Я вряд ли когда-либо сумею понять своих ровесников, которые, кажется, жили вместе со мной, должны бы помнить то, что помню я, но не помнят. Вот, например, поразивший меня образец радостного ожидания перемирия с Украиной. Пусть бы и после освобождения республик Донбасса.
В заметке приводятся различные аргументы в пользу того, почему это хорошо. Причем каждое из этих утверждений настолько небанально, что требовало бы проведения серьезного исследования для подтверждения, но их выдают за очевидные прописные истины.
Впрочем, давайте к сути. Автор несколько старше меня, но тоже школьник девяностых. И, будучи им, не может же не помнить про опыт Хасавюрта. И чем то "перемирие" окончилось. А если среди моих читателей есть люди младших поколений, не знающие, напомню им. За три года "мира" в Чечне на месте рыхлого трайбалистского образования создался элемент глобального исламистского проекта с хорошо сформулированной идеологией вооруженного изгнания России с Северного Кавказа, а в перспективе и из Поволжья. В рамках реализации этих целей панкавказская организация исламистов, имевшая своим центром Чечню, попыталась развязать войну по всему Северному Кавказу обычными и террористическими методами. Лишь огромным напряжением сил и "чеченизацией" конфликта России удалось не проиграть эту войну, хотя даже сейчас она уже столкнулась с множеством негативных последствий от нее. Нет никаких сомнений, что без Хасавюрта жертвы оказались бы куда менее значительными.
Обратите внимание на то, что к тогдашней Чечне вполне применимы любые аргументы о нынешнем состоянии Украины, подтверждающие желательность перемирия. Экономика Чечни к 1996 году была разрушена, большинство ее населения оказалось в условиях нищеты, а уровень миграции достиг невиданных со времён покорения Кавказа значений.
И тем ни менее вторая чеченская война была столь же страшна, как и первая. А террористическая составляющая второй войны так и вовсе несопоставима с происходившим в 1994-1996 гг. Ровно тоже самое будет и во второй войне с Украиной. Не стоит обольщаться вслед за автором, когда он бездоказательно приводит одно из упомянутых небанальных утверждений, будто украинцев невозможно распропагандировать сильнее, чем сейчас. Можно. До состояния, когда толпы мужчин будут ломиться в военкоматы, женщины стоять за станками, а дети мечтать заменить погибших отцов. Это не раз встречались в истории и совершенно неясно, какими исследованиями можно подтвердить, что такое невозможно проделать с украинской фауной. Желающие воспользоваться ее ненавистью ко всему русскому найдутся и пропаганда окажется лишь самым малым, чем эти желающие усилят Украину. Два десятка миллионов скреплённых ненавистью человеческих существ могут достичь в своей злобе практически всего что угодно, было бы кому эту злобу направлять. А уж в поколении, пошедшем в школу после 2014 года, я просто не сомневаюсь.
Впрочем, сложности следующей войны с Украиной это всего лишь приземленная практика. Есть и более важная причина, почему нельзя заключать с ней никакого мира. Среди тех, кто занимается Россией, я встречала немало людей, пусть и не любящих ее, но понимающих, что в 1991 году с русским народом обошлись несправедливо. Они могут считать это удачей, желать ещё больших бед, но понимание того, что существование Украины случайно и аморально, как и все Беловежское наследие, в мире есть.
В его глазах то, что происходит сейчас, может быть опасным и нежелательным и происходящему будут препятствовать. Но все-таки, если в ходе нынешней войны с Украиной будет покончено, спустя какое-то время мир примет новую реальность. Несправедливая жесткость Беловежья очевидно неадекватна и за русскими, если они докажут желание ее исправить, такое право будет признано. Но любое перемирие сейчас уничтожит этот моральный капитал. В одночасье украинцы из мятежных манкуртов, которыми они являются ныне, станут крупной европейской нацией, состоявшейся в отечественной войне.