федя самосвалов

а если стриж упадёт на землю
он на самом деле может взлететь
просто ему нелегко

Ай, ну их к лешему, перерожденцев этих, лучше от них подальше. Страшные они, и не поймешь, то ли они люди, то ли нет: лицо вроде как у человека, туловище шерстью покрыто и на четвереньках бегают. И на каждой ноге по валенку. Они, говорят, еще до Взрыва жили, перерожденцы-то.

Продолжаем наше шествие по неоднозначным генералам совриска — предлагаю нам прочитать и обсудить «Кысь» Татьяны Толстой, роман-антиутопию про Русь-матушку и тэ дэ! Созваниваемся, как обычно, 29 ноября в 20:30! До связи!

Друзья, а я ведь забыл объявить здесь о новой встрече ридинг-группы!

Читаем «Кысь» Татьяны Толстой

Для вступления в ридинг-группу необходимо подписаться на уровень «бумажный кощей» на моём Бусти. Также вы получите доступ к записям предыдущих заседаний!

И кстати, где мой судоку — японский кроссворд?

Когда неаккуратно разжигаешь дровяную печь, на коже может остаться сажа. Она осядет чёрным пятнышком, и это пятнышко на самом деле будет марина, потому что маринами дети называют всякое непонятно чёрное. Откуда берутся марины — марины берутся из печки, когда неаккуратно разжигаешь её дровами. Как марины выглядят — пятнышками чёрной сажи на коже. Как избавиться от марины непонятно. Марины появились давно и будут после всех нас, может быть их привезли инопланетяне или просто космический ветер. Я сам не очень знаю. Это надо спрашивать у детей.

— Всё забамбузлено… Ничего не осталось… — грустно протянул я, глядя на охапку сырых дров 🪵

Иногда мы ездили в город — по делам. Дела заключались в том, что нужно было сесть на электричку, со всеми остановками доехать до красивого вокзала, погулять по парку или по площади, сходить в кино или на спектакль, съесть булочку со сливками и успеть на вечернюю электричку.

В одну из таких поездок Нина рассказала нам с Варварой Фёдоровной о семье. Мы ехали на вечерней электричке — тусклые лампочки, деревянные скамейки и душно — домой, везли остальным свежие кроссворды и магазинное печенье с шоколадной крошкой, которое Женя всегда предпочитал домашнему. Так вот, семья Нины.

Родители у Нины были слышащие — «слышащие чисто» сказала она. Они не знали жестового языка, и это меня удивило. Я спросил, как же они тогда общались дома, на что Нина пожала плечами: как-то общались. Живая, болтливая до ужаса Нина как-то общалась со своими родителями на их языке вместо собственноручного. Они были озабочены невозможным лечением Нины и учить жестовый язык не могли. Ещё у Нины был старший брат, но он с Ниной не общался совсем никак — он поначалу ждал итогов невозможного лечения Нины, а потом вырос и уехал на юг.

— Ты начала говорить на жестах как же? — спросила Варвара Фёдоровна, а Нина снова пожала плечами.
— Я много дружила, — ответила она спустя пару минут.

За окном электрички густые сумерки подъедали сосны и редко белеющие берёзки. Мы полупрозрачно отражались в стекле, поэтому сумерки понемногу откусывали и от нас.

И смотрит Марина вам чуть выше переносицы, туда, где образуется морщинка, когда вы пытаетесь вспомнить, как звали того парня, с которым вы переспали — не в первый раз в жизни, а в четвёртый — и не можете, а тогда сказали, что влюблены, и действительно так думали, и качает Марина головой, и что-то в ваших мыслях всхлипывает, а дальше ещё слово, и ещё слово, и союз «и», заключённый в кавычки, ради разнообразия поставим точку.

Печаль представляется мне длинноногим человеком из детства, бегущим по проводам за электричкой, пока я еду мимо Девяткино и прочей ерунды

Иногда я думаю: здорово было бы написать роман. Но ведь это же ужасно. Это же просто пытка какая-то.

В конечном счёте всех людей можно назвать двумя именами: Марина и птичка божия.

А одна женщина складывала лицо треугольником и так ходила в гости. Её все спрашивали:

— Марин, — это её так звали, Марина, — Марин, выглядишь бесподобно, как тебе это удаётся?

Марина загадочно улыбалась и громко отхлёбывала чай из фарфоровой чашечки.

Дома она раскладывала своё лицо обратно и смотрелась в зеркало. Из глубины зеркала, мутного от пятен и пыли, виднелся овал Марининого лица. Линии сгиба на овале от ногтей были истёрты настолько, что сквозь них немного просвечивал воздух. «Оригами журавлик, — грустно думала про себя Марина, — оригами морской конёк».

Друзья, я не умею доделывать вещи, поэтому вот вам мой мультфильм про РЖЯ в том виде, в котором он был сделан в Свияжске, потому что больше я ничего в него не добавлю, а не показать вам тоже неправильно.

В одной из ближних комнат стояла небольшая узкая печка, которую в ноябре начинали топить. Дрова для печки иногда находили в разных углах бесконечного дома, в каморках и чуланах, под кроватями и на шкафах. Однако чаще дрова приходилось рубить — через восточную веранду мы с Женей спускались в сад, пересекали его, выходили за калитку и попадали в лес позади дома. В лесу было много поваленных деревьев, в основном сосен, которые мы разрубали небольшими топориками и собирали в вязанки. Для гнома это чрезвычайно изнурительная работа, по крайней мере, он так говорил, поэтому обратно я обычно нёс дрова и Женю.

Чтобы разжечь дрова, в печке их перекладывали письмами, стопку которых нашли в изумрудном кабинете. На всех конвертах выцвели чернила, остался только красный штамп «ВОЗВРАЩЕНО ОТПРАВИТЕЛЮ», а что было внутри — неизвестно.
— Чужие письма читать, разумеется, нельзя, — говорила Варвара Фёдоровна, — но и хранить кипы чужой бумаги, когда мы здесь мёрзнем, тоже нельзя.
Мне чудилось, что искры от огня — это буквы писем, и я думал, что, может быть, хотя бы так, дымом по воздуху, они дойдут до адресата.

наверное подумаете вы

я думал лепестками василька
но липнет к нёбу тело языка
морозит ветер корень головы
нужна ещё четвёртая строка

семнадцать.

ещё иногда мы обсуждали интернет.

светлана афанасьевна была удивительно продвинутой: откуда-то сама брала и запоминала, что вещи продают на «авито», а уроки ведут в «зуме».

иногда сама спрашивала или предполагала: наверное, сейчас когда ищешь квартиру, то можно смотреть уже и фотографии в объявлении, да? надо же, как удобно! в наше время, пешком надо было ходить смотреть!

пока она могла слушать эхо москвы, она умудрялась легко понимать не только повестку, но и общую картину, что сейчас обсуждают в интернете. иногда я пересказывала ей выражения и всякие словесные мемы, особенно политически заряженные, и её это очень веселило.

хотя ей очевидно было сложно понять, что такое в целом сайт в интернете, например. и когда я пробовала объяснить, как что-нибудь выглядит, в основном это её раздражало.

когда я вызывала нам такси, мы несколько раз немного ругались — светлану афанасьевну напрягало, что я не созваниваюсь со службой такси при ней, и весь процесс вызова происходит беззвучно, а значит неконтролируемо.

при этом она несколько раз с интересом уточняла, как это работает — ведь иногда мне все-таки звонили таксисты, ожидающие у подъезда. я объясняла, что у меня в телефоне видна как бы карта, и по ней передвигается машинка, и вот сейчас я вижу, что она вроде паркуется не там, и могу туда позвонить.

как-то я рассказывала об этом своему брату и он сказал: как интересно, что она застала весь технологический прогресс последнего полувека, но при этом не смогла его увидеть.

интересно. но светлана афанасьевна сама не сожалела о невозможности пользоваться благами интернета или смартфона.

чаще, помимо практических неудобств, её занимало что-то более материальное: услышав от меня, что во многих районах перестраивают старые кинотеатры — в нашем районе «янтарь» — и что теперь они выглядят как стеклянные блестящие кубы, она вдруг на минуту сильно расстроилась, что не может видеть, как сейчас строят стеклянные здания.

расспрашивала меня и все равно не могла представить, как точно они выглядят — стекло, отражения, обтекаемая форма, видно ли все насквозь снаружи.
по сравнению с этим, медиа и интернет интересовали ее достаточно мало.

веселее всего получалось, когда интернет обсуждали по телевизору: тогда она слушала программу и приходила ко мне с какой-то новой информацией, которая её забавляла, а я могла уточнить и подробно описать ей, о чем именно речь.

как-то светлана афанасьевна услышала, например, как обсуждают «развратные» фотографии волочковой, и со смехом пересказала это мне. я немедленно описала ей, как именно обычно выглядят эти фотографии в больших подробностях — и она очень веселилась.
меня тоже развлекают эти фотографии — не знаю, так же как её или иначе.

иногда я думала, понравились бы ей мемы, если бы она могла их видеть. какие мемы бы это были.

когда моя бабушка совсем уже плохо видела с экрана, дедушка печатал ей политические демотиваторы на черно-белом принтере.
может быть, что-то такое.

вы уже наверное забыли про уфолога Валентина
а я помню

Аделаида запомнила от Валентина, что Солнце и Луна были созданы искусственным образом — это Валентин рассказал, когда увлёкся лекциями Марии Дэви Христос. В объяснение Аделаида не поверила и потому не запомнила, но идея искусственной Луны ей понравилась. Она представляла Луну сделанной из безе, взбитых и запечённых яичных белков — из чего следовало, что либо существовало когда-то настолько космическое огромное яйцо, либо же кто-то умудрился собрать и взбить достаточное количество яиц поменьше.

Аделаида много думала о еде, когда недолго жила с Валентином, потому что уфология тогда не приносила денег Валентину и, соответственно, пропитания. На секты, однако, хватало.

стояла сущность около двери,
заглядывала в окна не моргая,
а мне казалось: белая заря,
и я в её лучах изнемогаю

кто сущность перепутает с совой,
тот сразу тоже станет не собой