Венесуэльский протест как следствие нефтяного кризиса
На днях в Венесуэле состоялись президентские выборы, на которых, по данным избиркома страны (Национального избирательного совета), победу одержал действующий президент Николас Мадуро, набравший 51,2% голосов. Оппозиция, поддерживающая прозападного кандидата Эдмундо Гонсалеса Уррутиа, выдвиженца очень известной деятельницы оппозиции Марии Корзины Мачадо, набравшего 44,2%, не признала результаты выборов и вывела людей на улицы.
Сообщается о попытке штурма президентского дворца; проходила также информация о том, что Мадуро сбежал из дворца, которая пока не подтвердилась. В столкновениях с полицией получили травмы десятки человек, есть погибшие.
На улицы также вышли сторонники Николаса Мадуро, и пока за ними численный перевес.
Отмечается, что протестующие, вставшие на сторону либеральной оппозиции, стали крушить памятники Уго Чавесу. Одной из бронзовых статуй Чавеса отломили голову. Тем самым они винят его во всех своих бедах.
Напомним, что сам Уго Чавес был против установки себе памятников. Стоит сказать, что куда больший удар по наследию Уго Чавеса, чем снос его памятников, нанёс сам Николас Мадуро, при котором эти памятники и стали ставить вопреки воле покойного. В последнее время Мадуро принял ряд антирабочих, антипрофсоюзных и антикоммунистических законов, направленных на укрепление своей личной власти. В частности , объявил о запрете компартии и начал преследования за членство в ней и в ряде профсоюзов. Кроме того, именно он начал преследования оппозиционных журналистов. Уго Чавес ненавидел либеральную оппозицию не меньше, чем Мадуро, но он не мог и помыслить о запрете СМИ только потому, что они являются его политическими противниками. В его понимании переход от медийной борьбы к репрессиям означал бы проигрыш, и это не каждый может понять. Мадуро это понять оказался не в силах.
Во внешней политике Николас Мадуро отметился одной из самых глупейших авантюр, которые когда-либо вообще начинали президенты (и к счастью, ему или не хватило сил её продолжить, или хватило ума не продолжать). Речь идёт о референдуме о присоединении к Венесуэле богатейшей нефтеносной области соседней Гайаны, оспариваемой Венесуэлой в течение более чем ста лет – Эссекибо. Референдум проводился в Венесуэле. 85% жителей (по данным всё того же венесуэльского избиркома) проголосовало "за". Самих жителей Эссекибо спросить, естественно, забыли. Президент Гайаны Мохаммад Ирфан Али не испугался, но на всякий случай приказал повысить уровень боеготовности. Дело могло закончиться бездарно проигранной войной, поскольку Гайане обещали помочь США, но вмешались одни из самых здравых лидеров континента - президент Бразилии Луис Игнасиу Лула да Силва и президент Колумбии Густаво Петро.
Однако даже у самой нелепой авантюры есть мотив. Мотивом Мадуро было желание спасти венесуэльскую экономику от кризиса, вызванного снижением рентабельности нефтяной отрасли. Венесуэла - мировой лидер по запасам нефти, однако эта нефть - одна из самых трудноизвлекаемых в мире. Зачастую для её извлечения приходится разбавлять её более лёгкой нефтью и выкачивать полученную смесь, причём, естественно, с каждым годом эта проблема усугубляется. В Гайане такой проблемы пока нет, и более того, нефтедобыча там растёт, пожалуй , быстрее, чем где-либо ещё, однако аннексия трети страны, которую в любой момент могут поддержать Штаты, – затея явно не из разумных.
Близость венесуэльской нефтянки к серьёзному кризису вызвана ещё и тем, что западные нефтесервисные компании, владеющие эффективной технологией добычи тяжёлой нефти, из Венесуэлы ушли, а сотрудничество с Роснефтью не дало таких результатов, которые могли бы это компенсировать. С 2020 года оценочная себестоимость добычи нефти в Венесуэле выросла почти втрое, с 10-12 долларов за баррель до 29-34. При этом торгуется венесуэльская нефть за 70 долларов и менее, на 5-10 долларов дешевле эталонных марок других стран.
Продолжение ниже.
