Publicaciones de Telegram de Константин Мацан

О страхе — в неделю о Страшном Суде.

…Есть особая «проба» на золоте христианства, по которой его никогда ни с чем не спутаешь и по которой всегда можно отделить от него всякое не истинное христианское учение, в частности сектантство…
…Этой золотой пробой является страх Божий.
…По учению Отцов, есть два страха Божия: один — новоначальный, другой — совершенный. Первый страх — это страх потерять за свои грехи свое счастье и вместо него обрести вечные муки… Другой страх (совершенный) сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла на пренебрежения Бога. «Первый страх любовь совершенная “вон изгоняет” из души, ее стяжавшей и не боящейся уже муки; а второй (страх)… она всегда имеет сопряженным с собою» (Максим Исповедник).
…Содержание обоих видов страха как будто одно: боязнь нарушить волю Божию, но побудительная причина другая. В первом страхе побудительная причина — возможность мук вечных, во втором — сама любовь. Первый страх есть страх раба, а второй — друга.
…Этот первый страх, по учению Отцов, не должен оставлять нас до тех пор, пока мы не достигли любви и страха совершенного или Царствия Божия — того ли, что за пределами нашей жизни, или того, что, как предобручение будущего, внутри нас.

С.И. Фудель, «Путь Отцов»

Была такая песня. Написана в далеком 2004 году, а записана на студии в 2012. Была весна, и авторитетный саунд-продюсер тогда сказал: "Скорее несите на радио". А на радио сказали: "Недостаточно хитово". Вот такая диалектика.

«Когда она полюбила»
Слова и музыка: К. Мацан #песнимацана@MatsanKo

В этом семестре у меня есть группа студентов из Китая. Они специализируются на русской философии. По-русски говорят достаточно сносно, чтобы работать на занятии, и все же коммуникация, как ни крути, не полностью свободна от ограничений.
— Если у Лейбница, — говорю, — монады «не имеют окон», то русские философы словно дополняют Лейбница: нет, мол, монады «имеют окна», личности открыты навстречу друг другу, связаны.
— А что их связывает? — спрашивают.
И я чувствую, что у меня — ввиду языковых ограничений — нет возможности пускаться в анализ, и нужно вот прямо сейчас ответить что-то простое и ясное, но точное.
— Любовь, — говорю.
И вдруг на лицах — радость понимания. Кивают. Посыл усвоили.

И ведь действительно, русская философия — она о любви.

Православие здорового человека?

Под впечатлением от цикла программ про Сергея Фуделя, которые выходили на прошлой неделе на Радио ВЕРА.

Про «Исповедь» Августина кто-то сказал: «Августин пишет о себе, но не о себе он пишет». Так и Фудель: всё — исповедание веры, свидетельство. И за личным сияет церковное, значит — вселенское.

Есть — и всегда было привлекательным — своего рода «православие здорового человека». Это замечательные тексты с заголовками типа «Не бойся радоваться». Попытка свидетельствовать, что если ты, как всякий нормальный человек, хочешь счастья, то христианское благовестие отвечает твоим чаяниям, как ключ подходит к замку.

И все это — не про Фуделя. Видимо, есть следующая ступень, что ли, на которой он стоит сам и протягивает руку другим. И это не «православие здорового человека», это «православие узкого пути Евангелия». И триединая формула его — из «Пути Отцов» — «любовь ко Христу, смирение перед Ним и отречение для Него».

И нет, ты, «здоровый человек», не настолько самонадеян, чтобы заявить о готовности вступить на этот узкий путь, но, читая Фуделя, не можешь не чувствовать, что истина сияет именно оттуда.

А в итоге это все же про счастье, потому что «любовь к Богу ставит человека на какое-то самое счастливое и в то же время самое последнее место». Видимо, Сергей Иосифович знал, о чем говорил.

Программы цикла:

Жизнь С.И. Фудель: юность, ссылки, исповедничество

С.И. Фудель — о Церкви. Книги «У стен Церкви», «Моим детям и друзьям»

С.И. Фудель — об аскетике. Книга «Путь Отцов».

С.И. Фудель о Ф.М. Достоевском. Книга «Наследство Достоевского».

С.И. Фудель в кругу русской религиозной философии: славянофилы, Леонтьев, Дурылин, Флоренский

Вот очень близок мне подход дорогого Владимира Александровича. И прав он, это совсем не про «давайте видеть хорошее, закрывая глаза на плохое». Это про эффективность и прагматику. Про результат. Результат от бесконечных обличений, как правило, нулевой, разве что чувство удовлетворенного эго говорящего. И критиковать, предлагая, — целое искусство. И ведь указать на то, что достойно, — это задать всему верные пропорции. В свете хорошего "не-хорошее" молчаливо обличает само себя.

Книга Сергея Фуделя «Наследство Достоевского» прекрасна уже хотя бы тем, что автор проделал за нас большую работу: собрал под одной обложкой исчерпывающее множество цитат и фактов из источников на тему «Достоевский и православие». Бери и пользуйся. Конечно, в ней много самого Фуделя, не только Достоевского. В чем-то они спорят. И это, скорее, достоинство.

Поговорили обо всем этом с Людмилой Сараскиной. Четвертая программа из цикла про Фуделя.

Завтра пятая, завершающая. Присоединяйтесь.

…Любовь к Богу ставит человека на какое-то самое счастливое и в то же время самое последнее место.
С.И. Фудель, «Путь Отцов».

Третья программа из цикла про Сергея Фуделя — о светлом и трудном опыте христианской аскетики.

…Мне был тогда только 21 год, но мне — я помню — было до очевидности ясно, что происшедшая катастрофа — это Божие возмездие. Я понимал, что когда верующий человек отказывается от подвига своей веры, от какого-то узкого пути и страдания внутреннего, то Бог — если Он еще благоволит его спасать — посылает ему страдание явное: болезни, лишения, скорби, чтобы хоть этим путем он принес «плод жизни вечной».
С.И. Фудель, «Воспоминания».

Вторая программа из цикла про Сергея Фуделя на Радио ВЕРА. О «темном двойнике» Церкви, который лишь подчеркивает красоту Церкви настоящей. Слушайте на сайте, если не поймали в эфире.

«Церковь — это ощутимо начавшееся богообщение». Сергей Фудель.

На Радио ВЕРА начался новый цикл из пяти программ — о Сергее Фуделе, богослове, писателе, исповеднике, и все это «в высшем смысле». Слушайте на этой неделе с понедельник по пятницу в 20:00.

Сегодня, в понедельник 10 февраля поговорили о биографии Сергея Фуделя: юность между Церковью и интеллигенцией, три ссылки, путь исповедничества. Собеседник: кандидат филологических наук, преподаватель МГУ и ПСТГУ Даниил Черепанов.
Во вторник 11 февраля говорим о «теме всей жизни» Фуделя — о Церкви. И конечно же, о ее «темном двойнике». И еще о «монастыре в миру». Вспоминаем книгу «У стен Церкви». Собеседник: кандидат филологических наук, преподаватель МГУ и ПСТГУ Даниил Черепанов.
В среду 12 февраля размышляем над тем, что Сергей Фудель писал о христианской аскетике и почему это про каждого из нас. Читаем книгу «Путь отцов». И ставим неудобные вопросы о любви, воздержании и благодати. Собеседник: протоиерей Игорь Фомин.
В четверг 13 февраля обсуждаем, за что Сергей Фудель так любил Достоевского, а что в нем категорически не любил. Обсуждаем книгу «Наследство Достоевского». Собеседник: публикатор этой книги, доктор филологических наук Людмила Ивановна Сараскина.
В пятницу 14 февраля размышляем о Сергее Фуделе в кругу русской религиозной философии: славянофилы, Леонтьев, Дурылин, Флоренский. И еще о том, что значит быть «у стен» Церкви. Собеседник: декан Философского факультета МГУ им. Ломоносова Алексей Павлович Козырев.

Ух, аж самому нравится. Присоединяйтесь.

…Метро в Москве начали строить в 30-х годах. В 1936 году отец Михаил Шик сказал мне: «Молитесь везде. Какая будет радость, когда вы, например, в метро почувствуете, что "небо отверсто", что нет преград для молитвы»…
С.И. Фудель, «У стен Церкви»

Один из ключевых «религиозных опытов» я пережил когда-то именно в метро, читая «Франциска Ассизского» Честертона. Вокруг лязгают двери, громыхает, потряхиваясь, вагон, люди снуют, а ты вроде здесь, но этому «здесь» не принадлежишь, и в этом потоке неожиданно «касаешься мирам иным», и реальность словно сгущается, и где-то глубже этого шума небо и вправду кажется «отверстым».

Один священник как-то поделился поразительно схожим ощущением из своей «церковной юности». Он, правда, читал в метро Евангелие от Иоанна, и громыхающий вагон словно стихал для него, потому что «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».