right bureau

Из-за актуальных событий вокруг договорняка активно начали вспоминать отношения между США и Китаем в 1970-х годах. Но тут, конечно, есть ряд оговорок.

Вопреки достаточно распространённому мнению, «дружба» Китая и США не появилась быстро, тем более нельзя говорить об организации союза против СССР. Между Мао и американскими президентами местами противоречий и недопонимания было гораздо больше, чем между последними и Брежневым.

В 1970-х, во многом из-за внутренних проблем, во внешней политике США большую роль играло стремление к разрядке. А это, в свою очередь, серьёзно обозлило Мао Цзэдуна, который желал усиления конфликта между американцами и советами. Вскоре после бурного старта отношений в 1972 году, когда Никсон приехал с визитом в Китай, наступила продолжительная пауза, связанная с тотальным нежеланием идти на компромисс по тайваньскому вопросу.

Всё начало меняться только с приходом к власти Дэн Сяопина. И то Сайрус Вэнс, госсекретарь при Картере, откровенно признавал, что подписание соглашение ОСВ-II с Советским Союзом более приоритетно, чем заигрывание с Китаем.

Сяопин очень опасался растущего влияния Вьетнама в юго-восточной Азии, во всю готовившегося свергнуть режим Пол Пота, китайского сателлита. К тому же свою платформу во внутрипартийной борьбе Дэн Сяопин сформулировал на базе открытости и взаимодействия с Западом, в первую очередь с США, а для этого была необходимость нормализовать отношения и наконец официально обменяться посольствами. Поэтому по итогу на компромисс пошёл Китай, закрыв глаза на то, что американцы продолжили продавать оружие Тайваню.

Это, возможно, предопределило то, что вопрос с Тайванем не был урегулирован до сих пор, но зато Дэн Сяопин смог начать форсированный путь в сторону реформ и вторгнуться во Вьетнам.

(На фотографии Дэн Сяопин и Збигнев Бжезинский, архитектор внешней политики США при Картере).

Про сильное и слабое государство

Вообще в пику к посту про Фридмана добавлю, что уровень «силы государства» можно измерять по-разному. Об этом писал ещё Хайек. Государство может быть сильным в плане экономического и политического контроля, но слабым в институциональном плане.

Ярким примером такого является Советский Союз. Да, государство в СССР было максимально централизованным и совершало массу регулировок, но при этом было настолько слабом в институциональном смысле, что хватило лишь малейшего уменьшения власти КПСС, чтобы всё развалилось.

В США проникновение государства в жизнь общества куда меньше, но при этом институционально американская система гораздо более крепкая, чем система советская.

Хорошее либеральное государство должно быть сильным, но сильным в смысле поддержания институтов и законности — именно это создаст эффективное функционирование рынка.

Строительство рынка без обеспечение работающих законов ни к чему хорошему не приведёт. Яркой иллюстрацией этого служит Россия начала 90-х, где ошибки институциональной политики создали условия для всплеска бандитизма и строительства новой авторитарной системы.

Приходите в это воскресенье на конференцию ОБ! Сам на ней буду присутствовать.

https://t.me/ob_community/3316

Китайские и советские коммунисты

Среди причин, почему коммунистический режим в СССР рухнул, а в Китае выстоял и стоит до сих пор, обычно смотрят в основном на экономические обстоятельства. В Советской России неэффективные колхозы просуществовали более 50 лет, а в Китае, к моменту начала рыночных реформ, со времён коллективизации прошло гораздо меньше времени. Добавьте сюда разную степень урбанизации и индустриализации и ещё целый ряд причин.

Но почему вообще в Китае к власти смогли прийти «прорыночные» силы? Тут уже дело в составе и качестве элит. Объясняется это двумя причинами.

Первая заключается в разнице условий формирования КПК и большевиков. Российские коммунисты изначально формировались на основе ненависти к дореволюционному обществу. Причин для этого была масса, в том числе, например, национальная: религиозные и этнические меньшинства, чувствуя себя угнетёнными, часто вставали на революционный путь.

Главной целью большевиков был снос всего старого до основания, чтобы затем построить новый мир, где национальных различий не будет.

Китайские же коммунисты изначально были национальными революционерами. Взрослевшие в условиях тотального унижения Китая со стороны всех, кому не лень, они считали, что коммунизм это просто лучший способ преодолеть эту несправедливость и поднять Китай. Очень многие вожди КПК начали свой политический путь с движения «Четвертого мая», когда европейцы в 1919 году решили отдать Японии бывшие германские концессии.

Такая разница в приоритетах позволяла многим будущим правителям КНР изначально более прагматично подходить к управлению страной, ведь строительства утопического социализма не было для них самоцелью. Также и называть Дэн Сяопина капиталистом или «рыночником» — неправильно, он был прагматиком.

Второе основание для разницы в элитах между КНР и СССР связано с более частным обстоятельством. К моменту смерти Мао Цзедуна в живых осталось великое множество опытных функционеров, чей управленческий опыт исчислялся десятками лет. Тот же Дэн Сяопин ещё в 1920-х был уже одним из руководителей КПК, управлял «советскими» восстаниями на юго-западе Китая, затем был политическим комиссаром на фронтах войны с Японией, а затем с Гоминьданом. Уж молчу, что Сяопин провёл годы своего взросления во Франции и в России, где застал пик НЭПа и политического господства Бухарина. Очень сложно представить какого-то более опытного возможного руководителя реформ.

Тут я, конечно, не хвалю Мао Цзедуна, но сталинская политика по отношению к элитам оказалась куда более разрушительной, чем культурная революция. Ибо Мао до массовых расстрелов всех кадров подряд не дошёл…