кПТСР: чемодан с текстами

Честный личный текст о собственном сложном родительстве. Автор - травматерапевт Джанина Фишер.

"Внезапно в середине сессии ко мне вошла рецепционистка и сказала: “У вас срочный звонок”. Я извинилась и взяла трубку телефона рядом с собой. На другом конце был директор школы, где учились мои сыновья. Он сказал, что их только что исключили за продажу наркотиков и что их нужно немедленно забрать. Тогда им было 15 и 16 лет.

Следующие шесть месяцев мои сыновья провели в реабилитационном центре. Но когда они вышли, проблемы продолжились. У старшего случился релапс, он последовал за Grateful Dead, и стал зарабатывать на жизнь продавая наркотики. Днем я работала психотерапевтом, а ночью не спала, думая, где он.

Я наращивала мышцы, которых у меня никогда не было ни как у родителя, ни как у терапевта. Мышцы, которые говорили: я не отвечаю за то, чтобы всех исправить. В мире реабилитации аддикций родителям настоятельно рекомендуют не быть спасателями, потому что это только способствует развитию проблемы зависимого. Я научилась справляться со страхом за сына и с чувством потери контроля над своим миром через веру в то, что люди созданы для выживания, а не для разрушения.

Будучи членом Нар-Анон, семейной программы, связанной с “Анонимными наркоманами”, я обнаружила, что 12-шаговая программа меня очень успокаивает. Я и сегодня использую две мантры из Нар-Анона.
Первая: “Ваша роль как помощника заключается в том, чтобы быть, а не делать”.
Вторая мантра: “Действия и реакции других людей говорят о них самих больше, чем о вас”.

(Перевод Ивана Стригина)

Да, мы не можем отвечать за чужие выборы.
Но мне кажется, что вряд ли подходит одна из двух крайностей в качестве решений - "делать" или "быть". Особенно если речь идет о несовершеннолетних детях.

За выборы которых мы не можем отвечать - но "не делать, а быть" в этой ситуации не всегда подходит: есть риск сползти в роль гуманистического терапевта из анекдота "клиент открывает окно и выбрасывается в него, терапевт вслед, эмпатически: "вы сказали "плюх...".

Скорее для меня это так: если я уже делала A, B, C, D - реабилитационный центр, психотерапия, разговоры, создание возможностей, - но я видела, что ничего из этого не работает, то да, я выберу - не делать, потому что это ни на что не влияет, а еще я выберу - быть, то есть верить в лучшее, несмотря на все плохое до этого, потому что знаю, что лучшее - случается, если человек этого захочет.

Но сначала я все же сделаю A, B, C, D - потому что по опыту я знаю, что это может увеличить вероятность лучшего.

P.S. Там хорошо закончилось.

Почему бывает так, что переживания не отпускают? Почему травму сопровождает стыд? Откуда берется страх по отношению к людям, если человек знает, что реально ему бояться нечего? Эти вопросы обсуждает в своём канале «Ментальный пирог» психотерапевт Ирина Парфенова.

О том, как отличить триггеры в отношениях (когда проблема больше в моем восприятии) от красных флагов (когда проблема действительно есть)
https://t.me/mentalpie/458

О default-системе мозга - что важное происходит, когда у нас есть время ничего не делать
https://t.me/mentalpie/446

Обзоры книг, касающиеся
• экстремальных условий взросления: концлагерь, блокада,  родители-маньяки
https://t.me/mentalpie/392

• коллективной травмы:
https://t.me/mentalpie/421

«Ментальный пирог» —  авторский канал практикующего психолога о детстве, взрослении и эмоциональной зрелости. Ирина Парфёнова - автор публикаций в журналах «НОЖ», «НЭН», «Psychologies» и эксперт издательства «МИФ», специализируется на кризисах и комплексных травмах.

Канал "Между нами говоря" Жени Новиковой - это глубокий и спокойный дневник психотерапевтки, о том, как она идёт через то, что происходит с нами со всеми происходит - привязанность, уязвимость, травматический опыт.

•  об опыте травмы и о восстановлении:
https://t.me/lyingonthecouch/367

• о том, что человеку важно быть услышанным - чтобы слышать себя
https://t.me/lyingonthecouch/404

•  о границах и близких отношениях:
https://t.me/lyingonthecouch/396

•  об уязвимости в терапевтических отношениях:
https://t.me/lyingonthecouch/335

•  о терапии как пути, в котором терапевт - это тот, кто сопровождает, а не тот, кто руководит:
https://t.me/lyingonthecouch/358

Есть каналы по психологии с полезными советами или психообразованием. Это правильно и нужно, но не очень забирает: человеку обычно не интересен готовый рецепт жизни, если он не сам его нашел.

Есть каналы, описывающие личный опыт. Это может быть очень увлекательно, особенно если вы лично знаете автора, но не всегда полезно: не каждую чужую историю можно примерить на себя.

И есть смыслоцентричные каналы.
Когда автор каким-то своим способом - читая книги, глядя на проблему с разных точек зрения, привлекая опыт других людей, как-то ещё извлекая смысл - рассказывает в итоге то ли свою историю, то ли общечеловеческую, то ли их обе.

И я хочу показать два таких канала.

ЭТО - НА НОВЫЙ ГОД

Всем, кто ждёт книгу "Ну что с того, что я там был" по обе стороны границы - она будет у вас в феврале. Жаль, что не раньше, но от меня это совершенно не зависело.

(это был тяжёлый год)

Мы переживем, нам нужно это пережить - но обстоятельства я могу охарактеризовать только словами из песни: "чтоб иногда мечтать о лете, мечтать о лете без хуйни". Хочется просто чтобы по-человечески было все.

И вот история про человечность на Новый год - интервью с писателем Эдгаром Керетом, которое перевел Иван Бабушкин.

- Самое важное, что я получил от своих родителей (переживших Холокост) – что когда случаются большие происшествия, возникают большие истории. И в этих больших историях у тебя есть роль. Теперь ты жертва. Теперь ты герой. И они сказали: «Не верь этим ролям».

- Мир изменился, но мы остались прежними. То есть нет, не прежними, но мы отказываемся выбирать сторону. Мы отказываемся игнорировать половину картины.

(Интервьюер: это одновременно удручающий и обнадеживающий анализ ситуации).

- Да, «удручённый и полный надежд» — думаю, это хороший способ подытожить мою ситуацию прямо сейчас.

И как иллюстрация отчаяния и надежды - версия одного из рождественских гимнов - "Carol of the bells".

ТРАВМА И ПРИЗНАНИЕ

Когда человек только начинает восстанавливаться после травмы, сначала звучит «У меня нормальное детство было. Среднестатистическое».

Потом, постепенно, появляется смутное ощущение, что что-то пошло не так.

И тогда звучит «у меня было замечательное детство» или «мой папа был очень хороший человек» - хотя вопрос, какое у тебя было детство и какой папа, никто не задавал.
Но ответ возникает сам собой - как контраргумент, попытка переспорить первые проблески ясности - которую пока никуда невозможно встроить. Как "не может этого быть. Я не могу вот так взять и перестать верить".

Шагом дальше - «благодаря травме проявились мои сильные стороны». «Со мной не нянчились, и поэтому я так многого добилась».

Признание - важная часть восстановления.
Но именно здесь не поможет сказать, что в реальности папа был в диапазоне от так себе до ужасного. И что ты и так бы многого добилась, скорее всего, с поддержкой даже больше, и это было бы спокойнее и без надрыва.

Это - чистая правда. Но эта правда рушит те шаткие опоры, которые в этот момент у человека есть. А он пока не успел создать себе ничего взамен.

Когда нет никакого сочувствия к себе (это пока! но факт, что в этой точке его нет). Когда мне важно только победил я или проиграл - неважно, какой ценой. Все, что у меня остается, если признать реальность — это героическое преодоление.
Когда человек впервые начинает подозревать, что в его жизни что-то пошло явно не так. Что он сильно пострадал, и, похоже, совершенно без всякого смысла.

И он думает: ну как же..? Как же так? Не может быть, чтобы это было без всякого смысла.

И он говорит: зато... зато я сильный, у меня благодаря этому есть хватка. И терапевт может подкидывать дофаминовые конфетки: зато вы умная. Или, как аналитик Дэвида Линча: да, вполне может быть так, что анализ лишит вас способности творить.

Как будто это как-то связано. Как будто без тяжелого опыта я не была бы умная, а Дэвид Линч не был бы гениальным режиссером (и Дэвид Линч такой: спасибо, я пошел).

Но это же неправда.

Ты был бы сильным, потому что ты родился сильным.
Но ты не был бы сильным единственным способом: все умрут, а я останусь.
У тебя была бы свобода выбора - как именно и когда быть сильным. А не безальтернативное «или я - их, или они – меня».

И ты была бы умной - потому что с тобой всегда был внутренний Шерлок Холмс, или Шейла, или Стивен Хокинг, или Пьер и Мария Кюри, подставить нужное.
Они всегда были тут. Глазами маленькой девочки или маленького мальчика смотрел маленький внутренний Шерлок Холмс - или Шейла - и ей или ему всегда нравились задачки.
Это всегда так было, и вам вместе было хорошо.

И кто-то думает, что без пережитого опыта не был бы способен творить - но на самом деле был бы способен просто потому, что таким родился.

Все говорят, что важно учитывать нейроотличия - но это же и есть нейроотличия, и их намного больше, чем СДВГ, БАР, аутизм, высокая чувствительность.

• Сильная внутренняя система
• Творческая внутренняя система
• Аналитичная внутренняя система
• Мгновенно мобилизующаяся внутренняя система

Это - просто данность, врожденная особенность. Это так и было задумано.
Не «меня били, и я человеком вырос» - а это именно так и было задумано, чтобы вырос человеком.

И это ошибка выжившего - считать, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Верно так: это не убивает тех, кто и так сильный - но и не делает сильнее.
Но это убивает тех, кто от природы не рассчитан на такой объем преодоления.
Если бы не травма - кто-то менее сильный не убил бы себя.
Кто-то не умер бы от передозировки.
Кто-то не пытался бы уничтожить отношения, потому что верить никому нельзя.
У кого-то была бы совсем другая жизнь.

И смысл восстановления - не вернуться и перепрожить это еще раз.
Смысл в том, чтобы вернуться в точку «до травмы», когда мы были одним целым - тот, кто усилился и закрылся, и благодаря этому выжил, и тот уязвимый, кто пострадал и спрятался.
Сказать внутрь: «Мы с тобой выжили. Дай руку».
И вернуть себе свободу выбора - так, как это было задумано.

Помогите, пожалуйста, выбрать вариант обложки. Ответьте на опрос ниже:

ПЕРВАЯ КНИГА О КПТСР, НАПИСАННАЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

☀️  Анастасия Жичкина
"НУ ЧТО С ТОГО, ЧТО Я ТАМ БЫЛ:
путеводитель по комплексному посттравматическому стрессовому расстройству"

☀️Открыт предзаказ.

Сейчас оплатить можно картами любых банков, кроме российских (это временно, будет оплата российскими картами).
Доставка при оплате картой зарубежного банка - по всему миру (кроме России и Беларуси).
Прямая ссылка - здесь.

Первая партия будет напечатана ориентировочно 15 декабря.

☀️ Чтобы напечатать достаточный тираж для России, нам важно понять:
1️⃣ сколько человек будет платить российскими картами
2️⃣ какую книгу вы хотите - бумажную или электронную.

Поэтому тех, кто платит российской картой, мы просим оставить на сайте ваши контактные данные. Как только книга выйдет, мы с вами обязательно свяжемся.

Оставьте ваши контакты, если вы не хотите бумажную книгу, а хотите электронную, и хотите, чтобы мы вам сообщили, когда она выйдет.

Обычно продажи электронной книги начинаются через месяц после продаж бумажной - то есть, в конце января.

Прошу максимальный репост и форвард.

Анастасия Жичкина
☀️https://cptsd.life/

КЛИЕНТ ПРОТИВ ПОДХОДА: ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ЦИКЛ В ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПАРЕ

Что это за цикл?

Когда звучит в том или ином виде "но я знаю лучше" (от терапевта) - "нет, ты не знаешь, я тебе объясню!!!" (от клиента). Когда терапевт приходит к идее, что в клиенте что-то не так, и нужно это исправить. "Аналитические части клиента мешают терапии". Или "я считаю, что не нужно клиенту давать то, о чем он просит, поэтому в ответ на прямой вопрос улыбаюсь и молчу".

Когда пара входит в негативный цикл – терапевту очень нужно, чтобы процесс шел правильно, а клиенту очень нужно терапевту объяснить, что это «правильно» лично его подчеркивает красным, - но никак не получается.

Что можно сделать, если вы тут в роли клиента?

1. Обнаружить, что убеждать - не помогает, а делает хуже. Я повторяю, я объясняю разными способами, но я не вижу, что меня понимают, и мне становится только больнее. Если таких итераций было как минимум две - на третью не идём, потому что это цикл, в котором становится только хуже.

В терапии есть правило "Стоп". Это значит, что клиент может сказать, что ему не подходит воздействие. Ты стоишь на моей ноге сейчас, уйди с моей ноги. Терапевт должен это услышать и уйти с ноги.

Если терапевт не уходит, а начинает дискуссию насчёт того, что стоять на чужой ноге на самом деле правильно и полезно, и вашей ноги он вам не отдаст ни пяди, обоснованно и доказательно - это не терапия.

Это значит, что поехала рамка отношений. Терапевт вышел из позиции.

Если терапевт вышел из терапевтической позиции - клиенту нужно выйти из позиции клиентской. Потому что, пытаясь доказать, клиент выходит один и уязвимый своей пострадавшей версией - в первобытное силовое противостояние против терапевта, супервизора и подхода. Шансов у клиента в таком противостоянии нет, хуже того, оно грозит ретравматизацией. Терапевт, который в сознании, сам в это не пойдёт, потому что хорошо знает, как «я знаю, как тебе лучше» может наносить вред.

2. Выйти из клиентской позиции. Это значит, что если обычно терапевт ведёт, и вы идете за ним, отвечая на заданные вопросы - вы перестаете идти за терапевтом. Встаете на паузу в работе, даже если это середина сессии.

Вы меняете роль с "я жду помощи" на "я напоминаю об условиях контракта". Перестаете внутренне зависеть от терапевта. Перестаете доказывать.

И вы возвращаете на место рамку отношений. Фиксируете положение «вне игры». Говорите: я ясно говорю "хватит", но ты не останавливаешься. В терапии есть правило "Стоп". Оно сейчас нарушается. Это не терапия.

Или можно коротко: по-моему, ты сейчас не в позиции.

Если терапевт в сознании и чувствует клиента, до него быстро - максимум на второй итерации - доходит, как действует на клиента его "Я прав, а ты - нет". И тогда терапевт сразу отыгрывает назад, и обычно отношения это прощают.

Если терапевт не в сознании, настаивает, что правильно будет навеки поселиться на вашей ноге - обрыв терапии будет лучшим выходом.

Как у Славы Комиссаренко: или я буду прав, или у меня будет секс. Если терапевт прав за счёт клиента, то терапия на этом месте уже и так закончилась.

Как говорят подростки: а минусы?

Минус в том, что нужно некоторое время на то, чтобы прийти в себя и принять мысль, что такое в принципе возможно.

После этого остаётся осадок - потому что мы идём за помощью, мы доверяем, уязвимы и столько раз пытались объяснить по-человечески, а оказывается, доверять плохо. И есть соблазн атаковать уже свою уязвимость и свою способность привязываться и надеяться.

Но с доверием все в порядке. Эта проблема - вообще не со стороны клиента. Проблема - со стороны терапевта, в том, что он не видит живого человека как человека, а видит как объект воздействия - и продолжает воздействие, несмотря на то, что ему несколько раз сказали, что это причиняет боль - потому что "так правильно".

Так поступил конкретный человек, у которого есть имя - а не все терапевты мира.

Поэтому записываем имя этого конкретного терапевта в черный список. Восстанавливаемся после повреждений столько, сколько нужно.

И, может быть, через время изнутри придет решение попробовать с кем-то ещё.

ПРОГРАММА «ДПТ И ТЕРАПИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ»

С 26 ноября по 18 февраля пройдет онлайн-программа «Диалектическая поведенческая терапия и терапия эмоциональной эффективности в работе психолога».

Это терапия для людей с высоким суицидальным риском, самоповреждающим и рискованным поведением.

Почему ДПТ?

Потому что ДПТ – поведенческая терапия, которая была специально разработана для ПРЛ. Она дает очень много таких идей, то есть, навыков, которые помогают создать безопасность в тот момент, когда человека накрыло. Они не убирают полностью флэшбэки, но хорошо помогают не наломать дров, когда флэшбэк случился.

В ДПТ-терапии, в отличие от очень многих подходов – терапевта не ставит в тупик острое состояние клиента: подготовка ДБТ-терапевта включает помощь в состоянии кризиса.

Почему терапия эмоциональной эффективности (EET)?

Потому что этот вид терапии дополняет ДПТ и помогает человеку научиться жить со своими эмоциональными реакциями:

• понимать свои чувства – как они возникают и что они для меня делают, даже если испытывать их очень неприятно,
• действовать на благо себе, даже если в данный момент очень тяжело и плохо,
• снижать интенсивность эмоций, если она невыносима.

По окончании программы слушатели получат удостоверения о повышении квалификации НОЧУ ВО «Московский институт психоанализа».

Подробнее – на сайте Московского института психоанализа.

Реклама НОЧУ ВО «Московский институт психоанализа», ИНН 7713131464

ПТСР – это не нарушение, а адаптация.
(что не означает, что нам это надо!)

Птичкам проигрывали крики хищников, и смотрели долговременные изменения в мозгу и в поведении (с контрольной группой 👍)
Гаички в экспериментальной группе два дня слушали интенсивные крики 6 видов хищников (разные виды соколов, ястребов и сов). В контрольной группе включали крики 6 видов, не опасных для гаичек (воробьи, лягушки, два вида дятлов, кряквы и поползни). После этого птички неделю жили в стайках без каких-либо специальных воздействий (неделя, это много для гаички, особенно для ее выживания).

Затем птичкам включали запись крика максимальной опасности этого вида (крик, которым гаички предупреждают других гаичек, причем тот, который при самых опасных хищниках). Птички, которые слушали хищников неделю назад, боялись и замирали, прекращали всяческую активность на значительно большее время, чем те, кто слушал безобидные крики.
У тех, кто слушал хищников, через неделю после этого в мозгу были больше, чем у контрольной группы, активны амигдала и гиппокамп - зоны, активность которых играет роль в развитии ПТСР.

Тут видно, как это должно работать в природе. Опыт нахождения в большой опасности изменяет активность мозга, подстраивая его под большие риски хищничества. И при признаках опасности, гиперактивность соответствующих зон мозга, вызывает гиперреакцию, когда животное рискнет невозможностью поесть, покормить потомство и другими важными процессами ради непосредственного выживания. Потому что мозг уже настроен на очень высокий риск просто быть съеденным, и этот риск первоочередной. 🤯

На графике: время реакции птичек на крик опасности, красный столбик - это экспериментальная группа, те, кто слушали хищников. У них реакция значительно сильнее, чем у птичек из контрольной группы (синий столбик).

Zanette, L.Y., Hobbs, E.C., Witterick, L.E. et al. Predator-induced fear causes PTSD-like changes in the brains and behaviour of wild animals. Sci Rep 9, 11474 (2019). https://doi.org/10.1038/s41598-019-47684-6

ПТСР КАК АДАПТАЦИЯ 

Есть идея, что у животных не бывает ПТСР: случилось что-то страшное, встряхнулся и побежал дальше, это только люди себе все время что-то надумывают.

Люди, которые работают с животными, эту идею опровергают.

У животных, конечно, бывает ПТСР, это нормальный механизм, позволяющий выжить в опасных для жизни условиях.

Следующим постом - текст из канала Анастасии Антоневич (кандидат биологических наук, занимается изучением поведения животных) - о том, как ПТСР в условиях эксперимента развивается у птиц, которые слушали крики хищных видов, - и это не нарушение, а адаптация к условиям постоянной опасности. Если птице постоянно что-то угрожает, и она при малейшем намеке на угрозу прячется и надолго замирает - в живой природе это не один раз спасет ей жизнь.

И вот статья о животных, которых вывезли из зоны военных действий или природных катастроф. О том, как животные переживают травму. Невозможность есть, невозможность доверять, нервная реакция на любые громкие звуки и черные пакеты для мусора. Иногда пострадавшие собаки не берут еду иначе как из рук, отказываясь есть из миски, как собаки в обычных условиях. Очень похоже на тот механизм, который не дает травмированным людям заботиться о себе - когда самые простые бытовые действия получаются только с поддержкой.

РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ТРАВМАТИЧЕСКОГО ОПЫТА

Искала данные, которые приводит в интервью Джанина Фишер - о том, что 70 процентов людей столкнется хотя бы с одним травматическим событием в жизни, и 40 процентов из них будет иметь симптомы травмы, и это будет чаще кПТСР, чем ПТСР. Нашла интересные факты:

•  действительно больше 70 процентов людей пережили в течение жизни как минимум одно потенциально травматичное событие. Было большое исследование на 24 странах и 68800 респондентах, при этом сам опрос проводился в начале нулевых. Факт тяжёлого опыта диагностировался с помощью анкеты, в которой были вопросы типа: отметьте, если с вами происходило такое-то событие. В тяжёлый опыт включены, помимо войн, физического или сексуализированного насилия, также, например, смертельно опасное заболевание самого человека и тяжёлое заболевание у ребенка. Всего таких видов опыта было 29. Также был вопрос, происходило ли с вами ещё какое-то травматическое событие, которого нет в списке, или событие, о котором вы не хотите говорить. Из постсоветского пространства в исследовании была представлена только Украина, в которой то или иное тяжёлое событие в течение жизни пережили 84,6 процента опрошенных (данные 2002 года).

• Последствия военного опыта - это, как правило, кПТСР, а не ПТСР, как показывает обзор исследований кПТСР среди посткомбатантов (2024). Среди обратившихся за профессиональной помощью посткомбатантов около 80% процентов имеют кПТСР и около 20% - ПТСР (2020, австралийская выборка). Аналогичные цифры в хорватском исследовании (тоже 2020 год) - чуть больше 80% посткомбатантов, обратившихся за помощью, имеет кПТСР. Военный опыт, поскольку он повторяется, приводит не столько к ПТСР, сколько к кПТСР. По поводу распространенности кПТСР среди посткомбатантов есть исследование, в котором говорится, что их 13% (2016, ветераны американских ВВС), и есть данные о 37% (2022, ВВС Великобритании).

• По поводу ПТСР в среде с большим количеством насилия. Интересно южноафриканское исследование ПТСР, авторы которого с удивлением пишут, что частота ПТСР в Южной Африке почему-то заметно ниже, чем в Европе и США (2,3% по сравнению с 7,4 в Европе и 6,8 в США среди населения в целом) - и как одно из объяснений предлагают следующее: один из критериев диагностики ПТСР - это избегание, а "общественный характер политического и криминального насилия в Южной Африке мог затруднить избегание, что снизило оценку распространенности ПТСР" (говоря простыми словами, насилие везде, и избегать его бесполезно).

• То есть, чем более постоянной частью среды является насилие, - тем менее вероятно, что оно приведет к ПТСР, и тем более вероятно, что оно приведет к кПТСР.

• Есть проблема гиподиагностики: при кПТСР часто нет ключевых симптомов травмы, таких, как флэшбэки, избегание, сверхбдительность, но есть нарушения самоорганизации (проблемы саморегуляции, отношения к себе и отношений с людьми). С точки зрения МКБ-11 это состояние - не травма, но этот вариант кПТСР, по данным исследований последних лет, достаточно распространен. Выход - диагностировать нарушения самоорганизации как отдельный тип кПТСР. В исследовании британских подростков 2023 года ПТСР есть у 2,3%, кПТСР в понимании МКБ-11 - у 5,6%, и кПТСР в понимании "нарушения самоорганизации" - у 10%. Итого те или иные посттравматические симптомы есть у почти 18% подростков, и преобладает именно кПТСР.

• Есть исследование приемных детей, переживших травматическое событие (дети старше 10 лет, опыт жизни в приемных семьях - от 0 до 11 лет, исследование 2020 года в Австрии). Частота разных симптомов кПТСР среди них - от 35 до 54% (самый частый - нарушение эмоциональной регуляции).

•  По данным многих исследований, КПТСР распространено больше, чем ПТСР - даже в строгом понимании МКБ-11 (когда комплексную травму сопровождают и яркие флэшбэки, и нарушения самоорганизации), КПТСР встречается в 2-4 раза чаще, чем ПТСР. Если диагностировать как КПТСР также и нарушения восприятия себя, межличностных отношений и эмоциональной регуляции - кПТСР встречается чаще, чем ПТСР, примерно в 8 раз.

КНИГИ. ФРЭНК АНДЕРСОН "ПОСТТРАВМА..." и "ПТСР..."

Пост изумления.

Есть книга IFS-терапевта Фрэнка Андерсона о работе с комплексной травмой в IFS.

Она называется Transcending Trauma: Healing Complex PTSD with Internal Family Systems (2021).

Это - профессиональные заметки психотерапевта. Целевая аудитория: IFS-терапевты и те, кто интересуется IFS.

Пока все понятно. Приключения начинаются, когда эта книга попадает в Россию в издательство АСТ.

В этом издательстве эта книга была опубликована в 2024 году дважды, под двумя разными обложками.

Название одного издания звучит:
"ПТСР. Руководство по проработке психологических травм".

Название второго издания звучит:
"Посттравма. Как справиться с болью, стыдом и тревогой и вернуть контроль над своей жизнью».

Из названия выкинули непонятную комплексную травму и непонятный IFS - хотя это суть книги. Упаковали как понятный сэлф-хэлп - "думай и богатей" - которого в тексте нет вообще. Злой ядрёный маркетинг, который полностью скрыл книгу от ЦА.

В результате получилось "На заборе х.. написано, а там дрова лежат".

Я нашла, только ориентируясь на имя "Фрэнк Андерсон".

Угадайте, как в самом тексте переведена аббревиатура IFS?

КПТ.

(напишите в комментариях, если кто-то каким-то чудом угадал верно)

Перевод ужасающий. Читая, приходится переводить с русского на русский то "самоэнергию", то "протекторов", и по нескольку раз на странице - слово из трёх букв, которым переводчик обозначил IFS.

Или вот такой хоррор:
"...это может быть один ссыльный, несущий несколько травм, несколько ссыльных, несущих одинаковую рану, ссыльные, несущие по ране от каждого родителя, ссыльные в настоящем, связанные с изгнанниками в прошлом, или несколько разных ссыльных, несущих несколько разных травм".

Книга при этом вполне заслуживающая внимания - если вам интересна работа в IFS с комплексной травмой. Там нет мощной концентрации благостности, которая есть у основателя IFS Ричарда Шварца - которого я, честно говоря, по этой причине не смогла дочитать до конца. IFS описывается как нормальный работающий подход (дрова там таки лежат, как и было написано на заборе на языке оригинала).

В книге очень хорошо говорится про привязанность. Разные части могут привязываться разными способами. То, что выглядит как дезорганизованная привязанность - это просто конфликт частей, одна из которых хочет не потерять того, кто заботится, а другая - предотвратить предательство со стороны того, кто много раз предавал. Проблема в том, что тот, кто заботился, и тот, кто предавал - это был один и тот же человек. И при этом вот такой крайне противоречивый опыт отношений не значит, что человек будет строить отношения только так, - потому что это только части, а не весь он:

"Например, у части меня развилась тревожная привязанность к той части моей матери, часто отрицающей реальность. Другая часть меня развила избегающую связь с той частью моей матери, которая временами могла быть навязчивой.

Я также верю, что части меня надежно привязаны к тем ее частям, что вечно любили и поддерживали (т. е. к ее сэлф). У меня есть части, у которых сложились дезорганизованные отношения с ее сбивающими с толку и часто противоречивыми частями. Не думаю, что это мой постоянный стиль, я не верю, что именно так я отношусь к большинству людей в своей взрослой жизни".

Там есть четкая концептуализация ПРЛ как внешне проявленной поляризации (конфликта) разных частей:

"Поляризация, коренящаяся в предательстве в отношениях, обычно более сильна и экстремальна, и создает у клиентов сценарий «все или ничего». Именно поэтому многим людям, пережившим травму, часто ставят диагноз пограничного расстройства личности".

Очень ясная формулировка по поводу вины: "если тот, кто был у власти, не берет на себя ответственность за то, что он сделал, вполне естественно, что у получателя есть части, уверенные, что это их вина".

Все это издано под обложкой, которая продаёт недвусмысленный сэлф-хэлп "как справиться с болью, стыдом и тревогой".

Интересно, знает ли Фрэнк Андерсон, что в переводе на русский "IFS" звучит как "CBT".

ЧАСТИ, КОТОРЫЕ ХОТЯТ НАВРЕДИТЬ:
ВЗГЛЯД ТРАВМАИНФОРМИРОВАННЫХ ПОДХОДОВ

Некоторое время назад в комментариях к этому посту и к этому обсуждали, что в человеке в результате насилия могут остаться части насильника - "НЕ Я - те, кто сделал со мной худшее" - и что их не надо понимать, договариваться с ними, еще как-то интегрировать.

Был небольшой спор по поводу того, надо их интегрировать или не надо. Видимо, идея интегрировать все, что попало в психику, идет из старого тезиса "не поддерживайте расщепление".

Но оказывается, в психотерапии есть несколько подходов, в которых четко артикулировано, что чужие садистичные части интегрировать не надо.

Это IFS - раньше я думала, что этот подход за интеграцию всего, что есть, но это не так. В IFS тоже известно о чужих частях, единственная цель которых - нанести как можно больше вреда.

(это знание не дается на базовом курсе, а дается только на курсе о травме - видимо, исходя из убеждения, что травма - это что-то крайне редко встречающееся, разве что если человек пережил многонасилия, то такие части у него могут быть - но я бы поспорила с тем, что многонасилия встречается редко, это какой-то очень из благополучия взгляд).

В IFS эти части называются «unattached burdens» («неприсоединившееся бремя») и определяются вполне конкретно как "чужие части, у которых нет никаких позитивных намерений, единственной целью которых является навредить самому человеку или другим людям". Мне кажется, это совершенно исчерпывающее определение, но в IFS, чтобы отличить, еще предлагается задать вопрос «Моя ли ты часть?». Части не врут, если эта часть не ваша – она так и скажет. Об этих частях в подходе IFS есть относительно новая книга книга Robert Falconer "The others within us" (2023).

И еще это, конечно же, схема-терапия. В схема-терапии четко артикулируется разница между двумя видами критиков - защитником и преследователем, «требовательным критиком» и «карающим критиком». Соответственно, различается и тактика работы с ними – с «требовательным критиком» можно договариваться о том, чтобы он снизил уровень своих ожиданий и не каждый раз пытался добиться от вас, чтобы у вас получилось то, чего вы хотите добиться (сама по себе мотивация прекрасная, если ее не доводить до абсурда). С «карающим критиком» договориться невозможно – с тем, единственная цель которого – уничтожить или навредить, win-win не получится при всем желании. От него нужно избавляться.

Я очень рада, что это признано - потому что это так в опыте людей, которых изнутри пытается уничтожить одна из частей, и потому, что это просто здравый смысл.

БОЮСЬ, ЧТО ТЕРАПЕВТ ЭТОГО НЕ ВЫДЕРЖИТ

Иногда у клиента есть опасения, что терапевт не выдержит некоторые темы. И клиент это высказывает прямо: вы добрый и мягкий человек, а у меня в прошлом жесть, и у меня нет уверенности, что вы это выдержите.

И сказать - это те люди в вашем прошлом вас не выдерживали, а я очень устойчивая, честное слово - этого как-то недостаточно.

Потому что есть вещи, которые, если их рассказать, любого терапевта выкинут на некоторое время из его окна толерантности.

Джудит Герман на весеннем курсе говорила, что через какое-то количество лет работы вы можете думать, что слышали уже всё - все самые ужасные вещи, которые люди могут творить друг с другом, и ничего более тяжелого вам не расскажут - но вам РАССКАЖУТ. И то, что вы услышите, вас очень глубоко заденет, и вы не будете знать, как с этим быть.

Джудит Герман больше 80 лет. Около 60 из них она занимается травмой. Мне кажется, она знает, о чем говорит.

Обычно это темы про убийства и покушения на убийства. Темы про войну. Темы про сексуализированное и физическое насилие над детьми. Инцест. Суицид.

То, о чем терапевт может при достаточном уровне подготовки говорить - но к чему на самом деле нельзя привыкнуть, потому что это правда не очень укладывается в голове. Более того, если эти темы начинают восприниматься без эмоций, скорее всего, это связано с хронической травматизацией, то есть, выгоранием.

Темы даже не всегда про что-то экстремальное - а про нашу обычную жизнь, которую мы стараемся выдерживать, но не всегда получается, и это отражается в постоянной усталости, которая прорывается и в переживания, и в обсуждения повсеместно, и на обучении, и в личных разговорах, и в семье. Люди не приспособлены к тому, чтобы в одиночку переносить эмоциональную нагрузку в таком объеме, в котором она сейчас есть. Кто-то не очень давно писал, что наша обычная жизнь у любого обычного человека может вызывать депрессивный эпизод средней тяжести - это так и есть, в России в начале 2024 году выросло на треть по сравнению с началом 2023 года потребление антидепрессантов.

Как в меме:
- Господь посылает нам испытания, чтобы знать, как мы это перенесем. - Что значит "как?" Никак мы это не перенесем, что еще за эксперименты?

И в то же время - и это тоже факт - при достаточном уровне поддержки мы можем выдержать почти все, что угодно. Если не нормализовывать происходящее, говоря, что всех можно понять - почему-то именно в ответ на лютую дичь у терапевта часто включается понимание людей, которые эту дичь творили и от которых вы пострадали - и если не сворачивать обсуждение, переводя его в какое-то более удобное русло, или не пугаться так, что это полностью исключает возможность беседы.

Не выдерживать нужно уметь. Иначе для клиента это действительно не пройдет без последствий.

Поддерживая, замечать свои состояния и давать себе время прийти в себя - хотя бы несколько минут, не продолжать работать, несмотря ни на что, еще и не показывая, что тебя это задело.

Поэтому - мы не можем знать будущее: что мы выдержим, а чего мы не выдержим. Очень может быть, что чего-то не выдержим. Может, это и не надо выдерживать (что еще за эксперименты?).

Но мы можем попробовать идти по этому пути вместе.

Хочу показать свежую статью о диссоциативных расстройствах Владимира Менделевича «Новая истерия»: диссоциативные расстройства в психоневрологической практике».

Интересные факты из статьи.

Количество случаев "истерии" (во фрейдовском понимании - параличи, обмороки, потеря зрения и т.п. без явных физических причин) резко уменьшилось в интервале с 1900 по 1910 год и практически сошло на нет к 1940 году. По времени это совпадает с результатами феминизма первой волны - как только у женщин появились легальные способы выразить протест, отключаться стало не нужно.

При этом количество обращений к детским(!) неврологам по поводу психогенных неэпилептических пароксизмов (выглядят как обмороки) было стабильным в девяностые годы, но существенно выросло с 2005 по 2015 год - в статье приводится график. Это датское исследование, но мне кажется, его результаты можно распространить шире. Перестали отключаться женщины, но стали отключаться дети. Логически это может быть связано с намного более ограниченной свободой детей в начале 21 века по сравнению с предыдущими поколениями. Ассоциативно вспомнила, что трек Монеточки "Селфхарм" из ее последнего альбома вошёл в двадцатку в чарте Яндекса и попал на 26 место в билборде Тиктока. Видимо, дети довольно давно живут под высоким давлением, настолько, что многие из них под этим давлением успели вырасти - несмотря на то, что поколение родителей действительно старается детей беречь, этого как будто не хватает.

Не только дети находятся под давлением - просто у взрослых больше возможностей справиться, хотя и им несладко. В статье говорится, что в последние годы участились обращения взрослых по поводу диссоциативных состояний: диссоциативных трансов, состояний одержимости, синдрома Ганзера, деперсонализации и дереализации (все, кроме последних двух пунктов, лично для меня выглядит как очень редкие состояния, но в статье приводятся данные исследований). Фактически это означает, что эмоциональная нагрузка выросла, при этом поддержки больше не стало, но жаловаться на это не принято, - и выходом для напряжения становится высказывание на языке симптомов.

Диссоциация встречается намного чаще, чем об этом принято думать. Диссоциативные симптомы сопровождают не только диссоциативные расстройства, но и многие другие, в том числе: ПТСР, ПРЛ, булимию, анорексию, патологический гэмблинг и злоупотребление алкоголем (приводятся данные). Части рулят людьми, заводя их в очень разные состояния. И тут мне очень жаль, что пока не очень принято пользоваться языком частей - я пошла учиться IFS и на первой встрече дважды услышала от куратора "это очень специфический подход, вряд ли вы быстро найдете в нем клиентов". Судя по тому, что происходит вокруг нас, это не должен быть специфический подход, знание о посттравматической диссоциации должно быть массовым знанием.

О ПРЛ.
ПРЛ - это вариант конверсионного (то есть, посттравматического) расстройства. Владимир Менделевич прямо называет ПРЛ и ПТСР "новой истерией", не в пренебрежительном смысле, а в смысле одинаковых причин возникновения - есть стресс, нет поддержки. Посттравматическая диссоциация лежит в основе многих симптомов ПРЛ: деперсонализации, особенностей самоидентификации, самоповреждения (селфхарма) и самонаказания.

Просьба о помощи: книге нужно название

Я совсем не пишу в канал, потому что у меня продление ВНЖ у всей семьи, переезд, и я полностью закончила книгу - осталось только придумать название.

И я очень прошу мне с этим названием помочь.

"КПТСР: карта мира" издатель согласен оставить только подзаголовком, а как основное название - нет. Потому что аббревиатура в названии - это нехорошо, а по слову "карта" в поиске будут находиться карты и атласы, среди которых книга потеряется.

Это все хорошо, но я совершенно иссякла, и сил на решающий креатив у меня нет. Помогите, пожалуйста. Название сейчас - единственное, что задерживает выход книги. Буду очень признательна.

Как бы вы назвали книгу о комплексной травме вот с таким содержанием:

ВВЕДЕНИЕ: ЧТО ТАКОЕ КПТСР
ПОЧЕМУ Я ПИШУ О КОМПЛЕКСНОЙ ТРАВМЕ

1. КАК ПОНЯТЬ, ЧТО ЭТО КПТСР?
1.1. Люди как триггер: отношения
1.2. Люди как триггер: физическое присутствие
1.3. Несформулированный опыт: сны и прочее
1.4. Диссоциативные феномены (дереализация, деперсонализация, утрата смысла, потеря контакта с телом, "проблемы с памятью", структурная диссоциация)
1.5. Напряжение
1.6. Флэшбэки
1.7. Отношения с людьми
1.8. Отношение к себе: я отличаюсь и я не ок

2. ДИАГНОСТИКА КПТСР: ПОЧЕМУ ЭТО СЛОЖНО
2.1. Что такое травма? Основные понятия
2.2. Комплексная травма: невозможность рассказать
2.3. Чаще не экстремальный, а обыденный опыт
2.4. Сильные чувства, яркие флэшбэки – всегда ли это так?
2.5. Почему при КПТСР ставят разные диагнозы

3. СТРУКТУРНАЯ ДИССОЦИАЦИЯ: РАСКОЛ ЛИЧНОСТИ
3.1. Какими бывают части
3.2. Внутренний критик или внутренний преследователь?
3.3. Внешне нормальная личность: внутренний подросток
3.5. Мозаичная функциональность при кПТСР
3.6. «Вечное Я»: тот, кто всегда на моей стороне
3.7. Поясняю за множественность

4. ОПЫТ, КОТОРЫЙ ПРИВОДИТ К КПТСР
4.1. Как тяжелый опыт становится травматическим
4.2. Какие ситуации приводят к КПТСР? Смертный ужас, предательство доверия, ограничение свободы
4.3. Список: какой опыт может привести к КПТСР
4.4. Как такая ерунда может травмировать
4.5. Биопсихосоциальная модель: как происходит травматизация
4.6. Может ли травмировать «ничего»

5. ВСЕ О СРАВНИТЕЛЬНОМ АНАЛИЗЕ ГОРЯ
4.1. Опыт легкий и опыт тяжелый
4.2. А если все-таки сравнить?
4.3. Равнодушие действительно убивает
4.4. Травма и молчание: зачем называть вещи своими именами

5. НЕЛЕГИТИМНОЕ ГОРЕ: КОМПЛЕКСНАЯ ТРАВМА ОБЫЧНОЙ ЖИЗНИ
5.1. Неблагоприятный детский опыт
5.2. Абьюзивные отношения с партнером: почему она не уходит
5.3. Терапия: разговаривать или уходить?
5.4. Неудобные женщины: договориться вопреки опыту
5.5. Инвалидность близкого: кто закрывает собой особые потребности
5.6. Моя обычная жизнь имеет значение

6. КОЛЛЕКТИВНАЯ ТРАВМА
6.1. Репрессии: потомки молчаливых людей
6.2. Диктатура: предательство близких
6.3. Война, террор и голод: место для человечности
6.4. Брежневский период: цена социальных гарантий
6.5. Девяностые и нулевые: итоги перемен
6.6. Настоящее время

7. КАК НАЙТИ ТЕРАПЕВТА
7.1. Вы сходитесь в важных для вас вещах
7.2. Чек-лист: терапевт может работать с КПТСР
7.3. Терапевтические отношения как партнерство
7.4. Контракт и сеттинг: это обсуждаемо
7.5. Почему терапия может не работать
7.6. Когда не получается найти

8. ЛЕКАРСТВО ОТ КПТСР: МЕДИКАМЕНТОЗНАЯ ПОДДЕРЖКА
8.1. Могут ли помочь таблетки?
8.2. Когда может быть нужна медикаментозная поддержка?
8.3. Возможные проблемы при обращении к психиатру
8.4. Чек-лист: достаточно хороший психиатр

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ПРЕОДОЛЕТЬ СМЕРТЬ

КОГДА НУЖНА МЕДИКАМЕНТОЗНАЯ ПОДДЕРЖКА?

Есть два основных состояния, когда стоит обратиться к психиатру:

1. острое состояние, в котором человек может быть угрозой для себя или окружающих, и тогда лучше обращаться как можно быстрее;
2. хроническое тяжелое состояние, которое длится больше месяца.

1. Острое состояние, в котором человек может быть опасен для себя или окружающих. Когда есть постоянные мысли о суициде или суицидальный план. Когда есть такие же постоянные мысли или план о том, чтобы сильно кого-то повредить, или постоянные ссоры с окружающими. Когда возникают флэшбэки, или «провалы в памяти», или нарушения концентрации или восприятия, из-за которых можно попасть в опасную ситуацию: например, флэшбэк такой силы, что сложно понимать речь, опасно выходить из дома или садиться за руль, или человек внезапно обнаруживает себя в каком-то месте, куда он неизвестно как попал и непонятно, куда делись последние несколько часов, или человек видит галлюцинации. Злоупотребление алкоголем или веществами, опасное вождение, беспорядочный незащищенный секс.

Хроническое тяжелое состояние, которое продолжается больше месяца:

• Проблемы со сном. Человек спит намного больше, чем обычно – например, 14 часов в день - или намного меньше, чем обычно, не ограничивая себя во сне (например, 4-5 часов в день). Или когда постоянно трудно уснуть. Или если человек постоянно просыпается среди ночи либо под утро и после этого с трудом засыпает или не засыпает совсем.

• Проблемы с едой. Нет или почти нет аппетита. Или, наоборот, постоянно хочется есть.

• Проблемы с адаптацией. Нет сил на то, чтобы поддерживать жизнь – работать или учиться, мыться, стирать, убираться, надевать чистую одежду, взаимодействовать с людьми, ходить в магазин, покупать или заказывать еду, ездить в транспорте или водить машину. Или умеренно, но постоянно снижена концентрация внимания, из-за этого становится трудно делать обычные дела. Или обычные жизненные задачи - все или их часть - начинают казаться сложно решаемыми проблемами, и человек начинает их избегать. Или настроение меняется так, что часть дня или несколько дней невозможно ничего делать.

• Проблемы с настроением – подавленное состояние, или нет чувства радости и удовольствия, или часто хочется плакать, или частые вспышки раздражения, или постоянная тревога.

• Проблемы в отношениях – человек может это не осознавать, но близкие начинают жаловаться на то, что с ним невыносимо из-за вспышек раздражения.

• Проблемы с физическим здоровьем, у которых нет органических причин: что-то болит, но врачи ничего не находят, и не потому, что человек недообследован. Чаще всего болит живот, голова, спина, сердце.

• Трудная жизненная ситуация, которую нужно пережить. Если надо выжить, и у меня не особо с вариантами. Если я нахожусь в обстоятельствах, из которых при всем желании не могу уйти – не могу сменить работу, условия которой категорически не устраивают, нахожусь в финансовой зависимости от родственников, которые со мной плохо обращаются, вынужден(а) ухаживать за больным близким. Когда моя свобода так или иначе ограничена, и обстоятельства, которые обычно приводят к комплексной травме, длятся и длятся. Да, во всех этих ситуациях можно и нужно работать над планом, как обеспечить себе бОльшую безопасность. Но иногда возможности в ближайшее время оказаться в безопасности нет, а иногда без медикаментозной поддержки трудно понять, что тут в принципе можно найти хоть какие-то выходы.

Для книги сделала список показаний для обращения к психиатру. Посмотрите, пожалуйста, может быть, я что-то забыла?

UPD: ИЗДАТЕЛЬ НАЙДЕН.

ИЩУ ИЗДАТЕЛЯ ДЛЯ КНИГИ "КПТСР: КАРТА МИРА"

У меня на 95 процентов готова книга о кПТСР с рабочим названием "КПТСР: карта мира" примерно на 350 тысяч знаков.

Я ищу издателя.

Эта книга - о симптомах комплексной травмы, об опыте кПТСР и о том, как найти терапевта. О диссоциации как сути травмы. Об ощущении своего отличия, неокейности, стыде, и о том, откуда берутся эти переживания.

О базовых понятиях: что такое вообще травма (совершенно не обязательно она - следствие экстремальных событий). О том, чем травма отличается от острого стресса, мгновенного затапливающего в данный момент переживания, и чем отличаются друг от друга ПТСР и КПТСР.

О том, что травмирует не только угроза жизни, но также и несвобода, и изоляция, и предательство.

О сложностях диагностики. О том, почему о комплексной травме трудно рассказать. О том, что кПТСР сложно идентифицировать - комплексная травма далеко не всегда связана с чем-то впечатляющим, и обычно не проявляется ярко. О том, что многие состояния, включая ПРЛ - это варианты решений кПТСР как проблемы.

В книге есть разделы о детском и взрослом опыте комплексной травмы.

Есть отдельная глава о коллективной травме: о войнах XX века как периодах наиболее интенсивного насилия, и об СССР как искусственно созданной неволе в рамках страны.
О травматичности 90х, проблема с которыми не только в том, что в девяностые убивали людей - бывали намного более небезопасные времена, и не только в предательстве надежды на перемены.
И о том, что происходит с нами в настоящем.

(Вообще, потенциально у меня есть две книги о кПТСР. Первая, "Карта мира", отвечает на вопрос, что происходит с человеком с комплексной травмой и почему это так. Во второй, "Карте выходов", я говорю о том, что происходит в отношениях и в терапии, как выбраться и как идет восстановление. Первая практически готова, и я бы очень хотела в ближайшее время её издать).

Я вижу, как люди читают мой канал - и знаю, что многие возвращаются и к тексту "Восстанавливая связи", и к отдельным текстам из канала и перечитывают их.

Знаю, что многие люди читают в канале все посты подряд, как книгу - фактически это и есть книга, которая пишется в реальном времени.

Знаю, что эти тексты были полезны многим людям.

Я считаю, что книга - как целостная история - могла бы быть полезна ещё больше.

Порекомендуйте меня, пожалуйста, издателю или редактору, который будет видеть ценность в такой книге.

Спасибо.

_

Обо мне и моих текстах: я - кандидат психологических наук, социальный психолог, исследователь. "КПТСР: карта мира" - моя вторая книга о комплексной травме. Первую книгу «кПТСР: восстанавливая связи» https://bit.ly/complex_trauma  я выкладывала только в электронном виде. В декабре 2021 года она был скачана больше 5000 раз (не знаю точно, сколько, через 10 дней на 5 тысячах сломался счетчик скачиваний, я не смогла его восстановить). Эта книга выложена в нескольких интернет-библиотеках (flibusta, goodreads, coollib, z-lib, livelib, rulit). По ее мотивам у меня взяла интервью «The Village»: «Чем ближе общество к режиму выживания и войнам, тем больше распространена комплексная травма» - https://www.the-village.ru/city/interview/kptsr. На "Восстанавливая связи" ссылался проект «Кит»: https://t.me/getkit/342

Вижу, что вчера и сегодня на мой канал подписалось много людей. Похоже, кто-то рассказал про него что-то хорошее 🧡.

Напишите, пожалуйста, в комментариях, откуда вы пришли? Мне очень интересно.

Гид по каналу - здесь (критерии кПТСР; опыт, который приводит к кПТСР, заметки о самопомощи, о поиске терапевта и о терапии комплексной травмы).

АГРЕССИВНЫЕ ЧАСТИ: ВНУТРЕННИЙ ЗАЩИТНИК И ВНУТРЕННИЙ САДИСТ

В чем разница между частью-агрессивным защитником и частью-садистом, которая не Я и никогда мной не была? Что делать с этими частями?

Хочу показать разницу на материале 10-минутного видео из мультсериала "Аватар: Легенда об Аанге".

Часть-защитник (в видео это Зуко) - в отличие от части-садиста - пытается пусть неадекватно, но защитить: нападая не разобравшись, критикуя, и т.п. Если спросить эту часть: чего ты хочешь, окажется, что цель хорошая: я хочу, чтобы ты не пострадал(а).

Этот защитник ощущается как часть меня, даже когда он заметно мешает. Если спросить себя: а что, если его не будет, то ответ будет: мне не станет лучше. Защитник важен и ценен, когда он на своем месте, и его можно интегрировать.

Но может быть часть, которая именно внутренний палач (в видео это Ян Ро).
Часть-садист. Часть-насильник.

Разница с частью-защитником - в том, что никаких хороших намерений у садиста никогда не было - и если  спросить садиста: чего ты хочешь, то ответ будет: уничтожить или навредить как можно сильнее. Чтобы тебе было хуже.

Разница и в том, что садист ощущается как не-Я - и это и есть на самом деле чужая часть, отпечаток, который в психике оставило насилие.

Насилие и садизм, в отличие от защитной агрессии, не интегрируется - и не должны интегрироваться.

Наоборот, часто нужно прикладывать много усилий, чтобы отделить себя от ситуации насилия и от части-насильника.

И тут, как ни странно, помогает внутренняя интеграция - именно она лишает силы часть-садиста.

Видео, которое я хочу показать, как раз об этом.

О том, что интеграция агрессии - не просто когда я могу агрессивно себя вести, а когда я могу управлять своим гневом - идёт через ощущение своей уязвимости и одновременно через понимание, что худшее осталось в там и тогда - я уже не та маленькая беспомощная девочка, говорит героиня.

О том, что внутренний агрессор уместен и нужен, чтобы отстаивать себя - хотя предыдущие два сезона сериала именно эта часть ожесточенно воевала со всеми остальными.

О том, кого и при каких условиях можно простить.

И о том, что если вернуть себе и свою уязвимость, и свою силу, то власть части-насильника сама собой сходит на нет. Садист скукоживается и оказывается совершенно ничтожным - и оказывается, что его уже не обязательно ни убивать, ни прощать.

Глазами героини это было бы, наверное, так:

я и сильная, и слабая одновременно
я - та маленькая девочка, и я точно знаю, что я - уже не она

я тайфун и цунами, я/мы угроза - и я могу убить, если приму такое решение - это мое очень важное "если", которое даёт выбор, потому что вообще-то я не хочу убивать

и когда я могу выбирать, я выберу не убивать, не прощать, и не забывать

Но как же это грустно
И как же бессмысленно и тупо насилие

ТЕРАПИЯ: ВИДЕТЬ И БЫТЬ УВИДЕННЫМ

Насчет того, что я в любой непонятной ситуации советую идти к людям - в том числе в терапию.

Хочу пояснить.

Я очень не хотела бы давать ложную надежду на то, что снаружи есть человек, который придет и спасет, и сделает это правильным способом.

И при этом я - как человек с комплексной травмой - имею полное право надеяться, что снаружи есть человек, который меня увидит.

И если так случится, я могу переживать это как почти божественное вмешательство, которое меня спасло. Потому что контраст между моими состояниями "до" и "после" - очень яркий.

И при этом - важно, чтобы голос моей пострадавшей версии - "хочу, чтобы меня спасли" - был услышан. И пострадавшая версия, которая не видела человеческого обращения почти вечность, была увидена.

И при этом - не менее важно, чтобы был услышан не только этот голос - а весь тот миллион голосов, который звучит внутри меня.

Не только тот, кто пострадал и не знает, что бывает по-другому - но и:

• тот, кто смог выжить в нечеловеческих условиях: "а что вы мне сделаете?"

И куча малоуправляемых защитников:

• беспощадный мститель
• тот, кто строже всех следит и раньше всех обрывает опасный контакт
• тот, кто легко подстраивается под ожидания - даже невысказанные! -  чтобы спастись
• тот, кто замирает и сливается с ландшафтом, чтобы не заметили
• тот, кто изматывает критикой, пытаясь помочь в следующий раз избежать плохого
• тот, кто выдергивает из переживания, предлагая отвлечься, чтоб не сойти с ума

И тот, кто является чем-то большим, чем все мои Я, и всегда на моей стороне.

(И тот, кто НЕ Я - кто сделал со мной худшее. Тот, с кем не надо договариваться и кого не надо понимать).

И когда терапевт говорит со мной особым голосом, явно рассчитывая взять меня на ручки, вся моя внутренняя команда недоумевает: разве ты не видишь, что мы - это не только ребенок?

Если человек хорошо ощущает разные части себя - к этому примешивается чувство, что терапевту почему-то важна моя слабость и не важна моя сила.

Если человек пока чувствует себя только пострадавшим и не знает о других частях, терапия приобретает характер "от сессии до сессии": человек заметно проваливается между встречами и ходит к терапевту для того, чтобы его "собрали".

Это не плохо - потому что вы точно знаете, что есть хотя бы один человек, который вас всегда поддержит и будет рядом.

И это не хорошо - потому что этот терапевт не помогает увидеть себя и наладить внутренние связи.

Это подвешенное состояние - и  в такой терапии человек зависает на время, сравнимое с временем жизни: 5, 10, 15 лет - постоянно ожидая, когда случится что-то, что наконец поможет.

Но если терапевт предлагает мне взять себя на ручки самостоятельно, внутренняя команда тоже недоумевает: разве ты не понимаешь, что мы не можем это сделать сейчас? Ты правда совсем не видишь, что мы не договоримся? 

Если терапевту удается человека таким образом усилить - то результат получается немного безжизненный, "мои друзья всегда идут по жизни маршем". Причем они идут так до первого триггера - и это частый кейс "мне помогла КПТ/ОРКТ" - когда в моменте человек лучше решает свои проблемы, но все ещё не видит свои части и обходится с собой инструментально.

К этому может добавляться боль неувиденной пострадавшей версии -  но чаще основным переживанием будет отсутствие радости и ощущение себя не совсем живым.

Моя проблема с кПТСР - не в том, что меня нужно взять на ручки, и не в том, что у меня нет сил: если у меня получилось дожить до этого момента, значит, какие-то силы есть.

Моя проблема - в том, что меня несколько, и мы не можем договориться. Иногда мы не можем даже связаться между собой. Чаще всего мы даже не знаем, что нас несколько - на первых порах более-менее получается идентифицировать только голос пострадавшей версии. "Хочу на ручки", "хочу, чтобы все игрушки на свете были мои", "как же больно".

Но это вообще не вся моя внутренняя команда.

Нас не нужно ни брать на ручки, ни усиливать. Нам нужно помочь для начала увидеть друг друга.

А для этого нужно видеть каждого из нас.

И вот для этого нам и нужна терапия.

Следующий пост - рекламный.
По поводу рекламы на канале.
Я уже писала об этом около года назад - что мне довольно часто предлагают разместить рекламу, обычно я ее не беру, беру только то, в качестве чего я уверена - но так как на канал с того времени подписались много людей, я коротко повторю.

Я публикую рекламные посты иногда, не чаще, чем раз в несколько недель, и только если вижу явную пользу в том, что рекламируется. Потому что хочу рассказывать тут только о том, что имеет отношение к тематике канала, и насчет чего я уверена.

Хочу, чтобы мои усилия по написанию постов немного окупались, и чтобы эта реклама была полезна по крайней мере некоторым из вас.

В предыдущем посте больше всего вопросов вызвала идея выйти к людям - в том числе обратиться за помощью к терапевту. В чате привели множество примеров исключительно неудачной и неадекватной терапии, в том смысле, что само обращение за помощью этой помощи не гарантирует, а часто даже наоборот. Мне это напомнило и историю моих поисков, и одну историю о поиске терапевта.

Пишет Эндрю Соломон о том, как он искал терапевта во время депрессии:

"Когда у меня начался второй приступ депрессии, я прекратил психоанализ и остался без психотерапевта. Все твердили мне, что надо найти нового. Даже когда ты в хорошей форме и можешь нормально общаться, поиски нового психотерапевта — очень трудное дело, а уж когда ты в тисках тяжелой депрессии, так и вовсе запредельное.

Поиски хорошего специалиста — очень важное и сложное дело: я побывал у одиннадцати за шесть недель. Каждому из них я сообщал скорбный перечень своих горестей; в конце это звучало как монолог из чьей-то пьесы. Некоторые из потенциальных кандидатов выглядели мудрыми, другие — чудаковатыми.

Одна женщина застелила всю мебель в кабинете полиэтиленовой пленкой для защиты от своих собак, к тому же постоянно лаявших; она все предлагала мне кусочки неаппетитно выглядевшей фаршированной рыбы, которую сама ела из пластиковой баночки. Я ушел, когда собака намочила мне туфли.

Один мужчина дал мне неверный адрес своего кабинета («Ой, это там был у меня кабинет раньше»), другой заявил, что у меня нет реальных проблем, а надо просто немного взбодриться.

Среди них была женщина, сказавшая мне, что не верит в эмоции, и мужчина, который не верил ни во что другое.

Среди них был один когнитивный терапевт, один фрейдист, на протяжении всей встречи грызший ногти, один юнгианец и один самоучка.

Один без конца перебивал меня, чтобы сообщить, что и у него точно так же. Несколько из них просто не могли ничего понять, когда я пытался объяснить, кто я такой.

(...)

В итоге я сделал свой выбор и до сих пор им очень доволен: я нашел человека, в котором уловил быстрый ум и свет истинной человечности. Я выбрал его, потому что он выглядел умным и надежным.

Имея за плечами печальный опыт работы с психоаналитиком, который постоянно прерывал наши занятия и не позволял мне принимать лекарства, когда я отчаянно в них нуждался, я поначалу был настороже, и мне понадобилось три или четыре года, чтобы научиться полностью ему доверять.

Он твердо выстаивал во все периоды моего смятения и кризисов. В хорошие времена с ним было интересно; я очень ценю чувство юмора в человеке, с которым провожу так много времени. Он прекрасно сработался с моим психофармакотерапевтом.

В итоге он убедил меня, что знает свое дело и желает мне помочь, — это стоит того, чтобы сначала перепробовать десять других вариантов.

(Эндрю Соломон, "Демон полуденный. Анатомия депрессии")

ПОПЫТКА К БЕГСТВУ: АЛКОГОЛЬ, ВЕЩЕСТВА, АНОРЕКСИЯ, СЭЛФХАРМ

Люди с комплексной травмой могут делать множество не ок вещей. Того, что вредит им или окружающим.

Алкоголь, вещества, анорексия, сэлфхарм. Преследовать и нападать.

Все это помогает изменить состояние практически мгновенно. В случае алкоголя - еще до опьянения, в ту секунду, когда принято решение действовать:

"В тот момент, когда Майкл решил выпить, он уже чего-то достиг. Когда он принял это решение, у него было ощущение, что он обратил вспять ту беспомощность, которую ощущал, когда стоял снаружи и ждал. Он больше не чувствовал беспомощности, потому что в тот момент он знал, что может предпринять действие — и предпримет его — которое поможет ему почувствовать себя лучше", пишет Ланс Додес в книге "Сердце зависимости".

Самое непереносимое - это когда нет выхода. Когда человек физически или эмоционально ощущает себя в ловушке.

И все эти штуки с употреблением или вредом - это способ найти выход там, где выхода нет.

Это очень заметно по приемным детям, которые при любом сильном стрессе стремятся что-то разгрохать, можно даже себя. Когда среда организована так, что ни на что нельзя повлиять - остается по крайней мере мое тело и окружающие предметы. Или еще можно найти того, кто кажется слабее, и цепляться к нему, чтобы ему тоже стало плохо. Я могу вредить, следовательно, я существую.

Влиять очень важно. "Тварь я дрожащая или право имею?" - это ключевой вопрос. Особенно для человека, который обстоятельствами практически заперт в клетке. Не быть беспомощным. Быть субъектным.

То же самое с анорексией - есть очень старая статья психиатра Вадима Ротенберга "Анорексия - неправильно ориентированный поиск", в которой контроль веса описывается как субъектность, желание влиять, направленное на свое тело - я не могу ничего контролировать, но свой вес я могу контролировать очень хорошо.

То же самое с сэлфхармом - быстро испытать физическую боль, чтобы быстро прийти в себя, и с какой стати я буду от этого отказываться, если это работает.

И то же самое с пакетом таблеток в летальной дозе на экстренный случай, который для себя собирают многие люди, сталкивающиеся с невыносимыми переживаниями - довольно известная вещь, что такой пакет работает на облегчение состояния, напоминая: "выход есть всегда" - и сам по себе снижает интенсивность переживания бессилия.

Важно: я не рассматриваю здесь те случаи, когда у человека есть часть, которая пытается его убить, потому что, по ее мнению, он не заслуживает жить - это просто убийство, его нужно просто остановить, любыми способами.

Я говорю о тех случаях, когда человек своей волей пытается прекратить страдание, а не ждать, что оно само закончится неизвестно когда - и это вполне легальная потребность.

Вектор поведения может выглядеть как направленный в сторону смерти - но на самом деле он работает на жизнь. Как попытка прекратить страдания известным эффективным способом - когда не было другого опыта, кроме как делать что-то со своим телом, или с вещами, или с теми, кто слабее. Не было нормального выхода, пришлось прорубить окно и ходить через него, как Петр Первый.

Это выход - в том смысле, что если так сделать, то можно ситуативно убрать боль. Но он не бесплатный - если вредить себе, рушится здоровье, а если вредить другим, рушатся отношения. И он не поможет преодолеть ни изоляцию от людей, ни диссоциацию. Можно "убрать" состояние - но будет сохраняться ощущение, что пострадавшая версия меня, вот этот внутренний источник боли - все еще не ок, и люди все еще небезопасны. Разово изменить состояние - это выход для одной невыносимой ситуации, но не выход для комплексной травмы вообще.

И в нормальной, нетравматической, реальности выход был бы - идти к людям. Способ, естественный для обычного, достаточно дружелюбного окружения - в ситуации стресса обратиться к другому - хотя бы к одному - и получить помощь или сочувствие. Можно пережить практически все, что угодно, если есть поддержка.

Собственно, этот выход - через "к людям" - он и есть. Только в случае кПТСР его нужно будет для себя открыть, и еще запомнить, где он.

СВОБОДА: ВЕРНУТЬ СЕБЕ СВОЮ ЖИЗНЬ

Хочу показать одно видео.

https://youtu.be/FtjsMyVX2H8?si=bHUz5YhD27RHzvzQ

TW: маленький ребенок один в больнице.

Удивительно красивая открытая сессия, в которой клиентка (хочется написать "героиня") возвращает себе свободу принятия решений.

Когда ребенок остается один без мамы - это обычно обсуждается только как проблема в отношениях.

И тема оставленности и разрыва отношений ещё как-то артикулирована как травмирующая, и тем, с кем это произошло - сочувствуют.

А тема несвободы - вот я хочу к маме, а меня не пускают, и маму ко мне не пускают - не звучит вообще никак. Но ведь ограничение свободы - отдельный источник травматизации, и очень распространенный, и не только в детстве.

И если одиночество оставляет после себя боль утраты - несвобода оставляет мучительные сомнения при принятии решений, ощущение, что то, чем я сейчас занимаюсь, в том числе профессионально - это не совсем настоящее и не всерьез, и тяжелое ожидание: когда же они придут и все сами предложат.

Ограничение свободы травматично само по себе - причем в тех обстоятельствах, в которых мы не очень ожидаем увидеть неволю: это не тюрьма, не рабство, не сексуальная эксплуатация. Это обычная детская больница.

И эта травматизация влияет на последующую жизнь, отбирая выбор - но не навсегда!

Героиня возвращает себе выбор и субъектность в реальном времени - находит решение во время сессии и укрепляется в том, что будет решать сама за себя. "Я нашел свободу - она повсюду, но не там, где она дана".

И идея "я могу действовать сама" рождается именно в той точке, когда уже взрослая женщина понимает "я тогда ждала, когда ко мне кто-то придет и спасет меня - и я так делаю до сих пор, и не готова от этого отказаться".

Если будете комментировать - прошу обсуждать бережно по отношению к обоим участникам сессии.

Ссылка на видео найдена в канале Дарьи Пичугиной "Сложные клиенты"

ЗАЧЕМ НАЗЫВАТЬ ВЕЩИ СВОИМИ ИМЕНАМИ

Травма оказывает тем большее влияние, чем больше она замалчивается.

Есть масса свидетельств о том, что не-физические воздействия – относительно незаметные - оставляют последствия, с которыми сложнее работать в терапии. Их столько, что похоже, что этот факт видит любой достаточно внимательный терапевт.

И даже есть исследование, в котором показано, что матери, пережившие в возрасте младше 5 лет эмоциональное насилие или пренебрежение, взаимодействуют с собственными детьми более несогласованно и чувствуют себя в этом взаимодействии хуже, чем матери, пережившие в этом же возрасте физическое или сексуализированное насилие.

Почему это так? Ведь на долю людей, столкнувшихся с явным насилием, объективно пришлось больше зла. Человек, которого били или использовали сексуально, получает жуткое комбо: с ним жестоко обращались, и ему никто не сочувствовал. Как могло получиться, что люди, которые пострадали физически, как будто справились с травмой лучше?

След оставляет и то, и другое - но избиение или сексуализированное насилие намного проще признать ненормальным. Как пишет Пит Уокер, «физическое насилие со стороны моих родителей оказалось благом, поскольку оно было таким вопиющим, что мои попытки подавить, рационализировать, обелить или преуменьшить его стали бесполезными еще в подростковом возрасте».

Травматичный опыт должен быть обозначен как травматичный.

Если человек не видит связи между симптомами травмы и ненормальностью опыта, с которым ему пришлось столкнуться, рационализирует или романтизирует травматичный опыт, терапия не состоится, говорит Джудит Герман.

Психотерапия травмы начинается с того, что мы называем вещи своими именами - и если не называть вещи своими именами, то она заканчивается.

Но в случае невидимой травматизации – когда «ничего такого не было», «он же тебя не бьет» - у нас мало возможности опознать травматичный опыт как травматичный. Событие, которое не оставляет физических следов, сложно отмаркировать как ненормальное. Ваша собака кусается? Нет, она делает больно другими способами.

Почему хороший детдом - в который спонсоры возят подарки, дети ездят в поездки, воспитатели не издеваются над детьми - хуже, чем плохой детдом? Потому что из хорошего детдома дети не хотят уйти в семью - ведь у них как бы все хорошо. Но ситуация, в которой человек не выходит за пределы периметра до 18 лет, и никакие его действия вообще ни на что не влияют – кинь телефон с четвертого этажа, тебе подарят новый – нормальной не является вообще. И это видно по адаптации выросших сирот, которые массово не удерживаются ни в колледжах, ни в жизни. Проблема не только в насилии в детдомах - проблема в привычке к тому, что в твоей жизни руководит чужая воля: не надо думать – с нами тот, кто все за нас решит.

Хороший детдом – это модель того, как действует на людей ограничение свободы. Мини-модель СССР.

И если мы не видим ограничение свободы, эмоциональное насилие, пренебрежение как зло – это вопрос оптики.

Если мы ищем источник травмы только в родительской семье - и не видим проблемы в условиях, в которых живет человек – это вопрос оптики. Когда говорят «переведи взгляд с общего контекста на свою жизнь» - упускается из виду факт, что все мы связаны с другими – «я была тогда с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был».

Если мы ищем источник травмы под одним из фонарей: среди мужчин, или богатых, или людей определенной национальности – это тоже вопрос оптики, причем оптики посттравматической. Монополии на зло нет ни у одной группы людей.

Но в каждом случае, когда мы видим травматический след, это значит: было какое-то событие или цепочка событий, которые к нему привели. У этих событий были авторы - и были те, кто не вмешался, хотя мог.

И мы – когда можем – фиксируем это авторство и называем вещи своими именами. Чтобы оставить зло в тех рамках, в которых оно случилось – и не дать ему распространиться дальше. Чтобы не возненавидеть весь мир вместо тех, кто виноват. Чтобы вернуть себе того себя, с кем это случилось.

В издательстве "Питер" вышла рабочая тетрадь Янины Фишер для переживших травму и для терапевтов.

Есть на «Озоне»:
https://www.ozon.ru/product/transformatsiya-travmy-rabochaya-tetrad-dlya-perezhivshih-travmu-i-dlya-terapevtov-1498301490/

Оригинал здесь:
https://www.amazon.com/Transforming-Living-Legacy-Trauma-Therapists/dp/1683733487

ЖИЗНЬ В ТОТАЛИТАРНОМ ГОСУДАРСТВЕ КАК ФАКТОР КПТСР

Люди, которые родились в Советском Союзе примерно с сороковых по начало шестидесятых годов, были резко ограничены в возможности выбирать, какой жизнью им жить.

Нельзя купить квартиру или землю - квартиру можно или получить от государства через двадцать лет после того, как встанешь на нее «в очередь», или обменять, при этом условный Ижевск можно поменять на условное Подмосковье только с потерей площади: например, трешку на однушку. Нельзя выбирать место работы после окончания учебы: человек обязан отработать «по распределению» три года там, куда пошлют, вплоть до конца 1980х. Нельзя жить не по месту прописки – например, поехать из условного Ижевска жить в Москву, если только ты не найдешь там работу, за которую дают жилье (рабочим на завод или на стройку - так называемая «лимита»). Для крестьян очень мало возможностей уехать из деревни, фактически - только на учебу, в армию, на завод, стройку или в милицию, а еще на целину или Крайний Север (ограничения выдачи паспортов крестьянам с 1930х по 1970е годы). То есть, сложно сменить место жительства внутри страны.

Нельзя просто так купить машину, даже если есть деньги (очередь). Нельзя просто так купить хорошую - не роскошную, а именно просто хорошую - мебель, одежду или обувь, даже если есть деньги (дефицит).

Нельзя заниматься предпринимательством (вещи перепродают «спекулянты»).

Нельзя поехать за границу куда хочешь, - например, в капиталистический Париж (можно в социалистическую Болгарию). Нельзя уехать работать за границу.

Нельзя иметь зарплату выше тарифной сетки - и если ты инженер на сотню рублей, семью на нее можно разве что кормить, и то не очень хорошей едой: «нищие молятся, молятся на то, что их нищета гарантирована».

Нельзя не работать официально (уголовная ответственность за тунеядство вплоть до 1991 года). Нельзя иметь «не такую» ориентацию (уголовная ответственность за мужеложство вплоть до 1993 года). Периодически было нельзя иметь «не такую» национальность – евреи-абитуриенты были ограничены в правах при поступлении в университет не во все, но во многие десятилетия советской власти.

Нельзя слушать западные радиостанции («вражеские голоса» глушат). Нельзя читать все западные книги в том виде, в котором они написаны (Оруэлл запрещен, Хэмингуэй порезан). В некоторые периоды нельзя продвигать западную культуру («сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст») и нельзя слушать западную музыку (негде купить или услышать записи - «железный занавес»).

Нельзя услышать или прочесть альтернативное мнение по поводу Советского Союза («антисоветская пропаганда»), Великой отечественной войны, войны в Афганистане. Все тексты: книги, журналы, сценарии фильмов, тексты исполнителей утверждаются у цензора Главлита («мне хотелось бы петь об этом, но этот текст не залитует никто»). Цензурируются российские исполнители (единственный прижизненный диск ультрапопулярного Высоцкого, вышедший в 1978 году, можно было купить только в магазине «Березка» за валюту).

Нельзя выражать свою гражданскую позицию, особенно в присутствии недостаточно знакомых людей, которые могут донести («одни слова для кухонь, другие для улиц»). Мысли, слова (резко разные в зависимости от того, с кем говоришь) и действия - это несколько не связанных друг с другом реальностей.

Можно хорошо работать – но в условиях плановой экономики в этом часто нет никакого смысла: от того, как человек работает и вообще доводит ли он свою работу до конца, все равно ничего не зависит.

Фактически это пребывание в неволе – один из факторов формирования КПТСР.

Я сейчас пишу о жизни в тоталитарном государстве как факторе КПТСР.
Хочу показать фрагмент, в котором я собираю списком ограничения свободы в СССР. Может быть, я что-то существенное забыла? Если да, напишите, пожалуйста, в комментариях.