Очевидцы

"Тысячи людей, прошедших «СВО», получили опыт убийства"

Андрей Суслов — доктор исторических наук, специалист в области истории сталинизма и политических репрессий. Родился в Перми в 1961. 37 лет преподавал в педуниверситете, был членом правления Пермского Мемориала. Более 20 лет руководил «Центром гражданского образования и прав человека». После начала войны, взвесив все риски, из России уехал: «Для меня не рисковать — значило замолчать. И не видеть того, что происходит».

О том, как сталинизм прорастает в сегодняшнем дне, и почему палачи оказались в более привилегированном положении, чем их жертвы, Андрей Суслов говорит в проекте «Очевидцы».

📹 Смотрите полное интервью

Подпишитесь на «Очевидцев» в Telegram — поддержите тех, кто против войны.

«Почему надо тратить на войну столько денег?»

— Я всю жизнь чем-то занята. Сначала это была работа, потом один за другим появились дети. Мне некогда было смотреть телевизор, разбираться в политике, ходить на выборы и спасать конституцию. Я не знала про Майдан, а «Крым наш» звучало иначе — типа «ну наш и ладно, осталась Аляска, хаха».

Впервые политика задела меня во время митингов в Беларуси. Двоюродная сестра позвонила и говорит: «Подпишись на YouTube, смотри, какой там пиздец! Люди наконец-то отвоюют свободу!» Я начала смотреть и вникать — информация лилась со всех источников, которые я могла найти. Я знала парня оттуда, сразу ему написала: «Как ты?» Он мне в ответ прислал фотографию голого зада в синяках — его сильно избили. Затем все успокоилось, и я опять ушла в рутину.

О войне я не сразу узнала, потому что изолировала себя от новостей. Было не до этого — тяжелый развод и годовалая дочь на руках. У моих родителей принято не говорить о плохом: война — это бизнес, до нас не дойдет, и прочие подобные отмазки. Впервые я вникла в ситуацию только в сентябре. Я тогда была на удаленке. Коллега по работе скинула ссылку на выступление «деда» об объявлении мобилизации. Я посмотрела, и это было как гром среди ясного неба. К тому моменту уже произошли зверства, за которые сидеть им в Гааге — не пересидеть, за [публикации об этом] честных журналистов внесли в список иноагентов. Помню, после объявления мобилизации я в шоке вышла на улицу — хотелось кричать. А люди спокойные такие по своим делам ходят. Рядом две женщины встретились и начали обсуждать, какая у них «большая» пенсия, и ржать над этим. Эх.

После этого я сразу подписалась на несколько проверенных телеграм-каналов. Опять, как губка, начала впитывать информацию о событиях, которые длились уже на протяжении восьми месяцев. Интервью, документальные фильмы, комментарии — я ушла в это с головой, и потихоньку до меня дошел весь масштаб пиздеца.

Начала говорить с мамой: «Смотри, какой у него дворец в Геленджике».
Она мне в ответ: «Ну и пусть, он столько работает, ночами не спит, чтобы нам жилось хорошо. Он заслуживает!»
«А ты не работала, мама, на трёх работах разве? А ты разве ночами спала? Ты не заслужила?» (тишина)

Я впала в сильную депрессию, у меня опустились руки. Для чего пахать? Зачем брать ипотеку? Все равно война придет, ракета прилетит к нам в дом. Для чего все это? Потом я начала испытывать гнев и раздражение на людей вокруг.

Я работаю на Wildberries. Знаете, какого это — когда к тебе 9 мая на работу заходит бабушка с георгиевской ленточкой на груди и забирает шеврон «ЧВК Вагнера» на липучке? Какой стыд я испытываю — не передать.

Я не смелая, я не могу уехать. Мне страшно брать на себя ответственность за себя и детей. Я потихоньку борюсь. Как могу. Не прохожу выборы депутатов в парламент, которые заставляют проходить в садике. Высказала воспитателю свое недовольство за танец моего сына с автоматом на 23 февраля. Сейчас в такие дни мы берем отгул.
— Как вы можете устраивать подобные танцы, пока там, на той стороне, каждый день гибнут обычные люди, дети?!
— А вы что же, получается, не патриот?

Почему надо тратить на войну столько денег? Почему сложно на эти деньги обустроить больницы необходимым новейшим оборудованием? Почему сложно выплачивать пенсионерам достойные пенсии? Почему сложно уделить внимание и вылечить детей, на которых всей страной скидываются смсками? Почему сложно выстроить с другими странами здоровые экономически выгодные взаимоотношения? Страна, богатая на ресурсы — газ, нефть, металлы, уголь и т.д. Страна, богатая на такой важный ресурс, как люди, оказалась в руках скудоумного мафиози, страдающего синдромом величия. Обидно! А самое обидное — что на таких людей, как я, на всю жизнь клеймо «фашистки». Потому что молчу, потому что не хочу сесть в тюрьму и не хочу уезжать из своего родного дома. Пусть уедет тот, кто все это затеял… Прямиком в Гаагу, пожалуйста, в один конец!

✉️ Это письмо Светланы (имя изменено) из Татарстана, ей 32 года. Если вам тоже есть, чем поделиться, пишите на почту [email protected] или @ochevidcy_bot.

«Мальчики без носочков идут умирать и убивать»

— Я ездила в Таганрог, мы работали [волонтерами] на границе России и Украины. Там я наблюдала срез российского общества. Люди, которые живут в Таганроге, в области, для них война уже давно была. «Наши мальчики воевать пошли, нашим мальчикам нужно собрать носочки». Действительно мальчики, действительно без носочков идут умирать и убивать. Это чудовищно. Для меня-то вопрос решенный. Кто затеял все это? Это моя страна начала войну. В итоге там со всех сторон жертвы, со всех сторон есть за кого мстить. Война начинается тогда, когда у первого убитого солдата обнаруживается друг или брат, который искренне хочет за него отомстить. И все. И там уже начинается мясорубка, когда не неважно, кто что начал: «Мы просто будем мстить за Серегу». Зачем туда послали Серегу? Никто вспоминать уже не будет.

Ванда Вонг, стилист, блогер.
📹 Полное интервью

«Отец посадил Чикатило. Сын сажал по Болотному делу. Прокурор делал карьеру за счет чужих жизней»

Алексей Бачинский — журналист, специализирующийся на судебных процессах по политическим делам. В интервью он рассказывает об «эффекте включения» при освещении репрессий и о давлении, с которым столкнулся сам. Бачинский вспоминает детали «Болотного дела», рассуждает о механизмах нормализации войны и об истоках гомофобии в России.

— Когда ты читаешь новости о [репрессиях], это очень сильно ранит, трогает, беспокоит. Но когда ты внутри ситуации, знакомишься с родственниками тех, кто оказался под репрессиями, начинаешь это воспринимать как свою собственную жизнь.

📹 Смотрите полное интервью с Алексеем Бачинским

Подпишитесь на «Очевидцев», расскажите о нас единомышленникам — поддержите нас и друг друга.

«Я не согласен с положением врага народа»

— В 7 утра в хостел нагрянули силовики: кому-то прямо выбили дверь и повязали! Наверняка это было связано именно с началом военной цензуры и z-репрессий. Я бежал оттуда и менял места жительства как перчатки. Силовиков обходил за несколько километров. Никогда не думал, что этот ад из старых времён возродится снова. Жить в хостелах и часто менять квартиры — это необходимость, так как я в группе риска. Своё жилье в Буденновске давно продали, когда меня травил весь город, включая полицию.

Дмитрий — поэт, начинающий фотограф, студент, промоутер. Родился в Литве, где служил его отец, детство провел в Буденновске Ставропольского края. Еще до войны он столкнулся с издевательствами со стороны полицейских и травлей. А представители местных литературных объединений искажали его тексты, например, меняя в них российскую Думу на украинскую Раду. В своем письме он рассказывает, как вопреки угрозам мотивирует своих читателей не бояться. Его письмо читайте на карточках. А свои истории присылайте нам на почту [email protected]. Можно анонимно.

«Лучше быть дураком»

— Я видела, как вначале у людей был шок, как все обалдели от ужаса, и как потом те же самые люди принимали позицию «не все так однозначно». Я думаю, что это просто сохранная позиция для психики. Потому что, когда ты принимаешь тот факт, что твоя страна стала фашистским государством, что во главе твоей страны стоит убийца и маньяк, то с этим надо что-то делать. Уехать, не уехать, выйти на улицу, написать пост какой-нибудь. Какое-то действие должно быть. Ты же не можешь сказать: «Да, ну маньяк, ну убийца, ну хорошо, ладно, живем дальше». Чтобы ничего не делать, лучше всего этого не знать. Классический образец — интервью с Кучерой. Человек говорит сам: «Лучше я буду дураком».

Ирина Дмитриева — активистка, бывший председатель общественной организации помощи больным муковисцидозом.
📹 Полное интервью

Если вам важно высказаться против войны, поделиться своей историей, но вы не чувствуете себя в безопасности — напишите нам. Мы можем опубликовать ваше письмо анонимно.
Наша почта: [email protected]
Telegram @ochevidcy_bot

«Из-за доносов люди боятся тех, кто рядом»

— Растет недоверие между людьми, потому что есть «культура» доносов. Теперь я не знаю — вот я поговорю с тобой, а ты может быть потом расскажешь кому-то: «Слышал, что он сказал?» Люди боятся теперь не просто государства и государственных структур, которые цензурируют и наказывают, а еще боятся людей, которые рядом. Они не знают, как тот человек думает. Мне кажется, людям в России страшно. Я их прекрасно понимаю.

Виталий Шенгиреев после эмиграции из России вместе с женой основал театр «2act» в Алматы. В театре он актер, режиссер и художественный руководитель. Виталий рассказал, с каким теплом встречали их казахстанцы, как окружали помощью и заботой.

В Россию Виталий готов вернуться только если сменится президент. А сейчас он уверен, «цензура встала на крепкие ноги и давай искать инакомыслящих».

📹 Смотрите полное интервью

Подпишитесь на «Очевидцев», расскажите о нас единомышленникам — поддержите нас и друг друга.

«Молчишь ты или говоришь — это политическое решение», — заявляет композитор Роман Столяр в интервью «Очевидцам». Он выступил против вторжения в Украину, потому что считает молчание — сотрудничеством со злом. Роману пришлось покинуть Россию, но есть сотни тысяч тех, кто остается в стране и осуждает войну.

Один из них — пацифист из Воронежской области по имени Веган Христолюб Божий. Уже полтора года его преследуют его преследуют из-за сфабрикованных дел оп статьям о «реабилитации нацизма» и об «оскорблении чувств верующих». Но он написал нам, что не собирается уезжать за границу: «Не праведники имеют нужду в покаянии, а грешники. Свечку зажигают не посреди бела дня, а ночью в темной комнате».

Не все наши подписчики могут рассказать о себе открыто. Поэтому большинство писем мы публикуем анонимно. Например, старшеклассница Даша (имя изменено) написала о своей подруге из Украины, у которой разрушили школу.

Не у всех есть силы и возможности для активной борьбы со злом. Но в военное время пережить еще один день, сохранив себя и свои убеждения — это уже сопротивление. Напишите нам, как и где вас застало начало войны. Что вы чувствовали и пережили? Как изменились вы и мир вокруг с тех пор? Если нужно, мы опубликуем ваше письмо анонимно.

Наша почта: [email protected]
Telegram @ochevidcy_bot

— Путин не оставил людям альтернативы. Он же не придумал, допустим, какой-то условно привлекательный образ «другой Украины», которая может существовать на этом пространстве. <…> Такого рода действия не оставляют никакой альтернативы. Ты либо побеждаешь, либо гибнешь. Путин достаточно хорошо показал, что он так ненавидит украинцев, что сделает все, чтобы их не было в принципе. Чтобы не осталось ни одного человека, который говорит на украинском, ощущает себя украинцем. Он просто уничтожит все. Нет никакого выбора: победить либо умереть.

📹 Владимир Громов, сценарист
Полное интервью