Говорит Вадим Жук のテレグラム投稿

От всего большого сердца
Наше чудо-государство
Забесплатно подарило
Государству Эритрея
Исключительное право
Нашим Пушкиным владеть!
Будет так теперь считаться,
Что родился его предок,
От которого он ловко
Взял да и произошел.
Не в Коломне, не в Китае,
Не в Уганде - КарагАнде,
А среди высоких пальм
Эритрейского раздолья
Всем он сделался для них.
И теперь всё населенье
Помнит чудное мгновенье,
В час досуга заполняет
Берега пустынных волн.
Медных всадников боится,
К дяде хворому стремится.
А которые считают,
Что российская культура
Не должна существовать,
Пусть возьмут да и приедут
К эритрейским пушкинистам-
К носорогам, бегемотам,
Крокодилам, анакондам,
И в учёный вступят спор.
С ними будут страстно спорить
дикобразы, обезьяны,
Черепахи , леопарды…
И зелёный попугай!

Смотри, как стареет сосед и его собака.
Как опухоль у неё под брюхом растёт.
Как он обречённо курит. Однако,
Он живёт и она живёт
Старятся и меняют цвет статные клёны.
Она спит под скамейкой, выпятив жёлтый живот.
Он растекается в воздухе, весь неживой и палёный.
И живёт. И она живёт.
Дом от их присутствия теряет черты барака,
Стоящего в сыром и неопрятном рву.
Они живут. Сосед и его собака.
Я их вижу. Следовательно, живу.
27 9 17

Господин Сталин - Наше все всех всем.
Нас вымыли к завтраку ,обеду и ужину.
Мы ваша белая гвардия ,ваш верный гарем.
Мы разоружены перед партией и обезоружены.

Когда вас перекладывали в гробовой мундир
Сегодняшнему было несколько месячишек.
Он побрякивал на вашей груди
Вместе с миллионами других
Мальчишек .

Господин Сталин! С лобовых стекол грузовиков
Вы снова воплощаетесь в бронзы и граниты,
В мысли мыслителей, в силу силовиков,
В поход марсиан на селенитов.

Семьдесят лет пролетели как безумный стриж,
Быстрее, чем пуля гражданки Каплан.
На очереди Прага, Варшава, Париж.
Сегодняшние выполняют ваш план.

Господин Сталин! Поздравляю вас с днем рождения.
В Колонном зале накрыт пищевой банкет.
Все готово для награждения,
Кремлевская стена источает мед и свет.

От арбатских переулков до кварталов Бронкса
Клонится всемирная исполать.
Ребята поймали Чейна и Стокса
И оторвали им все, что можно оторвать.

5ое марта

Ни черепа с проходами для глаз,
Ни белых рёбер костяные клетки,
Ни малость не напоминают вас
Прекрасные и умершие предки.

Пусть наши дни съедает беготня,
Пусть мы смешны,недолговечны,ломки;
Я помню всех, дышавших до меня!
И вы меня запомните,потомки

Печальна госпитальная кровать,
Нам смертного не избежать удела.
Но умирать- по сути стартовать!
Я так и понимаю это дело.

Смешно сказать - нас ждёт когда-нибудь
Огромный торт и радостная встреча!
И воздух всех времён набравши в грудь
Мы именинные задуем свечи!

3 марта 20

«Не рви цветы - они завянут.
Не верь &лядям - они обманут».
А я всё верил, я всё рвал.
Да всё им приносил букеты,
И с Петербургским этикетом
Им даже ручки целовал.
Цветы синели и алели,
Обманщицы меня жалели,
А я обманы им прощал.
Ну да - мы были молодыми,
Тонула ночь в болгарском дыме;
Я ничего не обещал.
Мне ничего не обещали.
Обои сохли и трещали.
Но утром,в общежитской мгле,
Среди неправильного мира
В пустой бутылке от кефира
Цветы стояли на столе.

1 марта 20

Вот уж вам фигушки, фигушки, фигушки!
Не затоптать, не разорвать деревами.
Сточится, кончится ваше степное и вечное игушко,
Я же бессмертен! А если уйду - вслед за вами.

Ну а пока меня мчит по шоссейке, просёлкам, задворками,
Через просторы родные мои - неродные
Тройка моя, моя радость живая и зоркая -
Ямб - коренник и хореи - мои пристяжные.

27 2 24

Друг другу рады, как дети обновам,
На набережной почти у Кремля,
Встретились ведомые Крысоловом
С крысами сбежавшими с корабля.

О чём там пели, за что там пили,
Христу кадили, славили Будду?
Кого сожрали, кого утопили -
Меня там не было,- врать не буду..
2 октября 24

Белёсый дом, стоящий у залива.
Там мальчик жил, однажды съевший сливу
И ничего. Никто не наказал.
Там чайки нищенствовали, болтливы,
Там ближний лес стремился в перспективу,
Но не влезал.

Ни чисел не было, ни дней недели,
Ладонь ко лбу - на горизонт глядели,
И он был пуст, безоблачен и чист.
Там крепко спали, там немного ели,
Там зеленели ели и синели
Ветвями вниз.

Там выбить дверь сочтя попыткой тщетной,
У двери расстилался кот рассветный
Легко одет.
Там горевал над костью пёс бездетный,
В траву закатывался мяч двуцветный
На много лет.

В столетье раз менялся шифер дранкой,
Никто не мучил тишину тальянкой,
Грозя луне.
Там по старинке звали грипп «испанкой”,
Варенья и грибов стояли банки
Спина к спине.

На чердаке сыскалась стопка “Нивы»,
Кудряво было время и смешливо,
И ело с рук.
Но непременно и нетерпеливо
Отечество парило над заливом,
Сужая круг.

23 февраля 23

На самом-то деле неистово воется.
И смех мой и смелость моя - показные.
И старая смерть в моих ящиках роется,
И мухи летают сквозь раны сквозные.

И поезд , наполнен друзьями покойными,
Идёт вдоль перрона неназванной станции.
И лучшие строки путями окольными
Меня покидают, как город повстанцы.

Я к милому дому колючкой и скочами
Примотан. И слово теряя и дух.
И мне раздирает гортань одиночество
Непроизносимое вслух.
21 февраля 24

По деревенской улице -
К колонке.
На грядках бабы трудятся
Внаклонку.

Комар в лучах создателя
Ликует.
Пятнистый кот старательно
Мышкует.

Вода в ведре шатается
И плещет.
Идёт дитя бесштанное
Трепещет.

За этот небольшой проход
Синичий
Отдам я без раздумий год
Столичный.

А встречу девочку в тени
В горошке,
Отдам все остальные дни
До крошки.

19 февраля 24