«Грешно, княжна, быть такой красивой».
Николай II.
Княжна Мария Прокофьевна Эристова-Шервашидзе (1890(5)-1986) навсегда останется в памяти как одна из самых красивых женщин 20 века. Мария Прокофьевна была музой художника Савелия Сорина и знаменитого грузинского поэта Галактиона Табидзе и даже в очень преклонном возрасте, всегда была окружена воздыхателями. При этом в ней нет ни публичных драматических скандалов, ни запутанных любовных историй.
Мария Прокофьевна Эристова родилась17 октября 1890 года в Батуме, в Грузии. Ее отец князь Шервашидзе заседал в Государственной думе, мать -княжна Нина Григорьевна Мхеидзе.
С юных лет княжна Мэри жила в Петербурге. Прокофий (Прокопий) Шервашидзе ,князь, из рода абхазских владетельных князей. Большую поддержку семье оказывал заведующий канцелярией вдовствующей императрицы Марии Федоровны Георгий Дмитриевич Шервашидзе-Чачба, который имел определенное влияние при дворе, что сказывалось на положении и многих представителей абхазских княжеских семей в Санкт-Петербурге.
В подтверждение этому можно привести одну историю. Княжна, которая имела привычку опаздывать, однажды пришла позже на панихиду по одной знатной особе и позволила себе войти в зал после императора, что было строжайшим нарушением протокола. Наказание должно было последовать незамедлительно. Но Николай II лишь посмотрел на девушку и сказал: «Грешно, княжна, быть такой красивой».
После революции 1917 года, Мэри с семьей вынуждена была уехать в Тифлис. Грузинская столица стала настоящим приютом для российской интеллигенции того времени. Именно там Савелий Сорин создает свою, пожалуй, самую известную картину – портрет княжны Мэри. Сорин, восхищенный Мери, просит ее позировать для картины. Он работал над портретом 23 дня. Вот как описывает картину историк моды Александр Васильев: «В подпоясанном под грудью светлом шелковом платье, с накинутой на левое плечо «ложноклассической шалью» и нитью крупного жемчуга, сверкающего меж хрупких пальцев, - такой запечатлел ее талантливый живописец. Александр Васильев указывает, что этот черно-белый портрет Мери остался в России, но по другим источникам, Савелий Сорин, уезжая в эмиграцию, забрал его с собой. Считается, что картина долгое время висела в спальне самой принцессы Монако Грейс Келли, которая считала Мери эталоном красоты.
В1915 знаменитый грузинский поэт Галактион Табидзе создает поэтический цикл «Мери». Какой именно Мэри посвящено это творение - почти ни у кого не вызывает сомнений. Биографы Галактиона пишут, что молодой и очень бедный поэт однажды встретил красавицу княжну в парке, она прошла мимо, даже не заметив его, а он с этого момента был обречен любить ее до конца жизни. Однако Мэри всегда утверждала, что с Галактионом Табидзе знакома не была, и стихов его не читала. Последнее, к сожалению, скорее, правда. Шервашидзе обожала родную Грузию, тосковала по ней в последующей эмиграции, но вот, ни писать, ни читать по-грузински не умела. И даже поэма «Витязь в тигровой шкуре», которая всегда лежала на ее прикроватном столике, была не на родном языке, а в русском переводе.
Мэри всю жизнь любила только одного мужчину. Она повстречала бравого улана Гигошу Эристова еще в Петербурге. Но, как известно, фрейлины императрицы не могли выходить замуж. Уже после Революции, в 1919, она обвенчалась со своим избранником. Георгий Николаевич Эристов (Эристави) был праправнуком грузинского царя Ираклия II.
В 21-ом году советские войска вошли
Грузию, и Мэри с мужем была вынуждена отправиться дальше – в Константинополь. Первые месяцы там прошли в постоянном веселье. Вместе с мужем Мери поселилась в одном из самых роскошных отелей города, каждый вечер они проводили в ресторанах и кабаре. В том числе бывали они и в кабаре «Черная роза», где пел известный певец Александр Вертинский, помнивший Мери еще по Петербургу. От его имени ей часто преподносили цветы, и он пел ей те песни, что она просила. В Константинополе Мери даже успела принять участие в конкурсе красоты, затмив всех своей внешностью.
