По своей самой глубинной сути нарциссизм — это защита от любви и ран, причиненных вследствие неразделенной любви. Ребенок, встретившись в нелюбовью или попав в фантазию нелюбви родителей к нему, заставляет себя прекратить испытывать влечение к тем, кто, по его ощущению, его не любит. Это похоже на жестокое иссушение русла реки, которая текла свободно, а сейчас должна перестать.
*
Чем заменяет нарцисс свою потребность в любви? Желанием восхищения и похвалы.
*
Дети-будущие нарциссы должны рано развиваться, достигать успехов раньше всех и быть неизменной гордостью мамы-папы. Выносить обыкновенность своего ребенка для таких мам и пап совершенно невозможно. Поэтому в нем обязательно нужно открыть таланты и двигать его к выдающейся жизни. Еще хуже приходится ребенку, когда он должен достигать всего без какой-либо поддержки. «Сначала добейся, потом приходи с результатами». При этом не может быть и речи, что у ребенка есть законные потребности быть увиденным и поддержанным в своих трудностях. Будущий нарцисс должен вырастить себя до требований родителя и не надеяться на то, что он имеет право на помощь в этом.
_____
Нарцисс вечно стоит перед дилеммами: как получить признание будучи таким ничтожным, и как получить отношения с людьми, никому не признаваясь, что он в этом нуждается.
*
Его детское переживание ненужности и покинутости — вот организующая фантазия, с которой он живет всю жизнь. Внутри нее нарцисс никому не нужен. Всем наплевать на его чувства, мнения и суждения, как бы он ни старался быть важным и умным. И вот в этой своей внутренней пустыне он пытается найти причастность хоть к кому-нибудь, одновременно испытывая почти уверенность в безнадежности этого предприятия.
*
Нарциссу, может быть, даже больше, чем другим людям, нужны безусловно принимающие отношения. Такие, которых у него никогда не было, и те, надежду на которые он предпочел стереть.
Внешний опыт заботы, внимания и доброжелательности должен быть присвоен и стать опытом внутренним.
*
Нарцисс явно ощущает, как тень неидеальных людей падает на него и буквально мешает ему строить идеальные отношения. Ведь если бы не эти людишки вокруг с их недостатками, то у него давно бы все получилось. Он вбегает в отношения с людьми, выбирая себе вполне обычного человека (ведь других-то нет) и по ходу пьесы пытается сделать из него сверхчеловека.
Столкнувшись с тем, что другой человек не может стать «нормальным», нарцисс не может этого вынести, обесценивает все напрочь и уходит.
*
Попытки почувствовать что-то к его ранам и боли искусно отбиваются нарциссом примерно такими формулировками:
— я не нуждаюсь в жалости;
не вижу повода, с чего бы такому человеку, как вы, меня жалеть;
— нечего сопереживать, давайте решать, что с этим можно сделать;
— нет никакой ценности в том, чтобы копаться в переживаниях, скажите лучше, как это решать.
*
Он говорит обо всем преувеличенно равнодушно. Он не ощущает того, что адекватно было бы чувствовать в его ситуациях. И оказывается, что к нему практически невозможно что-нибудь испытать. Точнее, так: все, что чувствуешь к нему, приходится переживать в одиночку, наталкиваясь на неприступную скалу, защищающую его хрупкость.
___
Лечение обыкновенностью: «Осознание факта, что значимость, достижения и власть — это лишь суррогат любви.»
*
Что где-то стороной проходит настоящая жизнь.
Что другие действительно видят, слышат и чувствуют друг друга.
Что в переживаниях других людей скрывается настоящая радость и любовь. Что эти чувства могут быть настоящими. Все это слишком болезненно, чтобы можно было это осознать. Вместе с тем существует мучительное, нарастающее с возрастом, подбирающееся к сознанию чувство, что в жизни еще существует нечто большее.
Осознание этого и родившаяся от этого зависть являются ростками нарциссической трансформации.