«Излучение башен предназначалось не для выродков. Оно действовало на нервную систему каждого человеческого существа этой планеты. Физиологический механизм воздействия известен не был, но суть этого воздействия сводилась к тому, что мозг облучаемого терял способность к критическому анализу действительности. Человек мыслящий превращался в человека верующего, причем верующего исступленно, фанатически, вопреки бьющей в глаза реальности. Человеку, находящемуся в поле излучения, можно было самыми элементарными средствами внушить все, что угодно, и он принимал внушаемое как светлую и единственную истину и готов был жить для нее, страдать за нее, умирать за нее».
Братья Стругацкие, «Обитаемый остров»
Я вам расскажу страшное.
Это про маму.
Мою маму. Про которую я точно знаю две вещи:
1. Она вообще не тупая и вообще не примитивная.
2. Она очень очень очень очень добрая.
Она была эвакуирована с семьей из Крыма во мировую войну и видела, как взорвался второй пароход на котором вывозили людей, видела плавающие по воде кровь, руки и ноги.
Она ненавидит войну и бесконечно благодарна городишке, который их тогда принял.
Она бесконечно терпелива, совсем не ругается с людьми, помогает соседям, кормит всех кошек в округе, и всю жизнь очень много шутит, смеётся.
И сейчас она верит, что война - это не война, а спецоперация.
Она бесконечно растеряна и очень сильно, до слез, переживает за украинцев. Думает, что Россия это делает ради них. Спасает от ужасных нацистов. Ведь ей показывают в телевизоре плачущих от счастья донбассцев.
А сама она так хорошо знает, что такое нацизм, и как важно его победить. Ведь ее тоже в войну спасли добрые люди.
Когда я спрашиваю видела ли она, как украинцы пишут под моими постами «Русский солдат иди домой» - она послушно отвечает.
Спрашиваю где Донбас и где Киев, снова отвечает. Она вообще меня всегда хорошо слушает.
На вопрос «а почему танки под Киевом, если спасают Донбасс» и другие наводящие, она не может ответить и вот тут начинается страшное.
Я словно наяву вижу в этот момент, как ее ум пробуксовывает. То есть, вера в одно, логика говорит другое, она все понимает, но НИ ХЕРА не может сделать сама с собой и этим бешеным, рвущим в клочья диссонансом.
Ничего. Совсем. Это как морок какой-то. Словно ее заколдовали.
В итоге она совершено растерянным мёртвым голосом говорит
- Ну я не знаю, Наташа. Наверно так надо. Так говорят в тв. Зачем им врать?
- А зачем они врут про другое? Ты реально довольна тем, как они с вами обращаются?
Тут она оживает и ярко говорит какое у нас бестолковое, жадное и нечестное правительство - как обирают пенсионеров, как довели до таких цен и все вот это. Она же реально вообще и близко не путинистка.
- Так может и тут, - говорю я, - они бестолковые жадные, нечестные, и это не спецоперация, а война?
И в этот момент она снова становится растерянным полумёртвым зомби. И мне страшно. Что, блять, они сделали с моей радостной, счастливой, умной мамой?!
Но и это не самое страшное, хотя казалось бы - куда страшнее.
В какой-то момент я говорю:
- Ты понимаешь, что прямо сейчас русские солдаты умирают сами и убивают мирных жителей в Украине? В том числе женщин, детей. Стреляют в жилые дома.
И мама вдруг начинает говорить очень яростно, как она в общем то никогда не разговаривает.
- Нет, я ни за что не поверю, что русские солдаты убивают мирных людей. Нет. Нет. Нет. Я не поверю в это никогда. Они не убивают. Нет.
И в этот момент я понимаю, что этот любимый человек, очень добрый, честный и порядочный, переживший войну, голод и антисемитизм, вот этого - не переживет. Того, что русские убивают украинцев. Просто не справится с такой информацией.
И я не имею ни малейшего понятия, что с этим делать, кроме как поговорить с ней о том, что дома у меня все хорошо, готовим пиццу, и все такое. А потом положить трубку и заорать: «Будь ты проклят, тварь!!!!».
Я требую суда. За геноцид над двумя нациями - украинской и русской.
НАТАША МАРКОВИЧ