Суверенный антифашизм. Эссе — Л.С. Рубинштейн
Рубинштейн в эссе писал, что советская власть намертво узурпировала слово «антифашизм», которое с годами приобрело поразительную семантическую пластичность, поистине сказочную способность сужаться или растягиваться до любых пределов и приобретать самые неожиданные, порой даже и малопредставимые формы.
Он отмечает, что «фашизмом» легко, безо всякого напряга становится любая идеология, любое общественное дуновение, направленное не совсем в ту сторону, куда нацелены соответствующие указующие органы. Далее Рубинштейн приводит интересный разговор с немецким приятелем, филологом-славистом, который удивлялся статье правого публициста, где было использовано сочетание «либеральный фашизм». Лев Семеныч на это ответил легко: «У нас — может. Там, где возможна „суверенная демократия“, там может быть и „либеральный фашизм“. И прекрати уже наконец удивляться».
Пожалуй, самое интересное и трогательное в этом эссе - история из жизни Рубинштейна. Он в 70-е и 80-е годы почти каждый год ездил отдыхать в Эстонию, в маленький рыбацкий поселок на берегу моря. Лев Семеныч снимал веранду у одних и тех же хозяев - у немолодой пары. От их отношений, как отмечал Рубинштейн, складывалось ощущение, что они герои «Сказки о рыбаке и рыбке»: «старик вечно чинил невод, а старуха хотя и не пряла свою пряжу, но зато день-деньской пилила своего мужа». Старик всю неделю был неприветлив, молчалив, зол, никогда не здоровался в ответ, не развивал беседу. И только по пятницам он напивался, становился невероятно весел, пел песни, катал детей на лошади. Каждый раз он заходил к Льву Семенычу, после пары стаканов мутного самогона рассказывал про ссылку в Сибирь и говорил: «Ты ни при чем».
Затем Рубинштейн случайно узнал, что старик воевал на стороне немцев - выбора, как и у многих молодых парней из тех мест, не было: «Не за Красную же армию им воевать, если практически в каждой семье кто-нибудь был отправлен по этапу в Сибирь». И в одну из пятниц было то же самое: лошадь, самогон, дети, песни. И снова старик рассказывал страшные истории из Сибири, снова закончил свое повествование словами «ты ни при чем». Но на этот раз Лев Семеныч осмелился взглянуть ему в глаза и сказал: «Ты тоже».
