Лесной танец

— Целых четыре месяца! — заламывает руки Ирек.
— Сейчас мы ничего не можем сделать, хозяйка леса Зелнису? — печально спрашивает Елефер.
— Почему же? Вы можете осень и зиму ухаживать за березой. Заботиться, делать для нее добрые дела. Тогда ей будут сниться хорошие сны о вас, и весной она будет готова выбирать.
Ирек заплясал, переполняемый энергией:
— Я буду не только за этой березой ухаживать. Вдруг она меня не выберет? А я нескольким деревьям буду сниться. Кому-то да понравлюсь.
— Не вижу ничего плохого, если ты позаботишься о деревьях в лесу, Ирек, — поощряет его Зелнису.
— А я не хочу, чтобы меня выбирало другое дерево, — вздыхает Елефер. — Я буду зимой ухаживать только за этой березой. Если не выберет, то поделом мне…
Зелнису смотрит на юного духа с пониманием, но ничего не говорит.
Лесная богиня продолжает прогулку. Ей тоже любопытно, кого выберет береза весной: верного, но неосторожного Елефера или порывистого Ирека. Но Зелнису не станет заглядывать в будущее. Сейчас не самое главное, что будет весной. Важнее, что лесные духи помирились.

・。⊹ ° ・⸙・ГЛАВА 10・⸙・⊹ ° . ⊹
Золотое дерево
Зелнису прогуливается по осеннему лесу. За ней стелется шлейф из оранжевых кленовых листьев. Из-за ясной погоды желтые деревья кажутся золотыми на фоне пронзительно синего неба. Тишину в лесу не нарушают даже голоса птиц: прошли весна и лето, шумные дела закончились.
Возле молодой березовой рощи Зелнису чувствует: что-то не так. Дует порывистый ветер, срывает листья до срока, бросает в лицо пыль и хвою. Последнее совсем странно: откуда взяться хвое в березовой роще?
Зелнису выходит на поляну с одинокой березкой и видит двух дерущихся лесных духов. Они находятся по разные стороны от березы, но им не нужно прикасаться друг к другу для драки. Когда один лесной дух делает шаг к дереву, другой швыряет в него ворохи еловых иголок. Если второй пытается приблизиться к березе, первый напускает на него порывы ветра.
Зелнису движением руки прекращает драку. Все ветры в лесу подчиняются лесной богине. Еловые иголки осыпают поляну, не долетев до адресата. Теперь можно рассмотреть получше, кто нарушает лесное спокойствие. Зелнису не удивляет, что это совсем юные лесные духи, вчерашние дети. Удивительно другое: это Ирек и Елефер — лучшие друзья.
Первым говорит рыжий Ирек, тот, который швырял иголками:
— Руки прочь! Мое дерево! Моя береза! Я ее выбрал, — с каждым словом веснушки вспыхивают оранжевыми искрами.
Бледный Елефер медлительным движением откидывает темные волосы и отвечает:
— Ты не имеешь никакого отношения к березе. Я не оступлюсь от своей березы никогда. Я первым ее заметил, я первым ее выбрал. Это значит, что я буду жить в этом дереве, и никто другой, — кажется, что он спокойно цедит эти фразы, но темные глаза горят внутренним пламенем.
По обрывку разговора Зелнису видит картину целиком. Юные лесные духи пока живут в родительских деревьях. Одновременно повзрослели, одновременно начали искать дерево для самостоятельной жизни. И двоим приглянулась одна золотая березка. Та самая, которую раскрашивала фея осени после золотых снов в спальне из папоротника.
Зелнису говорит ледяным голосом, ничем не выдавая волнения:
— Это хорошо, что вы поспорили именно из-за березы. Будет легко определить, кого изгнать из леса. Пусть жребием будет выбор березы. Кто из вас больше понравится березе, тот и останется.
Лесные духи уже не пылают огнем драки. Они призадумались. Почесав затылок, первым снова говорит Ирек:
— Что значит изгнать? Я не хочу разлучаться. Елефер, может, ну ее, это березу?
Елефер отвечает не сразу. Зелнису замерла: ей не хочется лишаться ни одного из лесных духов, но обычай существует не просто так. Чтобы вражда духов не разрушила лес, один должен уйти. Пока ссорящиеся духи маленькие, они не могут причинить большого вреда. Но Ирек и Елефер стремительно взрослеют.
Наконец Елефер говорит:
— Мне стала дорога моя береза сразу, когда я в первый раз ее увидел. Но Ирек мне дороже. Хочу, чтобы мы жили в одном лесу.
— Твоя береза? — Ирек опять вспыхивает веснушками.
— Просто береза, ничья береза, — вздыхает Елефер.
— Это правда, ничья береза, —подтверждает Зелнису. — А еще своя собственная береза, береза леса.
Ирек и Елефер подходят к Зелнису. Теперь, когда им нечего делить, они могут приближаться друг к другу. Задумчивый Елефер говорит:
— О мать лесных духов, ты говорила, береза выберет кого-то из нас. Что это значит?
— Да? — оживляется Ирек. — Если бы Елефер не пришел к березе, я бы в ней поселился, и все.
Ирек ловит недовольный взгляд Елефера и поправляется:
— Ну, или Елефер бы поселился, а я не пришел.
Зелнису снисходительно улыбается.
— Никто из вас не смог бы этого сделать, юные лесные духи. Осень не время для переезда в новое дерево.
— Но почему? Ведь осенью береза такая красивая! — недоумевает Ирек.
— Понимаю, что она вам нравится, — отвечает Зелнису. — Но важно, чтобы березе тоже понравился лесной дух, с которым ей жить вместе. Сейчас все деревья сонные, береза не может сделать выбор. Скоро она уснет на всю зиму. Поэтому выбирать вы сможете не раньше весны.

Маленькая фея в остролисте

— Не хочешь поспать в моих папоротниках?
Фея оценивает папоротниковую спальню, ей нравится:
— Тилла здесь выспится!
Зелнису видит, как фея осени засыпает. Лесная богиня направляет косые солнечные лучи и золотит папоротниковые листья поверх жухлого оттенка. Она делает это для Тиллы и для Фарны. Как красиво Тилла преобразит лес после золотистых папоротниковых снов! И пусть Фарна больше не расстраивается из-за блеклого папоротника: она сама исправила свою ошибку, заслужила этот подарок.
Зелнису могла бы золотить весь лес по осени. Но у нее есть и другие дела, поэтому не обойтись без помощи фей, что спят в физалисах.
В положенный день физалисы сами собой раскрываются. Феи осени разлетаются по всему лесу. Деревья и травы меняются до неузнаваемости под их кистями. Вокруг золото, медь и бронза. Просыпается Тилла в папоротниковом гамаке. Она раскрашивает молодые березки в самый радостный желтый цвет, что когда-либо видели в лесу.
Зелнису и Фарна любуются осенней красотой. Две пары глаз смотрят с одинаковым восхищением. Потому что осень в лесу может впечатлить и юную дриаду, которая первый раз видит волшебные краски, и вечную лесную богиню.

・。⊹ ° ・⸙・ГЛАВА 9・⸙・⊹ ° . ⊹
Не буди лесную фею
Лес дышит предчувствием осени. Листья все еще зеленые, но в воздухе висят насыщенные терпкие ароматы. Утренние туманы загустевают. Лесная богиня Зелнису чувствует это, когда перемешивает их большой ложкой, чтобы каждому уголку леса достался кусочек тумана.
Днем Зелнису гуляет с маленькой дриадой Фарной, что живет в папоротнике. Они выходят на поляну, полную оранжевых фонариков. Это растут физалисы. Зелнису любуется паутинкой прожилок на тонких лепестках. Накануне осени особенно важно, чтобы горели яркие факелы физалисов.
— Зелнису, знаешь, какая это вкуснятина? — спрашивает Фарна.
Дриада раскрывает конус лепестков и находит внутри сочную ягоду, похожую на маленький томат апельсинового цвета. Зелнису только улыбается.
Но когда им попадается цветок физалиса, освещенный изнутри слабым оранжевым мерцанием, Зелнису предупреждает:
— Осторожно, Фарна. Светящиеся цветы не для еды. В них спят феи осени. Важно, чтобы они видели оранжевые и желтые сны. Когда они проснутся, им предстоит раскрашивать лес в осенние цвета.
Фарна тянется ближе к волшебному цветку. Яркий физалис так и манит.
— Вот бы мой папоротник был такой же огненно-оранжевый, — мечтает Фарна.
Фарна не следует дальше за Зелнису. Даже не замечает, как Зелнису уходит с поляны. Фарна рассматривает светящийся физалис. Наконец она решается постучать. Если фея проснется, наверное, сможет раскрасть папоротник не хуже физалиса?
Фарна чувствует на себе пристальный взгляд. Так смотреть может только леший Альтазар. Ему не нужны слова. Достаточно сдвинуть с глаз широкополую шляпу, и непослушные духи сразу понимают, что-то не так. Фарна хорошо знает этот взгляд. Она оборачивается.
— Что я не то сделала, Альтазар? Я всего лишь хочу украсить папоротник к осени. Это же хорошо для леса!
Невысокий леший, похожий на замшелый пенек в островерхой шляпе с двумя листиками на верхушке, смотрит строго.
— Не буди фею осени раньше времени, Фарна, — говорит Альтазар. — Дай ей выспаться.
Но слишком поздно! Светящийся цветок раскрывается, и из него на прозрачных крылышках выпархивает фея в платье, повторяющем узор лепестков физалиса. Она потрясает маленьким кулачком и говорит Фарне:
— Кто разбудил Тиллу? Цвет-перецвет вам в чашелистик! Какого стебля вам надо от Тиллы? Тилле снился такой расцветенный сон…
— Доброе утро, Тилла, — здоровается Фарна. — Ты раскрасишь мой папоротник? Я думала, ты любишь рисовать. Тебе не хочется начать пораньше?
— Пестик с тобой, Тилле все равно теперь не уснуть, — фея показывает на раскрывшийся физалис. — Лепестки помялись.
Тилла бросает тяжелый взгляд в сторону Фарны и летит красить папоротник.
Фея порхает над поляной резных листьев. Папоротники трепещут, по ним прокатывается волна цвета. Фарна замерла в предвкушении. Но что это? Из-под кисточки Тиллы выходит скучный бурый пожухлый оттенок. Совсем не яркий оранжевый, как у физалисов. Фарна кричит, чуть не плача:
— Ты это специально сделала! У меня был такой красивый изумрудный папоротник! А теперь что? Коричневые кожурки…
— Тилла не выспалась, — разводит руками фея. — Тилла сделала, что могла.
— Это потому что я тебя разбудила? — продолжает шуметь Фарна. — Ты так мстишь!
На крик выходит Зелнису. Лесной богине достаточно бросить беглый взгляд, чтобы понять, что произошло.
— Фарна, в чем ты подозреваешь Тиллу? Я хорошо знаю ее, и могу поручиться, что рисует Тилла изо всех сил. Если получается блеклый оттенок, значит фея недостаточно отдохнула.
Фарна усиленно думает, насупившись. В конце концов она говорит:
— Вообще-то я тоже плохо выращиваю папоротники, если не высплюсь…
Фарна пытается сомкнуть лепестки физалиса, где спала фея. Но ничего не получается. Физалис — одноразовая спальня. Теперь только ждать, когда вырастет новый в следующем году…
Фарна не хочет, чтобы Тилла порхала невыспавшейся до следующего года. Дриада с горьким вздохом возвращается на поляну с пожухлыми папоротниками. Фарна наклоняет один лист, как гамак, а над ним смыкает плотный навес из других листьев. Она приглашает Тиллу:

⊹ ° . ⊹ ₊ ˚ Вечер в лесу ・。⊹ ° . ⊹

Коряжки удивленно бурлят, переваривают сказанное Зелнису.
— Что значит сколько? Сколько бы их ни было, от них опасность.
— Вот в чем дело, —вздыхает Зелнису. — У людей в этом не так, как у лесных духов. Один за другого не отвечает. У них сильнее разделены души, чем у болотных коряжек. Вы передаете друг другу мысли кругами по воде. Знаете, что думает и чувствует каждый из вас. Ваша общая душа живет во многих пнях и кочках. Болит у одного, болит и у других. Вам ничего не стоит объяснить что-то друг другу. У людей иначе. Один хочет что-то передать другому, да не может. Тот не понимает. Не хватает слов, убедительности, образов. Поэтому всегда считайте, сколько к вам на болото пришло людей. Если плохо себя ведет один, не пугайте других.
Коряжки напряженно пыхтят. Им предстоит научиться пересчитывать людей.
Зелнису мысленно провожает из леса двоих гостей. Одному, как следует напуганному, проплутавшему по запутанным тропинкам, закрывает обратную дорогу в лес. Другой, прижимающей к груди самоцветы ягод, подбрасывает в корзину здоровья. Пусть у девушки будут силы возвращаться в лес. Зелнису чувствует, что гостья может принести в лес что-то интересное. И рассказать людям новые сказки о лесных духах.

・。⊹ ° ・⸙・ГЛАВА 8・⸙・⊹ ° . ⊹

Болото встречает гостей

Лес хранит много тайн. Некоторые из них не опасны людям, другие бывают полезны. Но если наткнешься на рассерженных духов, успевай унести ноги!
Несмотря на опасности, полумрак лесных болот манит людей. Самоцветами горит спелая желтая морошка. Черника прячется на буром фоне, как клад, который еще нужно отыскать.
Марина зовет Никиту:
— Иди сюда, здесь много ягод.
Девушка аккуратно собирает по одной ягодке. К каждой наклоняется, будто кланяется болотным духам. Ее друг не проявляет такого почтения. Сшибает по дороге грибы от скуки, небрежно пригоршней обрывает ягоды с листьями. Порой из-за чрезмерного усилия вырывает слабенький кустик полностью.
— Будь осторожнее, — советует Марина. — Не то рассердишь местного лешего.
— Ты что, веришь в эту чушь? — ухмыляется Никита. — Какая нечисть здесь, по-твоему, обитает?
— В болотах живут болотные духи, которые прикидываются кочками, старыми пнями. Видишь вот тот пень с длинными отростками? Это пальцы болотного духа. Чем длиннее пальцы, тем сильнее дух. Ни в коем случае нельзя их обламывать, иначе болотный дух запутает все тропинки, никогда не выйдешь из леса. А он будет ждать, когда от отчаяния сгинешь в болоте…
— Смешная ты, Маринка. Никакого гнилого пня я не боюсь. Эй ты! — Никита швыряет веткой в пенек.
Над болотом сгущаются тучи. Странные шорохи в кустах становятся громче. Из мутной тины болота поднимаются пузыри. Кажется, что эта липкая жижа сейчас перельется через край, потянет влажные отростки к открытым ногам в шортах. Вдалеке вспыхивают болотные огни, высвечивая силуэты кочек и коряжек. Коряги распростерли кривые сучья, вот-вот утащат в болото. С каждым всполохом черные силуэты оказываются все ближе…
Никита бросает ведро и с криком убегает. Ягоды катятся по всей поляне. Марина от страха каменеет. Она прижимает руки к лицу, чтобы хоть как-то спрятаться от ужаса лесной чащи. Но страшные звуки становятся тише и наконец совсем умолкают. Между пальцами, сквозь закрытые веки проникают яркие лучи. Марина не видит, но кажется, будто небо снова сделалось голубым. За спиной запели птицы.
Марина открывает глаза и видит перед собой статную красивую женщину. У нее длинные рыжие волосы, лучистые зеленые глаза. На ней платье из зеленого кружева. Если присмотреться, узор повторяет лесную крону. Свет, который проникал через закрытые веки, исходит от нее. Она говорит и чудится, будто шуршат листья, журчит ручей, поют свиристели:
— Меня зовут Зелнису. Не бойся, Марина. Духи болот не причинят тебе вреда. Я видела, что ты с уважением относишься к лесу, знаешь о нем много. Я хочу, чтобы ты рассказывала не только пугающие истории об этом месте. Здесь живут добрые духи. Но они добры к тем, кто так же, как и они, ценят лес.
— Здравствуй, лесная богиня Зелнису, — Марина догадалась, кто перед ней. — Спасибо, тебе! За себя я больше не боюсь. А как же Никита? Ты позволишь ему выйти из леса?
Лесная богиня хмурится, но отвечает:
— Я обещаю тебе, что он выберется из леса. Но полностью защитить его от гнева болотных духов я не могу. Он заслужил, чтобы его научили уважать место, где он гость.
Марина тихо ойкает.
— Они лишь попугают его, но не причинят вреда, — спешит успокоить лесная богиня.
Позже хозяйка леса Зелнису разговаривает с подопечными кочками и коряжками наедине.
—Разгулялись вы, друзья мои. Переборщили с развлечениями. Думали, я не замечу, что в моем лесу духи пугают людей?
Коряжки бурлят болотными пузырями на своем языке.
— Зелнису, мы не виноваты. Виноваты, развлекались, ты говоришь. Говоришь, пугали людей. Людей мы пугали, но не развлекались. Развлекались — пугали бы просто так. Так мы защищали лес и болото. Болото забрасывали палками, вырывали кусты…
Зелнису кивает.
— Это хорошо, друзья мои. Молодцы, что защищаете болото. Но вы посмотрели, от кого надо защищать? Сколько там было людей по-вашему? Все из них опасны для леса?

В глубине души Зелнису знает, что могла бы любое место превратить в дом. Дело не в месте, а в ее волшебстве. И еще в верных духах-помощниках. Но лесная богиня не собирается переезжать насовсем. Ей важны воспоминания разных цветов, не только зеленые, поэтому она выходит из леса. Но не менее важен для нее постоянный нерушимый дом. Место, куда возвращаться.

・。⊹ ° ・⸙・ГЛАВА 7・⸙・⊹ ° . ⊹
Найти тропинку к болоту
Может показаться, будто внешний вид леса складывается из случайностей. Упадет где-то сухой листок, вырастет гриб, животные обглодают ветки… Но во владениях лесной богини Зелнису не бывает случайностей. Все кусты, деревья и травы растут в известном Зелнису порядке и радуют глаз. Прошлогодние листья не валяются где попало, а очерчивают оберегающие узоры. Правда только некоторые мудрые существа это понимают. Младшим беспечным духам порой приходится напоминать, как поддерживать порядок.
Зелнису выходит на поляну и ее взгляд останавливается на замшелом пеньке в центре. Он нарушает гармонию! Какая без него была бы красивая поляна, покрытая ковром листьев земляники. Зелнису недолго расстраивается: это недоразумение легко поправить. Не подходя близко, силой мысли она переносит пенек на край поляны. Теперь за него не цепляется взгляд. Легкие лесные духи могут водить хоровод, и никто не запнется.
Зелнису осматривает другие поляны. Они радуют ее порядком, пока не попадается поляна с похожим пеньком в центре. Это не то же место: на прошлом росла земляника, а здесь густая трава. Зелнису всерьез злится. Два пня подряд не могут быть совпадением. Кто посмел нарушить гармонию в ее лесу? Люди-дровосеки, заигравшиеся духи?
Чтобы найти следы прикосновений, Зелнису подходит вплотную. Под ее пристальным взглядом пенек шевелится. Да это же не пенек, а болотный дух-коряжка! Зелнису не догадалась сразу, потому что его сородичи не заходят так глубоко в лес, не удаляются от водоемов.
— Что ты здесь делаешь, болотный житель? — удивляется Зелнису.
Она не спешит выливать на него гневные слова, которые приготовила для виновника беспорядка. Слишком необычно это место для коряжки. Может, ему самому нужна помощь.
В ответ коряжка скрипит на болотном языке. Кочки и коряжки общаются между собой, пуская пузыри и круги по воде. А здесь, на земле, у коряжки выходит только сухой скрип. Но Зелнису понимает его даже с таким акцентом.
Болотные духи устали после праздника и заснули. Заснули другие коряжки, а один остался. Остался грустить, одному очень уж тяжело. Тяжело — это когда утягивает на дно. На дно опускаться коряжка испугался. Испугался своей грусти и вылез из болота. Из болота несколько тропинок, все ведут в лес. В лесу коряжка захотел вернуться в болото. В болоте остались другие коряжки. Коряжка свистел, звал своих. Своих не слышал. Не слышал, куда идти, и совсем заблудился.
— Что же ты испугался грусти, маленький коряжка? — ласково говорит Зелнису. — Ты бы в ней не утонул, как не тонешь в болоте, в котором живешь. Грусть проходит, если от нее не убегать.
Зелнису тихонько свистит, как свистят болотные духи, зазывая домой. Коряжка ползет за ней, а она шагает к болоту. По пути им попадаются поляны, поросшие мхом, клевером, полынью. Возле болота Зелнису слышит других коряжек и прекращает свистеть. Заблудившийся дух идет на голоса сородичей. Как радостно он плюхается в болото!
Зелнису слышит, как коряжка булькает другим о лесе. Какая там твердая земля. Ничего не пузырится! Не пузырится, зато растут травы. Травы, мягкие, как болото. Травы, острые, как клювы цапель. Травы круглые, высокие, будто много коряжек залезли друг на друга. Может быть, это уже и не травы вовсе. Остальные коряжки слушают, верят и не верят.
Зелнису радуется за вернувшегося домой болотного духа. Интересно складывается: поначалу он испугался, ошибся, заблудился. Но сейчас рассказывает друзьям об удивительном путешествии. Делится ощущениями, которые никогда бы не пережил, если бы сидел на одном месте. И он явно доволен.
Зелнису думает: не прогуляться ли ей в поля? В ее лесу замечательно, но время от времени полезно разнообразить впечатления. А как приятно будет вернуться после небольшого путешествия! Лес, как всегда, встретит домашним уютом. Накинет тень листвы на уставшие плечи, предложит бревно, на которое можно присесть с дороги, а потом между деревьями закачается плетеный гамак. Сколько сил вложено в обустройство леса. Каждая травинка, каждый пенек там, где нужно.

— Я намереваюсь оставить за собой закатные часы, друзья мои, — предупреждает Зелнису.
— Пусть люди приходят ночью, о мать духов, — предлагает Фоссегрим. — В темноте мне проще прятаться за струями водопада.
— Под солнцем виднее, не творят ли чего гости, — возражает Альтазар. — Чем ярче оно светит, тем лучше.
И снова, как утром во время чаепития, посреди разговора врывается Фарна. Она взволнована:
— Фоссегрим, научи меня играть на скрипке, пожалуйста.
Если бы Зелнису не была так привязана к малышке, то не разрешила бы встревать во время важной беседы. Но Зелнису только смеется:
— Все остальные занятия уже испробовала, маленькая Фарна?
— Да, — дриада кивает, кривая косичка задевает ее по щеке. — В поля я ходила, как Альтазар. Мне там стало так одиноко, будто нет никого кроме меня в целом мире. Так жутко! Как ты это выдерживаешь, Альтазар?
— В полях хорошо, — вспоминает Альтазар. — Простор, тишина, спокойствие. Будто и нет никого кроме тебя в целом свете…
— Ковры ткать меня учили взрослые дриады, — продолжает Фарна. — Сколько я мха изорвала! Противный мох… Три часа ушло на маленький коврик. Сиди, ковыряйся… Скучно.
— Рукоделие подходит не всем, — замечает Зелнису. — Но посмотри, у тебя же сейчас распускается новый листик, пока ты нам все это рассказываешь.
Фарна осторожно трогает свежий листок на макушке, и ее губы растягиваются в улыбке.
— Выходит, меня наполняют волшебством разговоры? Когда я рассказываю, а меня слушают?
Альтазар ёжится под шляпой с широкими полями: «Бр-р…»
— Поздравляю, Фарна, — говорит Зелнису. — Ты нашла занятие, которое тебя наполняет волшебством.
— А как же твое волшебство, Зелнису? — спрашивает Фарна. — На тебе не растет листочков. Как ты понимаешь, что волшебство заканчивается? Что тебя наполняет?
— Мое волшебство — весь лес, — улыбается Зелнису.
В свой любимый закатный час лесная богиня остается одна возле водопада. Она погружается в воду, как в расслабляющую ванную. Нежные струи водопада окутывают Зелнису и наполняют волшебством.

・。⊹ ° ・⸙・ГЛАВА 6・⸙・⊹ ° . ⊹
Источник волшебства
Лесная богиня Зелнису неторопливо потягивает чай в компании четверых лягушек. Такое общество для чаепития может показаться странным. Но это тот самый лягушачий квартет, который вчера украшал лесной праздник. Зелнису ценит хороших музыкантов.
По темной воде пруда время от времени пробегают круги. Зелнису сидит на берегу, изредка делая маленькие глотки из чашки в форме цветка волной лилии. Знаменитые на весь лес музыканты цедят воду из пруда через цветные соломинки. Соломинки добавляют воде вкус мошек и комаров. После вчерашнего праздника настроение пошло на спад. Не хочется вести веселую беседу. Лишь изредка кто-то из лягушек многозначительно квакает что-то философское. Зелнису либо соглашается, либо нет.
Умиротворение нарушает юная дриада Фарна, что живет в папоротнике. Она выбегает на берег и восклицает:
— Зелнису, можно я спрошу музыкантов кое-о-чем?
Именно Фарна подготовила выступление квартета и дирижировала на празднике. Зелнису разрешает, думая, что речь пойдет о деталях выступления. Но Фарна говорит:
— Лягушки, вспоминайте, кто вчера какое угощение приносил?
— Брюква-а! Тыква-а! — вспоминают лягушки.
— Квашня. Буква-а-ально антиква-а-арная.
— Не то, — перебивает Фарна. — Приносил кто-то такую синюю-пресинюю ягоду? Посмотришь, и грустно становится. Или варенье: синее, густое, зачерпнешь ложечку и утонешь?
Лягушки недоуменно переглядываются между собой.
Зелнису спрашивает:
— Зачем это тебе, маленькая Фарна?
— Я провожу расследование, — гордо выпрямляется дриада. — Выясняю, кто вчера принес на праздник ягоду-грустинику.
— Никто из моих гостей не способен на такое, — хмурится Зелнису. — Это серьезное обвинение. Если наесться ягоды-грустиники, можно загрустить на целый год.
— Но гости, которые вчера были на празднике, сегодня грустят! — возмущается Фарна. — Посмотрите только на болотных духов! Что кочки, что коряжки. Вчера были веселые, а сегодня зарылись в ил, пускают пузыри и круги по воде.
Зелнису внимательно осматривает кочки и коряжки, которых много тут же, возле берега. Ничего необычного она в них не замечает. Обычный круговорот жизни: бурное веселье сменяется печалью, а затем покоем.
— Можешь прекращать расследование, Фарна. Никакого секрета тут нет. Вчера лесные духи веселились и тратили волшебство. Из волшебства получаются творчество, чудеса, веселье. Сегодня запасы волшебства иссякают, поэтому грустно. Надо поспать или заняться тем, что помогает волшебству быстрее восстановиться. Вот и все. Лучше не трогать духов-коряжек и дать им хорошенько выспаться.
— Как понять, что дело в волшебстве духов, а не в ягоде-грустинике? — недоверчиво спрашивает Фарна.
— Видишь листья на головах у духов-коряжек? Такие растут у всех лесных духов. Когда волшебство расходуется, листья облетают. А когда восполняется, распускаются новые. Посмотри, такие листья есть и у тебя.
Фарна глядится в водную гладь и пугается:
— Зелнису, у меня раньше было на один листочек больше! Значит я тоже потратила волшебство на празднике?
— Конечно. Ты же тренировала лягушачий квартет. Чтобы справиться с таким чудом, нужно волшебство.
— Надо поскорее его пополнить! Ты говорила, можно попробовать что-то еще, кроме сна? Я не хочу спать сейчас.
— Я не знаю, какое занятие наполнит тебя волшебством, Фарна, — разводит руками Зелнису. — У каждого оно свое. Альтазар выходит в поля: простор наполняет его волшебством. Это понятно, пока он следит за лесными делами, всегда окружен деревьями. Зато дух водопада Фоссегрим играет на скрипке для отдыха. Казалось бы, от шума воды он должен отдыхать в тишине, но нет. Многие дриады рукодельничают: плетут друг другу косы, ткут моховые и снежные ковры для деревьев…
— Ага! — многозначительно говорит Фарна.
На ее лице написано, что она не успокоится, пока не попробует.
Тем же вечером Зелнису обсуждает с помощником Альтазаром и водным духом Фоссегримом, в какие часы пускать людей к водопаду, а какие нужны ей для уединения: