«Что ты хочешь?» — этот вопрос моего терапевт был очень фрустрирующим для меня в начале терапии.
Пишу, и воспоминания уносят меня в декабрь 2015-го, в кабинет моего терапевта на Семеновской, где он в очередной раз ошарашивает меня этим вопросом, а я в ужасе смотрю на этого в сущности совсем незнакомого мне человека, который спрашивает у меня такое, когда я ему рассказываю все, что у меня болит.
— Орать чаечкой! — ответила бы я сейчас, но это я сейчас такая умная, да и человек этот вовсе уже не незнакомый, а свой родной терапевт, с которым можно и посмеяться от души даже над тем, о чем он меня спрашивает.
Кстати, мой терапевт и сам признает вопрос «Что ты хочешь?» весьма фрустрируюшим клиента: задавая его, терапевт обнажает ту разность, что есть сейчас между ним и клиентом, выходит из слияния и даже в чем-то конфронтирует с клиентом. Или это он так писал о «Что ты чувствуешь?»… Хм… это верно для обоих вопросов)
— Что ты хочешь? — в очередной раз слышала я и обнаруживала себя в полнейшей растерянности, судорожно пыталась найти ответ.
Сначала мне казалось, что я должна сказать, что я хочу вообще и навсегда.
Потом я поняла, что я ничего тут не должна.
Но могу.
Но могу, например, понять, что я хочу сейчас и, возможно, от этого вот человека, напротив меня.
И даже могу ему об этом сказать.
И мы вместе что-то с этим сделаем.
На это ушло довольно много времени, но сейчас, мне кажется, я порой даже слишком знаю, чего хочу, и это уже фрустрирует моего мужа 🫠
Любопытно, что я сама довольно редко задаю этот вопрос в терапевтической работе и прилагаю усилия к тому, чтобы понять интенцию клиента, а затем уточняю её.
Но при этом почти на каждой супервизорской сессии прошу супервизанта сфокусировать меня на том, что он сегодня хочет или ждет от меня.
На курсе «Тот, кто пишет» я не даю комментариев о предоставляемом тексте, пока его автор не сообщит свой запрос. И это не то, чтобы принципиальная позиция, иначе я просто не могу. Иначе невозможно вместе что-то создать, можно что-то дать, но не факт, что то, что нужно. А в ситуации, когда моя задача поддержать творческое, очень важно вместе создать то, что сейчас нужно автору, а не пытаться впихнуть в него, то что у меня есть.
Обращением к какой из функций является эта терапевтическая интервенция? — такой вопрос был в комментариях.
Гештальт-теория учит нас смотреть на человека в его целостности, при чем в такой, которая включает в себя и его среду — мы с вами исследуем поле организм-среда. Но в процессе обучения гештальт-терапии нас учат видеть в наблюдаемых феноменах и происходящем процессе что-то, что мы называем функцией Id, или функцией Ego, или Personality.
Нас тренируют обнаруживать и различать что-то, что мы именуем так.
Так вот я полагаю, что каждая терапевтическая интервенция и в том числе этот вопрос, это обращение к Self клиента, а значит к Id, и к Personality, и к Ego.
Например, чтобы ответить на вопрос «Что ты хочешь?», нужно заметить какую-то интенцию, какое-то движение, аппетит… И это обращение к функции Id.
Но говоря это, я уже сообщаю какое-то, пусть только что приобретенное знание о себе, и оно как-то оказывается встроено и в другие мои представления. И это уже функция Personality.
И мне надо как-то выбрать то, о чем и что я говорю… И это уже будет проявлением функции Ego.
И так с каждой интервенцией терапевта, и с каждым откликом на нее.
И я сейчас пишу это и вспоминаю, как Ж.-М. Робин раскрывал перед нами эту идею, мы сидели в его саду, день клонился к вечеру, было лето, наша обучающая группа уже пережила конфликт, в котором мы говорили и о том, что чувствуем, и том, что нам делать или нет, но самое главное — мы сошлись на том, что то, чего мы хотим, совпадает.
Да, вопрос «Что ты хочешь?», может быть очень фрустрирующим, но нередко именно такая фрустрация оказывается поддержкой среды, которая именно сейчас необходима.