История группы Marschak из первых рук (ч. 2)
Запись «Реликта» была, как и наши репетиции тягомотиной из тягомотин. За три года записи мы успели вместе с Максом Ионовым в нашей гаражной студии «Псовья голова» настругать на одном дыхании и Ярче 1000 солнц, и Лоа-Лоа, и Рикошет, семерку Сальпетриер. Было много концертов, веселых туров этих групп, а Маршак умирал. Я время от времени бродяжничал и переписывал тексты, тягостно осознавая, что все последние силы вложу в этот альбом, но группы больше не будет. Все ушли из ансамбля. Никто не приезжал в «Псовью голову», не интересовался ходом записи. Но я из принципа все доделывал, я мысленно противопоставлял этот альбом той чудовищной волне смерти, что унесла так много людей, в том числе и ждавших «Реликт».
Забавно, что прорыв в написании текстов начался у меня на крыше сарая в Гжели. То была песня «Aion». Ни в лесу, ни на чердаке ничего не получалось, от безысходности я залез на крышу сарая, гнилой шифер крошился под моей тушей, я уснул минут на 15, а открыв глаза, я увидел в окне дома напротив голого старика, он был повернут ко мне задницей, после чего многолетний блок на рождение моих стихов был сорван. Я наконец смог максимально точно реализовать смысл «Гротеска», песня о моей затяжной некогда депрессии, удивительно, что после нее я больше не впадал во мрак, даже, когда в жизни горело все синим пламенем.
«Хуршеда» и «Бутафория» это песни о потере света в этой жизни, когда ножами фашиствующей нечисти девочка Хуршеда и наш друг, Тимур были убиты. «Нет никаких нас» в тоже время это отклик на нашу сцену, на тех, кто должен был ее защищать, но учинял беспредел. На моих друзей было совершено варварское нападение с ножами, оказалось это «шарпы», именно в кавычках ибо от бонов по сути они практически не отличались. Я всех их нашел и было разбирательство, тогда я увидел в их мордах и пустых глазницах такой жутчайший тупизм, что чуть не взблевал. По иронии судьбы, почти все они переметнулись к бонам в последствии.
«Левиафан» и «Апологет» объединены темой рассуждения относительно власти, гибели морали и заката человеческой цивилизации, поскольку к «штурвалу жизни» грязными лапами подобрались потомки приматов-каннибалов, их инстинкт – пожирать. Корпорации, банки, армии, партии итд кишат хищниками, при том, что большая часть населения планеты просто стремится к комфорту, инертно и бездумно позволяя собой манипулировать. Это потомки приматов «райского периода».
Но не будем о грустном! Поговорим о еще более грустном, ведь мы же говорим про «эмо»! «Обещание на рассвете» рождалась, когда я был скручен болезнью и находился на карантине, все мои суставы болели и не функционировали. Я едва держал ручку. Но у меня есть правило! Если и писать шариковой ручкой, то обязательно красиво и предельно аккуратно. Если допущена оплошность, то страница блокнота переворачивается и все пишется сначала. Сами понимаете, сколько сотен страниц было исписано одним всего текстом «Обещание на рассвете». Как-то одна девушка полистала мой еженедельник и сказала, что я больной напрочь, ведь там бесконечно дублировался один или максимум два текста.
После выхода альбома я решил заняться бардовской песней. Бард Волосатый Али, так переводится моя фамилия по одной из семейных легенд. Но тень Маршака влияла на меня и тогда. Чувствовалось и до сих пор чувствуется напряжение, как на концертах, хотя были и просто замечательные, так и в студии. После распада всех групп я больше сосредоточился на своей работе в психиатрии и на своем сыне. Простора для творчества полно. Но я чего-то в музыкально-поэтическом плане жду, некой волны, что бы дальше продвинуться в космос. Сейчас играю на барабанах в лучшей из лучших группе Особые условия, сам собираю народ, выведываю, как и чо, но не тороплюсь срываться с цепи. Мое эго должно окончательно трансформироваться, пора разрушений и ядерной зимы в сознании позади, теперь кристаллизуется нечто энергетически настолько светлое, что я даже не представляю, какая музыка может из этого получиться."
А получилось впоследствии Autodafé.
