Psychology Research Digest のテレグラム投稿

Чтобы быть в мире с другими, нужно быть в мире с самим собой…

«Опять нарываешься?» «Заткнись!» Каждый хотя бы раз в жизни сталкивался с агрессией по отношению к себе - вербальной (словесная агрессия), поведенческой (физическая агрессия) или когнитивной (враждебность). Это обычно или пугает («спокойно, все хорошо!»), или злит («а кто дал ему право так со мной обращаться?»). Но одно дело, если проявления агрессии единичны, и совсем другое, когда агрессивность становится чертой личности. Регулярно взаимодействовать с таким человеком очень тяжело. Чаще всего мы воспринимаем агрессию другого как ответ на какое-то наше поведение, и тогда виним себя, или же считаем агрессию прямым нападением, и нападаем в ответ. В реальности же агрессия возникает «изнутри», а внешние события - лишь повод для ее проявления. Вопрос в том, что в жизни человека глобально «не так», что он вынужден прибегать к агрессивным способам взаимодействия с окружающими.
В данном исследовании показано, что чем выше враждебность, тем ниже психологическое благополучие человека, которое складывается из общей удовлетворенности жизнью, ощущения уверенности в своей способности достигать целей и адекватной самооценки. Причем физическую агрессию чаще проявляют люди или с неадекватно высокими, или с неадекватно низкими представлениями о себе. Видимо, первые таким образом доказывают, что их высокая самооценка имеет основания («меня все боятся»), а вторые за счет агрессии пытаются ее повысить («если будут бояться, я чего-то стою»). Что касается вербальной агрессии, то иногда ее наличие ведет к кратковременному повышению психологического благополучия, но в долгосрочной перспективе она изолирует человека от социума.
Агрессия — это способ взаимодействия, который основан на доминировании над другим за счет провоцирования страха и/или ощущения вины. Выйти из такой коммуникации непросто, но порой достаточно понять, что дело вообще не в вас.

🖊️ Реан А.А., Шевченко А.О., Ставцев А.А., Коновалов И.А., Кузьмин Р.Г. 
🏛️ МПГУ
📖 читать в Национальный психологический журнал

Спокойствие, только спокойствие!

Многие родители относятся к просмотру их детьми мультфильмов как к «неизбежному злу». Плохо, конечно, но зато никто не дергает, не разносит квартиру, не просит то поесть, то погулять, то поиграть в телефон. Однозначно надо ограничивать, а лучше вообще не рассказывать о существовании мультиков лет до пяти хотя бы (глаза портят, опять же!).
На самом деле мультфильмы, как и книги (или фильмы, или просмотр любого интернет-контента), сами по себе не вредны и не полезны — это зависит от того, что именно человек смотрит или читает.
Хорошие мультфильмы, как показано в настоящем исследовании, дают детям возможность «идентифицироваться» с персонажами, пережить то же, что и они, и «проиграть» тот конфликт, который разворачивается в сюжете («Малыш боится, что Карлсон больше не прилетит»). Это формирует важнейшую мыслительную способность – способность переключаться на позицию другого человека. «Примеряя» на себя разные позиции, ребенок учится этически оценивать поступки, отличать хорошие от плохих.
Однако, судя по полученным данным, более 40% современных детей 4–6 лет не включается в художественную реальность даже качественного мультфильма, оставаясь на уровне его формального восприятия («эти дружат, эти ссорятся, а такую собачку я себе хочу»). Те же, кто по-настоящему сопереживает («Мишку жалко, потому что его не любят»), часто не могут «выйти» из такого сопереживания и увидеть другие позиции. Но есть и группа детей, которая, к счастью, умеет переключаться между точками зрения. Именно эти дети, как отмечают авторы, часто придумывают «свое» продолжение истории (например, в сюжетно-ролевой игре по мотивам мультфильма).
Настоящее искусство (а мультфильм - особый жанр искусства) вызывает у ребенка определенные эмоции, позволяя прожить разворачивающийся в нем конфликт как свой собственный. И если уж мы приняли решение разрешать смотреть мультфильмы, почему бы не выбирать лучшие их образцы?

🖊️ Собкин В.С., Рябкова И.А., Антуфьева Н.Е.
🏛️ ФНЦ ПМИ
📖 читать в Национальный психологический журнал

Работа – не волк...

«Не мешай мне – я работаю!» «Что это за работа – на дому? На работу ходить надо, а ты только раздражаешь своим вечным сидением за компьютером!».
Со времен пандемии все больше сотрудников организаций работают в дистанте – это удобно и руководителям (меньше затрат), и подчиненным, у которых есть конкретные задачи, а «сидеть» с утра до вечера в офисе никто не требует. Однако не все так просто.
С одной стороны, «на удаленке» полная свобода – хочешь, работай, а хочешь – смотри сериал, никто не узнает, лишь бы все успел. Надоело дома – можно пойти в кафе или коворкинг. И общение с коллегами есть – постоянные созвоны и рабочие чаты. С другой стороны, чего-то не хватает. То никак не можешь заставить себя начать (уже и посуду помыл и обед приготовил, а все никак), то возникает ощущение бессмысленности – а это вообще кому-то нужно, я сам кому-то нужен? То домашние обижаются, и неудивительно - семья совсем перестала что-то делать вместе.
В данном исследовании показано, что для сотрудников наиболее важным в удаленной работе является содержание выполняемых задач. Если задачи осмысленные, и их выполнение вызывает ощущение «как быстро время пролетело!», то человек доволен. Карьерные перспективы тоже имеют значение, но они важнее руководителям. И да, на удаленке реже трудятся из-за преданности компании или удовольствия от взаимодействия с коллегами, что, конечно, является риском для работодателя – эти причины точно не удержат человека от перехода в другую организацию.
Удаленная работа – это вызов для нашей способности распределять свое время, внимание и ресурсы. То, что в офисе дается по умолчанию – возможность поделиться новыми идеями и услышать обратную связь, узнать последние новости или просто поболтать с коллегами - здесь практически отсутствует. Но если вам трудно, можно относиться к этому как к любому интересному опыту – попробовать, использовать предоставленные возможности, а затем решить, готовы ли вы продолжать.

🖊️ Лобанова Т.Н.
🏛️ МГУ имени М.В.Ломоносова
📖 читать в Вестник МГУ. Серия 14. Психология

Управлять собой есть наивысшая власть

«Как ты?» «Я… не знаю. Но мне очень плохо». Психологи в один голос говорят о необходимости осознавать эмоции, не заглушать их, говорить о том, чувствуешь. Но, во-первых, не у всех получается. Многим кажется, что это несколько… искусственно. «Я чувствую гнев» - звучит странно. «Я обижен» - еще хуже. Во-вторых, зачастую мы правда не знаем! Есть общее ощущение – мне хорошо или мне плохо. Хотелось бы, чтобы плохо не было – вот и все. В-третьих, зачем об этом вообще говорить? Неужели если я выскажу «Мне обидно, что ты не ценишь моих усилий», это будет воспринято лучше, чем обвинительное «Ты не ценишь моих усилий»?
Любая эмоция – это сигнал, ориентир. Она дает нам возможность понять, насколько то, что происходит, соответствует тому, что мы ждали. Ждали благодарности, а ее нет - нормально, что вы злитесь. Но если вы не «слышите» в себе эту конкретную эмоцию («да не злюсь я, просто устал»), ситуация повторится. Называние эмоции помогает ее осознать, а, значит, понять, что именно произошло («раз я обижен и зол – видно, очень ждал благодарности»). Дальше вы либо меняете свое поведение, либо снижаете ожидания. И да, высказывать эмоции тому, кто, как вам кажется, их вызвал – не всегда хорошо, лучше подумать, что в ваших силах изменить в ситуации, чтобы такого не повторялось.
И никто не заставляет вас говорить искусственно («как же это бесит» - вполне адекватно!). Главное – умение соотносить свое состояние и конкретную эмоцию, чем больше слов для описания этого состояния вы найдете – тем лучше. В настоящем исследовании показано, что умение распознавать и понимать чужие эмоции улучшается с возрастом и прямо связано с общим словарным запасом и эмоциональным словарем.
Говорить об эмоциях важно, потому что именно через слова вы можем «выразить» самое неуловимое – наши чувства, а осознать, как писал Л.С. Выготский, – первый шаг к тому, чтобы овладеть.

🖊️ Бухаленкова Д.А., Веракса А.Н., Гусева У.Д., Ощепкова Е.С.
🏛️ ФНЦ ПМИ, МГУ имени М.В.Ломоносова
📖 читать в Вестник МГУ. Серия 14. Психология

Всего и надо, что вглядеться, боже мой…

Бывает, закрутишься в делах - в потоке планов, задач, сложностей, идешь по улице в своих мыслях, ничего вокруг не замечаешь. А когда неожиданно «возвращаешься», настигает ощущение, что ты «замер» и смотришь и на мир, и на себя будто со стороны. Внезапно – невероятно красивый закат, или снег падает как в сказке, или навстречу идет человек и чему-то своему улыбается. Это состояние, называемое созерцанием, не очень хорошо изучено в научной психологии - может быть, потому, что большая часть людей и в жизни не придает этому значения («так, я отвлекся, что дальше?»). Почему просто быть здесь и сейчас все-таки важно?
Во-первых, при созерцании мы видим мир «как он есть», а не в аспекте того, что и для чего тут можно использовать, не утилитарно. Уметь смотреть с этой точки зрения – возможность просто выдохнуть, побыть наедине с собой, почувствовать, что ты часть мира, что ты существуешь.
Во-вторых, именно в процессе созерцания могут появиться новые идеи. Исследования показывают, что любая истинно творческая деятельность начинается с созерцания. Настоящий художник может увидеть красоту в неожиданном, а дальше уже вопрос владения техникой.
Кстати, дети умеют созерцать намного лучше взрослых. Они еще не отделили себя от мира и «наделяют» внутренней жизнью все в своем окружении. Но поскольку это опыт эстетического созерцания редко замечается и еще реже востребован, ребенок не осознает его как ценность.
Наша жизнь – это не только наши дела, которые все равно никогда не переделаешь. Может быть, стоит иногда остановиться и посмотреть вокруг?

🖊️ Мелик-Пашаев А.А.
🏛️ ФНЦ ПМИ
📖 читать в Теоретическая и экспериментальная психология

Умный любит учиться…

«Сегодня мы научимся… Складывать двузначные числа… Выделять в словах окончания… Описывать строение кольчатых червей...». Учитель диктует, дети записывают. Ну что же, значит, будем учиться - складывать числа, выделять окончания или разбираться, как устроены черви. Нам кажется, что это и есть обучение - ученик пока не знает, учитель научит, а как же иначе?
Все хорошо, только при такой постановке задач шансы на то, что у школьников возникнет желание разобраться в чем-то самим, не особенно высоки. «Меня научат» - так многие дети представляют себе процесс обучения. «Тут я не понял, но собираюсь выяснить» - очень немногие. Однако именно при этом втором варианте происходит чудо – ребенок начинает считать обучение своим собственным делом, выполнение которого не только необходимо, но приносит ему удовольствие.

Реально ли этому научить? Исследования, описанные в настоящей статье, показывают, что да.
Во-первых (и это ключевое!), вместо «что и как» обучение должно отвечать на вопросы «почему так, а не иначе». «Почему мы при сложении двузначных чисел «пять пишем, а один в уме»?» «Как вы докажете, что в слове «читал» нулевое окончание?», «А как в процессе эволюции появились кольчатые черви? Почему они стали именно такими?».
Во-вторых, перед детьми нужно ставить вопросы и задачи, которые позволят им выйти на это «почему» и освоить некоторые общие способы «думать» о предмете. То, что называется «математическим», «лингвистическим», «биологическим» и т.д. складом ума – это способы мыслить, они свои для каждой предметной области.
В-третьих, важно, чтобы взаимодействие между учителем и детьми было организовано вокруг этих способов («кто думает, что так не получится?» «как точно проверить?» «работает ли наша схема?»), а не вокруг «усвоения» («кто вспомнит?», «как называется?»). Именно тогда у детей появляется самое важное – свои вопросы.

Научить мыслить непросто. Как и научить учиться. Но это не повод не пытаться.

🖊️ Цукерман Г.А., Обухова О.Л.
🏛️ ФНЦ ПМИ
📖 читать в Вестник МГУ. Серия 14. Психология

Не ищи гения, ищи человека

«Но мой ребенок – одаренный! Как он может плохо учиться? Просто ваши учителя не умеют с такими работать!». Каждому родителю хочется, чтобы его сын или дочь были успешными. Но когда мы видим, что вот этот малыш, который, казалось, только заговорил, решает сложнейшие математические задачи или знает все про историю самолетостроения, это несколько… шокирует. Родители находят для таких детей специальные школы, и сначала все складывается хорошо, но со временем вдруг выясняется, что учится он так себе. В чем дело? Он же – одаренный!
Проблема в том, что в нашем представлении одаренность – это такая «идеальность» во всем. Раз выдающиеся способности, значит все будет замечательно. Но одаренность – это то, что отличает от большинства, а любые отличия порождают соответствующее отношение социального окружения. Ребенку завидуют, он это чувствует, переживает и оказывается в изоляции. От него постоянно ждут достижений – он боится, что в один прекрасный день не сможет соответствовать. Сверстники считают его странным – он слышит насмешки и стыдится себя. Это напряжение не позволяет ребенку проявить свои способности, он получает плохие отметки, переживания усиливаются. В настоящей работе показано, что одаренных детей с низкой школьной успешностью от 10 до 25%, и их самооценка довольно низкая. Что же делать?
Как минимум осознать, что высокие достижения – не самоцель, а побочный результат выполнения деятельности, которая вызывает радость и удовольствие. Поэтому гордиться ребенком и поддерживать его важно именно тогда, когда он с головой погружается в то, что ему нравится. Во-вторых, показать, что люди действительно по-разному относятся к чужим достижениям, не всем легко взаимодействовать с тем, у кого они выше, но это вовсе не значит, что надо перестать заниматься тем, что считаешь важным. И, в-третьих, быть не как все – это вообще-то здорово, это делает тебя интересным, а, значит, может привлечь таких же интересных людей.

🖊️ Щебланова Е.И.
🏛️ ФНЦ ПМИ
📖 читать в Теоретическая и экспериментальная психология

Тяжелые времена рождают сильных людей

«Я сейчас в трудной ситуации – работа не устраивает, личная жизнь развалилась, жить негде». Не всегда легко это признать, но порой в нашей жизни действительно наступает черная полоса. Психологи в этот момент советуют замедлиться, прожить, увидеть в ситуации хорошее («зато живой!»), а затем попробовать построить план выхода. Но почему-то такие советы только раздражают. Проблема состоит в том, что мы по-разному не только решаем, но и воспринимаем жизненные трудности.

Для одних людей кризис — это нечто настолько тяжелое, что хочется любыми способами уйти от переживаний («не очень-то и хотелось», «просто не буду об этом думать», «надо переключиться»). Для других, напротив, любая трудная ситуация – вызов, проверка на прочность, это про «ну мы еще посмотрим», «я им всем покажу». Такие люди злятся, но делают. Есть и амбивалентный тип отношения, который включает постоянные колебания человека между приближением к трудности и уходом от нее.

Однако, оказывается, существует тип людей (в настоящем исследовании их 11%), которые как будто специально стремятся к задачам, имеющим максимальную трудность! Именно при столкновении с такими задачами они чувствуют прилив энергии и сразу начинают анализировать («так, посмотрим, что у меня появилось благодаря этому кошмару, и что из этого может пригодиться»), постоянно учатся, получая обратную связь от реальности («не вышло, думаем дальше»), но главное – они не прекращают действовать. Трудность для них – не повод для переживаний, а возможность изменения и развития, которую нельзя упускать.

Да, сейчас вам может быть действительно непросто. Но очень многое зависит от вашего восприятия ситуации – поставить вместо проблемы задачу, увидеть имеющиеся возможности (вместо зацикливания на препятствиях), попробовать действовать, анализируя то, что получилось, а что нет. Может быть это лучше, чем ничего?

🖊️ Битюцкая Е.В., Кунашенко М.И.
🏛️ МГУ имени М.В.Ломоносова
📖 читать в Вестник МГУ. Серия 14. Психология

Подписаться на Psychology Research Digest

Ты, да я, да мы с тобой

«Залезай на горку!», «Смотри, совочек – слепи кулич!», «Какая красивая машинка – сделай ей гараж!» - некоторые мамы на детских площадках постоянно придумывают своим 2–3-летним малышам разные активности. Они не чувствительны к инициативе самих детей и постоянно переключают их внимание на то, что, как им кажется, лучше сделать. Реплики других, напротив, полностью ориентированы на малыша «Хочешь нарвать листьев? Давай!» «Мне залезть в домик? Хорошо!» «Уже домой? Ну пойдем». Кажется, намного лучше? С одной стороны, да. Такие мамы чувствительны к детским инициативам, но, однако, они не проявляют собственных. Подхватывая внимание ребенка, они не развивают общую деятельность, а лишь подстраиваются. Есть и третья группа - родители, которые просто сидят на скамейке, а ребенок где-то играет. В итоге ни взрослый не задает инициативного действия, ни малыш. Общение ограничивается лишь указаниями относительно поведения: «Идем!», «Отдай!», «Слезай!». Низкая инициативность мамы здесь сочетается с ее же низкой чувствительностью к инициативам ребенка, и, если в первых двух случаях родители и дети испытывают хотя бы какое-то удовольствие, то здесь вообще нет совместности. Как же нужно?

В настоящем исследовании показано, что наиболее продуктивным является сочетание высокой чувствительности взрослого к детским инициативам («Домик строишь? Здорово!») с инициативой самого этого взрослого («Смотри, кто пришел к твоему домику – мишка! Кажется, он устал - впустишь его?»). Это не только развивает малыша и углубляет общение, это также дает ощущение счастья и радости от совместной игры обоим участникам.

Маленький ребенок – это невероятно сложно, его интересы кажутся настолько простыми, что включаться в них зачастую нет никакого желания, однако в реальности только от вашей фантазии зависит, будет ли это для вас испытанием на прочность или дополнительным ресурсом получения удовольствия.

🖊️ Федоренко, Е.Ю., Штейгер, М.В.
🏛️ ИРАВ, РАНХиГС
📖 читать в Современное дошкольное образование

Подписаться на Psychology Research Digest

Свобода «от» или свобода «для»?

- Ребенку надо давать свободу! Я вот всегда спрашиваю своего, что он хочет.
- Да откуда он знает, чего хотеть? Мой вот хочет только на телефоне играть, приходится запрещать!
Диалоги, подобные этому, ведутся в родительских чатах постоянно. Одни разрешают своему ребенку буквально все, а другие, наоборот, полностью регламентируют детскую жизнь. Кто прав?
Важно отличать контроль как давление и контроль как обеспечение правилами. В первом случае родители принуждают, манипулируя желанием ребенка получить награду или страхом наказания, навязывают нечто («Есть такое слово – надо»), не дают или сужают выбор. Во втором случае взрослые задают вопросы («Сколько времени тебе еще нужно?»), всегда готовы поддержать, но не навязывают поддержку, и, главное, они не забывают показывать ребенку, что помимо его «хочу», есть люди вокруг (в том числе сам родитель!) и взятые на себя обязательства, и именно этим обоснованы правила («Убери, пожалуйста, за собой - мы же тут вместе живем»).
Такой стиль воспитания называется поддержкой автономии – потребности любого человека быть инициатором своих действий. Реализация этого стиля приводит к тому, что ребенок спокойно делает даже то, что ему не очень нравится, поскольку он выбрал это сам. Принуждение, манипуляции и, естественно, критика фрустрируют потребность в автономии, вызывая сопротивление. В данном исследовании показано, что студенты, которые считают, что родители в детстве поддерживали проявления их автономии, любят учиться, им важно чувствовать себя все более компетентными, они также показывают высокие результаты. А вот студенты, описывающие стиль своего воспитания как контролирующий, учатся ради хороших отметок/из-за угроз последствий или вообще не понимают, зачем они это делают.
Свобода – это не про «делать все, что хочу», это свобода находить такие решения, которые учитывают и тебя, и окружающих.

🖊️ Гордеева Т.О., Нечаева Д.М., Сычев О.А.
🏛️ МГУ имени М.В.Ломоносова, АлтГУ
📖 читать в Вестник МГУ. Серия 14. Психология

Подписаться на Psychology Research Digest