Без дураков

Как-то давно был свидетелем интересного морализма. Человек, доказывая, что он не ханжа, что ему чужда гордыня, начал громко говорить – «я и на порносайты хожу», «я и кошелек могу у вас украсть в крайнем случае».

Люди почувствовали себя истинно пристыженными. «Я тоже хожу на порносайты!», «и я хожу!», «и украсть будет не проблема!». Я сам ляпнул что-то такое, мол, тоже не святой, все нормально, все свои. Люди спешили именно оправдаться, как это ни странно. Все вроде бы оправдались, к полной победе морального консенсуса.

Причем вот такой выкрутас — он возник случайно, на ровном месте. А если кому-то будет еще сильно надо? А если туда еще денег дать? Человек поразительно пластичен, и возможны самые удивительные этические миры… Может быть, недолго, и скорее на словах, но представить можно почти что угодно...

Появится ли в эпоху политкорректности особая дистрибуция запрещенных, но востребованных информпродуктов?

Типа «вот игрушка, где можно эксплуатировать негров». Они, может, и сейчас пока есть – но скоро в легальном поле точно не будут. Как и научные тексты, где можно без идеологии почитать про особенности рас, полов, сексуальных типов. За статью с таблицами объективных данных в прогрессивных местах могут выгнать с работы. Когда за нее будут давать 3 года тюрьмы, может, за нее начнут давать 10-кратный ценник? Как сейчас за детское порно или снафф? Ну или, давайте исправим пафос, как за Булгакова и Набокова в советские времена?

«Эй, дилер, че есть сегодня?» - «Есть карта преступности с корреляцией по расовому составу, 15 таблиц, 7 графиков, цитаты диссидентов, берешь файл?».

В годы сухого закона вся надежда была на мафию.

А если серьезно, то должно же развиться направление в культуре – в игрушках, видео, комиксах – контркультурное к текущей шизе. Может, само отчасти шизовое, но главное, контркультурное.

Понятно, что обзывалки со временем могут стерпеться-слюбиться, даже стать нормальным именем. Но сначала это все-таки обзывалки.

Есть такая обзывалка «ботаник». Конечно, многие уже говорят «мы, ботаники», и сам могу так сказать. Но отзыв о человеке «да он ботаник» - скорее негативный. А «эй, ботан!» уже почти оскорбление.

Какое можно выдать определение ботанов с учетом именно негативности? Умные люди? Полноте, какое же это оскорбление. Начитанные, образованные? Возможно, это перестало быть популярным комплиментом, но ругательством точно еще не стало. Что же все-таки имеется ввиду – не очень хорошего?

Я бы сказал, это характеристика человека, где на входе много больше, чем на выходе. Это знает, это читал, это видел – а делать-то чего делает? Как бы атрофия того, что отвечает за действие, на фоне гипертрофии того, что отвечает за восприятие. Если человек что-то делает – пишет бестселлер, изобретает пулемет, основывает религию, неважно что, главное с последствиями – его обзывают как-то иначе.

Ботаник как человек, вынужденный идентифицировать сам себя через восприятие, эрудицию, самокопание и что угодно в этом роде - вместо деятельности. Потому что его деятельность так себе, противно и мелко, а восприятием-разумением он горд. Тружусь дворником, в свободное время читаю Мандельштама – понятно, что тут дороже.

Но тогда вокруг конвейер ботаников. Это неизбежно, если вокруг перепроизводство высшего образования (а последние десятилетия здесь вроде бы так). Филолог пойдет в плохие пиарщики, историк в конторщики, девушка-экономист в продавщицы, а куда еще? В утешение лишь свободное время. Самоопределение - через культурный ценз… Раз уж с делом хана.

Именно так я бы проводил различие интеллектуала с интеллигентом. Понятно, что существует сто вариантов определений. Я о своем. Интеллигент как интеллектуал не при деле, и Россия тут – цветущий ботанический сад.

Да и современная цивилизация - по тому же принципу. Средний класс при желании может легко получить образование на уровне чуть хуже элитарного образования 19 века. А социальная функция, которая ему потом выпадет, будет лишь немногим человечнее, чем у робота.

Подумал, кто именно для меня свои. Наверное, с кем можно поговорить. А с кем можно поговорить?

Для меня это тип людей, подсаженных как бы на рекурсивную функцию – чтобы они не делали, они на энном шаге возвращаются к основаниям, каким-то первовопросам и первоответам. Думают там, что-то подкручивают, подвинчивают, и дальше… Но невозможно подкрутить окончательно. Проходит время, и снова пора смотаться к началу начал.

Кстати, простейшее отличие «интеллигенции» от «мещан»: последним эта процедура чужда. «Думать» им означает в лучшем случае аналитику, без проблематизации оснований. В худшем там не думается вообще, ибо ответ на любой вопрос можно мгновенно взять из окружающей культуры. Еще проще взять культурный фон, где вопрос даже не стоит.

Они просто веруют, полагая, что работа выполнена за них и до них, даже, честно говоря, и не предполагая там какую-либо работу. «Это и так все знают». Конечно, знают. Пропуская в жизни, может быть, самое интересное.

Такой вот праздный вопрос: если разрешить продавать свой избирательный голос навсегда, сколько он будет стоить? И какой процент людей расстанется с голосом? В каждой стране? Оговорим, что цена устанавливается абсолютно рыночным образом.

Вот если сдавать голос на годик-другой в аренду, цену установит сугубо спрос. Считается, сколько в данной территории выборов, сколько стоит один голос, обеспеченный политтехнологиями, и выше этого не дается. А вот если отчуждается бессрочно… там ведь еще и понты будут роль играть, и биржа голосов будет (товар-то чистое биржевое коммодити!), с колебаниями, спекулянтами.

Еще интересно, если такое предложение – торговать народной волей в частном порядке – вынести на референдум, что бы народ сказал? Особенно тот, что на выборы сто лет не ходил? Проснулась бы нежданная гордость, или счастливо бы окэшились?

Давно дело было, еще в 20 веке. Лежал я как-то в больнице. В палате с тремя мужиками, где самый образованный имел десять классов. Другие – что-то типа рваного среднего. Но боже, как эта братия щелкала кроссворды! Только хруст стоял и чавканье. Хрум-хрум, уноси готовенького. За день они поглощали целую пачку.

Каждый был ас в личном зачете, но предпочитали коллективизм: «слово из пяти букв, тэ на конце» - «есть такое слово».

Я участвовал временами.

Выглядел хило – на фоне асов.

Россия, вполне возможно, местами очень образованная страна. По крайней мере, была. Культурная. Я бы даже сказал, закультуренная.

Это, кстати, не совсем комплимент. Уровень жизни зависит скорее от «цивилизации», чем «культуры» (не будем пока вдаваться в отличие сих понятий). А там, где интеллект считают чем-то вроде синонима эрудиции – а есть такая культурная норма! – жизнь вполне может принимать сколь угодно дурные обороты, не противореча данному факту.

Способность нести в себе большое уважение, равно и большую ненависть еще не говорит о человеке ничего особого. Это почти все могут. А вот уважать то, что ненавидишь, или хотя бы совсем-совсем не любишь – это да. Это широта, высота и прочие параметры, в которых меряют «душу».

Если верить класссике, раньше так могли. Особенно знатные. Выразить респект и уважуху некоему Иксу, например, как великому воину, и приговорить его к смерти… Потому что — мой враг, бывает.

Нынче времена добрые. Некоторые профессиональные военные, может быть, так еще могут, уважать и бить одновременно. Может быть, еще спортсмены. А мирному человеку, чтобы поднять на кого-то руку (или хотя бы слово!), надо приписать противнику все мысленные пороки и лишить всех мысленных достоинств. Иначе у него ничего не поднимется. Хороших ведь обижать нельзя.

Поэтому их сначала расчеловечивают, а уж потом обижают.

Хочется иногда, как бывает у людей, послужить идее, с шашкой наголо, но… что-то тормозит. Просто помнишь, что некогда у тебя был другой идеал, другие казались врагами, и ровно те же основания вынуть шашку. Просто знаешь, что на сегодня твое развитие не закончилось. Просто подозреваешь, что завтра будут чуть другие теории, и надо бы – погодить с шашкой, посидеть на пеньке, покумекать, а потом уже что-то делать во имя всего хорошего.

Но тогда беда: действие никогда не начнется. Мы ведь не опустимся до того, что припишем себе Абсолютное Знание познанным сегодня в 12.30? А коли враги тем временем – спалят родную хату? Будем кумекать на пеньке? А ведь твое родное, при любом содержании твоей головы, так или иначе палят каждый день.

Кажется, тут одно из двух: либо «работать с идеями», либо «служить идеям». Вера-служение и творчество-поиск никогда не совпадают по своим задачам на 100%, а иногда и вовсе зовут делать противоположные вещи.

Как возможный выход: строить работу с идеями так, что это и будет достаточная «борьба за них». При этом хорошо бы иметь схему про то, как новые идеи вытекают из старых, т.е. нет точки разрыва и ощущения, что раньше было что-то не то, дурное и стыдное.

Историки, философы, экономисты и моралисты спорят о причинах упадка Римской империи.

Экономисты могут говорить о порче монеты и кризисе рабовладения, расисты о смешении рас, Ницше о пагубной роли христианства, христиане об упадке самой римской морали. Все затронут тему варваров и того, насколько поздняя империя не республика. Наверное, помянут энтропию институтов, коррупцию в самом широком смысле, дешевый популизм, нравственный беспредел.

Мне еще, как либертарианцу, нравится версия, что во всем виноват социализм (как для социалистов во всем виноват капитализм). Конец начался с тамошнего материнского капитала, когда размножение признали достаточным основанием, чтобы за это платить. Пролетарий – римское слово, и буквально означает «производящий потомство». Именно они требовали «хлеба и зрелищ», в переводе на нынешний язык – халявного интернета и базового дохода. Короче, расплодили собес. Который уже не мог ни воевать, ни работать и сдал Рим всем, кому хотелось.

Но я не о Римской империи. США – процветающая страна, гегемон 20 века. Все вышеозначенные факторы там сейчас в наличии. И социализм, и порченые деньги, и варвары, и пролетариат, и аналог эгалитарных восточных культов (функционально политкорректность выполняет роль раннего христианства, да простят меня те, кого это ранит).

Возможно, мы увидим воочию, как это работает. Какой фактор основной, какой вспомогательный, как это сочетается.

Главное, запомнить основные достижения великой цивилизации. Чтобы было что возродить, когда приключится Возрождение.

18 августа 2020

Добрый и злой – не то же самое, что хороший и плохой. Успешный и не успешный – не то же самое, что сильный и слабый. Умный и глупый – не то же самое, что знающий и не знающий.

К сожалению, часто путают. Да что часто? В целом по населению путают почти все и почти всегда.

Есть миллион способов того, как быть хорошим, и миллиард, как быть дефектным. Один из миллиарда – точно знать единственный способ, каким люди бывают хорошими.

Вспомнилось речение одной девушки: «настоящие мужчины так себя не ведут». Но там нет платино-иридиевого эталона, одного на всех. Настоящие – бывают настоящими миллионом способов, от Сократа до карлика Тириона Ланнистера из «Игры престолов». Это же касается «настоящих женщин», «русских интеллигентов», «реальных пацанов» и кого угодно еще. Миллион способов, миллион.

А если вы знаете тот единственный, на соответствие которому готовы протестировать весь белый свет, то это, выражаясь языком Ницще, пассивный нигилизм и ресентемент. Можно еще сказать – «фашизм» и «паранойя», а если совсем просто – фигня и подростковые комплексы.

У хороших людей сила противодействия обычно пропорциональна давлению на них, у гнилых – наоборот. Простой тест: если к человеку отнестись хуже – это его улучшит или наоборот? Увы и ах, слишком многих сограждан это улучшит.

А у правильных все правильно. На квант зла по отношению к ним они ответят примерно таким же квантом. Это их справедливость. А то, что они могут долго повышать ставку (от вежливой дискуссии до драки насмерть), причем аккуратно - это их сила.

Соответственно воздается и за добро. Прямо пропорционально. Или с небольшой переплатой от щедрот души.

У гнилых гнило с пропорцией. Ты ему 1 единицу зла, а он тебе 10. Ты ему 10, а он на колени встал и смотрит преданными глазами. Ты ему 1 единицу добра, а он лыбится – слабину почуял. Ты ему добавил заботы, а он тебе дерьма мешок.

Хорошие люди практически не управляемы посредством кнута, плохие – посредством пряника.

Любая же унифицированная модель, любой «социализм» в отдельно взятой конторе – будет значить, что всем недодали.

Когда я был преподом в откровенно плохом вузе в плохое время – это было отлично видно на студентах. Умница нуждается в свободе, дурачки и гопнички – в дисциплине. Нос погладишь, получишь хвостом по голове. Накрутишь хвост, отвалится нос.

Очевидный выход в разделении агнцев от козлищ, но в обществе это непопулярно. Нечего, мол, разводить тут апартеид...

Вот, например, про глубинный народ – и что мы явно недооцениваем глубины. Сценка была лет 15 назад, но, думаю, глубина на месте.

Вел занятие по философии в студенческой группе. Вдруг понимаю, что-то не то говорю. О каких-то, блин, «нарративах» да «интерпретациях». Чувствую – некуда это положить. Просто некуда. А что можно положить? Смотря куда. Тогда просто банально спрашиваю: что вы знаете об истории России в двадцатом веке?

Лучшие студенты группы садятся вокруг меня. Долго думают. Совокупными усилиями выдают: в России были революция и война, что раньше, что позже – хрен его помнит. Революция была, кажется, в 1912 году. Содержание революции, дословно – «козлам отрубили голову». Кто отрубил? «Другие козлы». По персоналиям вспомнили нескольких человек, почему-то Андропова и почему-то генерала Малинина, кто бы он был, загадочный фантазм? Воевали несколько сторон, все цветные: красные, белые, оранжевые. Еще была инфляция. Что такое инфляция? «Это когда всем плохо».

Все эксперты по Андропову и Малинину имели в средней школе по истории оценку «четыре».

В опросе победил вариант врезки №1. Победил он и у издателя. Будет как-то так.

Уже писал, что уже скоро выйдет переиздание моей книги, "Этики без дураков". Вопрос, какой анонс лучше вынести на обложку?

Не сильно долго думая, удумал три варианта, все они взяты из предисловия. Какой вам ближе? Кто-то ее читал, и ему виднее поэтому. Кто-то не читал, но может быть, ему еще виднее - книгу с каким анонсом он бы хотел прочитать? Издатель все равно в итоге может сделать по-своему, но, надеюсь, учтет.

Итак...

Вариант №1

Слово «этика» может насторожить, намекая на скучный рассказ о том, как быть хорошими. Подойдите к мальчишке, писал Фридрих Ницше, и скажите, что научите его быть добрым. Мальчишка вздохнет. Но предложите научить, как быть сильным, и его внимание завоевано.
Мне ближе понимание этики из античности. Для Аристотеля, Эпикура, Диогена значение слова было шире. Если вернуться к примеру с ницшевским пацаном, это ближе к учению о том, как быть сильным. Точнее даже, быть счастливым. Сейчас эти учения отнесли бы к категории self-help.

Вариант №2

Большая часть подобной литературы (а также семинаров, тренингов, посиделок) невыносимо банальна. Тест на банальность прост. Возьмите ценный совет, который гуру дает с умным видом. Например, «концентрируйтесь на главной цели», «учитывайте интерес собеседника», «сначала делайте важные дела». Переверните тезис. Посмотрите, что получится. Обычно перевернутая банальность это очевидная глупость. «Забейте на главную цель», «наплюйте на интересы собеседника», «отложите важные дела, начните с неважных». Именно так обычно думают люди? Пока гуру не расскажет, как надо?
Так вот: как минимум, перед вами небанальная книга. Как максимум, станете после ее прочтения другим человеком. Но это неточно.

Вариант №3

Из всей версий конца света рассматривается наиболее интересная. Ладно, конец света – громко сказано. Некий предел развития человечества. Это важное место, где я бы рискнул не согласиться с физиком и эпистемологом Дэвидом Дойчем (мой любимый автор, в отличие от меня, полагает, что наш потенциал бесконечен – и его точка зрения нравится мне куда больше моей).
В свою гипотезу я верю не до конца, но ей стоит поделиться. Вспоминаются формула фон Ферстера, парадокс Ферми и трилемма Бострома. И вот еще, забегая вперед: конец света нам понравится. Впрочем, поживем – увидим.

P.S. Сам случайно жамкнул по №3, но это случайно, мне в общем все варианты хороши.

Опрос ⬇️

Почему-то считается, что писатель, если он «хороший» и «настоящий», должен нравиться хотя бы половине случайно взятой аудитории. Что значит «нравиться»? Это значит, что люди сами говорят, мол, нравится. Готовы прочитать хотя бы еще один текст автора. Так вот… чушь это, конечно.

Какова аудитория национально признанного писателя, к примеру, Пелевина? Книги, я как-то посмотрел несколько лет назад, выходят тиражом порядка 100 тысяч экземпляров. Добавим переиздания, электронные версии, пиратов. Добавим все, что можно. Получим максимальную аудиторию Пелевина – 500 тысяч человек. В России, за вычетом детей, неграмотных, клинических идиотов и не знающих русского языка, примерно 100 миллионов потенциальных читателей (именно потенциальных, реальных-то, думаю, в разы меньше). Про Пелевина слышали практически все, кто хоть раз заходил в книжный магазин. А читает его 0,5% населения России. И это национальный писатель.

То есть если в случайно взятой аудитории из 1000 человек тебя готовы читать хотя бы 5 человек, это очень круто.

Большинство, кажется, не понимает этой пропорции. Если некто, к примеру, выложит на общем форуме свои тексты и они реально понравятся (в том смысле, что я привел) 10%, а не понравятся 90%, все сочтут это неудачей. А это – оглушительный успех. Писатель, на текстах которого бы сидело 10% населения, был бы полубогом. Но реальный символический капитал лучших прозаиков РФ, напоминаю, это доброе внимание 0,5%.

Примерно то же самое можно сказать о текстовых блоггерах, публицистах. У тех блоггеров, что с приставкой -видео, цифра чуть получше, но смысл нашего тезиса верен и для них.

Никогда бы не стал мучить собой случайную аудиторию. Людей в таких случаях либо заставляют врать, либо собирают 99% негатива. Не понимаю тех, кому это надо.

И еще одно. Люди обычно не видят разницы между суждением «мне понравилось» и «это хорошо». У них это синонимы. На самом деле первое означает «спасибо, ты сделал мне хорошо», а второе «полагаю, ты можешь нравиться достаточно многим». Ясно ведь, что фразы о разном? О, если бы люди могли сказать «мне понравилось, но вообще это слабо» или «меня тошнит, но это сильная вещь». Мы жили бы в ином мире.

Но даже сами авторы знают два условных сигнала, и мигают, как светофоры, сугубо дискретно: «классно», «хрень», «классно», «хрень», иногда мигает желтый – «местами классно, местами хрень». В основе суждения сугубо личное чувство. «Нравится – не нравится».

Даже критики обычно судят так. Как идиоты, простите за грубость.

Иммануил Кант, как известно, удумал четыре антиномии чистого разума. Если память не изменяет, вроде бы следующие.

1. Свободна или несвободна воля?
2. Конечен или бесконечен мир?
3. Есть или нет безусловное существо (Бог)?
4. Есть или нет простая неделимая субстанция?

По Канту, все это в пределах чистого разума не решается.

А как бы решили эти вопросы, если бы зачем-то надо было решить, современные демократичные люди? Поставили бы на голосование, надо думать. Решили бы просто, однозначно и быстро. Так вот, просто любопытно – как бы сейчас голосовали, если всем миром?

Вопросы сии не ставятся на голосование не оттого, что некорректно, а лишь оттого, что не актуально. То, что считается актуальным, так и решается. Так, например, вопрос о биологической идентичности всех рас решен тем, что люди голосуют за те партии, для которых это априорный догмат, а партии, у которых нет такого догмата, банально запрещены.

Можно сказать, что это, мол, ситуация Постмодерна. Но так было всегда. По философическому вопросу, собственно, всегда было важнее, кто выиграл, нежели кто прав по уму, сам тип привычного нам ума – следствие выигрыша.

Любая привычка может быть истолкована как дурная, ибо лишает человека свободы. Но представим, что все привычки исчезли. Вместе с ними, чтобы уж полное освобождение до конца, все твои привычные графики и долги, в смысле не денежные долги, а социальные.

И что же? Человек знал, чем будет заниматься в понедельник в 14.00., и в субботу в 17.00. А так знать перестал. У него тысяча вариантов. Он даже не успеет подумать и удивиться. Он захлебнется. Сразу, бесповоротно.

Аналогично наша влюбленность. Возможно, это «глупое» чувство, это сужение мира прежде всего. Кажется, Дюма говорил, это то, благодаря чему нам нравится одна женщина, а не тысяча. Если человек учитывает влюбленность в оценке, часто возникает глупость и безнравственность (любой, кто меняет оценку человека в зависимости лишь от отношения к нему, всегда немного идиотичен). Кто-то из психиатров говорил, что влюбленность схожа с невротическим состоянием, может быть. Здоровы секс и брак по расчету.

Но! Чтобы действовать в мире, он должен как-то определиться. Сузиться. Идти по улице и страстно хотеть все симпатичное, что идет навстречу, может выйти практикой истощающей и безумной, для обычного человека, пожалуй, что и губительной. Потому сначала идет «сексуальная ориентация». Потом следуют вкусы, в пользу «маленьких брюнеток», «рыжих», «в очках», «студенток первого курса» и т.д. Наконец, финальный коллапс - «Мой Единственный Человечек» (или как там это называется).

Никакой объективной реальности и уникальности за данным «Единственным Человечком», на коем мир сузился до предела, не стоит. Все это игры твоего нечистого разума. Все совершается на стороне субъекта, а не объекта, не его качества, а твоя история инсталлирует и кристаллизует «чувство». Это все понятно.

Но это продуктивная иллюзия, делающая возможным хоть какую-то жизнь. Как большинство иллюзий такого сорта, она полезна. Как большинство иллюзий такого сорта, она рано или поздно если не умрет, то уменьшится в размерах. Срок ее жизни зависит не столько от психики, а от конфигурации социальных полей. Как, например, семья, ее формы – обусловлены не столько сексуальностью, сколько социальностью.

Если резюмировать: несвобода определяет границы, благодаря чему, в очерченной зоне, возможна хоть какая-то свобода.

Из новостей. Есть хорошая вероятность, что вот эта дивная книга выйдет в новом издательстве. Старый тираж практически везде кончился, там даже электронные версии кончились (не спрашивайте, как именно, там чисто юридическая беда).

Но вот добрые люди взялись переиздать.