniel A. 1983. National conditions and local‐level political structures: patronage in prerevolutionary Iran. // American Ethnologist. Vol. 10. No. 1 P. 23-39.

Патрон-клиентские отношения в дореволюционном Иране на примере кочевников племени Комачи

Патрон-клиентские отношения, в которых обмен благ, предоставляемых патроном, в обмен на услуги клиента, являются нормой для развивающихся стран.

Племя Комачи расположено на территории остана Керман. Оно было довольно маленьким в конце 1970-х гг.: около 600 человек, и они никогда не обладали политической властью на местном и региональном уровне. В каком-то смысле это было их преимуществом - шахская власть не обращала на них внимания. Они также не перемещались постоянно по стране, что делало их экономически умеренно успешными.

У этого племени не было упорядоченной политической иерархии, формальная политическая организация практически отсутствовала. Племенная идентичность была основана на родственных связях, но они по факту играли малую роль в племенной политике. У богатейших членов племени было по 800 животных, у беднейших - менее 20, и полностью отсутствовала земля. Более богатые обычно нанимали более бедных на работу. Члены племён продавали свои товары в городе Кермане, и в целом продукция поставлялась на внешний рынок. У членов племён также были долгосрочные отношения с неплеменными жителями провинции, в основном местные землевладельцами. Патрон-клиентские связи включали отношения между богатыми и бедными комачи, между комачи и неплеменными землевладельцами, мясниками, базарными торговцами, игравшими роль их патронов вне племени.

Самым часто встречающимся в племени патроном были богатые владельцы стад, клиентов - нанятые пастухи. По договору пастухи заботились о скоте, владельцы стад платили им, снабжали едой и одеждой. Они также занимались деятельностью вне договоров: продавали продукты пастухов; закупались для пастухов товарами на базарах; доставали лекарства для пастухов и т.д.

При этом пастухи также выполняли дополнительные обязанности вне контрактов, т.е. категория komak (помощь). Пастухи безвозмездно помогли своим коллегам по работе. По факту это неформальная помощь, существующая в маленьких изолированных группах. В случае отношений с землевладельцами эта помощь представляла их себя вовлечение дополнительной рабочей силы для участия в сельском хозяйстве: как правило, семьи пастуха.

Патрон-клиентские отношения богатых владельцев скота и богатых неплеменных элит по сути была такой же, как и уровнем ниже. Патроны представляли своим клиентам услуги, клиенты обеспечивали патронов средствами получения материальной выгоды. Например, внешние патроны участвовали в межплеменных диспутах, помогали взаимодействовать с правительством и т.д. В благодарность они были почётными гостями на разных мероприятиях комачи, получали разные подарки при посещении племени.

В целом общий паттерн патрон-клиентских отношений состоял в том, что патроны зарабатывали на своих клиентах и использовали их для повышения своего благосостояния. По факту они были чисто экономическими, политического клиентелизма в них не было.

На макроуровне у такого состояния было два фактора. Во-первых, это было чувство отсутствия безопасности из-за постоянных политических потрясений. Потому благосостояние было приоритетом. Во-вторых, реальная централизация государства происходила только с 1930-х гг., серьёзных успехов она достигла только к 1960-м. В условиях слабоцентрализованного государства политический клиентелизм не имел смысла, а за прошедшие с начала 1960-х гг. 15-20 лет он просто не успел сформироваться.

В целом можно предположить, что модель патрон-клиентелистских отношений у комачи внутри и вне племени строилась следующим образом. Ключевой была необходимость в благосостоянии, и целью отношений было изъятие благосостояния у клиента. Клиент также нуждался в благосостоянии, которое передавал ему патрон. При этом когда Мохаммед Реза-шах консолидировал власть, плюс выросли цены на нефть, клиентелы стали обременением, а не преимуществом. Патроны верхнего уровня перестали участвовать в поддержке шаха, то же произошло и на более низком уровне.

Британия стремилась превратить вопрос политического контроля в чисто технический посредством обращения к международному праву и проблеме безопасности. Иран же не хотел связывать международное право с потоком нефтяных доходов. Он обосновывал свою позицию через националистическую стратегию, которая включала политический вопрос национального контроля над нефтью. Представитель Ирана в Совбезе аргументировал, что нефть Ирана принадлежит народу Ирана.

10 октября 1951 г. и 4 февраля 1952 г. иранское правительство адресовало свои "Предварительные возражения" британскому правительству и МС. Иранская декларация ограничивала юрисдикцию МС касательно диспутов, связанных с МС. Иранское правительство попыталось деконструировать юридические формулировки британцев, т.к. Соглашение 1933 г. не было соглашением двух государств, и не было зарегистрировано как такое в Лиге наций. Таким образом, у МС не было юрисдикции над ним.

22 июля 1952 г. МС выдал решение, согласно которому у него не было юрисдикции над этим диспутом. В декабре 1952 г. Генеральная ассамблея ООН приняла Резолюцию 626, согласно которой у людей есть право свободно использовать свои природные богатства и ресурсы. МС также объявил о том, что Соглашение 1933 г. не носит двойного характера, т.к. оно не связывает два государства, и не регулирует отношения между ними.

Решение МС перенесло диспут снова на почву национального права, предполагая, что Иран имел право национализировать АИНК. Однако МС не запретил Британии бойкотировать иранскую нефть.

В итоге международное право трансформировалось, т.к. ему впервые пришлось иметь дело с действиями национального правительства, пытающегося захватить контроль на иностранным бизнесом. В возникающей доктрине ресурсного национализма западные страны больше не могли сохранять различия между законами и контрактами, и вопросом суверенитета над ресурсами.

Нефтяной диспут Британии и Ирана привёл к серьёзным изменениям в международном праве. В частности, произошла реорганизация изучения МП, т.к. юристы и судьи стали обращаться к проблеме ограничения влияния МП на отдельные государства, необходимости им открываться для международных правительственных организаций, индивидов и частных корпораций.

В 1956 г. судья Филип Джессап предложил термин "транснациональное право" для работы с новым экономическим порядком в его международном измерении. Напряжение в нём создавала необходимость соблюдать международные нормы, и, одновременно, способствовать продвижению национальных политических интересов западных стран среди незападных государств.

Джессап также говорил о том, что возникает множество новых проблем из-за того, что "недоразвитые страны должны быть описаны как транснациональные". Другие судьи говорили о необходимости создания новых видов контрактов вместо концессий для обеспечения качественной правовой среды. Новый тип контрактов должен был содержать условия для арбитража, которые признавались бы всеми участниками. В итоге диспут о национализации нефти создал основу для большинства современных контрактов, связанных с иностранными инвестициями.

Помимо этого, в американских правовых школах возникло новое направление - международное экономическое право, с упором на иностранные инвестиции и отношения между суверенными государствами и частными инвесторами. Оно было частью международного публичного права и в основном фокусировалось на природных ресурсах.

Таким образом, диспут Ирана и АИНК привёл к созданию новых правовых фактов относительно прав государств на владение природными ресурсами, созданию новых видов контрактов между государствами и частными иностранными инвесторами, а также к появлению нового направления в международном публичном праве - международного экономического права.

Источники: Shafiee, Katayoun. 2018. Technopolitics of a concessionary contract: how international law was transformed by its encounter with Anglo-Iranian oil. // International journal of Middle East Studies. Vol. 50. No. 4. P. 627-648; материалы Международного суда ООН.

Одним из инструментов британской дипломатии было обозначение АИНК как британское юридическое лицо. Соответственно, британские юристы обосновывали защиту АИНК как британского юрлица как базовый принцип международного права. Причинение вреда АИНК было причинением удара государству, как владельцу компании.

Иранский министр иностранных дел Багер Казими информировал МС, что его правительство не признаёт юрисдикцию суда по этому делу. При этом иранское правительство и АИНК были нужны друг другу. Ирану нужны были экспертиза и оборудование для того, чтобы нефть продолжала добываться. Вместе с тем, АИНК была согласна на частичную национализацию отрасли.

Иранская делегация трижды отвергала предложения АИНК, т.к. они были несовместимы с Законом о национализации. Переговоры кончились ничем, и британское правительство обратилось к МС для подачи "Запроса на промежуточные меры защиты".

Промежуточные меры защиты должны были обязать иранское правительство разрешить АИНК функционировать в прежнем режиме. Багер Казими призывал МС отказаться приниматься их, объясняя это суверенным правом на национализацию нефти. Этот аргумент стал политическим инструментом иранского правительства, который мог бы бы быть ответом на возникновение транснациональных корпораций как новых негосударственных субъектов международного права. Этот диспут привёл в появлению новой правовой доктрины транснационального права как смеси национального, частного, международного и публичного права для регулирования новой политико-правовой реальности.

Иранское правительство отказалось исполнять решение МС, аргументируя это тем, что МС действует вне любых юрисдикций, что противоречит Статусу суда и является нарушением Устава ООН.

Интернационализация диспута стала механизмом стабилизации Британией контроля над нефтяной отраслью, что одновременно подрывало суверенитет Ирана - получалось, что концессионные контракты управлялись не муниципальным правом, а транснациональным. Сама эта процедура позволила перевести цели акторов в пользу Британии. Вместе с тем, она подтолкнула Иран к переформулированию права в терминах национального суверенитета над нефтью, чего никогда до этого не было. Результатом стало изображение национализации как неразрешимой, что привело к нефтяному бойкоту и экономическим санкциям.

Нежелание Ирана подчиняться решению МС привело к тому, что британские сотрудники АИНК покинули страну. Иранские войска также захватили Абаданский НПЗ. Это привело к тому, что Британия подала запрос в Совбез ООН для вмешательства на своей стороне.

Запрос Британии состоял в том, что Иран нарушил решение МС, призывающее к промежуточным мерам. Позиция Ирана состояла в том, что Совбез, как и МС, не не имеют права вмешиваться во внутренние дела Ирана, т.к. статья 2 Устава ООН в явно виде запрещает вмешиваться во внутренние дела государств-членов.

Попытки стран Третьего мира, типа Ирана, восстановить контроль над своими природными ресурсами, поспособствовали возникновению дебатов среди юристов-международников. Согласно классическим подходам иранское правительство имело все права национализировать АИНК, однако согласно международному праву, они были сильно ограничены. Если британское правительство считало, что Иран не мог защитить права британского бизнеса, поле внутренней юрисдикции Ирана неожиданно открывалось для вмешательства международного права.

С одной стороны, у государства есть право экспроприировать частную собственность на её территории. С другой, оно подчиняется международным обязательствам, когда экспроприируется иностранная собственность. Это условие и создавало ситуацию, которое позволяло Британии получить поддержку МС и Совбеза ООН.

Влияние национализации Англо-Иранской нефтяной компании на международное право

В мире после Второй мировой войны произошёл ряд национализаций нефтяных компаний: в Венесуэле, Саудовской Аравии, Ираке. На Ближнем Востоке первый случай столкновения международной нефтяной компании (МНК) и местного правительства произошёл в 1951 г., когда нефтяная комиссия иранского правительства утвердила резолюцию, рекомендующую национализировать Англо-Иранскую Нефтяную Компанию (АИНК). Акт национализации не был причиной диспута между Ираном а АИНК, а скорее был результатом противоречий, связанных с контролем прибыли, производства и труда, которые развивались в течение пяти десятилетий.

Перенос диспута о национализации АИНК в международное правовое поле происходил межу 1948 и 1952 гг., когда валидность Соглашения 1933 г. подверглась анализу. И он повлиял на формирование современного международного права. Международное право на тот момент было не просто способом сохранения существующего порядка и удержания Ирана под контролем. По факту эта ситуация трансформировало международное право путём создания новых политически и экономически значимых пространств в международном контексте и общественной арене.

Союз нефтяных рабочих, духовенства, демократически-националистического Национального фронта, и, позже, Коммунистический партии - Туде, вместе выступил за национализацию нефти. Премьер-министр Мохаммед Мосаддык объяснял национализацию тем, что АИНК не выполнила условия Соглашения 1933 г.: статью 16 о скорейшем замещении иностранных рабочих иранскими, статью 14 об обязанности АИНК давать иранскому правительству все научные и технические данные, а также статью 10, защищающую иранское правительство от колебаний фунта стерлинга.

15 марта Меджлис принял законопроект "Одна статья", национализирующий нефтяную индустрию. В апреле был предложен более детальный законопроект из девяти статей, его утвердили меджлис, сенат и шах в мае 1951 г. У Закона о национализации было три последствия: 1) отмена Соглашения 1933 г.; 2) экспроприация всей собственности АИНК, связанной с нефтяной индустрией; 3) передача всей собственности Национальной Иранской нефтяной компании (НИНК).

После принятия Закона о национализации АИНК запросила арбитраж. Британское правительство также решило в нём участвовать. Фрэнсис Шефард, посол Британии, сообщил, что если Иран откажется от арбитража, оно передаст дело о национализации на международный уровень, в Международный суд ООН (МС) в Гааге.

Иранское правительство же считали, что иранскую нефтяную индустрию нельзя передавать в арбитраж, потому что это исключительная зона ответственности иранского правительства.

Мохаммед Мосаддык отдельно указывал почему Иран имеет право отказаться от арбитража. Во-первых, у Ирана есть суверенное право национализировать нефтяную индустрию. Во-вторых, Соглашение 1933 г. был подписано под давлением, потому не имело силы. В-третьих, Меджлис действовал так, что АИНК не имеет права отсылаться к арбитражу.

Тогда же британское посольство уведомило иранское правительство, что оно, как отдельное от АИНК юридическое лицо. Иранское правительство объявило Соглашение 1933 г. недействительным. Оно и АИНК сталкивались друг с другом в юридической рамке. Вступление британского правительства, владевшего 51% АИНК, в борьбу, поставило под вопрос правовой порядок.

Правовой советник британского Форин Офиса подал заявление в МС. Согласно заявке МС должен был объявить национализацию нарушением международного права, так же, как и объявление недействительным соглашение 1933 г.

Британское правительство аргументировало, что у МС есть право определять результаты этого диспута из-за того, что он Соглашение 1933 г. соответствовало требованиям Лиги наций, иранское же правительство принимало юрисдикцию МС.

Решение британского правительства вмешаться было связано с тем, что если проигнорировать национализацию АИНК, подвергнет опасности иностранные инвестиции по всему миру. Оно хотело добиться от МС признания Закона о национализации нефти противоречащим международному праву.

Открыт предзаказ на русский перевод одной из ключевых книг в современной истории Ирана – в издательстве Ad Marginem выходит «Гарбзадеги» Джалала Але-Ахмада! Перевод выполнен Александром Андрюшкиным, а ваш покорный слуга выступил в качестве научного редактора издания (и написал предисловие). Если компания кажется вам недостаточно солидной, то в роли guest star там присутствует один из самых именитых иранистов современности!

Первые впечатления от удара Ирана по Израилю:

▪️Первоочередная задача понятна — продемонстрировать прежде всего своим сторонникам в регионе, что Иран не боится Израиля, не "бумажный тигр" и готов отвечать еврейскому государству.

▪️Похоже, ущерб Израилю снова минимальный. Это, вероятно, обусловлено выбором иранцами целей — специально, чтобы не было жертв. То есть Иран опять (как и в апреле) сделал ставку на символизм акции, а не на её содержание с точки зрения ущерба.

▪️Однако, по сравнению с апрельским ударом, гораздо больше ракет пробились через систему ПВО Израиля. Так что здесь есть ещё один важный сигнал — если Израиль продолжит идти по пути эскалации, то никакой "Железный купол" его не спасёт, и следующий удар уже не будет таким избирательным.

▪️Обобщая: Иран продолжает вести себя как рациональный игрок, стараясь не потерять лицо, но и не перейти черту, за которой начинается прямая конфронтация с Израилем. Главный вопрос: оценит ли такую умеренность еврейское государство?

@irandezhurniy

1: сотрудники корпусов грамотности; 2: сельская школа с сотрудником корпуса грамотности.

Корпуса грамотности Ирана в 1960-е гг.

14 декабря 1962 г. министр образования Ирана объявил о решении создать "батальоны грамотности", чтобы бороться с безграмотностью в стране на селе. Целью новой программы стало повышение уровня грамотности до 100%, не смотря на то, что на начало 1960-х гг. она составляла 40%.

Программа стала известна как Корпуса грамотности. Её планом был призыв выпускников школ мужского пола для обязательного преподавания в сельских школах. Выпускники должны были сами 4 месяца дополнительно проучиться, и после этого 14 месяцев работать в сельской школе. Изначально в эту программу было вовлечено 2500 человек, позже их число выросло до 10 тысяч.

По итогам обучения происходил отбор наиболее перспективных преподавателей. Они получали должность сержанта, форму и зарплату в $50 1963 г. в месяц. Селяне должны были дать новому учителю как минимум комнату.

Однако у этой программы были особенности. Во-первых, она предполагала фактический отказ от 20-летнего плана по развитию образования, который ввёл предыдущий министр образования. Он официально не был отменён, но новая программа сделала его бессмысленным.

Во-вторых, не были явно прописаны отношения министерства образования и Департамента призыва. При этом министерство обороны было также вовлечено в этот проект. Военные центры использовались для обучения учителей, сами учителя носили военную форму и получали воинские звания сержанта.

В-третьих, также параллельно существовали другие программы подготовки учителей, и было непонятно, насколько нужна именно эта. Существовали двух- и однолетние программы подготовки учителей младших школ.

В целом сама по себе программа также была как минимум спорной. За 4 месяца трудно подготовить учителей достаточной квалификации, особенно в Иране 1960-х гг. Помимо этого, попытка заместить имеющиеся учебные программы выглядит неоднозначной.

Также сроки работы в школе составляли 14 месяцев, что превышало учебный год. Что учителя должны были делать оставшиеся 2 месяца - было непонятно. Ну и они ежегодно менялись, что вело к тому, что у школьников каждый год были новые учителя по каждому предмету.

Ещё одной проблемой было разделение мальчиков и девочек в школах. Поскольку учителями были мужчины, они не могли вести занятия у девочек, что вело к снижению доступности образования.

Наконец, ключевой проблемой была вера чиновников, что конкретная программа может быть успешной вне образовательной системы в целом. Она существовала в изоляции от остального образования, что снижало её качество.

В целом, эта программа выглядела чисто политическим решением, чтобы быстро дать доступ к базовой грамотности для жителей сельского Ирана. При этом она плохо финансировалась и было некачественно спроектирована. И по факту, её структурные проблемы скорее мешали расширению доступа к образованию, а не помогли ему.

Источник: Harris, Ben M. 1963. Literacy corps: Iran's gamble to conquer illiteracy. // International Review of Education. Vol. 9. No. 4. P. 430-437.

Привет!

Это Григорий Лукьянов. Да-да, не Фёдор, но всё же тот самый Лукьянов)

🗂В этом канале буду собирать:

🔹 свои комментарии по текущим событиям
🔸рассуждения о давно ушедших временах на Ближнем Востоке и в Северной Африке
🔹анонсы о предстоящих мероприятиях
🔸отчеты о состоявшихся мероприятиях и событиях из жизни российского востоковедения
🔹некоторые свои публикации и проекты.

✔️Говорят, полезное это дело, да ещё и репостят такое.

📚А ещё любимые книги и статьи, которыми иногда очень хочется делиться не только со студентами и соратниками по академическому цеху.

🪆🪆🪆А пока держите вот ребят, которые ждали меня по возвращении сегодня домой после рабочего дня)

Если же подводить итог этому сюжету, то важно отметить следующее. У ВБ было недостаточно знаний об Иране и его программе национализации нефти. Также руководство Банка на высшем уровне не сильно желало участвовать в переговорах по поводу иранской нефти.

Иранское правительство также не всегда действовало адекватно: оно не использовало возможность для анализа документов ВБ. Во многих случаях переговорщики от Ирана участвовали в дискуссиях, мало что зная о том, что было на предыдущих этапах.

Наконец, 13 августа 1953 г. Мосаддыка свергли в ходе операции "Аякс", и для управления нефтяной отраслью был создан международный консорциум: 40% АИНК, пять американских компаний владели ещё 40%, остальными владели Royal Dutch/Shell и Compagnie Française des Pétroles.

Источники: Ghasimi, Reza. 2011. Iran's Oil Nationalization and Mossadegh's Involvement with the World Bank. // The Middle East Journal. Vol. 65. No. 3. P. 442-456; материалы Международного суда ООН.

Национализация нефтяной отрасли и взаимодействие Мохаммеда Мосаддыка с Всемирным банком

Одним из важнейших эпизодов в истории Ирана XX в. является движение за национализацию нефти и двухлетнее премьерство Мохаммеда Мосаддыка (1951-1953 гг.). Решением Сената иранское правительство в марте 1951 г. национализировало Англо-Иранскую нефтяную компанию (АИНК). А в мае 1951 г. старое руководство АИНК обратилось в Международный суд ООН в Гааге для арбитража этого процесса.

После того, как АИНК была национализирована, а британские сотрудники покинули страну, нефть перестала добываться. Иранские сотрудники не обладали достаточными навыками для работы, а британское эмбарго делало невозможным продажу нефти. Также в переговоры вмешивались американские представители, типа Генри Грэди, американского посла в Иране, и Аверелла Гарримана, специального помощника президента Гарри Трумэна.

Изначально идея вовлечь Всемирный банк (ВБ) в этот диспут пришла Амджаду Али, консулу по экономическим отношениям посольства Пакистана в США. Мотивация состояла в том, что Иран состоял в исполнительном совете ВБ. Али не понимал ни механизмы действия ВБ, ни условия, повлиявшие на национализацию нефтяной отрасли. Тем не менее, он думал, что новосозданный банк сможет разрешить конфликт между своими членами.

Али поспособствовал встрече вице-президента ВБ Роберта Гарнера и Мосаддыком, который находился в Вашингтоне и выступал против британской резолюции в Совбезе ООН.

Изначально идея состояла в создании ВБ временной управляющей структуры на период переговоров вплоть до разрешения проблемы АИНК. Мосаддык не возражал, и захотел увидеть более детальный план.

Банк информировал британское правительство, АИНК по поводу встречи с Мосаддыком, и начал развивать дальше этот план. АИНК и британское правительство также не имело серьёзных возражений. Руководство сказало, что не против, если бывшие сотрудники компании в Иране станут работать напрямую на ВБ на время решения проблемы.

Однако, оставалось два серьёзных вопроса: существовал ли запрос иранского правительства к ВБ; признавало ли иранское правительство возможность повторного найма британского персонала через структуры Банка?

Мосаддык публично заявил, что у него нет никаких претензий, если представители ВБ отправятся в Иран, но Иран не примет предложение Банка. Повторный найм британского персонала для него был неприемлем.

Всего Банк отправил три миссии в Иран по поводу АИНК.

Первая состоялась в декабре 1951 г., её целью было узнать что происходит в нефтяном секторе страны, и конкретно на Абаданском НПЗ.

Банк согласился временно управлять АИНК, но с рядом условий: 1) отсутствие прибыли для ВБ; 2) никаких рисков для банка; 3) управление временное; 4) иранское, британское правительство и АИНК должны искренне помогать ВБ.

В целом британское и иранское правительство были согласны с этими условиями. Но у Мосаддыка были три возражения: 1) Банк должен действовать под контролем Ирана; 2) британский персонал не должен участвовать в управлении; 3) прибыль от нефти нельзя делить на 3 части.

В течение января 1952 г. руководство ВБ разрабатывало черновой меморандум для согласования всеми участвующими сторонами. 11 февраля 1952 г. вторая миссия Банка отправилась в Иран.

Во время встречи с Мосаддыком и его советниками, сотрудники ВБ настаивали на необходимости производить и поставлять нефть. Помимо этого, обсуждались также такие проблемы как необходимость нанять некоторых старых сотрудников АИНК, разделение прибылей между Ираном и ВБ. Хотя Мосаддык и признавал позицию Банка, он сказал, что политическая ситуация не позволит ему нанять британских сотрудник АИНК. В целом в этот раз переговоры с Банком провалились, о чём Мосаддык информировал Меджлис.

Третья миссия ВБ была в Иране между 4 и 17 марта 1952 г. Переговоры между Мосаддыком и представителями Банка так ни к чему и не привели. В августе-октябре 1952 представители ВБ снова приезжали в Иран, чтобы урегулировать конфликт, но никакого результата не добились.

В издании Системный блокъ вышло интервью с Андреем Коротаевым. Коротаев один из моих наставников и соавтор, многому у него научился. Оно немного про его академическую биографию, о том, как он стал использовать количественные методы в исторических исследованиях, а дальше его основные темы исследований: клиодинамика, демография, предсказание революций и политического насилия в целом.

Интервью я брал совместно с Анной Оськиной, она также частично занималась его редактурой, за что ей огромное спасибо.

Одной из ключевых проблем для восстановления промышленности стало финансирование. Помимо нефтяной отрасли, ресурсы надо было создавать и другими способами. Одним из решений стало создание консорциума нескольких крупных банков, промышленных концернов и нефтяных компаний в ФРГ. Иран брал бы деньги в долг у банков этого консорциума, тратил бы их проекты, создаваемые промышленности концернами, и выплачивал бы долги, продавая нефть нефтяным компаниям.

Ещё одним способом стало развитие ненефтяного эскпорта, однако его доля не была большой, и к 1990 г. не превышала $1 млрд. Иран также договорился с СССР как с единственным на тот момент крупным покупателем его природного газа, однако эффект от этой меры всё равно был ограничен.

Наконец, Иран надеялся использовать замороженные США и данные в долг другим странам $7 млрд. С Францией удалось договориться, и она стала участвовать в строительстве тегеранского метро, и продала 8 самолётов в страну.

Помимо чисто экономических проблем, у Ирана были и другие препятствия. Во-первых, в стране был недостаток выпускников университетов и техников. На 1986 г. в стране было около 540 тысяч соответствующих специалистов, 50% из которых были выпускниками технических университетов.

Чтобы решить вопрос с технической экспертизой, Иран заключал договора с Японией, ФРГ, Италией, Францией, Турцией, Китаем, СССР, соцстранами, обеими Кореями и Бразилией. Правительство также финансировало обучение иранских студентов за рубежом, включая США.

Ещё одна проблема - недостаток соответствующих организаций и избыток их же, но с похожими функциями и неэффективными практиками. Возникали конфликты между Министерством сельского хозяйства и Министерством реконструкции, Фондом Восьмого имама и правительством. К ним добавился и ещё и Совет по политике реконструкции, который дублировал правительственные функции, создавая план реконструкции Ирана.

В целом восстановление Ирана было сложным процессом, который потребовал решения множества проблем, касающихся разных сфер жизни общества: от права до промышленной политики.

Источник: Amirahmadi, Hooshang. 1990. Economic reconstruction of Iran: Costing the war damage. // Third World Quarterly, Vol. 12. No. 1. P. 26-47.

Реконструкция Ирана после Ирано-Иракской войны 1980-1988 гг.

20 августа 1988 г. после 8 лет войны Иран и Ирак согласились заключить договор о прекращении огня под Резолюцией Совбеза ООН 598. Хотя это соглашение и прекратило войну, сразу встал вопрос о восстановлении страны. Помимо этого, также стояла задача трансформации политических, социальных и культурных структур страны.

Во время военного вторжения Ирака было частично или полностью оккупированы останы (провинции) Хузестан, Бахтаран, Илам, Курдистан и Западный Азербайджан, общая площадь около 178 тысяч квадратных километров. Большая часть населения этих останов это меньшинства: азербайджанцы, курды, арабы. Хузестан также был и остаётся нефтяной столицей страны, а также важным портом с соответствующей инфраструктурой.

Из 50 млн человек населения на 1986 г. 300 тысяч погибло, около 50 тысяч оставалось в иракских тюрьмах, и как минимум 500 тысяч стали инвалидами. 2.5 млн человек потеряли работу и/или были вынуждены покинуть свои дома. 52 города сильно пострадали, 6 из них были полностью уничтожены, 15 были уничтожены на 30-80%. 30% деревень в подвергнутых атакам провинциям были уничтожены, общая стоимость потерь оценивается в ~$13 миллиардов.

Дебаты о восстановлении страны структурировались вокруг 4 главных тем: 1) военная инфраструктура; 2) ускорение национальной экономики; 3) повышение уровня жизни населения; 4) восстановление территорий, пострадавших от войны.

Вопрос стоял следующим образом: экономика должна восстанавливаться опираясь на частный сектор и иностранные инвестиции, основываться на идее самодостаточности, или это должна быть смесь обоих подходов?

Сторонники открытия страны настаивали на том, что страна должна восстановиться быстро, что невозможно в случае самоизоляции. Правительство должно разрешить импорт потребительских товаров, либерализовать торговую политику и мотивировать частный сектор делать то же. Они также выступали против активного государственного вмешательства в экономику, чтобы оно действовало как регулятор, но не более. На тот момент президент (1981-1989) и будущий верховный руководитель (с 1989) Ирана Али Хаменеи выступал в рамках этой линии.

Радикалы выступали за активное государственное вмешательство в экономику, в основном в тяжёлую промышленность, поскольку стройматериалы были необходимы для восстановления страны. Они также поддерживали идею самодостаточности, т.к. считали опасным опираться на зарубежные международные корпорации. Премьер-министр (1981-1989) Мир-Хосейн Мусави принадлежал именно к этой группе.

Центристского подхода придерживался президент (1989-1997) Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани, его стратегия включала смешанный подход, при котором бы одновременно сосуществовали государственный, кооперативный и частный сектора. Рафсанджани при этом больше всего предпочитал кооперативный сектор.

Аятолла Хомейни примерно одинаково относился ко всем трём подходам, занимая конкретную позицию в зависимости от условий. Например, он жёстко конфликтовал с США и СССР, что не мешало ему налаживать отношения с Британией, Францией и Канадой.

Не смотря на различия, все группы сходились в природе политической системы, которую они создавали, и менее идеологизированных темах. В частности, они соглашались что внутренние ресурсы должны использоваться полностью, нужно избегать зависимости от иностранцев, нужно поддерживать государственное участие в реконструкции, и территории и люди, пострадавшие от войны, должны получать дополнительное внимание.

Они также соглашались, что приоритет в инвестициях должен в первую очередь отдаваться следующим отраслям: оборонной промышленности, инфраструктуре, нефтяной промышленности, сельскому хозяйству, строительному сектору, восстановлению базовой промышленности.

Сегодня в 20:00 по мск. будет стрим с Ильёй Васькиным – автором канала @politiran, где мы обсудим Иран времён правления Мохамедда Резы Пехлеви, эпопею Мохамедда Мосаддыка, Белую революцию и свержение шаха. Присоединяйтесь!

Ссылка на трансляцию: https://www.youtube.com/watch?v=-5NH_pFbhB8