Эксперимент показал: Минюст меняет правила на ходу, и я остаюсь при своем статусе ИА.
——————
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ТИМОНОВЫМ МИХАИЛОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ТИМОНОВА МИХАИЛА ЛЕОНИДОВИЧА
——————
Думаю, вы помните, что после неожиданного (я никогда не имел никакого иностранного финансирования, и мне это даже не вменялось) получения статуса иноагента я начал действовать по двум направлениям.
На первом я начал отстаивать в судах неправомерность этого признания. Сейчас, как уже писал, жду ответа от Председателя Верховного Суда.
А на втором - решил поставить эксперимент и, исключив из своей активности названные в решении суда формальные основания присвоения статуса (интервью тем, кто ранее получил статус иноагента, что было названо «получением иностранной поддержки»), стал ждать истечения годичного срока снятия статуса.
Хотелось проверить, будет ли государство соблюдать им же установленные правила, или же иноагентсткий статус, вопреки закону, навешивается просто по критерию инакомыслия.
Эксперимент был трудным: мне пришлось отказаться от многих интервью, поскольку честным и независимым СМИ и журналистам статус иноагента присваивается весьма часто. Но, решив идти по этому пути, я продержался год.
Однако не успел я подать жалобу Председателю Верховного Суда по делу об оспаривании признания меня иноагентом, как подоспел акт проверки Главного управления Минюста по Москве по моему заявлению о снятии оного звания.
Мой эксперимент подошел к концу.
Каков же результат?
Естественно, в акте ничего нет об иностранном финансировании ввиду полного отсутствия оного.
Естественно, в акте ничего нет об интервью иноагентам, которое они ранее непонятным образом объявили иностранным влиянием: я таки удержался!
Но теперь чиновники Минюста пишут, что моя иноагентская сущность выразилась - в чём бы вы думали?
В шести постах, где я:
- поздравил с 70-летием Бориса Гребенщикова и дал ссылку на его песню «Поезд в огне» 1988 года;
- поздравил с 70-летием Андрея Макаревича и дал ссылку на его песню «Свеча» 1978 года;
- дал ссылку на предновогоднее интервью Екатерины Шульман Илье Варламову;
- написал о суде над Борисом Кагарлицким, разместив в посте его последнее интервью на свободе;
- в день похорон Алексея Навального сделал видеоролик, иллюстрированный песней Андрея Макаревича;
- дал ссылку на пресс-конференцию на Deutsche Welle с участием Владимира Кара-Мурзы, Ильи Яшина и Андрея Пивоварова.
Все эти люди (кроме покойного Навального) и СМИ признаны иноагентами.
Но, простите, никто из них не предоставлял мне «информационной площадки для распространения мнений о принимаемых органами публичной власти решениях и проводимой ими политике», что суды сочли получением иностранной поддержки!
О репостах публикаций иноагентов суды тоже указывали, но при этом, естественно, не отмечали, как это позволяет признать иноагентом меня (в законе об этом вообще ничего нет!). И чиновники Минюста тоже не указали.
Но признаюсь сам: да, я нахожусь под влиянием Макаревича и Гребенщикова, символизирующих собой русский рок.
Да, я признаю Шульман и Кагарлицкого умнейшими аналитиками, чье мнение - ценно.
Да, я внимательно слежу за деятельностью Кара-Мурзы, Яшина, и Пивоварова, не по своей воле ставших изгнанниками.
И я считаю не только противоправным (даже в рамках нынешнего репрессивного законодательства), но и антиконституционным объявлять человека «врагом народа» за ссылки на песни, вошедшие в золотой фонд русской культуры, или на выступления учёных и политиков.
Потому что это не просто посягательство на свободу слова – это ещё и цензура произведений искусства, научного знания, политических взглядов и убеждений.
Теперь дождусь ответа на жалобу Председателю Верховного Суда и, если он окажется отрицательным, буду обращаться в Конституционный Суд.
А также – в Комитет ООН по правам человека.
Ибо с произволом и мракобесием надо бороться всеми доступными методами.
И буду думать, как работать в системе без правил и без Права.
