Доктор Маркс

Классический марксизм. Основные положения и термины. Часть 4.

Товарное производство (Warenproduktion) — это «фаза экономического развития, на которой предметы производятся не только для удовлетворения потребностей производителей, но и с целью обмена, то есть производятся в качестве товаров, а не потребительных стоимостей. Эта фаза существует с тех пор, как началось производство для обмена, и вплоть до нашего времени; своего полного развития она достигает лишь при капиталистическом производстве». Условием его существования является разделение труда при производстве товаров независимыми производителями, которые обменивают их на рынке. Рыночный обмен превращает продукты в товары, которые как носители потребительной и меновой стоимости приобретают «двойной характер», как и овеществленный в них труд. Отношения между людьми (которые фактически работают друг на друга) выступают как отношения между вещами, ставшими независимыми от своих производителей. Маркс обозначил этот процесс как «овеществление» (Verdinglichung) — процесс, также известный как отчуждение (Entfremdung) производителя от продукта и производителей друг от друга; более подробно данные процессы раскрываются в товарном фетишизме (Warenfetisch).

Маркс различает простое и капиталистическое товарное производство. Только когда «труд» отделяется от средств производства и сам становится товаром как наёмный труд, простое товарное производство превращается в капиталистическое товарное производство, основанное на эксплуатации:

«Этот результат неизбежен с тех пор, как рабочая сила свободно продаётся самим работником как товар. Но лишь начиная с этого момента, товарное производство принимает всеобщий характер и становится типичной формой производства; лишь с этого момента каждый продукт всё больше и больше производится для продажи, и всё богатство проходит через сферу обращения. Лишь тогда, когда наёмный труд становится базисом товарного производства, это последнее не только навязывает себя всему обществу, но и впервые может развернуть также все скрытые в нём потенции. Утверждать, что появление наёмного труда искажает характер товарного производства — всё равно, что сказать: для того чтобы товарное производство оставалось в чистом виде, оно не должно развиваться. В той самой мере, в какой товарное производство превра­щается в производство капиталистическое, в той же самой мере законы собственности товарного производства превра­щаются в законы капиталисти­ческого присвоения. Насколько же иллюзорны представления некоторых социалистических школ, которые воображают, что можно сокрушить капиталистический режим, применив к нему вечные законы товарного производства!».

Разделение труда (Arbeitsteilung) — это организационная форма, в которой каждый человек концентрируется и специализируется в одних областях работы, но ограничен в других. Такие отношения между производителями, при которых частный труд выступает, как всеобщий, общественный труд, Маркс, называет общественным разделением труда (gesellschaftliche Arbeitsteilung). Для Карла Маркса такие институты, как разделение труда и обмен, частная и государственная собственность, контракт и рынок, взаимозависимы и должны быть, по крайней мере, взаимосвязанными, чтобы система товарного производства могла вообще начать функционировать.

Выводы:
1) Товарное производство в процессе своего развития неизбежно порождает капиталистический способ производства. В дополнение к выше написанному, Маркс, полемизируя с известным государственным социалистом катедер-социалистического характера Адольфом Вагнером (учеником Родбертуса), писал: «Я же утверждаю прямо противоположное, а именно, что товарное производство в известный момент своего развития неизбежно становится «капиталистическим» товарным производством и что, согласно господствующему в нём закону стоимости, «прибавочная стоимость» причитается капиталисту, а не рабочему».

2) Маркс исследует товар: «Г-н Вагнер забывает также, что предметом для меня является не «стоимость» и не «меновая стоимость», а товар».

#Классический_марксизм #Карл_Маркс #Фридрих_Энгельс

Классический марксизм. Основные положения и термины. Часть 3.

Производительный Труд (Produktive Arbeit) — это труд, создающий потребительную и прибавочную стоимость, т. е. «целесообразная производительная деятельность». «Только тот рабочий производителен, который производит для капиталиста прибавочную стоимость или служит самовозрастанию капитала. Так, школьный учитель, — если позволительно взять пример вне сферы материального производства, — является производительным рабочим, коль скоро он не только обрабатывает детские головы, но и изнуряет себя на работе для обогащения предпринимателя». «Поэтому понятие производительного рабочего включает в себя не только отношение между деятельностью и её полезным эффектом, между рабочим и продуктом его труда, но также и специфически общественное, исторически возникшее производственное отношение, делающее рабочего непосредственным орудием увеличения капитала. Следовательно, быть производительным рабочим — вовсе не счастье, а проклятие». «Производительный труд определяется здесь с точки зрения капиталистического производства, и А. Смит в данном случае проник в самую суть дела, попал прямо в точку».

Непроизводительный Труд (Unproduktive Arbeit) — это труд, создающий потребительную стоимость, но не производящий прибавочную стоимость. «В тех случаях, когда деньги непосредственно обмениваются на труд, который не производит капитала, стало быть, представляет собой непроизводительный труд, этот труд покупается как услуга». «Певица, продающая свое пение на свой страх и риск, — непроизводительный работник. Но та же самая певица, приглашённая антрепренером, который заставляет её петь, для того чтобы «делать деньги», — производительный работник, ибо она производит капитал». «Актёр, например, и даже клоун, является, в соответствии с этим, производительным работником, если он работает по найму у капиталиста (антрепренера), которому он возвращает больше труда, чем получает от него в форме заработной платы; между тем мелкий портной, который приходит к капиталисту на дом и чинит ему брюки, создавая для него только потребительную стоимость, является непроизводительным работником. Труд первого обменивается на капитал, труд второго — на доход. Первый род труда создает прибавочную стоимость; при втором потребляется доход». «Этим самым абсолютно установлено также, что такое непроизводительный труд. Это — такой труд, который обменивается не на капитал, а непосредственно на доход, т. е. на заработную плату или прибыль (а также, конечно, и на те различные рубрики, которые существуют за счет прибыли капиталиста, каковы процент и рента)».

«Производительный и непроизводительный труд здесь различаются всегда со стороны владельца денег, капиталиста, а не со стороны работника, и отсюда нелепости у Ганиля и других, которые настолько далеки от понимания сути дела, что сводят её к вопросу, приносит ли деньги работа — или услуга, или функция — проститутки, лакея и т. д. Писатель является производительным работником не потому, что он производит идеи, а потому, что он обогащает книгопродавца, издающего его сочинения, т. е. он производителен постольку, поскольку является наёмным работником какого-нибудь капиталиста».

«Потребительная стоимость товара, в котором воплощается труд производительного рабочего, может быть совершенно ничтожной. Эта характеристика труда с его вещественной стороны нисколько не связана с его свойством быть производительным трудом, которое, напротив, выражает только определенное общественное производственное отношение».

Выводы:
1) Маркс и Энгельс определяют производительный и непроизводительный труд с точки зрения капиталистического способа производства.
2) Производительный труд является неотъемлемой частью системы наёмного труда.
3) Производительный рабочий — это любой работник, производящий прибавочную стоимость. И ещё раз, напоминание от Карла Маркса: «Следовательно, быть производительным рабочим — вовсе не счастье, а проклятие». Подробнее читайте в 26, 48 и 49 томах «Собрания сочинений».

#Классический_марксизм #Карл_Маркс #Фридрих_Энгельс

Классический марксизм. Основные положения и термины. Часть 2.

Товар (Ware) — это единство потребительной и меновой стоимости. С одной стороны, это «внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности», с другой стороны, это вещь, обмениваемая на другую вещь, то есть, как продукт труда, произведённый для продажи.

Товарный фетишизм (Warenfetisch) — это восприятие любого продукта, как товара, его овеществление, оценивая, в первую очередь, его меновую стоимость (цену товара), а уже затем его потребительную стоимость (полезность). Маркс пишет: «Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неотделим от товарного производства. Этот фетишистский характер товарного мира порождается, как уже показал предшествующий анализ, своеобразным общественным характером труда, производящего товары».

Рабочая сила (Arbeitskraft) — это особая форма товара, который человек продаёт при найме, образуя прибавочную стоимость для своего нанимателя. «То, что продаёт рабочий, не является непосредственно его трудом, а является его рабочей силой, которую он передает во временное распоряжение капиталиста». «...Если бы разрешалось продавать рабочую силу на любой срок, то немедленно восстановилось бы рабство. Если бы подобная продажа охватывала, например, всё время жизни рабочего, она тотчас превратила бы его в пожизненного раба его нанимателя».

Прибавочная стоимость (Mehrwert) — стоимость, получаемая капиталистом, при потреблении рабочей силы. «При рабском труде даже та часть рабочего дня, в течение которой раб лишь возмещает стоимость своих собственных жизненных средств, в течение которой он фактически работает лишь на самого себя, представляется трудом на хозяина. Весь его труд представляется неоплаченным трудом. Наоборот, при системе наёмного труда даже прибавочный, или неоплаченный, труд выступает как оплаченный. Там отношение собственности скрывает труд раба на себя самого, здесь денежное отношение скрывает даровой труд наемного рабочего». «Итак, капитал есть не только командование над трудом, как выражается А. Смит. Он по существу своему есть командование над неоплаченным трудом. Всякая прибавочная стоимость, в какой бы особенной форме она впоследствии ни кристаллизовалась, в виде ли прибыли, процента, ренты и т. п., по самой своей субстанции есть материализация неоплаченного рабочего времени. Тайна самовозрастания капитала сводится к тому, что капитал располагает определенным количеством неоплаченного чужого труда».

Абсолютная Прибавочная стоимость (Absoluter Mehrwert) — стоимость, производимая путём удлинения рабочего дня.

Относительная Прибавочная стоимость (Relativer Mehrwert) — стоимость, производимая путём сокращения необходимого рабочего времени, за счёт повышения производительной силы труда.

Первоначальное накопление (Ursprüngliche Akkumulation) — это «не что иное, как исторический процесс отделения производителя от средств производства. Он представляется «первоначальным», так как образует предысторию капитала и соответствующего ему способа производства». В классической экономике под термином «первоначальное накопление» подразумевалось присвоение денег и средств производства на основе «собственного труда и бережливости». Однако, Карл Маркс, подробно изучив историю этого исторического процесса во всех самых развитых капиталистистических странах, открыл доселе неизвестную страницу в истории человечества — этот процесс, с одной стороны, основан на насильственной экспроприации у «непосредственных производителей» «средств производства» и «жизненных средств» в чужой капитал, с другой стороны, — насильственном (клеймением, пытками, убийствами) превращении непосредственных производителей в наёмных рабочих, проводимый правящим классом политическими и экономическими средствами. Подробнее читайте в 24 главе «Капитала».

#Классический_марксизм #Карл_Маркс #Фридрих_Энгельс

Классический марксизм. Основные положения и термины. Часть 1.

Производительные силы (Produktivkraft) — это материальные, научно-технические и человеческие ресурсы в экономике. «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества».

Производственные отношения (Produktionsverhältnisse) — это общественные отношения, в которые люди вступают друг с другом в процессе производства, обмена, распределения и потребления продуктов с целью удовлетворения потребностей или в качестве товаров (Наёмный труд, барщина, рабство и т. д.).

Способ производства (Produktionsweise) — это «способ, каким люди производят необходимые им средства к жизни». Способ производства определяется совокупностью производственных отношений, уровнем развития и характером производительных сил, которые взаимно обусловливают друг друга.

Базис (Basis) — это совокупность производственных отношений. «Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще». «...что все общественные и государственные отношения, все религиозные и правовые системы, все теоретические воззрения, появляющиеся в истории, могут быть поняты только тогда, когда поняты материальные условия жизни каждой соответствующей эпохи и когда из этих материальных условий выводится всё остальное».

Надстройка (Überbau) — это вся сфера культуры, искусства, философии, образования, идеологии, государства, права, религии, кроме базиса. Исторически надстройка меняется и развивается неравномерно в различных сферах деятельности общества, например, в искусстве, религии, праве, политике и т. д. Особенно Маркс и Энгельс из надстройки выделяли два термина:

1) Государство (Staat) — это аппарат принуждения и совокупный капиталист, который «объединяет в одних руках силу экономической эксплуатации и политического угнетения рабочего».

2) Идеология (Ideologie) — это ложное сознание, которое задаёт правящий класс всем остальным в целях поддержания господства.

Собственность (Eigentum) — это отношения между людьми по поводу вещей и, прежде всего, по поводу их присвоения.

Перманентная Революция (Die Permanente Revolution, Die Revolution in Permanenz и т. д.) — это теория и стратегия Permanenzerklärung Революции Маркса и Энгельса для менее развитых стран, с преобладанием парцелльного крестьянства и/или мелкой буржуазии, где пролетариат, если он не хочет, чтобы его обманули, должен провозгласить свои собственные требования, а не останавливаться на требованиях мелкобуржуазной демократии.

Мировая революция (Die Weltrevolution) — это теория революции Маркса и Энгельса, где вследствие расширения мирового рынка, мирового общения (Verkehr), разделения труда и процессов глобализации (универсализации), создаются условия для революции во всемирном масштабе.

Революционный коммунизм (Revolutionärer Kommunismus) — это движение рабочего класса, к которому присоединились Маркс и Энгельс. В 1849 году Маркс определяет, что сущностью революционного коммунизма является: «объявление непрерывной (Permanenzerklärung) революции, классовая диктатура пролетариата, как необходимая переходная ступень к уничтожению классовых различий вообще, к уничтожению всех производственных отношений, на которых покоятся эти различия».

Классовая борьба (Klassenkampf) — это борьба антагонистических общественных классов между собой за свои классовые интересы. Признание её отнюдь не делает из человека коммуниста, однако её отрицание в стране, при наличии в ней системы наёмного труда, вне зависимости от формы наёмного труда, показывает, что перед вами открытый враг рабочего класса.

#Классический_марксизм #Карл_Маркс #Фридрих_Энгельс

Основные проблемы при изучении классического марксизма

Всем, кто когда-либо работал, хорошо знакомо состояние, когда приходишь домой уставшим после работы, что сил ни на что не остаётся. В таких условиях читать что-либо становится затруднительным.

Как можно кратко обобщить, для исторического исследования, основные положения классического марксизма?

1) Необходимо составить словарь базовых терминов.
2) Следует подробно написать про основные положения классического марксизма, а также: что устарело, что им не является, какие существуют проблемы и способы их решения.
3) Отталкиваясь от этих данных исследовать современность и помнить: «Не радуйся успеху, не горюй от неудачи», — иначе говоря, избавиться от тщеславия и самобичевания, не уходя в крайности, смотреть на мир, как исследователь.

Разделение понятий Маркса и Энгельса на «научные» и «ненаучные», например, идеологии, стало отправной точкой для советских философов, стремившихся «спасти» эти категории. Имеется своеобразный стереотип доказательств: если Маркс и Энгельс говорят об идеологии «плохо», то это о «плохой» идеологии. Именно так, по мнению Т. Ойзермана (См.: «Вопросы философии», 1965, N 4, с. 39-49.), необходимо понимать слова Энгельса из его письма к Мерингу от 14 июля 1893 г. про «ложное сознание», — именно так, делали представители квазирелигиозной идеологии под названием «марксизм-ленинизм», призванной задним числом оправдывать любые действия власти путём подведения под них «теоретической базы» из надёрганных из марксистской классики цитат (цитаты при этом, естественно, лишались практического содержания). Особенно, здесь отличились господа Митин и Суслов, оправдывая то, что у Маркса и Энгельса вызывало абсолютное отвращение, превратив «марксизм-ленинизм» в ненавидимые всеми нормальными людьми догматизм и схоластику. Всё это распространялось и на другие понятия классического марксизма.

И хотя в СССР продолжала существовать система наёмного труда, общественное разделение труда, товарное производство, товарно-денежные отношения, т. е. все характеристики капитализма по Марксу и Энгельсу, советский народ узнал из уст Сталина 25 ноября 1936 г., что социализм в СССР якобы «в основном построен». Это было ложью, упорно вбивавшейся в головы миллионов людей. Затем, уже в 1952 году, Сталин в своей книге «Экономические проблемы социализма в СССР» пишет, что «наше товарное производство» — это, оказывается, другое, что оно «никак не может развиться в капиталистическое производство», и заключает: «что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из «Капитала» Маркса, где Маркс занимался анализом капитализма, и искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям». Впрочем, это уже отдельная, большая тема, насчёт разных «социализмов», в том числе «государственных социализмов» и фольмаровского «социализма в отдельно взятой стране» (и прочий «местный коммунизм» — lokalen Kommunismus), крайне негативно описываемых Марксом и Энгельсом.

Как человек, прочитавший, на данный момент, более 700 книг, включая «Собрание сочинений Маркса и Энгельса» (50 томов), сравнивая каждое спорное слово и выражение с оригинальными работами (Marx-Engels-Gesamtausgabe), к тому же, не переведёнными полностью, считаю необходимым поделиться тем, что думали сами авторы первоисточников — Карл Маркс и Фридрих Энгельс.

Пока у меня есть относительно свободное время попробую воплотить это в действительность. Допустимо, также будет заняться изучением различных интерпретаций марксизма и их авторами, среди которых Карл Каутский, Франц Меринг, Карл Либкнехт, Владимир Ленин, Лев Троцкий, Роза Люксембург, Антонио Грамши, Анатолий Луначарский, Давид Рязанов, Эрих Фромм, Эрик Хобсбаум и многие другие. Затем, перейдём к исследованию современного мира и его конкретных условий.

Светлой памяти каждого, кто искренне верил, поддерживал и боролся за возможность создания общества социальной справедливости — без насилия, без чиновничества, без наёмного рабства, без террора, без репрессий, без войн, без армии, без нужды в деньгах — посвящается...

#Карл_Маркс #Фридрих_Энгельс #Классический_марксизм

Люди и деревья. Все части:

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Источники и переводчик.

Канал на бусти: https://boosty.to/doctormarx

«Мальчик и птица» Хаяо Миядзаки.

#статьи #Хаяо_Миядзаки #Джеймс_Уэм #Фредрик_Джеймисон #Поль_Валери #Карл_Маркс #Эрнест_Хемингуэй #Жан_Батист_Клеман #потребление #экология

Перевод статьи «Люди и деревья» выполнен мной.
Имена, названия, термины соответствуют советским и российским переводам.
Перевод поэмы «Кладбище у моря»: Джелал Кузнецов.

Источник: Humans and Trees, JAMES WHAM, 27 OCTOBER 2023, NLR.

Люди и деревья. Часть 6.

Например, «Порко Россо», история о свинье лётчике-истребителе и самое близкое, что Миядзаки сделал к роману Хемингуэя, опять же имеет мало общего с его мнимыми темами «мужества, любви и смерти». Немногие дети понимают, что такое фашизм или что значит бороться с ним, ещё меньше понимают геополитические сложности воздушной войны в Адриатике, и ещё меньше улавливают отсылку к гимну коммунара Жана-Батиста Клемана «Les Temps des Cerises». Но то, что так увлекает аудиторию Миядзаки — как и читателей Хемингуэя — это сама анимация, которую мы могли бы здесь сравнить с магией полёта. Рассмотрим пропеллер, символ, который мы находим на простынях Махито: благодаря строгому соблюдению научных свойств аэродинамики (настойчивое стремление Миядзаки привить «вымышленным мирам» «определенный реализм») пропеллер вращается, размывается и исчезает – и при этом катапультирует нас в небо. Уникальный талант Миядзаки к анимации имеет такой же воодушевляющий эффект.

В документальном фильме 2013 года «Царство Грёз и Безумия», снятом во время съемок «Ветер крепчает», вы можете увидеть Миядзаки за работой. Его процесс довольно прост: он закрывает глаза, представляет себе сцену, затем кладет руку на бумагу. Никто не знает, как будет выглядеть фильм до тех пор. Ключевая анимация, сценарий и раскадровка — всё это появляется одновременно, прямо из разума Миядзаки. Вот эта модальность старого мира — волшебник и его строительные блоки. В своём отказе капитулировать перед современными технологиями и в своём настойчивом желании лично рисовать десятки тысяч кадров для каждого фильма, Миядзаки в равной степени ностальгирует по тому, что Джеймисон называет «неотчуждённой работой», — но его ностальгия идёт дальше. Если предыдущие фильмы сетовали на постиндустриальную потребительную стоимость человеческого творчества — будь то экологически разрушительная колония «Железный город» в «Принцессе Мононоке» (1997) или военные самолеты Mitsubishi в «Ветер крепчает», — то «Мальчик и птица» принимает более апокалиптический взгляд. Да, после великого потопа землю унаследуют травы, или попугаи, или любые другие воины, которых природа решит послать, но, несмотря на это, человечество будет потеряно, а вместе с ним и человеческое творчество. Слоны умеют рисовать, просто не очень хорошо — как и большинство животных, они не различают цвета. Так что же делать человеку? В «Мальчике и птице» волшебник ищет наследника. Справится ли Махито с этим вызовом? Для Миядзаки судьба мира висит на волоске.

Люди и деревья. Часть 5.

Индустриализация — это конец детства, и у Миядзаки мы так часто видим этот Прометеевский момент, представленный через фрейдистскую герменевтику. (В его новом фильме есть первобытная сцена между отцом и «новой матерью», наблюдаемая при свете костра; когда Махито воссоединяется со своей биологической матерью, она становится намного моложе; его великое преступление в подземном мире, которое приводит к его разрушению, является одним из «табу»; и так далее…) Является ли Миядзаки спящим агентом фрейдомарксистов, или это просто природа детских фильмов? Его продюсер Тосио Судзуки ответил бы проще, что он «маменькин сынок». Из советских мультфильмов, которые вдохновили Миядзаки, главным из которых является «Снежная королева», ребенок был символом, который существовал вне капитализма, чистой потенциальностью или начинающим революционером. В фильме «Унесенные призраками» (2001) маленькая девочка Тихиро — единственная в семье, способная видеть духов, в то время как её родители одержимы потреблением и превращаются в свиней — по сути, красное кино с примесью синтоизма.

Миядзаки считает, что подростковый возраст Махито очень похож на эпоху Реставрации Мэйдзи, взросление, которое предвосхищает выход на рынок труда и полное угасание творческого ума (или духовного ума, естественного ума — всё равно). Наиболее ярко это выражено в Японии вступительными экзаменами в университеты, введёнными, конечно же, в период Мэйдзи — время, часто называемое сикэн-дзигоку, или «экзаменационный ад». (Выбирайтесь из преисподней, молодые люди!) Это также время, утверждает Миядзаки, когда они влюбляются в аниме. «Чтобы вырваться из этой удручающей ситуации, они часто обнаруживают, что хотят жить в своём собственном мире — мире, который они могут назвать по-настоящему своим, мире, неизвестном даже их родителям. Для молодых людей аниме — это то, что они могут включить в свой личный мир... На ум приходит слово «ностальгия».

Ностальгия по чему? Времени до взрослой жизни, до промышленности, загрязнения, экзаменов, императоров? В «Марксизме и форме» Фредрик Джеймисон долго выискивает теорию марксистской литературной критики, прежде чем прийти к своему бравадическому примеру-анализу Хемингуэя. Он называет «ошибкой» думать, что книги Хемингуэя имеют дело «по сути с такими вещами, как мужество, любовь и смерть; на самом деле их глубочайшая тема — это просто написание определенного типа предложения, практика определенного стиля». Хемингуэй, утверждает Джеймисон, пытается реконструировать некий утраченный жизненный опыт через свою прозу, где письмо — это такое же «мастерство», как коррида или рыбалка. Это духовное стремление, ностальгическое желание старого мира, где «истина» и «хорошее» были возможны, подтверждается формой, и каждое предложение указывает на своего создателя как на ремесленника, спортсмена, героя. Анимация Миядзаки функционирует аналогичным образом. В его творчестве на карту поставлена ​​анима всех вещей, важнейшая жизненная сила мира, который вскоре «сгорит в огне» (так говорится в его последнем фильме), что, возможно, объясняет его одержимость анимизмом, синтоизмом и механизмами полёта — всё это своего рода ускорение.

Люди и деревья. Часть 4.

Лечебная природа строительных блоков волшебника указывает на модальность старого мира. Он черпает свою силу из метеора, который, как мы узнаем, упал на землю во время Реставрации Мэйдзи, эпохи, которая ознаменовала конец японского феодализма и начало быстрой индустриализации. Это было время, когда самураи были отправлены на пенсию, а духи исчезли, когда синкретический, плюралистический подход к духовности, смесь синтоизма и буддизма, тогда называемая синбуцу-сюго, была заменена поклонением императору. Замки были разрушены, дремучие леса разграблены, а железные дороги выросли, как полосатые змеи, по всей сельской местности, работая на угле, добыча которого выросла на 3450%. Для Миядзаки, как и для Тимоти Мортона, это означало конец света. «Это был апрель 1784 года, когда Джеймс Уатт запатентовал паровой двигатель, что положило начало отложению углерода в земной коре, а именно, зарождению человечества как геофизической силы планетарного масштаба», — пишет Мортон в «Гиперобъектах». Конечно, действие романа «Мальчик и птица» происходит в середине войны, и это не случайность. «Для того, чтобы нечто произошло, зачастую нужно, чтобы это произошло дважды – миру также пришел конец и в 1945 году в ходе испытания «Тринити», в штате Нью-Мексико, где в рамках Манхэттенского проекта была испытана «Штучка» — первая из атомных бомб».

Миядзаки — не Карл Маркс и не Тед Качиньский. Он заигрывал с социализмом и маоизмом, а теперь, похоже, пришел к экотерроризму, ведомому самой природой. «Я хочу, чтобы Манхэттен ушёл под воду», — сказал он однажды корреспонденту журнала «New Yorker». «Я хотел бы увидеть, как население человечества резко сократится и больше не будет высотных зданий, потому что жильё в них никто не покупает. Эти мечты приводят меня в восторг. Деньги и страсти – всё это рухнет, и всё это покроется дикими зарослями зеленой травы». Часть этих мыслей исходит из прочтения книги Клайва Понтинга «Зеленая история мира», в которой прослеживаются различные истории цивилизационного коллапса, вызванного климатическими катастрофами. (Когда я увидел империю попугаев, я подумал о Понтинге: инвазивный вид, который вновь заселил подземный мир, поднялся к власти, достиг вершины своего расцвета и, сделав это, обрек себя на гибель.) Вероятно, это повлияло на понимание Миядзаки общественного упадка, его брюзгливое мнение о том, что всё неизбежно рухнет и что это может означать только хорошее. По этой причине он даже отрекается от защиты окружающей среды, утверждая, что его собственные экологические устремления — например, использование прибыли от продажи игрушек для финансирования проектов по восстановлению дикой природы — в первую очередь служат личной ностальгии: «Когда я участвовал в проектах, я испытывал большее удовольствие, видя настоящего живого рака, чем от какого-то грандиозного чувства, что я сохраняю природу. Мы смогли стать просто счастливыми, а не думать, что мы оказываем помощь для защиты того или иного. Мы могли видеть, что река становится ближе к тому, что мы помнили в детстве».

Люди и деревья. Часть 3.

Миядзаки адаптирует стихотворение более буквально, чем раньше: эти «мельничающие голуби» — старые корабли на горизонте, кружащие над островом по безмолвной спектральной орбите, очень похожей на кладбище самолетов Порко Россо. Солнце отражается от поверхности океана, напоминая «огонь», смешение антитетических элементов, которое образует «мирную крышу» для тел внизу. Кирико предупреждает Махито, чтобы тот ступал осторожно, чтобы не разбудить мертвых. («Их дар жизни вытек в цветы! ... Теперь личинки прядут там, где когда-то образовывались слезы» — разве это не философия смерти, так похожая на ту, которую Миядзаки рассказывал своей юной аудитории?) Остров — тревожное место, и, к счастью, мы не остаемся там надолго. Пара отменяет своё вторжение, пройдя задом наперед через ворота. Махито велено не оглядываться, как Орфею, пока они не достигнут берега. Кирико предупреждает, что ветер усиливается, и им нужно немедленно отплывать.

Стихотворение Валери заканчивается словами: «Ветер крепчает... Мы должны попытаться жить!» Повторение этой фразы — в названии «Ветер крепчает», но также и в самом фильме, опять же как предупреждение главному герою — стоит того, чтобы задержаться, поскольку изначально «Мальчик и птица» взяли название романа 1937 года Гэндзабуро Ёсино «Как поживаете?». Оба фильма формируют ответ и вопрос. Однажды Махито случайно обнаруживает книгу, подаренную его матерью, с посвящением её «взрослому» мальчику. Мы видим, как он бросает её читать, чтобы погнаться за цаплей. Это известный текст в японской культуре, часто читаемый детьми, который призывает людей действовать бескорыстно, уроки мудрости, переданные дядей своему пятнадцатилетнему племяннику Коперу. Миядзаки, которому сейчас восемьдесят два года, объявил о своём уходе на пенсию после завершения «Ветер крепчает» в 2013 году. Впервые он сделал это в 1997 году и продолжал эту традицию каждые несколько лет. Но после того последнего фильма люди ему поверили. Он ударил в элегический тон. Многие из его повествовательных элементов были автобиографическими, как и здесь: отец Миядзаки был вовлечен в производство деталей самолета для Mitsubishi A6M Zero, который главный герой «Ветра крепчает», Дзиро, помогал проектировать; в «Мальчике и птице» отец Махито показан собирающим детали самолета в сельской местности, чтобы сохранить свою фабрику. Миядзаки и его отец действительно бежали от войны в Токио в сельскую местность (хотя мы не можем быть уверены, что говорящая птица изменила его жизнь). Его мать действительно заболела, долгое время страдая от туберкулеза позвоночника — похожей болезни, от которой страдала жена Дзиро — но она не умерла в его детстве, а вместо этого потрясла семью, дожив до преклонных лет. Махито часто можно увидеть за работой по дереву, и это умение Миядзаки передал своему сыну Горо, научившись ему у собственного отца. Дзиро — инженер, посвятивший свою жизнь творческой индустрии, которая, тем не менее, вредит миру, что, по мнению Миядзаки, справедливо и для анимации; в «Мальчике и птице», эта самовставка раздваивается между молодым Махито и старым Волшебником — тем, кто должен продолжать строить новые миры, иначе всему придет конец.

Люди и деревья. Часть 2.

Последний фильм Миядзаки «Мальчик и птица», выпущенный без лишнего шума в Японии и в настоящее время гастролирующий по международным фестивалям, полностью посвящён жизни, смерти и возрождению. Как и любой хороший детский фильм, он начинается с того, что мать главного героя сгорает в больнице. Махито Маки, мальчик примерно того же возраста, что и ученики начальной школы Хатиман, однажды ночью просыпается от сирены гражданской обороны и из окна своей спальни видит пожар. Он одевается в спешке — Миядзаки тщательно анимирует неловкость застегивания брюк в панике, попытки быстро спуститься по лестнице, не упав, — а затем мчится к больнице, теперь освещенной густыми карандашными царапинами желтого, розового и красного цветов. Пока он бежит, в кадр попадают люди, уже обугленные трупы; они размываются и мерцают, как языки пламени. Это ужасное видение будет повторяться на протяжении всего фильма как кошмар, как и огонь — что-то жестокое, тёплое, божественное, исцеляющее, освещающее, уничтожающее. (В этом году «Оппенгеймер», рассказанный с другой стороны войны, открывается мифом о Прометее.) В фильмах Миядзаки нет добра и зла, есть только продукты забвения естественного мира.

Махито бежит из Токио в деревню со своим отцом, Шоичи, и своей «новой матерью», Нацуко, чьё первое взаимодействие с Махито состоит из прикосновения руки к её беременному животу. Он становится тихим, замкнутым, часто ищет возможности сбежать; он ввязывается в драку в школе; он наносит себе увечья. Всё это время серая цапля, кажется, издевается над ним — сначала просто кружит и пикирует, а затем врезается в окно его спальни и гадит по всему полу. «Твоё присутствие требуется», — говорит цапля сквозь человеческие зубы. Махито не уверен, что это значит. Он решает убить надоедливую птицу, изготовив лук и стрелы из бамбука, и, поддавшись злобе, он неизбежно попадает в подземный мир.

Здесь есть волшебник с молочно-белыми глазами, который каждый день строит мир из белых мраморных надгробий, вырезанных до простых форм, пирамид, колонн и сфер, как игрушечные кубики для детей. Есть зарождающаяся империя толстых плотоядных попугаев, которые стремятся свергнуть его. Есть маленькие луковичные сперматозоиды-призраки, которые представляют нерождённых духов (и будут хорошо продаваться как игрушки), и есть злобные пеликаны, которые пожирают их. Есть метеор, который сияет чёрной радугой полированной раковины пауа, из которой происходит вся магия этого мира. И есть похожая на Харона рыбачка по имени Кирико, которая спасает Махито, и которая, кажется, является реинкарнацией с инвертированным возрастом — или параллельной гвоздикой — одной из бабушек, похожих на гоблинов, которые присматривают за ним в «реальном» мире. Всё это очень странно.

Но больше всего меня захватил остров, на который впервые прибывает Махито. Кажется, он вдохновлен «Островом мёртвых» Арнольда Бёклина, а также Данте, где есть золотые ворота со зловещей надписью, и Вергилием и Овидием, и, возможно, самое главное, Полем Валери, чья поэма «Кладбище у моря», где «Время блестит» и «Сны — это знание», вдохновила предыдущий фильм Миядзаки «Ветер крепчает» (2013):

Спокойный кров среди гробниц и пиний,
Где ходят голуби, где трепет синий;
Здесь мудрый Полдень копит пламена,
Тебя, о море, вновь и вновь слагая!

Люди и деревья. Часть 1.

В 1992 году Хаяо Миядзаки посетил начальную школу Хатиман, чтобы выступить перед группой учеников. Это было через семь лет после того, как Миядзаки стал соучредителем Studio Ghibli вместе со своими сверстниками Исао Такахатой и Тосио Судзуки, через четыре года после выхода «Моего соседа Тоторо» и «Ведьминой службы доставки», и в том же году он выпустит «Порко Россо». Он был богом. Дети, все в возрасте одиннадцати или двенадцати лет, терпеливо ждали появления волшебного человека — возможно, на Котобусе, или на насекомоподобном самолёте, или на летающей метле. Но он вошёл в ортопедической обуви, с заросшими бровями и седеющими волосами, и от него несло сигаретами, как от некоторых непослушных взрослых. Он кратко представился, а затем начал говорить о смерти.

В период Дзёмон — японской эпохи неолита, около 14 000 лет до н. э. — люди жили только до тридцати лет, сказал он классу, намекая, что он, их герой, уже был бы мёртв. В те дни, продолжил он, люди умирали до того, как становились бабушками и дедушками, и большинство заводили детей, когда им было всего пятнадцать лет! Он указал на одного из студентов. Это было до появления современной медицины, и поэтому большинство этих младенцев умирали, и этим молодым матерям нужно было бы иметь много-много детей, чтобы хоть кто-то выжил. И даже если вы переживёте все эти мучительные роды — без врачей, напоминаю, — вы не сможете долго наслаждаться жизнью, потому что когда вам исполнится тридцать, вашим детям будет пятнадцать, и им пора рожать детей, а вам — умирать.

«Зачем я вам всё это рассказываю?» — спросил он детей, которые, видимо, были все в слезах. «Ну, зимой деревья высыхают и сбрасывают листья, но весной они выпускают новые почки и побеги. И люди такие же, потому что у них есть дети, дети вырастают, а затем у них появляются свои собственные дети. Конечно, дети похожи на своих родителей, поэтому даже когда люди умирают, они в каком-то смысле появляются снова. Поэтому и люди, и деревья кажутся мне одинаковыми».

Channel photo updated

Channel created