ReadMe.txt

🚗💥 Были ли аварии в России до изобретения машин? (спойлер: были: но в них не попадали)

Как это со мной временами случается, я задал себе вопрос, который нормальные люди в нормальной жизни не задают. А было ли слово «авария» в русском языке в XIX веке? Ну то есть для нас сейчас очевидно, что мире есть машины — и что эти машины время от времени попадают в аварии. Но попадали ли в аварии кареты, дилижансы, омнибусы и телеги?

Короткий ответ — нет. Более подробный ответ — авари́и (ударение на предпоследний слог) терпели корабли (подчеркну: они в них не попадали) с 1880-х годов. То есть одновременно с изобретением первых автомобилей; забавное совпадение.

Если бы современник Пушкина перенесся в наши дни и услышал фразу «он попал в аварию», он бы ее понял однозначно — уехал, мол, на Кавказ воевать. Авария в текстах бóльшей части XIX века встречается только с большой буквы и означает неспокойный горный регион:

• Бестужев-Марлинский. Аммалат-бек (1831): «Влево возникали стремнины хребта, отделяющего Чечню от Аварии, далее сверкали снега Кавказа».
• Толстой. Хаджи-Мурат (1896): «Он представлял себе, как... он опять будет управлять не только Аварией, но и всей Чечней».

По данным корпуса русского языка, «авари́и» стали массово происходить с российскими кораблями с 1885-1886 гг. Они, конечно, случались и раньше, но теперь появилось новое слово — заимствование из арабского عوار ('awâr) через итальянский и французский.

• Чехов. Остров Сахалин (1893–1895): «Судно, которое везло его и старуху в Корсаковск, около Мауки потерпело аварию».

Довольно быстро слово получает и переносное значение — писатели забирают его в актуальную прозу:

• Куприн. Киевские типы (1895–1897): «Случается нередко, что он, претерпев жестокую аварию, становится на мертвый якорь в ближайшем полицейском участке».
• Андреев. Баргамот и Гараська (1898): «Баргамот... уподобляясь могучему буксиру, влекущему за собою легонькую шхуну, потерпевшую аварию у самого входа в гавань».

В начале XX века его начинают распространять на другую технику — самолеты, дирижабли и, наконец, автомобили. Особенно слово любят газетчики:

• 1910: «Княгиня С. А. Долгорукая... потерпела аварию на аэроплане, отделавшись легкими ушибами».
• 1912: «Автомобиль потерпел серьезную аварию. Причина катастрофы — неосторожность сторожа».

Но базовое значение остается прежним. Про гибель «Титаника» русские газеты пишут, например, так: «Потерпев аварию, “Титаник” дал немедленно знать о несчастии по беспроволочному телеграфу».

Распространяется в XX веке и еще один вариант, с генетивом. «Авария» как поломка какого-то механизма, в том числе метафорически:

• Замятин. Мы (1920): «К счастью, это только мелкие аварии деталей: их легко ремонтировать».
• Горький. Жизнь Клима Самгина (1928–1935): «Я разрешаю себе оценить поступок господина Богрова как небольшую аварию механизма департамента полиции».
• Ильф и Петров. Двенадцать стульев (1927): «…на Дровяной лопнула магистральная водопроводная труба, и Виктор Михайлович остаток недели провел на месте аварии, иронически улыбаясь».

Лишь в 1930-х и 1940-х автомобильные аварии обходят по популярности аварии корабельные. Но их по-прежнему претерпевают или терпят. Либо они просто случаются. «Попадать» же в аварии, судя по корпусу, стали сильно позже, примерно в брежневские времена: в смысле до примерно 1970-х такая конструкция не встречается в принципе.

• Довлатов. Ремесло (1984): «Целыми днями разъезжаете по улицам, игнорируя светофоры, и, естественно, попадая в аварии».

🛌 Комната Пушкина в Лицее

В то время как в родном краю
Открыто зло торжествовало,
Ему лишь «баюшки-баю»
Литература распевала.

Николай Некрасов

🪢 Веревка — вервие простое. Или непростое?

В русской литературе XIX–XX вв. существовало выражение «веревка вервие простое», которое сегодня почти вышло из употребления. Оно берет начало из басни Ивана Ивановича Хемницера «Метафизик». Хемницер (1745–1784) был известным русским поэтом и баснописцем, предшественником Ивана Крылова. Его отец, Иоганн Георг (Иван Егорович) Хемницер, саксонец по происхождению, служил военным врачом в России.

Суть басни «Метафизик» такова: ученый, увлеченный абстрактными размышлениями, падает в яму. Ему бросают веревку, чтобы спасти, но вместо того чтобы схватиться за нее, он начинает рассуждать о ее природе: «веревка вервие простое или не простое». Басня высмеивает склонность к бесплодному теоретизированию в критических ситуациях, требующих немедленных действий.

Хемницер тут смешивает два стиля — старославянское возвышенное слово «вервие» и обычное слово «веревка». Слово «вервие» имеет евангельский контекст. В православной традиции вервием называли веревку, которой связали Иисуса Христа после ареста, а также бичи, которыми он изгонял торговцев из храма. В Евангелии от Иоанна (2:15) сказано: «И, сделав бич из вервий, выгнал всех из храма».

В русской литературе и долго после Хемницера слово «вервие» долгое время было понятным и употребляемым. Например, у Гоголя в «Портрете» (1835): «Белая, как снег, борода... падала до самого вервия, которым опоясывалась его убогая монашеская одежда». Достоевский в «Братьях Карамазовых» (1880) пишет: «Был он в своей грубой рясе, подпоясанной вервием».

Но постепенно слово «вервие» стало выпадать из языка, оставаясь только в меме от Хемницера. Виссарион Белинский в 1844 году отмечал: «“Метафизик” Хемницера действительно бессмертная вещь: говоря об учении и учёных, часто поневоле вспомнишь о ней…».

Многие авторы использовали эту отсылку, подчёркивая нелепость излишних мудрстований. Гарин-Михайловский в «Гимназистах» (1895) писал: «Ты хочешь непременно своим умом до всего дойти, а ума-то не хватает: и выходит — веревка вервие простое...». Куприн использовал эту фразу и в «Поединке» (1905), и в «Яме» (1909–1915): «Понес философ наш обычный вздор; верёвка — вервие простое». Бунин в «Окаянных днях» (1925) замечает: «Всё-то у нас не веревка, а “вервие”, как у того крыловского мудреца, что полетел в яму, но и в яме продолжал свою элоквенцию» (NB. Наш нобелиат тут ошибся и перепутал Крылова и Хемницера).

Любопытно, что и в советское время выражение сохранялось. Коммунист Бухарин в своих работах 1920-х годов упоминал его: «“Верёвка — вервие простое”, но это “вервие” помогает вылезать из ям не только в области экспериментальной физиологии...». Диссидент Даниэль в «Письмах из заключения» (1966–1970) использовал эту фразу: «“Веревка — вервие простое” — это одно, а другое — пресловутый социальный заказ...». Братья Стругацкие в романе «За миллиард лет до конца света» (1974) писали: «Было в ней что-то от утверждения, что верёвка есть вервие простое». Это последнее заметное упоминание этого выражения. Дальше, считайте, пустота: сколько вервию не тянуться, однажды оно кончится.

Редко делюсь в этом канале собственно новыми книгами на моей книжной полке, но тут вполне тот случай

👡 Босоножки. Почему Достоевский призывал их не бояться, а Толстой и вовсе хватал?

К недавнему посту про «дешево и мило» vs. «дешево и сердито» я приложил газетную вырезку из эмигрантской газеты столетней давности, где «известная танцовщица Ольга Десмонд» разгуливает, как следует из подписи, «босиком по улицам Берлина».

(Мужа Ольги Десмонд нацисты отправят как еврея в концлагерь. Она попробует покончить с собой. Он сбежит. Его поймают, снова отправят в лагерь. Он снова сбежит. Уедет в Штаты, вернется и умрет в доме престарелых. Ольга после 1945 года будет жить в Восточном Берлине в нищете, работать уборщицей и продавать карточки себя юной и обнаженной).

Но меня резонно спросили: отчего написано «босиком», если она не босиком. На ногах Ольги на фото отчетливо видны сандалии — мы бы назвали их босоножками. Так я отправился изучать историю слова «босоножки».

Начнем с любопытного — кроме еще беларуского (басаножкі) и украинского (босоніжки) ни в каких других языках отдельного слова для босоножек нет. Если вы попробуете из русской википедии перейти на английскую в слове «босоножки», вас бросит на статью Mule (shoe). Это ошибка: мюлы — это обувь с носком, но без задника (фото, например). Наиболее правильный перевод это sandals. В современном русском сандалии могут быть мужскими и женскими, а босоножки практически всегда женскими.

Но откуда они вообще взялись?

В литературе XIX века слово «босоножка» встречается. Но не как обувь, а как девушка. При этом мне показалось, что можно выделить два подзначения:

• Бедная девушка, замарашка. Например, у Д. Н. Мамина-Сибиряка в романе «Хлеб» (1895): «Я-то женился сам на босоножке, только что на себе было, а ты вон капиталов требуешь.»

• Девушка с голыми ногами, но причина этой наготы менее приличная, чем бедность (или одно не исключает другое. Например, у Достоевского в «Карамазовых»: «Я тебе там одну девчоночку укажу, я ее там давно насмотрел. Пока она еще босоножка. Не пугайся босоножек, не презирай — перлы!.. И он чмокнул себя в ручку». Или у Толстого в дневнике за 1854 год: «Провел день весело. Вечером хватил босоножку и выпил бокала два шампанского».

Значение «бедной девушки» к началу XX века постепенно сходит на нет. Эмансипая, модернизм и городская культура усиливают будоражащий эротический контекст «босоножки» — танцовщицы или просто смелой девушки без чулок.

• «Божественной босоножкой» газеты называют Айседору Дункан
• Можно найти несколько упоминаний, где без чулка приравнивается к босиком. Например, у Чехова «снимая башмак и показывая босую ногу без чулка». Или у Замятина в «Апреле»: «сиди без чулок, позорно … без чулок, босиком».
• Вот характерная выдержка из газеты 1913 года: «В Париже недавно объявлена была новая мода: ходить без чулок... Ботинки надеваются на босую ногу: тесемка от башмаков идет затем крестообразно вокруг ноги до колен и там прикрепляется, как теперь прикрепляются чулки». А в другой газете пишут: «Появились мужчины-босоножки. Некоторые молодые люди из общества позавидовали лаврам Айседоры Дункан и, недолго думая, сняли... панталоны!»

В общем, это что-то смелое, передовое, своего рода пощечина общественному вкусу. Неслучайно в декларации имажинистов пишут: «Знаете ли вы, что такое футуризм? Это босоножка от искусства, это ницшеанство формы, это замаскированная современностью надсоновщина».

На нулевые-десятые годы XX века приходится пик употребления слова «босоножка» в этом значении. Дальше оно встречается до пятидесятых, но все реже. Корпус русского языка фиксирует употребление слово «босоножки» в значении женская обувь с 1940-х, но все они довольно будничные — в дневниках и второразрядной прозе — так что можно предположить, что слово активно стало менять значение на легкие сандалии примерно в 1930-х годах.

Как и почему это произошло в СССР (появилось отдельное слово для этого) пока загадка.

🚽 Уборная в коммуналке в Питере, где у семьи Бродского были «полторы комнаты». Та самая, которая «только в уборную и сразу же возвращайся».

Фото я сделал в 2019 году, когда там еще только делали музей и все было старое. На выходе из этой уборной я столкнулся с пожилой дамой — соседкой, которая еще помнила юного Бродского (она на 10 лет его старше) — было немного неловко!

📖 В сборнике стихов литовской поэтессы Саломеи Нерис «Следы на песке» было стихотворение — перевод ранних стихов Ахматовой про смерть.

Через 20 лет опальная Анна Ахматова перевела с литовского стихотворение Нерис, которое идет в том же сборнике буквально через страницу — и тоже про смерть.

Написал об этом подробнее тут.

😊 Дешево и мило — это как «дешево и сердито». Только наоборот!

Расхожая и в наши дни фраза «дешево и сердито» фиксируется в корпусе русского языка с тридцатых-сороковых годов XIX века. Часто в варианте «и дешево, и сердито».

Из классиков часто это выражение использует Салтыков-Щедрин. Например, у него про питейный дом: «…мы шли мимо заведения, над дверьми которого нахально красуется вывеска: «И дешево и сердито».

Также у Фета, у Чайковского («Ужинал близ Оперы. Дешево и сердито»). У Льва Толстого, у Чехова, у Леонида Андреева, у Шолохова в «Поднятой целине».

Некоторые исследователи пытаются навешивать слову сердито тут в старинном контексте «менее сердитое» значение. Слово «сердитый» действительно происходит от слова сердце (еще в XI веке). Но сказать, что «дешево и сердито» означало «дешево и сердечно» — как делают некоторые популярные филологи — было бы натяжкой. А проще говоря неправдой.

Аргумент 1. Легко проверить по контекстам XVIII-XIX вв., как использовали слово «сердитый»:
• У Пушкина в «Руслане и Людмиле: усталый, сонный и сердитый
• У Крылова смотрим на антонимы: …она, бывало, или сердита, или весела (1786).
• У него же: …я вспыльчив и сердит (1788).
• У Боратынского: не забудьте обо мне <…> Сердитом, грустном и голодном.

В общем, ничего «сердечного» не просматривается.

Аргумент 2. До хрущевской оттепели использовали выражения-антонимы

Два основных:
• Дешево и мило (от того же Салтыкова-Щедрина до, вы не поверите, Иосифа Сталина, который использовал это выражение в докладе на XVIII съезде партии про политику невмешательства). Подвид этой фразочки находим у Достоевского в «Идиоте»: и дешево, и бонтонно, и музыкально!
• Дешево и хорошо (у Короленко, Горького, Булгакова, Гиляровского и Шварца)
• Были и альтернативные варианты: дешево и красиво (Фазиль Искандер), дешево и сладко (Евтушенко), дешево и просто (Гоголь).

Примерно с 1960-х годов выражение «дешево и сердито» теряет все свои антиподы и остается одно в языке.

🍾Искрометное наблюдение

Если бы современник Пушкина воспользовался машиной времени и оказался бы в нашем времени, среди прочих вещей его бы удивило то, как мы обычно используем слово «искрометный».

Что называют «искрометным» в современном русском? Верно, юмор и шутки. Более того, это уже давно подзатасканный штамп, готовая фразочка. Для нашего воображаемого путешественника во времени, напротив, такое определение прозвучало бы как смелая и неожиданная метафора. Что-то вроде «игристой» шутки и «игристого» юмора.

Дело в том, что в конце XVIII - начале XIX вв. слово «искрометный» использовали исключительно как буквальное определение для пузырящихся напитков.

‣ Лил в кубки мед златой, древ искрометный сок (Державин, 1791)
‣ Сок кипучий, искрометный виноградников твоих» (Пушкин, 1827)
‣ Полный влагой искрометной, зашипел ты мой бокал (Баратынский, 1835)
‣ У Жуковского в «Илиаде» — «…и вином оросил искрометным» и в «Одиссее» — «…к вам, ежедневно вино искрометное пьющим со мною»

Корпус русского языка фиксирует, что первым в переносном значении слово «искрометный» употребил молодой Достоевский. Правда, мы не знаем, авторский ли это неологизм (как, например, слово стушеваться, авторстом которого Федор Михайлович не совсем оправданно гордился) или отражение лексикона молодежи сороковых.

Но так или иначе у Достоевского в 1848 году мы видим в «Белых ночах» — сверкающий, искрометный смех. И через девять лет у него же в «Маленьком герое» — «искрометные глаза красавицы».

Любопыто, что троп про юмор не сразу приживется, а вот определение глаз как искрометное тут же стало популярным: встречается постоянно до конца XIX века. Применение же буквальное, про напитки, сохраняется до начала и даже середины XX века, но по затухающей траектории. В конце XIX века начинают использовать слово «игристое», а ко временам хрущевской оттепели так (искрометный — про напиток) пишут в дневниках только глубокие старики.

При этом закрепиться сугубо в нише юмора удалось слову «искрометный» только к семидесятым-восьмидесятым года, к брежневскому застою. После «эры» глаз в течение XX века была разноголосица. До первой мировой например часть так определяли ум, характер или талант. Были и авторские варианты — например, у Набокова-Сирина в 1935 году в «Наборе» — искрометное счастье.

В конечном же счете слово прошло за сто с небольшим лет полный цикл. Сейчас оно потеряло, кажется, полностью буквальное значение и замылилось в переносном, некогда оригинальном. Сказать «искрометное вино» сегодня вновь будет весьма свежо.

ReadMe.txt pinned «Друзья, привет! Я включил реакции-звездочки. Это способ поддержать автора канала делать больше контента, который, надеюсь, вам нравится. Кстати, у канала есть еще и патреон.»

Друзья, привет! Я включил реакции-звездочки. Это способ поддержать автора канала делать больше контента, который, надеюсь, вам нравится.

Кстати, у канала есть еще и патреон.

💋 Сексуальная лексика в заведомо нецензурных поэмах Пушкина

На примере двух фривольных поэм Пушкина — «Гавриилиада» и «Царь Никита и сорок его дочерей» разбираем, как сказали бы в школьном сочинении, галерею эротических образов у классика.

«Гавриилиада» — сюжет космически смелый даже для наших дней. Дева Мария в один день занимается сексом с дьяволом, архангелом Гавриилом и Богом в образе голубя.

‣ Грудь Марии Пушкин описывает так:
…двух девственных холмов // Под полотном упругое движенье;

‣ Старый плотник Иосиф не занимается с Марией сексом и живет с молодой женой «как отец». Для половой жизни Пушкин выбирает метафору выращивания сада — «тайный цвет» на стебельке Марии «не смел процвесть», а пенис Иосифа становится «старой лейкой»:
…на прелести, которыми владел,
И тайный цвет, которому судьбою
Назначена была иная честь,
На стебельке не смел еще процвесть.
Ленивый муж своею старой лейкой
В час утренний не орошал его.

‣ Пушкин продолжает метафору про сад. Бог решает благословить вагину Марии — «сей вертоград, забытый, одинокой» (вертоград это сад)

‣ К Марии является бес в образе змеи. Он рассказывает альтернативную историю Адама и Ева. Вкусив райских яблок, первые люди уходят в лес заниматься сексом:
… в глухой лесок ушла чета моя…
Там быстро их блуждали взгляды, руки…
Меж милых ног супруги молодой

‣ Бес превращается в юношу, который пальцем трогает клитор Марии:
… И легкий перст касается игриво
До милых тайн…

‣ В этот момент прилетает архангел Гавриил, который начинает драться буквально с сатаной и побеждает, укусив того за пенис — «в надменный член, которым бес грешил».

‣ Усталая Мария // Подумала: «Вот шалости какие! // Один, два, три! — как это им не лень? // Могу сказать, перенесла тревогу: // Досталась я в один и тот же день // Лукавому, архангелу и богу».

«Царь Никита и сорок его дочерей» — у царя Никиты от разных женщин родились сорок дочерей, но у них всех нет вагин (аплазия матки и влагалища — синдром Майера-Рокитанского-Кюстера-Хаузера). Когда они подрастают, царь отправляет гонца к ведьме, которая дарит тому запертый ларец. По дороге назад гонец открывает ларец, и вагины разлетаются. Приманить их обратно и спасти ситуацию гонцу удается, только оголив свой пенис.

‣ Вот как Пушкин описывает отсутствие вагин у царевен:

Всё равно — не доставало.
Как бы это изъяснить,
Чтоб совсем не рассердить
Богомольной важной дуры,
Слишком чопорной цензуры?
Как быть?… Помоги мне, бог!
У царевен между ног…
Нет, уж это слишком ясно
И для скромности опасно, —
Так иначе как-нибудь:
Я люблю в Венере грудь,
Губки, ножку особливо,
Но любовное огниво,
Цель желанья моего…
Что такое?.. Ничего!..
Ничего, иль очень мало…
И того-то не бывало

🔑 Квартирный вопрос Михаила Булгакова. Почему без Надежды Крупской не было бы «Мастера и Маргариты»

Как я уже писал, для книжного клуба прочитал я недавно «Ханский огонь» — рассказ Булгакова 1924 года. После чего залез в библиографию Булгакова и посмотрел по хронологии, что он написал непосредственно до. Это оказалось «Воспоминание» — на смерть Ленина в январе 1924 года.

Булгаков в конце 1921 года приехал в Москву. Устроился на службу в Лито (литературный отдел). Место службы «не было особенно блестящим, но и не хуже других мест: так же давали крупу и так же жалованье платили в декабре за август».

Далее перед тридцатилетним писателем «в безобразнейшей наготе … встал вопрос о комнате». Комнату ему пообещали только через два месяца. Но жить-то надо было где-то. Несколько ночей он вписывался, как сказали бы сегодня, к знакомым. Одну ночь, несмотря на ноябрьский холод, даже ночевал на Пречистенском бульваре, рассматривая звезды на Храмом Христа Спасителя.

После этого он был готов сдаться и уехать обратно в Киев. Пошел на Брянский (сейчас Киевский) вокзал — и там случайно встретил приятеля со свободной комнатой. Приятель сказал: «Ночуй. Но только тебя не пропишут».

Булгаков стал обивать пороги домоуправления. Председатель управления, «толстый, окрашенный в самоварную краску человек в барашковой шапке и с барашковым же воротником, сидел, растопырив локти, и медными глазами смотрел на дыры моего полушубка».

В общем, писателю сказали «вылетать как пробка». Он написал в отчаяньи письмо на имя Ленина — прописать его в квартире товарища — и пошел в приемную Крупской. Крупская прочитала прошение и ответила: «Нет, такую штуку подавать Председателю Совета Народных Комиссаров нельзя». И подписала прошение сама.

Фамилия «Ульянова» подействовала магически. Булгакова тут же поселили в квартире по адресу Большая Садовая улица д.10 кв. 50. То есть по сути благодаря Крупской Булгаков поселился в «нехорошей квартире» в доме 302-бис из «Мастера и Маргариты».

Помните, Воланд говорит про председателя домоуправления: «Мне этот Никанор Иванович не понравился. Он выжига и плут. Нельзя ли сделать так, чтобы он больше не приходил?» Это тот самый председатель, который не хотел прописывать Булгакова. Реальное имя — Караим Сказичи. Аннушка, которая пролила масло, это соседка Булгакова там же — Анна Горячева.

Так что если бы не ручное управление в советском государстве, возможно, не было бы у нас «Мастера и Маргариты».

👍 «Вагон был классный, но ободранный». Краткая история слова «классный»

У меня давно в пометках для этого канала стоял пункт «разобраться со словом классный», но все было не до того. А вчера я для нашего книжного клуба стал читать рассказ Михаила Булгакова «Ханский огонь» (1924), и там есть такое место, где молодежь, новая и советская, называет старорежимного временного экскурсовода в усадьбе — «классным стариком». Ну и я решил, что это знак; пора разобраться.

Что удалось выяснить?

1) Есть абсолютно понятный трек, связанный со школой. Корпус русского языка показывает такие употребления (классная дама, классная комната, классные занятия, классная доска и так далее) с 1810-х годов. Оно живо и сегодня (классный руководитель, классная работа и проч.)

2) Начиная с XVIII века, классный также было производным от класса как разряда, категории. И относилось к чиновникам — и позже к художникам (например, «окончил курс в 1878 году со званием классного художника»)

3) Перенос, а точнее расширение значения по схеме «высший класс», «первый класс» — «класс» — «классный» — «классно» начал происходить, как можно судить по данным КРЯ, в начале XX века. В этом смысле у Булгакова в рассказе 1924 года из уст молодых людей это вполне себе новомодный сленг. И закрепилось значение «очень хороший» уже примерно к хрущевским временам.

— например, в спортивных газетах 1910-х годов появляются фразочки вроде «классный гонщик», «классный бегун» и даже «тренируетесь с товарищем, который класснее вас» (то есть выше классом)

— во время революций 1917 года и последующие лет десять активно используется понятие «классный вагон» (то есть тот, что прежде относился к первому, второму или третьему классу): судя по контексту это разделение стало важным, потому что из-за общего хаоса использование «классного вагона» стало привилегией, многим предлагали ехать в вагонах товарных (в этом смысле пишет Шкловский в 1923 году: «Вагон был классный, но ободранный»)

— чисто сленговое значение начинают употреблять в двадцатые-тридцатые годы и далее по нарастающей после войны (часто пишут в кавычках, чтобы, видимо, подчеркнуть сленговость):

• у Ильфа и Петрова в «12 стульях» на вопрос «какой сюжет?» Ляпис отвечает «классный»
• у Набокова в «Подвиге» у блондина «классный драйв»
• у Фадеева в «Молодой гвардии» — «классно работаешь»
• у Гроссмана в «Жизни и судьбе» — классный парикмахер
• у Высоцкого — классное кино

Вот такая классная история.

🔫 Три факта про Дантеса, которые я не знал

1) На самом деле он д’Антес. По-французски — d'Anthès.

2) Его дочь Леони-Шарлотта выучила сама во Франции русский язык, обожала Пушкина и ненавидела отца за убийство великого поэта. В лицо крикнула ему: «Убийца!». Через некоторое время он (в то время уже сенатор) объявил ее безумной и отправил в лечебницу, где она прожила 20 лет, пока не умерла.

3) Дантес даже в старости не отпускал российскую жизнь — например, вот стучал русской охранке. Известна секретная телеграмма русского посла в Париже от 1 марта 1880 г. о том, что, по сообщению Дантеса, русские «нигилисты» в Женеве ожидают «на днях» покушения на русского царя. Александра II убили ровно через год.

Однажды барона Дельвига, друга Пушкина и первого издателя  «Литературной газеты» вызвал к себе начальник III отделения граф Бенкендорф. Не стесняясь в выражениях, он принялся выговаривать Дельвигу за помещение в газете одной либеральной статьи. Дельвиг, со свойственной ему невозмутимостью, спокойно ответил, что статья эта цензурой пропущена, и посему на основании закона отвечать должен цензор, а не издатель.

На это замечание Бенкендорф пришел в ярость: «Законы у нас пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною ими оправдываться и на них ссылаться».