каждую осень я думаю о тебе
с тем, как капли дождя бегут по пожелтевшей траве
мы с тобой снова встречаемся, хоть и в моей голове.
и всё снова такое же яркое, как и тогда
я смахиваю с плаща этот сентябрь и я вытираю с ресниц года,
похоже, я не разлюбила тебя — и не разлюблю никогда.
мои чувства приехали в другую страну без паспортов, им хватило собственных виз,
я думаю, я любила тебя без границ,
и пускай это больно — прошу, не устраивай сцен,
ты такой же, как раньше… вечное дитя, почти мой питер пэн,
я правда любила тебя — хоть и сводила тебя с каждой своей знакомой,
послушай, я помню день, когда упала в твою любовь, как люди впадают в кому,
это была перемена, и мы играли в гляделки,
твои глаза устроили моим перестрелку,
чёрные дыры напротив грозового синего неба
я проиграла тебе… хоть и переглядела.
питер, спроси меня,
«так в чем было дело?»
не отшучивайся, не улетай, не бросайся в меня пыльцой из бреда,
я не меняла нашу осень на чье-то жаркое лето,
ты не получил моего ответа,
потому что твоя тень забрала на себя слишком много света;
ты представил ее,
сказал, «это — капитан крюк»,
тогда ещё не твой худший враг, но уже и не самый твой лучший друг,
знаешь, он понравился всем вокруг,
и я ощутила легкий испуг ,
что сделаю неверный выбор, если признаюсь, что мне нравился ты —
мальчишка вечного веселья и неутомимой суеты,
но мне нравился ты.
сентябрь, дожди, школа и прочая ерунда,
кто-то должен был сказать мне, что только ты останешься таким же навсегда,
а все остальное канет в лета…
кто-то должен был сказать тебе поговорить со мной быстрее, чем он,
я вижу наш разговор в каждый свой третий сон…
и я вижу, как стала плавать на корабле капитана крюк`а
и я вижу, как ты возненавидел меня, хоть я была тебе так дорога,
и я вижу, как все твои обещания
обернулись в молчаливое прощание,
когда ты перешел на другую сторону дороги
о, питер, тебя так любят боги…
я больше не ношу твою подвеску, зато нашу свои инициалы,
а ты всё также строишь мне из прошлого полу-улыбки, полу-оскалы,
хоть в этом уже и нет никакого толку
мой любимый питер, я положила тебя на полку.
я любила тебя, я тебя обожала,
с самых первых страниц истории, с ее самого начала,
я любила тебя — хоть и не замечала
и я тебе об этом сказала,
но тут твоя гордость вернулась на место,
ты кричал, что я поступала бесчестно..
и, знаешь, может быть, это было на самом деле прелестно,
все равно нам с тобой в нетландии было бы очень тесно,
моим идеям бы там не хватило места,
да и делить трон на двоих — уж совсем неуместно.
так что, наверное, все что происходит — происходит для высшего блага
так должно было быть.
так должно было быть,
и все же, на щеках моих влага.
послушай меня, мой питер пэн,
я порвала ваш мальчишеский гобелен…
что ж, бог мне судья,
питер, я уже не твоя,
я никогда не была твоя
ведь и я — это уже не я,
это только ты мог бесконечно долго играть,
обещать, что ты повзрослеешь и умолять меня подождать,
звать с собой в нетландию, но всегда без меня улетать.
питер, я люблю тебя, но есть вещи, которые я не могу не замечать,
я знала всё, что остальные боялись узнать.
не отворачивайся. я помню, что тебе на любые правила наплевать,
но питер, время — не складки твоего плаща, его не повернуть вспять,
нельзя просить людей так долго ждать
чтобы никогда их не навещать,
и нельзя говорить «привет», когда ты собираешься их покидать.
питер,
столько лет прошло…
наверное, ты не ищешь меня на книжном стенде,
наверное, ты вернулся к дождавшейся тебя венди
и я рада, если все так. хочешь, спроси почему, спроси, в чем же дело
я знаю, ты не взрослеешь,
но динь динь, питер, твоя динь динь повзрослела.
