ГОЛОСА РОССИИ
Орфография автора сохранена.
Мы много сейчас говорим о будущем: как нам построить прекрасную Россию будущего. Какие уроки извлечь, что нужно исправить, что искоренить, как быть с преступниками, развязавшими войну, с теми, кто участвовал или поддерживал войну и много-много других вопросов. Но за всем этим глобальным громыханием остаются в стороне люди, как Человеки. Сейчас те, которые остаются жить в стране-оккупанте размазаны общими терминами рашисты, зетники, ватники и тп. На мой взгляд, рассуждая об общем, нельзя забывать о частном – и самом главном – личности и Человеке. Я ни разу не хочу сказать, что надо понять и простить тех, кто отправлял своих сограждан на войну, кто одобрял и радовался убийствам жителей другой страны, эмоционально и интеллектуально больных, вполне когда-то разумных, людей, не говоря уже о самих «защитниках родины». Но не стоит забывать и другую категорию людей с промытыми пропагандой мозгами, но с нелюдоедскими взглядами, а лишь всю жизнь барахтавшихся в искусственно созданном властями капкане выученной беспомощности и пытавшимся выжить в этих условиях. И я такой была, когда пыталась выжить с 5 лет отроду от гнета деспотичного и жестокого отчима, а далее выжить в 90-е, когда зарплату выдавали занавесками, английской косметикой и мешком репчатого лука, и далее, далее. Но мне повезло в своей жизни встретиться со значимыми людьми: с положительным и счастливым опытом жизни, может не очень счастливых, но бесстрашных и сильных духом, а главное с хорошим критическим мышлением и «альтернативными» знаниями. А ещё Шиес. Вот как-то так. Но речь не обо мне, а именно о том, не глобальном, о человеках, которые затеряны в толпе озверевающих на фоне заволакивающей всецело ненависти ко всему чуждому «традиционным русским ценностям» и которые замазаны той же краской, что и людоеды.
Есть у меня подруга ещё со школы. Я ее очень люблю, и она мне очень дорога. Мы помогали и поддерживали друг друга, когда нам было тяжело. У каждой из нас свои семьи, свои проблемы, дела, поэтому мы редко встречаемся, чаще просто видимся, где-нибудь на улице, когда спешим по своим делам – «Привет, дорогая!» - «Привет, привет – спешу, пока».
Но раз в год мы всегда находили время посидеть за бутылочкой вина, приготовив вкусный ужин, и поболтать ни о чём и о важном, поделиться о своих проблемах, бедах – излить душу, порадоваться об успехах своих собственных и успехах наших детей.
Но как быть сейчас…?
Мы не устраивали свои девчачьи посиделки уже почти три года – после начала войны… Каждый раз, когда созваниваемся или видимся, говорим, что надо бы посидеть, поболтать, но я понимаю, что не понимаю, как нам просто поболтать в случившемся горе для каждой из нас. И это горе, беда, ужас имеет название «война».
Я не скажу, что моя подруга «зиганутая» - нет. Она из тех, кто «я не разбираюсь в политике». Она противоположность мне – спокойная, меланхолично- флегматичная (в школе и когда мы только вступали во взрослую жизнь, ее меланхолия меня выбешивала). Видишь препятствие – убери его или обойди! – говорила я, а она страдала и ничего не делала, чтобы проблему решить, пока проблема совсем не начинала ее душить, а далее просто уходила от решений «пусть будет, как будет». Но я ее люблю, ведь все мы разные и имеем право быть такими, какими хотим.
И вот теперь: ее сын – контрактник с первых дней войны – он на срочке подписал контракт еще задолго (года за 4 примерно) до начала полномасштабного вторжения, а мой старший сын – политзек (слава Богу уже бывший), который выступал против войны.
Когда Кириллу (сыну подруги) в период срочки предложили заключить контракт, предложили хорошую зарплату и жилье, моя подруга поделилась со мной и, как бы, чтобы утвердиться в решении сына и ее поддержке этого решения, спросила у меня, что я думаю по этому поводу. И ведь я сама поддержала их в этом! Да, пусть остается в войсковой части, хоть зарплата будет достойная. А что здесь в селе? Ни работы, ни просвета, ни собственного жилья.