Дореволюцiонный Совѣтчикъ

Ты, зая, срочно брось свои
предъявы деревенские.
Да, в Тае я сосал хуи.
Но это были женские

Фрагмент эфира №5, стихотворение СМОТРИ, БУРЕРОЖДЁННАЯ

Фрагмент эфира №5, стихотворение Я ЧУЖОЙ. У него есть история и я расскажу её ниже.

В Петербурге сейчас празднуют юбилейную дату отмены блокады. Окружённый красивый гордый город, не сломленный бомбами, голодом и страхом - красивый образ героической памяти, наше российское знамя, плита в фундаменте национального достоинства.

Что же мы в том числе видим на улицах принарядившейся культурной столицы? Конструкции наружной рекламы "Петербург и Мариуполь - города побратимы". Этот пластиковый фарс именно сегодня даже не кажется кромешной ложью. И правда ведь - побратимы.

Тот и этот - красивые исторические города на берегу морей, были разбомблены, сожжены, окружены, заморены голодом. Измождённые люди жили впроголодь в подвалах. На улицах шли кровопролитные бои. Людей хоронили во дворах. В городах разразились настоящие гуманитарные катастрофы.

Оба города стали символами стойкости и героизма. Оба стали городами-героями. И оба - стали жертвой агрессора. Жертвой фашистов. Вот только каких?

Ленинград был жертвой немецких, а Мариуполь - современных, российских.

Словно оказавшись внутри Проклятия Дракона, страна, помпезно присвоившая себе лавры главного победителя фашизма и нацизма на постсоветском пространстве, сама заразилась бациллой имперского превосходства и поднимая на знамя "можем повторить" вместо "больше никогда" устроила новую войну.

Но настоящий Санкт-Петербург, настоящий Петроград, настоящий Ленинград помнит правду и имеет честь. На пластиковом фарсе руками неизвестных идеалистов неизменно появляются обличительные надписи, а люди на улицах хохочут в лицо росгосхолуям, рядящим надменное зло в мундиры достоинства и ризы праведности.

Город трёх революций два года участвует в четвёртой, отдавая честь Киевской Революции Достоинства, когда старые воры были изгнаны из будущего, отдавая честь всем несломленным и свободным, отдавая честь своему героическому прошлому, участвует в своей четвёртой борьбе - Революции Презрения.

Почему в промо-ролике к новым "Мастеру и Маргарите" Гелла, Маргарита, Бегемот и Коровьев не извиняются за голую вечеринку у Воланда?

Юрий Гагарин отрывается в Мутаборе, легендарное фото. Вечеринка была просто космос. Вот где Биг Рашн Босс позаимствовал образ. "Запустили меня на орбиту в титановой банке хэйтеры, суки". Кстати, на фото присутствует запрещённый ныне Тризуб. Слава Аквамарине! Кажется, Волочкова позвала бы такого кавалера на приватное рандеву и села бы в легендарный шпагат прямо ему на бороду.

В подмосковный Иордан
захотел нырнуть Мардан
принял в холод мелкий хер
отрицательный размер

В подмосковный Иордан
бултыхнулась Симоньян
в рот попала шпротина
Матушка, проглотим ли

В подмосковный Иордан
Охлобыстин влез Иван
две дороги занюхнул
перекрестился, зиганул

Место для крещенских ванн
посетить решил Рамзан
В ледяную Иордань
не вместилася мордань

Подмосковный Иордан
тайно посетил полпред
для него был Иордан
перекрыт и подогрет

Подмосковный Иордан
посетил певец Шаман
окунулся с головой
еле русский, но живой

В Иордани ледяной
Мизулиной не холодно
плавает в одежде, но
всё равно, что голая

В Подмосковный Иордан
прыгнула Баронова
селфи голое готово
ну, а как без оного

Подмосковный Иордан
посетил Медведев сам,
был в компании с женой
Люцифером, Сатаной

В ледяную прорубь влез
даже секретарь Песков
комментировать процесс
оказался не готов

В прорубь, как большой Лебовски,
сполз в халатике Красовский
ныл, что в ней без брюта лёд
и снега мало и не тот

В Иордан у Мутабора
окунулся Холмогоров
у бедняги как назло
судорогой Русь свело

Действо благостно и лепо
посетил Захар Прилепин
помахал грехом врагу -
постоял на берегу

В прорубь бомбочкой кассетной
прыгнули Удмурт с Банкетным
вырытую при ОМОНе
на хоккейном стадионе

Модный православный клип
на снегу снимал Филипп
всё бы было хорошо
не в ту прорубь он вошёл

продолжайте

Леонардъ Батьковичъ угощаетъ пролетариевъ и буржуиновъ липовым мёдом! Дождались возстанія дикапристовъ. Извольте лицезреть во всѣхъ подпольныхъ синематографиіяхъ.

Строчи, «Максимъ», по трухѣ обывательской,
Щелкай, затворъ, звонче и проворнѣй.
Это революція, ни больше, ни меньше, Наденька,
Прогремѣлъ завѣтный выстрѣлъ «Авроры».
Выстрѣлъ «Авроры», «Авроры» выстрѣлъ.
Это, Надя, не "Не преступленіе и наказаніе”.
Меня всѣ считали эксцентрикомъ-популистомъ,
А я, словно Карла Маркса дополненное переизданіе.
Я тутъ вовсе не для себя уперся рогами,
Рѣчь не обо мнѣ, но во имя народа я долженъ,
Долженъ разжечь поярче революціи пламя,
Хоть и къ возстанію я, Надя, не расположенъ.
Я всегда пилъ съ тѣми, кто пилъ со мной:
Это главное правило пролетарія,
А буржуиновъ ожидаетъ вагонъ сырой,
А дальше ГУЛАГ и ночные кошмары.

Я противъ Царской Россіи – я Ленинъ, Надя.
Царь – основа, безъ царя, ей, Надя, абзацъ.
А коммунизмъ - это не обоймы, Надя, хотя и обоймы тоже.
Коммунизмъ – это власть совѣтамъ, безъ того онъ – эрзацъ.
Вся власть совѣтамъ, а буржуиновъ – къ отвѣту,
Коммунизмъ держитъ на плаву нашъ ревкомъ.
Проститутка-Троцкій смѣется надъ нами съ портрета,
Но съ Троцкимъ разберемся мы, Надь, потомъ.
Я какъ рыбакъ, Надя, но вмѣсто рыбы – кадеты,
Монархисты, Надя, меньшевики и эсеры,
Выборъ средствъ невеликъ: стачки, митинги и газеты,
А когда держимъ рѣчь, мы, Надь, революціонеры.
Буржуевъ вообще переборъ, а тутъ еще эти писаки.
Заполонили Смольный, что-то кричатъ о правахъ.
Писакъ я беру на себя - тащи, Надь, бумаги
И кровавое олово зашипитъ въ ихъ тѣлахъ.

Это олово диктатуры пролетаріата, Надя, это оно,
Олово это не знаетъ пощады, оно отлито давно.
Оно прольется на всѣхъ изъ каждой двери и оконца.
И городъ станетъ свѣтлымъ и яркимъ, Надя, какъ Городъ Солнца.

Средь крёстных донов и пропагандонов,
из донных впадин прущих за кордон,
как купидон хмельной под мефедроном
блистает бриллиантом ПРИМАДОН

Горланит песни Дронов, юн и ласков,
но он скорей немецкий, а не русский.
И даже Николай каких-то Басков
и Тимофей каких-то Белорусских.

А русских нет светил! Что твой Газманов?
Он для плебеев исполняет сальто.
А Баста что? Ментов и наркоманов
его чарует сиплое контральто.

Мизулина по части дела - горе.
Да, носит юбки без трусов, так что ж?
Её мы не видали в Мутаборе.
Вам нужен агнец стане несвятош.

Не принимая клевету на веру,
подумайте, судить нас погодя:
кто вам расскажет истину про двери,
отважно в те и в эти повходя?

Летят на Кремль вражеские дроны.
Армагеддон грядёт, мне не до сна,
Я Примадон, а значит в пантеоне
хранителей, на чьих плечах страна.

Они народу помогают кротко
в любви, работе мирной и войне.
По фронту первый, а второй в серёдке,
ну, а тылы доверить можно мне.

Всю злую нечисть в афедроны шпиля
стоят на страже, строго бдят с икон
богатыри: Рамзан, Володя, Филя
ну или Дон, Гандон и Примадон

Как мы в детстве какали
в городе Орле?
В гендерно нейтральную
дырочку в земле
вырытую батею
в русском чернозёме
в гендерно нейтральном же
деревянном доме.
Помню: ночь, дощатый сруб.
Ветер инфернален.
Надо мной склонился дуб
гендерно нейтрален.
То есть, дуб навряд ли гей,
он мужского рода,
но ему до желудей
вся моя природа.
Я ж сижу и неспеша
с дверью нараспашку
с дубом в унисон шурша
мну и мну бумажку
из газеты Спид-Инфо.
Помните такую?
Секс, скандалы, НЛО,
укрупненье хуя,
для лихого стояка
порошок алое
по 14 рублей
банка. Вот её я
гигиены находил
средством идеальным.
Там певец какой-то был
гендерно нейтральный
на обложке за январь -
дело в холод было.
И лунища как фонарь
полная светила.
Дикой максимум красы,
минимум уюта.
Ледянющие трусы
через три минуты.
Драный свитера мохер
о сучок коряги.
Отрицательный размер
писюна-бедняги.
Печь-бержуйка за окном
манит тёплым чудом.
Я и рад бы позабыть
но не позабуду,
как бегу по грядкам в дом,
насладясь моментом.

В общем, я уже тогда
был иноагентом.

История, достойная объектива Кустурицы или Коэнов: есть девчонка, Дарья Козырева, достойнейший человек, многократный призёр олимпиад по русскому языку, поступает в СПБГУ на врача и учится первый курс. И тут начинается ёбаная война. Бомбят Мариуполь. А на дворцовой площади в Питере ставят инсталляцию: СПб и Мариуполь - города-побратимы. Ага, и правда: и тот, и другой город у моря однажды бомбили, морили голодом и истязали фашиствующие обмудки во главе с закомплексованным карликом, говорящим по-немецки. Дарья не могла это стерпеть, когда увидела. Горячая казачья кровь, она не уёбищная ряженая, а человек чести. Она маленькая совсем и физически и возрастом, первый курс, лет 17, олимпиадница, "чушпан", что называется. Но ссыкливые пацаны нервно курят в подворотне. Она написала маркером на этих сердечках: вы подлецы, вы же его и разбомбили. И её там же на площади схватили знаете кто? Ряженые долбоёбы, что пристают к людям сделать фото на Дворцовой, Пётр Первый и Екатерина Вторая, эти типичные питерские клоуны в обоссанных пыльных жабо. Боже, какой символизм: убогие долбоёбы, ряженые в пыльную сусальную память о былом псевдовеличии хватают и тащут в страдания яркую деятельную молодость, являющую подлинное нынешнее величие, потенциал и будущее страны. Костюмированное ролевое убожество, дрочащее на Русь Былую гнобит ту, что говорит по-русски лучше них, ту, что содержит в себе магический код нации.

Остыли трупы и земля остыла.
Черны сгоревшие дома.
В мёртвом городе темно и сыро,
в мёртвом городе темно и сыро,
а за городом война, зима, чума.

И уносят меня, и уносят меня
в кипящую пламенем высь
три красно-коричневых резвых коня:
Люцифер, Сатана и Иблис

Гнилую плоть грызущие кошмары
не сожалеют ни о ком.
Мрази, выблядки, уроды, твари,
мрази, выблядки, уроды, твари,
мрази, выблядки, уроды,
с Рождеством!

И уносят меня, и уносят меня
в кипящую пламенем высь
три красно-коричневых резвых коня:
Люцифер, Сатана и Иблис

Огнём горят шестёрки три на коже.
Кинг Конг с Годзилою за нас.
Я однажды протрезвею всё же,
я однажды протрезвею всё же,
я однажды брошу пить,
но не сейчас.

И уносят меня, и уносят меня
в кипящую пламенем высь
три красно-коричневых резвых коня:
Люцифер, Сатана и Иблис

Когда вошёл не в ту партию и примкнул не к той голытьбе

За этот хит, который скоро будет крутиться по Нашему Радио группе Никельбэк дадут российское гражданство, переименуют в Норникельбэк, искупают в проруби и отправят выступать перед жёнами мобилизованных (но только после извинений за сомнительное прошлое). После гастролей в зоне СВО нам может понадобиться новая группа Норникельбек, поэтому мы создадим 11 её копий. Они будут одновременно выступать во всех городах-миллионниках по принципу Ласкового Мая.

Голая вечеринка в центре Москвы.
Связь глушат, сюда не приедет Убер.
Дресскода здесь нету, но вряд ли Вы
полезете в прорубь в Бриони и шубе.
Спуск к Яузе вымощен красным ковром.
Диджей смиксовал монастырский хор.
На берегу джакузи со льдом.
В кубках на баре лучший кагор.
С утра погода немного вьюжит.
Но как красиво: смотри!
Русский снежок холодит снаружи.
Аргентинский - внутри.
Банька в палатке, а в ней - угли́.
На древнюю церковь вид.
Здесь только випы и соль земли.
Слава Богу я ВИП.
Вижу в глазах твоих хитрый вопрос
про представленье нагое...
Ну, например, у нас в оргах Христос.
Ну, это благое.
Семь смертных статей я ношу в бороде.
Кто понял, тот поймёт.
А кто без греха - тот ходил по воде.
Ну ка пройдись... Вот-вот.
Не надо шуметь, ты присядь в этот короб,
проветри качан, съехав с горочки.
А там за оградой бюджетная прорубь,
отпустят грехи там без корочки.
Проверить пора: какова глубина
у этой речушки никчёмной.
Меня так пугает отсутствие дна,
если ты понимаешь о чём я.
На душе многослойною ношей говно.
По утрам на лице словно нет лица.
Тот в тиаре - он в Бога не верит давно.
А во мне ещё что-то теплится.
Ладно, быстро прошли, дальше наискосок -
там фуршет, сласти, всякое печево.
Тому дурню скажите, пусть снимет носок.
Православным стесняться нечего.
Не боись, кавалер, не отвалится хер,
если ты был пацанчик ровненький.
Вниз и вверх. Вниз и вверх.
Вниз и вверх. Вниз и вверх.
Вниз и вверх. Ну и всё. Как новенький.

Когда выпадает шанс умереть,
я вспоминаю, Билли,
как иногда умеют смотреть
женщины, которые полюбили.
Сквозь звон серебра Иудин,
сквозь грозный гул Калиюгин
чьми глазами я только и буду
оплакан, отмолен и убаюкан.

Сквозь необратимостью наполненный
сладкий воздух.
Так август глядит в сентябрь,
и роняет звёзды.
Так тихие смотрят звери,
свернувшиеся у ног.
Так, наверное, смотрит Бог.

Будто одна свеча
и вдруг стало сто их.
Как костёр палача.
Я не сто‌ю того, не сто‌ю.

Наши души - бесплодные дней пустыри.
Не смотри, не смотри, не смотри.
Нет, смотри.

Смотри не мигая
на шелест минуток.
Смотри, дорогая,
смотри, я могу как.
Гуляю как круто
по самому краю.
Смотри, не могу как
и превозмогаю.

Видь меня тем,
кто отважен и несломим.
Сильным, живым,
видь меня таковым,
Всматривая в меня пыл
И хороня
Видь меня изо всех сил,
Видь меня

Сквозь необратимостью наполненный
сладкий воздух.
Как август глядит в сентябрь
и роняет звёзды.
Как тихие смотрят звери,
свернувшиеся у ног.
Как, наверное, смотрит Бог
сквозь звон серебра Иудин,
сквозь грозный гул Калиюгин.
Чьми глазами я только и буду
оплакан, отмолен и убаюкан.

Он писать про космос мог.
Про любовные обиды.
Рядом были смерть и кот.
Он писал о том, что видел.
Старой боли новый год.
Капли крови на тетрадке.
С ним случились смерть и кот.
Именно в таком порядке.
Ведь мохнатый кусь и лизь,
умилительный до дрожи,
наполняет жизнью жизнь,
ну, а смерть тем паче может.
Там, где смерти больше нет,
там, где времени нет тоже,
нам даны, как амулет,
те, кто нам всего дороже.
За пределом глаз и фраз,
за осмысленного кругом
человек и кот сейчас,
что случились друг у друга.
Оба знают, что как приз
и немыслимая милость
с ними приключилась жизнь
и она не прекратилась.

Я на моду гляжу в древнерусской тоске.
Да Россия, увы, не Италия.
Мне плевать, что писюн у парнишки в носке,
главное, что носок без сандалии

Носок как символ отечественного сопротивления. Знамя борьбы на древке плодородия. Авангардная мужская балаклава. Мужская паранджа. Настоящий духоборец прикрывает срам носком в знак выбора самоотверженного пути. Публичное снятие носка приравнивается к самурайскому харакири. Ноги увенчанные носками идут по дороге. Уд, указующий путь, топорщится вперёд и вверх. На нём носок смирения и дисциплины. Мы - орден носконосцев. Отважные Причиндальеры. Мы идём в небесный Иерусалим-клаб спасать Рейв Господен. Наши доблестные рыцари на гравюрах бьются в турнирах в носками на копьях. Наши матери и леди сердец повязывают нам носки триумфа на всесокрушающие нефритовые джедайские мечи. Брат Васио - пленник нечестивцев и священный мученик крепости Мутабор.
Мэтр Энтони Киддис - магистр ордена, лидер оппозиции, экстремистского сообщества РХЧП и пророк наш.