НОвестi МногоМiрья

Вот так нас сегодня встретил Питер❤️‍🔥🌹🌈
Хорошей погодой, выставкой Рериха Н.К и Лебединым в Мариинке...
Мы счастливы❤️‍🔥🌈

РЫЖАЯ

Осень разбавляет краски лета,
Красоту подчеркивая срочно,
Добавляя золото рассвета,
Рыженьких высвечивая точно.

И бегут смущённые дождинки,
Умывая перед сном природу,
Словно на хрустальных паутинках
Отражают новости погоды.

Рыжая заглядывает в окна,
Радугой зовёт меня из дома:
«Погляди, как я одета модно —
Это из небесного альбома.

Рыжие приносят в Мир удачу.
Разве вы не знали? Посмотрите,
Даже очень сложную задачу
Непременно осенью решите!»

И собрав охапку листьев жёлтых,
Красных и немножечко зелёных,
Обнимая мир в лоскутьях модных,
Я вдыхаю аромат палёный.

Налетели тучи — нет упрёка.
Я под ветром волосы взлохмачу.
И скажу дождю, подставив щёку:
— Рыжиков целуют на удачу!

Светлана Бойко

Одно африканское племя имеет интересный обычай.

Когда кто-то из племени совершает плохой поступок, они приводят его в центр поселения окружают толпой и в течение двух дней они просто вспоминают всё хорошее, что он делал и благодарят его за это. Они считают, что каждый человек приходит в мир хорошим. Каждый хочет любви, счастья, мира, безопасности. Но иногда в погоне за этими ценностями человек совершает ошибку.

Племя видит в этих ошибках сигнал, крик о помощи. Они объединяют свои усилия, чтобы поднять упавшего, восстановить его в своей истинной природе и напомнить ему, кто он есть на самом деле.


🪶🪶🪶🪶🪶🪶🪶🪶

Однажды один ученый предложил малышам из африканского племени поиграть в игру. Он поставил около дерева корзину с фруктами и объяснил правила. Суть игры заключалась в том, что нужно было первым добежать до дерева. Победителю достанется корзина со всеми сладкими и вкусными фруктами, которые в ней лежат.

Когда мужчина дал знак «марш», дети взялись за руки и побежали все вместе, а затем вместе обступили корзину и начали делить между собой фрукты.

Удивленный ученый спросил у ребят, почему они побежали вместе. Неужели никому не хотелось выиграть, стать победителем, посоревноваться с другими и получить все фрукты? На что дети ответили: «Обонато». Разве возможно, чтобы один был счастлив, если все остальные грустные?

«Обонато» на их языке означает: «я существую, потому что мы существуем».

🪶Из сети

— Именно, дорогая! Теперь понимаешь, что личное напрямую связано с общим?
Я понятливо и устало закивала, а отец Серафим ласково подмигнул мне:
— Однако тебе надо отдохнуть и побыть с осознанием того, что сегодня произошло. Продолжим в следующий раз?
Конечно, я могла бы ещё поработать, но была рада предложению Отче. Много открытий, сильных чувств и эмоционального напряжения — согласна, нужен перерыв.
— Вот и славно, приходи послезавтра!

Успокоенная и умиротворённая, я брела домой, думая про апельсин, который связан со звёздами. Сколько же в нас тайн сокрыто, сколько знаний… Звёздный ветер распутывал мои мысли и дарил голове лёгкость и свет.
— Я приду послезавтра! — громко подумала я.
«Посмотри назад…» — услышала в ответ. Обернувшись, я засмеялась, достала телефон и сделала снимок. В небе висело облако, похожее на молящегося, в руках которого сияло солнце.
— Вот, значит, каков твой волшебный фонарь?! Благодарю тебя, Отче.

Светлана Бойко
08.02.2021 г
Фото сделано тогда же.

Не важно, кто был в женском теле, а кто в мужском. Сценарий приблизительно один и тот же. Наши жизни, словно световые нити, сплетённые в косы, не отпускали далеко друг друга. Искры начинали движение, каждая по своей дуге, набирали энергию — и встреча! Дальше вспышка, озаряющая всё вокруг, потом провал. Затем новый виток, новая дуга, новая встреча…
— Отче, даже боюсь спросить, а была у нас с ним счастливая любовь?
Отец Серафим сильно удивился моему вопросу:
— Она всегда была счастливая. Только короткая. Слишком много света вы излучали для тех времён. Это потому, что в жизни вы выбирали страдание.
— А если бы мы выбирали любовь, тогда женщина оказалась бы перед таким выбором?
Меня интересовали варианты и хотя бы малейшая возможность помочь этой благородной и несчастной даме.
— История не приемлет сослагательного наклонения, но я отвечу. В монастыре — да, оказалась бы. Но выбор был бы другим, и, значит, состояние вас обоих другое. Хотя путь ваш и остался бы прежним, но ты сегодня не маялась бы головной болью в поисках ответов.
— Значит, всё зависит от смыслов, вкладываемых в наш выбор?
Я о чём-то таком догадывалась, но сформулировать до сих пор никак не могла.
— От осознанных смыслов! В основном да. А ещё от чувства, из которого делается выбор. Например…
— Из любви! — быстро закончила я за него фразу. Отец Серафим улыбнулся.
Как же он терпелив и внимателен ко мне. Благодарность разлилась в сердце и тёплой волной омыла мою душу.
— Отче, как ей объяснить, что богу не нужны её клятвы и страдания? Ему нужна её любовь, а выбрать она может всё, что захочет.
— А вот это — правильный вопрос.
Отец Серафим одобрительно покачал своей белой светящейся головой. В глазах его сверкнули бриллиантики. Неужто слёзы? Он как-то враз собрался и заговорил серьёзно:
— Встань у неё за спиной и проговори через женщину в своё будущее громко и четко наполненные душевной энергией все возможные варианты. И да, не забудь, пожалуйста, про окончание: «Пусть всё свершится наилучшим образом, и будет так! Пока замысел Сущего не изменится…» Ну, ты знаешь.
Да, я знала, и немедля приступила к делу. С открытым сердцем и чистыми намерениями, абсолютно осознанно, расширяя её выбор, поднимая смыслы, смывая клятвы и печати, наблюдая за процессом, сей момент я делала в её, своём, сознании закладки нового духовного мировоззрения. Заканчивая работу, я таки не удержалась от подсказки: «Дорогая, ты можешь сделать любой выбор, любой! Только делай его из любви».
Вернувшись в своё сегодня, я вопросительно взглянула на Отче:
— Но ведь её прошлое не изменится?
— Нет, не изменится. Оно уже было. А вот будущее — возможно.
— Как это?
— Ваши следующие триста лет будут освещены уже новыми смыслами, и когда настанет время… — Отец Серафим улыбнулся и посмотрел на меня своими ясными и яркими голубыми озёрами. — А впрочем, оно уже настало. Как голова? Больше не болит?
Голова не только не болела, но и наполнялась свободным течением легкомыслия. Я смотрела на себя со стороны и наблюдала свои осознания. Мужчина и женщина были освобождены от преград на своём пути и вольны делать любые выборы как в этой, так и в дальнейших жизнях. Кармический узел, завязанный триста лет назад, перестал существовать, энергия свободно текла в сегодняшний день. Непонятным оставался вопрос: «почему всё-таки наши пути были с ним так пересечены, прямо как змеи кадуцея»?
— А про апельсин не забыла? — поддел меня Отче.
Он видел, что я стала уставать.
«Ах да! Я же со всеми этими личными переживаниями забыла, что ещё с многомерием надо разобраться…» Но мысль была вяленькая, и я уже проваливалась в отдых.
— Посмотри в самое начало вашего пути на Земле, — как-то уж слишком легко предложил отец Серафим.
С непонятно откуда взявшейся силой я метнула взгляд и со скоростью света, понеслась по временной линейке, если, уместно так сказать о времени. Дойдя до начала, меня тут же подняло вверх и, как самолёт со взлётной полосы, вынесло в звёздное небо.
— О! Так значит, это были ещё не ответы, а только дорожка к ним? — восхищённо заметила я.

Он ещё с колыбели обручен с другой, но не любит её и хочет разорвать данные родителями клятвы. Женщина чувствует, как расползается пропасть между ними, и не верит, что они будут вместе. Но надеется, ведь сама из очень богатого и знатного рода. Она пообещала любимому ждать и стала молиться, уповая на чудо…
О его женитьбе она узнала через месяц после уже состоявшейся свадьбы. Через полгода возлюбленный навестил её, но она отказалась встречаться и ушла в «затвор». Через три года отец начал сватать её. Больше времени он ей не дал, и так все сроки прошли — кому нужен перезрелый плод? Она же не мыслила выйти замуж за другого, поэтому искренне решила уйти в монастырь. Два года тщетно уговаривала отца. И только тогда, когда он убедился в её серьёзном намерении, отпустил «к богу», сделав внушительный взнос монастырю. К тому же за ней было солидное приданое, а в будущем ещё и наследство…
Прошло ещё сколько-то лет. Из послушницы она стала монахиней, честной и усердной молитвенницей. Вскоре в монастыре объявился её возлюбленный и стал звать с собой. Теперь он был свободен, но несвободной оказалась она. Клятва, данная богу, остаться навечно его невестой, связала ей руки навсегда…
*****
— Краткое описание предыдущих серий… — сыронизировала я, а сама подумала: «Какие громкие и страшные слова — «клятва», «навечно», «навсегда»… Как же тебе помочь, милая?»
— Никак. Ты можешь помочь только себе.
Ясно и четко пояснил отец Серафим. Я вздрогнула. Так увлеклась, что забыла — Отче всегда рядом.
— Что я должна сделать?
— Ничего. Просто подумай, как бы ты поступила на её месте, имея сегодняшние представления о мире и боге?
Я вернулась к дилемме монахини: сбежать с любимым — значит нарушить данную клятву и страдать без любви бога. Остаться в монастыре — отказаться от любимого и страдать всю оставшуюся жизнь без его любви. Счастья нет ни в одном варианте. Она думает, что, отказываясь, предаёт одного или другого. Почему только так? Это же выбор без выбора! Она не может посмотреть на любовь иначе, поэтому и стоит на этой дурацкой развилке — или без бога, или без мужчины. Вижу, как взваливает на себя неподъёмную ношу в виде вины, которая плитой придавливает её будущее. Между прочим, это моё, наше будущее! Но ведь можно не страдать! При этом не важно, где и с кем ты. Важно то, что ты выбираешь — любить или мучиться! Я знаю, какой выбор она делает сейчас. Прямо чувствую, как у меня на глазах триста с лишним лет назад эта монахиня добровольно запечатывает сознание, отказываясь от любви. Вижу, чувствую, ощущаю… Она выбирает долг. Какой, кому, долг за что? Н-е-е-е-т! Я почти кричу: «Почему так?»
— Поднимайся выше, — тихо сказал Отче. — Очень сильные эмоции и очень сильное желание у этой женщины покончить со всем раз и навсегда. Закрывая для себя любовь в паре, она неосознанно молитвой закрывает и запечатывает болью сознание не только в этой её жизни, но и в будущих. Сейчас она скажет, что устала от любви, и перекроет мужчине путь к вашей встрече. Фактически обречет его на триста лет скитаний в поиске своей пары. Поднимайся, здесь ты ничего не поймешь и не увидишь, кроме боли.
За секунду промелькнули жизни мужчины, его скитания, борьба, разочарования и обреченность на боль в сердце. Тряхнув головой, в единый момент я взлетела, оставив внизу и Францию, и семнадцатый век, и несчастную, делавшую свой нелёгкий выбор — страдания с любимым или страдания с богом. Подъём, успокоение, расширение в голове, свободный ветер и парение. Наконец-то я смогла вздохнуть полной грудью. Кажется, что всё это время я не дышала.
— Посмотри назад в прошлое, ваши воплощения и ваши пересечения.
— Боже, до этого события мы встречались почти в каждом воплощении и теряли друг друга…

— Ты задала вопрос: «Что я могу сделать, чтобы помочь себе освободиться от человека, а конкретно — мужчины, сидящего у меня, то есть у тебя, в голове. И каковы причины его присутствия там?» Ничего другого, кроме как разорвать эту связь, ты не предлагаешь и слышать ни о чём не хочешь. А решение лежит в другой плоскости. Я только что провёл тебя по временной ветке в ключевые события. Твоё подсознание закрыло это событие от себя самой. Сделав тогда определённый выбор и запустив вирусную программу разделения любви, Бога и человека, ваши с ним судьбы разошлись более чем на триста лет, а род потерял целую ветвь. Но до сих пор остались открытыми ветки вероятностей, накачанные энергией, в которых вы пересечены. Напряжённость поля осталась, понимаешь?
— Как-то всё это… — недоговорила я и недоверчиво взглянула на Отче.
Мой ум опять заметался, сердце застучало, а отец Серафим спокойно поднял фонарь и продолжил на языке, который был мне понятен.
— Посмотри на это с другой стороны. Всё дело в энергии. За все воплощения её было выделено вами слишком много, и слишком мало проявленного результата. Произошёл дисбаланс. А тут ещё судьбоносная развилка, где ты, в смысле она, решила остаться в монастыре. Решением, принятым тогда, ты развела ваши жизни на триста лет. Так и болтались бы вы не одну тысячу лет, то ближе, то дальше друг от друга, не пересекаясь, если бы не теперешний всеобщий переход — началась всеобщая ревизия, идёт движение энергетических балансов, подведение итогов и наведение порядка и порядков.
Мне стало больно, не в голове — в душе. Я тихо закипала, а на глаза наворачивались слёзы. Мне захотелось защитить себя.
— Как всё просто, — съязвила я. — Триста лет туда, триста обратно!
— В тебе сейчас говорит обида, — ласково сказал Отче. — Так ты ничего не увидишь. Поднимайся выше. Чтобы решить эту задачу, нужно смотреть через себя сегодняшнюю, через эту монахиню, через душу и через дух. Хочешь узнать, какова цель и причины вашей первой встречи?
Я мысленно закивала, конечно, хочу.
— Тогда сделай вдох и поднимайся. Начни с женщины, дальше я помогу.
«Вот умеет отец Серафим уговорить». Успокоившись, я нырком головы вернулась в келью, подошла к женщине и посмотрела на неё как на саму себя. Теплота и чуткость откликнулись в моём сердце. А ещё уважение к её силе духа, стойкости, искренней любви к Богу и к мужчине. Я постаралась как можно нежнее обнять её сердцем и тут же без труда прочла историю её жизни. Но чтобы это осмыслить, мне пришлось постоянно подниматься и смотреть то через душу, то через дух. «Как же неудобно, вроде всё моё, а дотянуться трудно. Это что за многомерие такое, когда приходится свои же структуры использовать по очереди? Чёрт, чувствую себя как апельсин, разделённый на дольки. Где же шкурка, которая держала его в целости?»
— Хорошие вопросы, правильные, но не сейчас, — где-то справа тихо прошелестел Отче. — Не отвлекайся. Для ответов на них пусть подсознание откроет доступ к памяти, и логическая цепочка сама приведёт тебя к осознанию. Все ответы внутри. Расслабься и доверься себе. Начнём с монахини, сделаем скачок назад, потом посмотрим на ваши с ним пути сверху. А чтобы не провалиться в эмоции, втягиваться в детали воплощений не станем. Затем опять нырнём в сегодня за ответами.
Выдержав паузу, и заодно проверяя мою готовность, Отче, усмехнувшись, добавил:
— Ну, а если не устанешь и вопросы всё ещё останутся, то можно будет и про апельсин подумать…
Я вздохнула, нырнула в келью и вновь оказалась у иконы перед лицом женщины. Набравшись мужества, я заглянула в её молящие глаза.
*****
Старинный замок… Сумерки… Сад… Мужчина молчит и судорожно сжимает в своих руках ладони молодой женщины. Он слёзно молит её подождать. Он сумеет уговорить отца отменить его свадьбу…
Они встретились случайно год назад, и оба в то же мгновенье оказались на небесах. Всё было понятно без слов: они — благословенная богом пара, никто и ничто не сможет помешать их союзу. Но в жизни оказалось иначе…