Немирович и Данченко

блаженный журнал Театр. по-человечески не может даже призвать людей прийти и поддержать Серебренникова.
«…если вдруг у вас завтра намечен визит в редакцию…». Визит в редакцию журнала Театр. может быть намечен только у заправщика картриджей для принтера.
Искренне жаль оставлять вас с такой ОЧЕНЬ блевотной театральной журналистикой и облезшим маникюром на фигах в кармане.

так уж вышло, что канал «Немирович и Данченко» ровесник дела «Седьмой студии». Все эти почти три года мы считаем, что единственным адекватным, эффектным и эффективным жестом была бы тотальная забастовка театральных деятелей, но местные самодовольные театральные деятели не способны даже на малюсенькое самосожжения. Спектакли крутятся, золотые маски мутятся. Очевидно, Серебренникову и друзьям поможет только бог из машины.
Ровно в ту секунду, когда суд встанет на сторону обвинения и признает, что проекта «Платформа» никогда не существовало, он по умолчанию признает, что никогда не существовало меня и моих любимых друзей — зрителей «Платформы». Так что этот судебный процесс и против меня лично.
Исследования и критика театра равны его практике. Если суд вынесет Апфельбаум, Итину, Малобродскому и Серебренникову любой приговор, кроме оправдательного, мы отказываемся практиковать — данный телеграм-канал будет закрыт ✌️

два новых подкаста в театре:

– сумбурный подкаст «Это театр» от театра «Небесные бродяги». Кожные клещи, облысение, грязные ногти и откаты в гостеатре. Впрочем, никаких имен и названий.
– Электротеатр переформатировал «Электротеатр у микрофона» в подкаст. Кристина Матвиенко интервьюирует Марфу Горвиц и Михаила Чевегу — контент вокруг спектакля «Сверчок». Почему это подкаст, пока непонятно.

вот так Ванечка инвазировал подкастом русский театр.

Описательная рецензия №72.

Курьер доставляет офлайн-проект «Трепет штор» Томилова, Наумова и импресарио Демидкина. Сразу после получения распаковываем спектакль и выбираем один из объектов (бинокль, зеркальце, лупа или фонарик, подзорная труба — в limited edition), с которым будем взаимодействовать для усиления яркости и расширения пределов увеличения изображения.
Далее полтора часа обладания спектаклем, ядром которого является АСМР-сторителлинг Артема Томилова. Вместе мы смотрим в окно, смотрим на окно и опять в окно, но уже другое (если прислоняться к стеклу — остаются следы), играем на полу, исследуем книги на полке и мебель. Через некоторое время после погружения в спектакль происходит феноменальная интервенция реальности от «перекрестка» — подтверждаем дату доставки. Трёхкомнатная структура спектакля позволяет чередовать концентрацию на себе с процессами смыслопорождения и свободными ассоциациями. Когда Льюис Кэрролл был России, он записал слово zаshtshееshtshауоуshtshееkhsуа и проездом был в Мытищах. Открывая рюкзак со спектаклем, реципиент находит там не только существенные вспомогательные элементы, но и открытое произведение.

«Трепет штор». Перфобуфет

Обсуждения «Критики критики» — почти нейтрального и важного скорее самим своим фактом разговора — вернули мой 2018.
Выяснилось — за последние пару лет существенно в театральных сми ничего не изменилось. Неявной остается идея, что процессы производства, использования, участия и потребления в театре более не отчуждены друг от друга. Отождествлять практику и критику тоже еще не вполне законно. Привлекать сторонних теоретиков для разговора об идентичностях театра всё еще неочевидное решение. Когда критик Оксана Ефременко экспертно говорит, что ей не хватило нарратива в работе, хотя в описании работы сказано, что нарратив преодолевается, то это выглядит риторически и аналитически беспомощно. Вот и в обзоре Спонтанной программы Ефременко продолжает напяливать школьное театроведение на новые медиа.
Еще выяснилось — театральная журналистика и, шире, всё поле театра по-прежнему не пространство конфликта. Представить в театре хоть сколько-нибудь продолжительное публичное этическое и/или эстетическое противостояние критика и практика по-прежнему невозможно. Забота, кстати, в наличии, уж какая есть. Система пребывает в непродуктивном локальном равновесии. Зависимая критика с неразнообразным, неинтенсивным инструментарием, с одной стороны, характеризуется унылой однокональностью своих воззрений, а с другой — кривляньями в метадискурсах. Если от критика на окладе требуется высказывание о самом себе, критик неизбежно скатывается в смехуёчки. Пруфы: Ренанский (существует в двух предельных состояниях: плоские тексты о театре в конвенциональной прессе и тупые комментарии в соцсетях, причем одномерность первых дискредитирует великий жанр вторых) до «критики критики», Должанский после и вообще всегда, деструктивный сторителлинг Дины Годер во время (рассказала, что раньше ели редьку с квасом). Апропос, Годер, как модная, ведет тг-канал, но постит там только плохие и неточные рецензии. На этом фоне новостью выглядит Марина Давыдова, отстроившаяся от своих коллег хоть и напоминающим батины армейский рассказы, но все же мощным рефлексивным постом.
Поэтому в этих контекстах я душевно приветствую страстную серьезность и строгую публичную рефлексию многих участников «критики критики». См. манифест Абакшиной или обличительный пафос Таракановой, тактические маневры которой, правда, слишком заметно не избирают целью тех, от кого могут зависеть дальнейшие проекты и доступ к ресурсу. Еще Таракановой, которая обвинила Вилисова в абьюзе в личных отношениях и приватизации темы насилия, предъявляют, что такая дискуссия не место для обсуждения подобных вопросов. Самое нормальное место, как и любое другое.
Пока медленно и несмело писался этот текст, хитрые наставницы начали монетизировать обозначенные проблемы. За 4к с вами поделятся опытом, а за еще кусочек сверху дадут персональную консультацию. Зато на базе Дока.
P.S. а если вы не отличаете тараканову от вилисова, а их вместе от давыдовой, вот вам старый великий спектакль Жолдака «Москва-Петушки» в адском качестве, но ему идет.

«к себе. нежно». Вика Привалова, Полина Хлынова

все заметили, что большинство диджитал проектов так или иначе локализованы во времени? вот бы онлайн спектакли/перформансы/хэппенинги/сёрфинги считались с логикой цифровой среды и стартовали в момент, когда реципиент/участник сам того пожелает. это замечание в сторону.
А теперь про хэппининг «к себе. нежно», который инструментализирует аффекты и коммодифицирует чувства. И если сразу не попал в поток взвинченной нежности и напористой открытости, то уже и не догонишь.
Структурно «к себе. нежно» полтора часа движется по кольцевой надежных и обкатанных решений. Знакомство в зуме=> красивый сайт, там трек на 50 минут с голосами создательниц и карточки с интроспективными вопросами, ответы на которые генерируют быстрые эмоции=> чат, где участники могут выразить чувственный и интеллектуальный опыт=> в финале зум с обсуждениями.
«к себе. нежно» в целом строго различает дискурсы искусства и креативной деятельности, а внутри коллективное производство контента в чате следует интернет-традициям демократизации эстетических практик.
все заметили, что большинство диджитал проектов отличает эволюционный потенциал? «к себе. нежно» поворачивает к социальному — 31 мая хэппенинг для всех женщин и мам, совместно с проектом о ментальном здоровье женщин http://ksebenezhno.space/berezhno

«Я сражаюсь так, что надеюсь умереть мучеником, попасть в рай и встретить Господа» (Дмитрий Ренанский).

В непростые времена пандемии коронавируса ребята из СТД решили поддержать Питера Брука — он в группе риска, ему уже 95 лет — и дали великому режиссеру премию Союза Театральных Деятелей за выдающийся вклад в развитие мирового театрального искусства.

наш респект СТД. только два слова: Связь и Союз.

Вольному воля, спасенному онлайн.

Фонд Олега Дерипаски «Вольное дело» делится записями двух спектаклей школы-студии МХАТ: «Чуш» и «Транссиб». В основе обоих — путешествия, которые совершили авторы, чтобы собрать настоящие истории о стране, в которой мы живем.

В 2018 году курс Виктора Рыжакова отправился в село Овсянка в Красноярском крае, где родился писатель Виктор Астафьев. Две недели второкурсники актерского факультета жили в сибирской деревне, знакомились с исследователями, современниками и друзьями Астафьева. В итоге получился спектакль, сотканный не только из астафьевской прозы, но и из местного фольклора, реальных историй и собственных наблюдений студийцев.

Другое путешествие совершили студенты курса Дмитрия Брусникина. Материалы для своего документального спектакля «Транссиб» они собирали в поезде Москва — Владивосток. Рассказы, которые вы услышите в спектакле, взяты из разговоров с реальными людьми — самыми разнообразными попутчиками. По словам Дмитрия Брусникина идея сделать документальный спектакль с мотивом дороги занимала его давно, а в этом долгом двухнедельном пути оказалось много важного и медитативного. «Ты понимаешь, что конца и края этому пространству нет, что оно бесконечно, что здесь живут люди. И у каждого из них своя жизнь, своя проблема, своя боль, своя радость, свое счастье».

Спектакли Мастерской Брусникина и курса Виктора Рыжакова онлайн. Присоединяйтесь.
Смотреть можно здесь: «Транссиб» и «Чуш»

а чего никто не сказал этим колхозникам из римини протокол с их девятью движениями, что томилов давно придумал вообще всё? описательная рецензия на спектакль «трепет штор» скоро будет здесь.

хотите делать такие же gorgeous AR-блокбастеры? записывайтесь на мой ОНЛАЙН-КУРС дополненной реальности 🍭

целый месяц присутствовал на Спонтанной программе фестиваля «Точка доступа» в параллельных состояниях участника/зрителя/исследователя театра.
С одной стороны, в этом соревновании концептов премии вполне справедливо можно было распределить по описаниям проектов на сайте. С другой, в процессе фестиваля появлялось ценное пространство для эволюции проекта с возможностью переформатироваться или доработать и технически, и концептуально.
Самый заметный проект фестиваля — «Экспертный диван» был призван восполнить недостаток метакоммуникации в театре и удовлетворить общее желание фидбека. Точный и своевременный формат, прекрасная реакция кураторов, самый жестокий люфт между замыслом и реализацией.
В любое обсуждение любого проекта было вшито удивление эксперта: ого, так тоже можно, оказывается. Не то чтобы участников может смущать статус учебного пособия для экспертизы, просто зафиксируем, что у т.н. театральной критики нет инструментария для критики проектов, которые даже слегка в диджитале. И это радостная новость если что. (Не разделяю тоску Артема Томилова по референсам, потому что не страшно, когда не знал и сделал так, как уже делали до. Значительно хуже, когда знал и сделал, как уже делали до).
Куратор Спонтанной программы Алексей Платунов говорил, что экспертиза могла бы легитимизировать участников. Это не так, не только потому что сегодня никому эта легитимация уже не понадобится, а еще и потому что критика перформанс-арта утрачивает такую способность.
На подведение итогов подводить итоги пришла Ника Пархомовская, которая видела два из сорока четырех проектов Спонтанной программы. Ника Пархомовская пришла подводить итоги, и Ника их подвела: «я видела два проекта, и онлайн активности в зарубежном театре получше, чем у вас тут». Давешняя статья Ники про онлайн активности в зарубежном театре. Можете не читать, там так: в гамбургской «Талии» читают стихи и поют романсы — великолепно, в Комеди Франсез читают стихи — достойно, в российских театрах бесконечно читают стихи — ну что же вы, говноеды, ничего не понимаете в онлайн-проектах?
При этом семантически насыщенная минус-критика Вани Демидкина, который в принципе отказывается различать проекты Спонтанной программы, выглядит, понятно, действеннее, чем аутоколонизирующая некомпетентная Пархомовская.
Отмечаем проницательность Демидкина. 100к получил проект, который вполне впишется в онлайн-впечатления от Airbnb.
Специальную премию от союза театральных деятелей получил совсем традиционный зум-спектакль Федора Елютина. Федору Елютину дали пятьдесят тысяч рублей. Есть ощущение, что от премии Елютину выгодоприобретателем становится сам СТД.

посмотрите основную и образовательную программу фестиваля «Точка доступа», они хорошие.

#LithuanianCultureVsCOVID19

Фандрайзинг по-литовски как симметричный ответ группе Artists on fire на фб.
За 5000 евро у вас дома споет сопрано Виктория Мишкунайте. За 1000 евро муж Ингеборги Дапкунайте проведет любое семейное мероприятие, а AURA Dance Theatre станцует в удобном для вас месте. На соточку — в новом сезоне можно будет сходить на спектакль «Тартюф» Коршуноваса (непонятно, в чем прикол).