📘 Личный опыт переживания дисфории и детранзишена от нашей подписчицы:
«Мне было 14 лет, когда я задумалась, что я “не такая, как другие девочки”. Мои одноклассницы начали краситься и носить красивые вещи, а я куталась в оверсайз и мечтала о короткой стрижке. Я была аутичной подросткой, и у меня почти не было подруг, но даже с теми, что были, я чувствовала колоссальное различие. Самым главным стало то, что “другие девочки” начали интересоваться мальчиками, а я, так вышло, всегда смотрела только на девочек. И из-за гомофобно настроенных членов семьи думала, что это неправильно, и как огня боялась, что семья узнает о моей влюблённости в подругу по переписке.
В этом же возрасте я узнала об лгбт-сообществе, и наиболее сильно моё внимание привлекла буква “т”. Я симпатизировала опыту транс-парней в интернете, перешла на мужской род в общении с подругами, выбрала себе нейтральное имя. Выпросила у матери короткую стрижку и поездку в магазин за “мужским” гардеробом. Я была всего лишь семиклассницей.
Интерес к транс-сообществу развивался во мне быстро, как вирус, и я, от природы слишком честная — из-за аутизма, наверное — быстро разболтала о своей “трансгендерности” всем, кого знала. Эта тема стала моим особым интересом, сейчас я понимаю это, когда оглядываюсь назад. У меня была ужасная дисморфофобия, я ненавидела своё тело и лицо, каждую часть себя, и я была убеждена, что это гендерная дисфория, ведь транс-парни в интернете описывали очень похожий на мой опыт. Только сейчас я понимаю, что это вполне себе девичий опыт, а никакой не мужской. Я ненавидела свою грудь, потому что хотела остаться ребёнкой, а не потому что должна была родиться мужчиной.
Мне было 16 лет, когда я начала откладывать деньги на комиссию по транс-переходу и на операцию по удалению груди. Я накопила. Я отказывала себе во всех радостях
жизни, в поездках и концертах, покупках любимых книг и мерча художниц, лишь бы отложить каждую копейку на переход. И мне было всего лишь 18, когда я сделала это — легла под нож. Причём ни когда я меняла документы, ни когда начинала приём гормонов, ни когда очнулась после операции — я не была счастлива. Я была уверена, что это всё сделает меня счастливой, но ничего из этого меня такой не сделало. Оно сделало меня более несчастной, потому что дело было не в груди и не в женском имени.
Я не успела вырасти. Я жила, как транс-парень, семь лет, и искалечила себя до такой степени, что мне ещё долго предстоит восстанавливать своё здоровье. Я не сбрасываю вину за свои поступки с себя на мифических людей из интернета, но я считаю, что ни врачи не должны были допускать к переходу и тем более операции вчерашнюю ребёнку 18-летнюю девушку, к тому же аутичную, ни интернет-“советчики” не имели права подталкивать к такому решению незрелую личность, психически нездоровую. Я заметила и продолжаю наблюдать, как транс-переход изображают в интернете обычным простым экспериментом со внешностью, как покраска волос или временная переводная татуировка. Но это серьёзное и страшное изменение в организме, последствия от которого придётся собирать до конца жизни.
Мне повезло, что я не успела удалить матку и яичники — благодаря этому я могу без дополнительных препаратов вернуть своё здоровье, в отличие от несчастных женщин, которые прошли через эту ненужную операцию и обрекли себя на зависимость от гормонов до конца жизни.
Мне 21 год, а я уже чувствую себя сломанной и разрушенной. Я никогда не верну свою грудь, у меня навсегда низкий голос, из-за которого меня принимают за мужчину, у меня жуткие анализы крови, облысение по мужскому типу, на лечение которого я трачу бешеные деньги. Я перестала принимать гормоны в конце осени и теперь жду, когда мой организм восстановится после того, что я с ним натворила. Я знаю, что отголоски этой страшной ошибки будут преследовать меня всегда.
(1/2)
«Мне было 14 лет, когда я задумалась, что я “не такая, как другие девочки”. Мои одноклассницы начали краситься и носить красивые вещи, а я куталась в оверсайз и мечтала о короткой стрижке. Я была аутичной подросткой, и у меня почти не было подруг, но даже с теми, что были, я чувствовала колоссальное различие. Самым главным стало то, что “другие девочки” начали интересоваться мальчиками, а я, так вышло, всегда смотрела только на девочек. И из-за гомофобно настроенных членов семьи думала, что это неправильно, и как огня боялась, что семья узнает о моей влюблённости в подругу по переписке.
В этом же возрасте я узнала об лгбт-сообществе, и наиболее сильно моё внимание привлекла буква “т”. Я симпатизировала опыту транс-парней в интернете, перешла на мужской род в общении с подругами, выбрала себе нейтральное имя. Выпросила у матери короткую стрижку и поездку в магазин за “мужским” гардеробом. Я была всего лишь семиклассницей.
Интерес к транс-сообществу развивался во мне быстро, как вирус, и я, от природы слишком честная — из-за аутизма, наверное — быстро разболтала о своей “трансгендерности” всем, кого знала. Эта тема стала моим особым интересом, сейчас я понимаю это, когда оглядываюсь назад. У меня была ужасная дисморфофобия, я ненавидела своё тело и лицо, каждую часть себя, и я была убеждена, что это гендерная дисфория, ведь транс-парни в интернете описывали очень похожий на мой опыт. Только сейчас я понимаю, что это вполне себе девичий опыт, а никакой не мужской. Я ненавидела свою грудь, потому что хотела остаться ребёнкой, а не потому что должна была родиться мужчиной.
Мне было 16 лет, когда я начала откладывать деньги на комиссию по транс-переходу и на операцию по удалению груди. Я накопила. Я отказывала себе во всех радостях
жизни, в поездках и концертах, покупках любимых книг и мерча художниц, лишь бы отложить каждую копейку на переход. И мне было всего лишь 18, когда я сделала это — легла под нож. Причём ни когда я меняла документы, ни когда начинала приём гормонов, ни когда очнулась после операции — я не была счастлива. Я была уверена, что это всё сделает меня счастливой, но ничего из этого меня такой не сделало. Оно сделало меня более несчастной, потому что дело было не в груди и не в женском имени.
Я не успела вырасти. Я жила, как транс-парень, семь лет, и искалечила себя до такой степени, что мне ещё долго предстоит восстанавливать своё здоровье. Я не сбрасываю вину за свои поступки с себя на мифических людей из интернета, но я считаю, что ни врачи не должны были допускать к переходу и тем более операции вчерашнюю ребёнку 18-летнюю девушку, к тому же аутичную, ни интернет-“советчики” не имели права подталкивать к такому решению незрелую личность, психически нездоровую. Я заметила и продолжаю наблюдать, как транс-переход изображают в интернете обычным простым экспериментом со внешностью, как покраска волос или временная переводная татуировка. Но это серьёзное и страшное изменение в организме, последствия от которого придётся собирать до конца жизни.
Мне повезло, что я не успела удалить матку и яичники — благодаря этому я могу без дополнительных препаратов вернуть своё здоровье, в отличие от несчастных женщин, которые прошли через эту ненужную операцию и обрекли себя на зависимость от гормонов до конца жизни.
Мне 21 год, а я уже чувствую себя сломанной и разрушенной. Я никогда не верну свою грудь, у меня навсегда низкий голос, из-за которого меня принимают за мужчину, у меня жуткие анализы крови, облысение по мужскому типу, на лечение которого я трачу бешеные деньги. Я перестала принимать гормоны в конце осени и теперь жду, когда мой организм восстановится после того, что я с ним натворила. Я знаю, что отголоски этой страшной ошибки будут преследовать меня всегда.
(1/2)
