Тараканы в голове

Копировальная машина

Принципиальное отличие работы художника от коммерческого дизайнера - постоянная возможность правки и реплицирования своих же работ. Не получилось так, попробовал иначе. А потом ещё раз и ещё раз. Один и тот же сюжет десятки раз, пока внутренний творец не решит остановить внешнего. В случае дизайна возможность возвращения к проекту, его пересмотр и переделка возможны крайне редко. Одна попытка в ограниченное время, сборка в брендбук и отправка в реализацию. После некоторой поддержки проект забывается, время новых. Сложно представить, чтобы дизайнер предлагал схожие или доработанные версии одного и того концепта для разных проектов раз за разом. Много лет подряд раз за разом. То ли дело творец. На выставке Эрика Булатова в мультимедиа музее можно было увидеть с десяток тщательно проработанных, но отличающихся лишь цветом букв, вариантов одной и той же картины. Скрупулезно, но как будто бессмысленно. На выставке Ма Кэ целый зал посвящен одной картине «четыре слепца и слон». Целый зал гигантских холстов с одним и тем же сюжетом, одной графикой но с вариациями композиции. Круто, хочется сказать. Но раз я тоже художник, я тоже так буду. И попробую поискать лучший образ картинке, что сделал прошлым летом. Буратино, версия вторая, иероглифичная и брутальная. С носатой головой и брусковым телом. А чтобы упростить себе задачу, я просто закрасил старую версию.

Письма счастья

10 лет назад пришло на почту Супрематики письмо с мутного аккаунта и мутного содержания. «Владимир Лифанов, если ты не хочешь, чтобы все узнали, кто ты есть, ты должен перевести мне деньги вот на этот кошелёк. Жди инструкции». Я было хотел ответить, но оказалось, это не возможно. Это был сервис анонимной почты. Так что я просто ждал. Пришло следующее письмо. «Чтобы доказать, что ты не хочешь, чтобы я опубликовал компромат о тебе, ты должен отключить сайт Супрематика.ру на 1 час днём в такое-то время. И перевести деньги сюда». Я ничего не стал отрубать и не стал ничего переводить. Что же будет дальше. Интрига. Я ждал следующее письмо. Оно пришло. «Итак, ты не хочешь сотрудничать. Пиздец тебе. В приложении пример того, что в ближайшее время будет разослано по всем дизайн-пабликам, и тогда тебе и твоей репутации конец». Ого. Круто. В приложении и правда была картинка. На ней было моё фото. Снизу было подписано «Лифанов – пидарас». Ничего себе. Это я и сам могу разослать по всем дизайн-пабликам, а потом уточнить, пришло ли. Так как это вообще ни для кого не секрет. Это письмо я тоже проигнорировал, а шантажист-юморист исчез. И вот что я понял. Первое, это то, что серьёзные ребята не шантажируют, а сразу лютуют. А второе, что субстанция к субстанции не липнет. И если нет того, что ты б сам про себя рассказал, то и компромату взяться неоткуда. Так что если когда-то про меня всплывёт ужасающая информация, я скучно отвечу. Это злобное враньё. В действительности всё было куда ужаснее.

Живо пись

Месяц назад в процессе беседы с Владом Ситниковым возникла чистая как слезинка ребенка мысль о современной живописи. «Живопись». Что это такое? Это вид изобразительного искусства, в котором произведения создаются с помощью красок на твёрдой поверхности, говорит нам Википедия. В русском языке слово «живописецъ» изначально был синонимичным слову «иконник», а в академических словарях «живописать» вообще значит изображать жизнеподобно. Что любопытно, в английском языке «живопись» – это пэйнтинг. Буквально «раскрашивание». Никакого полёта мысли и широты души, короче, типичная бездуховность. И в обсуждении потока миллиардов мёртвых картинок, загенерированных мёртвой нейросетью в жанре «пошлые люди в неоновом свете», накрывших мир некоторое время назад, вот что за мысль возникла. Живопись сегодня — это не вид искусства, созданного с помощью красок. Сегодня живопись – это вид изобразительного искусства, что создал живой человек. Живой человек пишет живую картину живыми красками на живом материале. Это и есть «живопись». То, что написано живым. О дивный, новый мир искусства.

Стигма
Холст, поталь 30х40

Мета метафоры

Определенно метафора — это игрушка дьявола, как говорил Пуля. Перенос свойств одного объекта на другой объект зачастую лишь усложняет понимание изначального объекта. И однажды я понял, что очевидные метафоры в лоб делать куда сложнее спрятанных в три слоя, хотя эти слои так любят интеллектуальные творцы. Средние художники ищут аккуратные метафоры с двойным дном. Большие - ебошат чистым в бровь. Они потому и большие художники, что делают это столь нагло, а потому выпукло и масштабно. И вместо метафоры зритель видит понятный и ёмкий образ. Одним из величайших метафористов первой четверти 21 века является безусловно Стефани Майер. Трилогия, где все метафоры столь примитивны и очевидны, складывается пазл главной молодёжной саги. Плоские герои в плоском сюжете плоской вселенной создают четырёхмерные объёмы. Что хотел сказать автор строчкой «Снова сумерки… Каким бы хорошим ни был день, он всегда заканчивается»? Что хотел, то и сказал. Переносные значения? Вам надо, вы и переносите. Гегель мёртв, Майер жива. «Ты мой личный сорт героина» — это без прикрас великая цитата. Как и сама история выбора между малолетним псом и возрастным кровососом, которая не так проста, как может показаться. И очевидна для каждой девушки [и парня, разумеется]. Простые метафоры для сильных творцов. Сложные метафоры — удел слабаков.