Митин журнал Telegram 帖子

Наконец-то сквозь брекзит-таможни добрался до меня альбом Moon’s Milk — 300 картин Джона Бэланса для одноименного альбома Coil: у каждого экземпляра была своя обложка.

Эта работа была проведена в 2001 году в условиях магического затворничества, приуроченного к зимнему солнцестоянию. Мне кроулианская идея Magickal Retirement очень нравится, и я уже готов и сам отправиться на такие долгосрочные каникулы.

В предисловии сказано, что, когда труп Питера Кристоферсонa-Слизи вскрыли, его вены были забиты тромбами от авиаперелетов. Не знаю, правда ли это, но моя ипохондрия встрепенулась! Вот так летаешь, летаешь и в конце концов прилетишь на тот свет.

Следователь из панк-фильма “2551.03” призывает прочитать мой репортаж из Роттердама, а там я рассказываю об Азорских островах, сиреневом ветре Параджанова, инцесте, нумерологии и новой версии “Санатория под клепсидрой”. И о других заманчивых вещах.

Время собирать прищепки или время их разбрасывать?

30 лет я каждый год (за вычетом ковида) приезжаю в Роттердам. Город, разрушенный бомбардировками в начале войны, стал полигоном новой архитектуры и за это время преобразился до неузнаваемости.

Вот это мой любимый мост — Эразмусбрюг, в ночи он похож на подиум, усыпанный блестками. В фильме Фабрицио Ферраро Desert Suite им любуются наркоманы из небоскреба на набережной.

Не знаю, сколько отчаявшихся эстетов спрыгнули с этого моста в пучину вод, но надеюсь, что немало. Если не здесь, то где же решать роковые вопросы?

Среди сногсшибательных премьер Роттердамского кинофестиваля — восстановленная версия «Запорожца за Дунаем» — мюзикла, который по мотивам известной оперы и на деньги украинской общины в 1939 году снял Б-режиссер Эдгар Джи Ульмер (в прокате — Cossacks in Exile). Это, вероятно, единственный американский фильм, целиком снятый на украинском языке, причем с участием самых волшебных голосов эпохи.

Есть сцены сюрреалистической красоты — например, прогулка турецкого султана в тюрбане и камзоле среди полевых трав и цветов.

В реставрации этого несправедливо забытого шедевра принимал участие мой знакомый Виталий Чернецкий, и хочу поздравить его с блистательным результатом.

Все мы знаем, как танцуют грибы, а многие из нас и сами плясали, притворившись мухомором или сыроежкой.

Но как пляшут еще не родившиеся грибы под землей? На этот вероломный вопрос отвечает хореограф Христос Попадопулос в шоу «Мицелий». По его воле труппа лионского балета исполняет в полумраке танец грибницы, причем танцоры движутся так, что их тела кажутся разбитыми на пиксели, а сопровождает все это зловещая индустриальная музыка, которая напоминает альбом группы Coil, вдохновленный псилоцибином (Time Machines).

Поскольку сфотографировать танец подземных грибов в темноте я не могу, полюбуйтесь на виды ночного Брюгге.

В портовом закоулке, где Роттердамский кинофестиваль обзавелся внушительным бетонным ангаром для VR, обнаружилось ателье великого скульптора-хулигана ван Лисхаута, и я запечатлел кое-что на закате: череп, фистинг, тощую корову и красного носорога.

Осетрина на вертеле и жюльен из мертвечины с грибами — первое, что я вспомнил, когда прочитал, что решено снести московский Дом кино.

Да, ресторан ДК в самые голодные годы (1990-92) исправно нас кормил, а вместе с нами и множество звезд советского кинематографа и примазавшихся к ним «фармацевтов».

Ресторан был сбоку, а парадный вход приводил в кинозал, где я посмотрел немало великих фильмов — от «Чувствительного милиционера» до «Сада» Дерека Джармена, мировая премьера которого парадоксальным образом прошла в Москве.

От нашей тогдашней компании остались рожки да ножки, и первой ушла замечательная Алена Бокшицкая, издававшая радикальную газету «Дом кино».

Ни малейшей ностальгии по Москве с ее жюльенами у меня нет, и Дом Кино пусть сносят, но газеты Бокшицкой с удовольствием бы полистал, если бы кто-нибудь удосужился их собрать, отсканировать и выложить в сеть — это было выдающееся либертинское издание, почти как «Философия в будуаре», только на иной почве.

Я обещал (самому себе) побывать на всех выставках, посвященных 75-летию дня смерти Джеймса Энсора, и сдержал слово. Об огромных — в Брюсселе и Антверпене — я уже писал, а самая маленькая проходит в Брюгге.

Маленькая, но прекрасная, потому что здесь есть и мой любимый рисунок «Дьяволы Дзиттс и Хиханокс ведут Христа в ад», и весь цикл «Смерть среди смертных грехов».

Из грехов я выбрал для вас один, которым я умеренно страдаю, — Чревоугодие, и другой, который мне категорически чужд, — Зависть.

В наши дни никому не позавидуешь!

У предводителя бельгийских сюрреалистов Поля Нуже есть гениальное стихотворение (1926):

Ничто,
но то самое ничто,
которое ничто.

И вот теперь почти всё, что еще имело хоть какой-то смысл, превращается в такое безоговорочное ничто.