Важно отметить, что мавлид в Дагестане — это не тарикатская практика, не техника определённого пути, а скорее комплекс действий, включающий чтение Корана, поминание Аллаха, чтение стихов о жизни Пророка, зикр и трапезу. Именно так мы объясняли значение мавлида тем, кто рассматривал его как нежелательное новшество. Да, иногда искреннее, воодушевлённое чтение или пение мавлида может вызвать высокие духовные состояния, но и тогда это остаётся эмоциональным переживанием, возникшим одномоментно. У нас мавлид — не вирд и не техника тариката.
Теперь давайте обратимся к текстам из книги «Канз аль-маариф», где говорится о куфре за исполнение пения. Перейдём к главе, посвященной сама’ и другим практикам тарикатов. Сайфулла Кади (куддиса сирруху) цитирует мактубаты имама Раббани, который использует формулировку «хукия» (что буквально переводится как «передается»), которая традиционно обозначает слабое мнение. Когда по какому-то вопросу существует сильное, аргументированное мнение, то с помощью слов хукия или киля обычно передаётся противоположное, более слабое.
Передаётся, что имам Абу Мансур аль-Матуриди (да будет милостив к нему Аллах) сказал: «Тот, кто скажет нынешнему чтецу Корана при его чтении: “Как прекрасно ты читаешь”, становится неверным (кафиром), его брак расторгнут, и его благие деяния окажутся тщетны». Если понимать это буквально, возникают серьёзные вопросы. Но данные слова были прокомментированы шейхом Абдульгани ан-Набульси в его толковании книги Ат-Тарика аль-Мухаммадийя имама Али аль-Биркави. Ан-Набульси поясняет: «Тот, кто скажет чтецу, который читает Коран, прибегая к разным вокальным приёмам, искажая смысл, вытягивая звук ради красоты голоса без должного уважения к Слову Аллаха, пропуская слова и буквы, акцентируясь на своих вокальных возможностях, и делая это, чтобы вызвать у слушателей волнение, как делают певцы, распевая касыды для развлечения людей греховных, — если такому чтецу сказать “Как прекрасно ты читаешь”, утверждая тем самым допустимость подобных изменений, — такой человек действительно становится неверным, поскольку он допускает непочтительное отношение к извечному Слову Аллаха, его искажение и подмену целей Корана ради эгоистичных и греховных целей».
Также следует отметить, что имам Раббани относит эти слова к имаму аль-Матуриди, хотя в действительности они принадлежат Захируддину аль-Маргинани. Теперь, глядя на комментарий, перед нами предстаёт совсем иная картина, глубоко меняющая наше понимание подобных высказываний из книги Канз аль-маариф.
Подытоживая, хочется сказать, и, возможно, снова как миротворец, что невозможно без боли и сожаления смотреть на то, что происходит среди мюридов: раскол, взаимные обвинения, чуждые этим рядам манипуляции. Мюриды, которых всегда воспринимали как образец высших нравственных идеалов, аскетизма и безграничного милосердия, вдруг стали воплощением противоположных качеств. Так сложилось по ряду причин, одной из которых стало слишком предвзятое отношение к книге «Песни и музыка в Накшбандийском тарикате», или, напротив, чрезмерная осторожность в её распространении из опасений причинения вреда.
Однако давайте будем беречь наши сердца и не будем скрупулёзно разбирать тезисы этой книги, цитаты и слова суфийских шейхов, прошлых и нынешних. Ведь, как бы мы ни стремились к совершенству, критике могут подвергнуться любые человеческие слова. Мы любили, любим и, ин ша Аллах, будем любить всех наших шейхов — не за то, что они безупречны, а за то, что в их обществе мы обретаем любовь к Аллаху и Его Пророку, да благословит Его Аллах и приветствует.
Передаётся от Ибн Аббаса (да будет доволен им Аллах), что однажды у Пророка спросили: «О Посланник Аллаха, чьё общество наиболее благотворно?» Пророк ответил: «Того, кто своим видом напоминает вам об Аллахе, чья речь увеличивает ваш багаж добрых дел, и чьи поступки напоминают вам об Ахира». Хадис привёл Абу Я’ля.
Возможно, в этом и есть наше испытание — полюбить ради Аллаха в этих людях самое главное: любить их как любимцев Всевышнего, несмотря на их ошибки и недостатки. А истинная любовь слепа к ошибкам, глуха к слабостям.