Как объяснить взрослому, обаятельному, красивому, но почти сорокалетнему парню, что после пары бутылок вина и нескольких коктейлей знакомиться с 25-летними в баре – самая отвратительная идея из всех возможных?
Как найти ключ к этому человеку из другого мира, который начал работать, когда только появился вк, еще не появился айфон, а я учился в 6 классе?
Как объяснить этому динозавру, что это не те 25-летние, которых он при долларе по 30 клеил в своих рэдэспрессобарах, дягилевых, лукинрумсах, пачах и прочих призраках российского гламура?
Как сказать ему, что пока он делал карьеру, несколько семей, снимался в массовке, занимался творчеством и становился человеком, которого так отчаянно любит камера, он кое-что пропустил?
Как сообщить ему, что его больше не хотят, ни видеть, ни слышать, что он больше не нужен не просто как человек, а как персонаж, как архетип такого персонажа, что он и его поиск новых знакомств, новых друзей, новых улыбок, новых людей, хаоса, риска, интриг, давно стал символизировать угрозу для тех, кто фанатично этого избегает, охраняя свой маленький мир, где точно известно, с кем ты проведешь пятничный вечер?
Как рассказать ему, что персонаж Данилы Козловского из книги и фильма Духless, тот, кем на самом деле мечтало стать его поколение, вот этот яркий образ парня в костюме Zegna, подкатывающего на авто к МГУ, чтобы склеить рандомную студентку с журфака, давно эмигрировал, уехал, растворился в том неведомом и непонятном прошлом, а в уютном настоящем, мире «живем вместе уже 6 лет и скоро поженимся», «люблю свою работу» и «мой дом моя крепость», где самое страшное – вторжение в личное пространство, крушение якорей, тот самый когда-то желанный хаос, в этом мире больше нет места этой российской плохой копии уоллстритовского яппи, его блядскому взгляду и натуре, он единогласно признан пороком, уродством, тем, от чего стоит бежать, потому что подчинение случаю в его время обещало возможность, расцвет, праздник, успех, завтра обещало всегда быть лучше чем вчера, ночь обещала быть лучше дня, а следующий год лучше предыдущего, в его мире люди жаждали перемен и символического разрушения того, что у них есть, потому что оно их сдерживало, потому что оно останавливало их от взлета, потому что эхо великой песни Цоя про перемены, что требуют сердца – то, на чем они выросли, потому что случай был для них шансом, и это мировоззрение людей случая проникло во все сферы их жизни – но подчинение случаю сейчас обещает исключительно крах, завтра точно сдержит обещание быть либо таким же, либо хуже, чем вчера, и ночь желательно должна быть тихой, потому что тишина, буквальная, как отсутствие звука и тишина в душе, эвфемизм гармонии, баланса, желанной нормальности, символ того, что «ничего не случится» и что теперь это самое главное – чтобы ничего не случилось?
Как рассказать ему, что мы держимся за то, что у нас есть, потому что нас парализовал страх потерять даже это?
Как рассказать, что когда такой важный и эмоциональный переход из юности во взрослую жизнь сопровождается мировыми потрясениями, единственное, чего требуют сердца – это антидепрессанты?
Как рассказать, что прошло так мало времени, а мы стали теми, кем боялись стать они?
